Сословие — социальная группа, обладающая закрепленными обычаями или юридическим законом и передаваемыми по наследству правами и обязанностями

Термин estate (ʻetat) официально употреблялся в дореволюционной Франции, обозначая высшую страту. Сходная ситуация сложилась в других странах Европы. В Британии с конца XVIII в. в ходу был термин order.

В появлении сословий огромную роль сыграли опять же завоевания, начавшиеся еще в неолитическую эпоху — эпоху, когда было изобретено колесо. Мирные землевладельцы оказались беззащитными перед неожиданно нагрянувшей на них хорошо вооруженной конницей кочевников. Кочевники-завоеватели постепенно оседали на покоренных землях и превращались в высшее сословие, управлявшее закрепощенными земледельцами.

Со временем на этих территориях возникли четыре страты: короли и высшая аристократия; низшее дворянство и военные генералы; священники; простые люди. Статус священника мог быть, а мог и не быть наследуемым. Экономической опорой групповой стратификации выступала собственность на землю, которая зависела от статуса владельца, но не наоборот. Размер владения зависел от места той или иной страты в военной иерархии. Крупными землевладельцами становились лишь те, кто являлся крупными военачальниками. Солдаты превращались в мелких независимых землевладельцев.

В нижней части социальной лестницы располагались беззащитные крестьяне. Их статус, как и статус илотов в Спарте, зависел от того, как они относились к завоевателям. В истории рабами становились целые племена, на которых возлагались те или иные трудовые повинности, например заготавливать лес для кораблей. Захватчики тянулись к земле как неиссякаемому источнику доходов, но никто из них не желал трудиться на ней. Покорённые земледельческие племена часто лишались всех прав и становились рабами, но иногда они сохраняли часть прав и превращались в крепостных-сервов. В эпоху Каролингов колоны были свободными в том смысле, что могли жениться и владеть частью имущества, но не имели права покидать землю. В их обязанности входили полевые и ручные работы: В первом случае они три дня в неделю трудились на феодала, во втором — занимались иными работами: строительством, разгрузкой, транспортировкой, сбором плодов. По мере развития общества сложился круг постоянных работ, за выполнением которых закреплялось зависимое население. Строительство (жилые дома, замки, фортификация, дороги), домашние работы, ремесла приобрели разный статус и постепенно стали наследственными. Разделение общественного труда завершилось появлением различных страт.

Для сословной системы, включающей несколько страт, характерна иерархия, выраженная в неравенстве их положения и привилегий. Классическим образцом сословной организации являлась Европа, где на рубеже XIV-XV вв. общество делилось на высшие сословия (дворянство и духовенство) и непривилегированное третье сословие (ремесленники, купцы, крестьяне). А в X—XIII вв. главных сословий было три: духовенство, дворянство и крестьянство. В России co второй половины XVIII в. утвердилось сословное деление на дворянство, духовенство, купечество, крестьянство и мещанство (средние городские слои). Сословия основывались на земельной собственности.

Права и обязанности каждого сословия определялись юридическим законом и освящались религиозной доктриной. Членство в сословии определялось наследством. Социальные барьеры между сословиями были достаточно жесткими, поэтому социальная мобильность существовала не столько между, сколько внутри сословий. Каждое сословие включало множество слоев, рангов, уровней, профессий, чинов. Так, государственной службой могли заниматься лишь дворяне. Аристократия считалась воинским сословием (рыцарством).

Чем выше в общественной иерархии стояло сословие, тем выше был его статус. В противоположность кастам, межсословные браки вполне допускались, допускалась и индивидуальная мобильность. Простой человек мог стать рыцарем, купив у правителя специальное разрешение. В качестве пережитка подобная практика сохранилась и в современной Англии.

В своем классическом трехчастном виде сословная система в Западной Европе оформилась приблизительно около тысячного года. Христианское общество описывалось по тройной схеме: священники, воины, крестьяне. Трехчастная схема символизировала триединство божественной сущности и основанную на ней социальную гармонию. С одной стороны, она была призвана закрепить подчиненность трудящихся двум другим классам, с другой - делала воинов защитниками церкви и религии, подчиняя их тем самым священникам. В позднее средневековье во Франции эта схема ляжет в основу деления на духовенство, дворянство и третье сословие.

Со второй половины XII в. трехчастная схема общества разрушается и уступает место более сложной и гибкой схеме. Трехчастное общество сменяется обществом “etats”, т.е. категорий, определяемых по социально-профессиональному положению. Их число могло варьироваться. Гонорий Августодунский сравнивал общество с церковью, колоннами которой служат епископы, витражами — магистры, сводом — князья, черепичной крышей — рыцари, вымощенным полом — народ, поддерживающий и питающий своим трудом весь христианский мир.

В XIII в. саксонский популярный проповедник-францисканец Конрад отождествлял алтарь с Христом, башни — с папой и епископами, хоры — с ириками, неф — с мирянами. Тогда же Бертольд Регенсбургский различал 10 социальных классов, соответствующих 10 чинам ангельским. Немецкий сборник проповедей, составленный около 1220 г., перечисляет 28 “etats”: 1) папа; 2) кардиналы; 3) патриархи; 4) епископы; 5) прелаты; 6) монахи; 7) крестоносцы; 8) послушники; 9) странствующие монахи; 10) секулярные священники; 11) юристы и медики; 12) студенты; 13) странствующие студенты;

14) монахини; 15) император; 16) король; 17) князья и графы; 18) рыцари; 19) дворяне; 20) оруженосцы; 21) бюргеры; 22) купцы; 23) розничные торговцы; 24) герольды; 25) крестьяне послушные; 26) крестьяне мятежные; 27) женщины; 28) братья-проповедники. По существу, это были две параллельные иерархии клириков и мирян, возглавляемые соответственно папой и императором[162].

Картина расположенных друг над другом “ordres” вытесняется изображением “etats”, идущих друг за другом. Разрушение трехчастной схемы общества было связано с расцветом городов в XI—XIII вв., который, как мы убедились, в свою очередь следует рассматривать в контексте роста общественного разделения труда. Трехчастная система дала трещину одновременно с системой “семи свободных искусств” тогда же, когда были наведены мосты между дисциплинами гуманитарными и техническими. Городская стройка была перекрестком, где разрушалось трехчастное общество и где вырабатывался новый его образ.

Завершением признания “etats” было включение их в практику исповеди и покаяния. Учебники для исповедников XIII в., определяя грехи и спорные случаи, стали в конце концов каталогизировать грехи по социальным классам. Каждому “etats” отводились собственные грехи и пороки. Моральная и духовная жизнь социализировалась по законам общества “etats”.

Иоанн из Фрейбурга в книге “Исповедальное” распределяет грехи по 14 рубрикам- “etats”: 1) епископы и прелаты; 2) клирики и владельцы бенефициев; 3) священники приходские, викарии и исповедники; 4) монахи; 5) судьи; 6) адвокаты и прокуроры; 7) медики; 8) доктора и магистры; 9) князья и прочие дворяне; 10) супруги; 11) купцы и буржуа; 12) ремесленники и работники; 13) крестьяне; 14) “пахари” (“laboratores”).

Сословная система просуществовала более 5000 лет. Специалисты перечисляют огромное количество ее модификаций. Она была в каждой стране, достигшей высокого уровня цивилизации. Вплоть до XVIII в. не было другой системы, способной бросить вызов сословной. По мере того как новая система набирала силу, старая, сословная, система быстро сходила на нет. За короткий срок — всего за 150 лет — она почти везде исчезла.

В эволюции сословной системы специалисты, в частности Е. Бергель[163], выделяют несколько исторических этапов. Великое переселение народов началось во II в. н. э. Этой датой обозначается первый период развития сословной системы в Европе. Переселение народов послужило причиной дезурбанизации Римской империи. Второй период отмечен господством франков, третий — становлением феодализма, а четвертый знаменует современную эпоху. Так, нынешняя Англия представляет собой смесь сословной и кастовой систем. С исчезновением всех форм крепостничества нижняя часть сословной иерархии стала разрушаться. В результате верхние этажи системы стратификации в Англии представлены сословиями, а нижние -классами, одна ее часть отражает прошлое, а другая — настоящее. Но строго говоря, осталось лишь одно сословие — аристократия, которая стратифицируется согласно титулам. Его общая численность - около 800 семей, главы которых являются членами Палаты лордов. В 1950 г. это 26 герцогов, 38 маркизов, 138 графов, 99 виконтов, 453 барона. Титулы наследуемы, но ими владеют только главы семейств.

Британская аристократия считается относительно молодой. Только 2% аристократов восходят своими корнями к 1485 г., 6% — к 1689 г., более половины — к 1906 г. В свое время война Красной и Белой Розы разрушила старые фамилии. Иначе говоря, возраст этой структуры около тысячи лет, хотя состав ее все время менялся.

Низшее дворянство Англии включает два ранга: баронетов и рыцарей. Оба ранга имеют один общий титул — сэр. Но баронетство наследуемо, а титул рыцаря умирает вместе с его обладателем. Иных привилегий у носителей этих титулов нет. Термин “джентри” обозначает мелкопоместное дворянство. Ниже находятся простые люди, не обладающие никакими групповыми привилегиями, равные перед законом. Из них формируется классовая система стратификации британского общества.

Сословия могут быть открыты для ре кругов из низших страт, а могут практиковать эндогамию и исключительность, принимая определенные черты кастовой системы. Для тех одиночек, кто смог добраться из низов до вершин общества, обязательным вступительным взносом служит принятие на себя сословного стиля жизни — “дворянского” во Франции и “джентльменского” в Англии. Должно пройти немало времени, в течение которого индивид обязан соблюдать все правила этикета и быть принятым в число “своих” прежде, чем ему позволят некоторые вольности в поведении.

Характерная черта сословий — наличие социальных символов и знаков: титулов, мундиров, орденов, званий. Классы и касты не имели государственных отличительных знаков, хотя выделялись одеждой, украшениями, нормами и правилами поведения, ритуалом обращения. А в феодальном обществе государство присваивало отличительные символы главному сословию — дворянству.

Титулы — установленные законом словесные обозначения служебного и сословно-родового положения их обладателей, кратко определявшие правовой статус. В России в XIX в. существовали такие титулы, как генерал, статский советник, камергер, граф, флигель-адъютант, статс-секретарь, превосходительство, светлость и др. Мундиры - официальная форменная одежда, соответствовавшая титулам и визуально выражавшая их. Ордена — вещественные знаки отличия, почетные награды, дополнявшие титулы и мундиры. Орденское звание (“кавалер ордена”) представляло собой частный случай титула, особое орденское одеяние — частный случай мундира, а собственно орденский знак — обычное дополнение любой форменной одежды.

В Европе и в России титулом могли владеть только дворяне, представители благородного сословия. Дворянство могло быть поместным и служилым. То и другое являлось потомственным: дворянское звание передавалось жене, детям и дальним потомкам по мужской линии.

Верхний слой благородного сословия составляло титулованное дворянство, т.е. дворянские роды, имевшие баронские, графские, княжеские и иные родовые титулы. В Европе они обозначали разные степени вассальной зависимости. До XVIII в. в России существовал только княжеский титул, обозначавший принадлежность к роду, который в древности пользовался правом княжения (государственного управления) на определенной территории. При Петре I впервые введены родовые титулы западных государств: граф и барон.

Князья и графы могли быть: 1) владетельными (действительными), имеющими земельный участок; 2) титулярными, не обладающими земельным владением. В России графских родов в конце XIX в. насчитывалось 310, баронских—240, княжеских—250 (из них 40 вели родословную от потомков Рюрика и Гедимина). Родовые титулы были пожалованными и полученными по наследству. Высшей степенью княжеского титула был титул великого князя, который мог принадлежать лишь членам императорской фамилии. Великий князь— наследник престола (обычно старший сын императора) имел еще титул “цесаревич”. Император обладал общим титулом “ваше императорское величество”, а наследник и прочие великие князья — “ваше императорское высочество”. В 1914 г. императорская фамилия насчитывала более 60 человек[164].

Дворянское звание, или титул, оформлялось в виде родословной, родового герба, портретов предков, предания, титулов и орденов. Так в сознании постепенно формировалось чувство преемственности поколений, гордость за свой род и желание сохранить его доброе имя. В совокупности они составляли понятие “дворянской чести”, важной составляющей которой являлось уважение и доверие окружающих к незапятнанному имени. Общая численность дворян и чиновников (с членами семей) равнялась в середине XIX в. одному миллиону.

Стержнем системы титулов, орденов и мундиров выступал чин - ранг каждого государственного служащего (военного, штатского или придворного). До Петра I понятие “чин” обозначало любую должность, почетное звание, общественное положение человека. 24 января 1722 г. Петром I в России введена новая система титулов, правовой основой для которой послужила “Табель о рангах”. С тех пор “чин” получил более узкое значение, относящееся только к государственной службе. “Табель” предусматривала три основных рода службы: воинскую, штатскую и придворную. Каждая делилась на 14 рангов, или классов.

К государственному правлению в России, как и во всех других странах, допускалось только благородное сословие. Считалось, что управлять государством должны люди образованные, честные и опытные. Руководящий опыт дворянин приобретал во время управления своим поместьем, а честность являлась наследуемой чертой. Ему несложно было переключиться впоследствии на управление государственными делами.

Государственная служба строилась на принципе, согласно которому служащий должен был пройти всю иерархию снизу вверх целиком, начиная с выслуги низшего классного чина. В каждом классе надо было прослужить известный минимум лет (в низших 3 - 4 года). Высших должностей было меньше, чем низших. Класс обозначал ранг должности, который получил название классного чина. За его обладателем закрепилось наименование “чиновник”.

В сословной иерархии России очень сложно переплетались достигаемый и предписываемый (прирожденный) статусы. Наличие родословной указывало на предписываемый, а ее отсутствие — на достигаемый. Во втором поколении достигаемый (пожалованный) статус превращался в предписываемый (наследуемый).

В период существования Советской России (1917—1922) и СССР (1922-1991) основу теории социальной структуры составляла схема В.И. Ленина, описанная им в работе “Государство и революция” (август-сентябрь 1917 г.).

Классы — это большие группы людей, различающихся по: а) их месту в исторически определенной системе общественного производства; б) по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства; в) по их роли в общественной организации труда; г) по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они могут располагать. Благодаря четырем критериям классов они получили название “ленинской четырехчленки”.

Поскольку работа “Государство и революция” была написана до Октябрьской революции, Ленин не мог знать, какие именно классы должны существовать при социализме. Впервые их обозначил в ноябре 1936г. И.В. Сталин в докладе “О проекте Конституции Союза ССР”. Сталин заявил, что эксплуататорские классы ликвидированы, но остались “в корне изменившиеся рабочий класс, класс крестьян и интеллигенция”. Далее было сказано, что “расстояние между этими социальными группами сокращается”, что “падают и стираются экономические и политические противоречия между ними”[165]. Так на свет появилась знаменитая трехчленная формула: социалистическое общество состоит из двух дружественных классов — рабочих и крестьян и рекрутируемой из них прослойки — трудовой интеллигенции (синоним специалистов и служащих). Она получила краткое выражение как “2+1”.

Идея об интеллигенции как прослойке принадлежит, оказывается, вовсе не большевикам. В 1907 г. известный литературовед и публицист Иванов-Разумник писал: “...интеллигенция есть этически – антимещанская, социологически — внесословная, внеклассовая, преемственная группа, характеризуемая творчеством новых форм и идеалов и активным проведением их в жизнь в направлении к физическому и умственному, общественному и личному освобождению личности”[166]. Русская интеллигенция в те годы действительно не числилась в списке сословий, не принадлежала она и ни к какому классу, поскольку рекрутировалась из представителей всех классов. Отсюда ее второе наименование — разночинцы. В советское время она оставалась по-прежнему разночинной, поскольку формировалась из рабочих, крестьян и собственных представителей.

Разумеется, ни о каком коренном изменении сущности социального класса, тем более сразу нескольких, за одно-два десятилетия речи быть не может. В данном случае желаемое выдавалось за действительное. Члены ликвидированных классов продолжали ощущать себя бывшими кулаками, нэпманами и даже дворянами. Спустя десятилетия их потомки возродят Дворянское общество, станут раздавать графские титулы, бороться за возвращение имен и имений своих предков, создавать монархические партии и клубы, восстанавливать родословные. А еще раньше, во время Великой Отечественной войны, они десятками тысяч переходили на службу оккупантам, организовывая добровольческие армии, карательные экспедиции, фронты сопротивления.

Однако идеологическая уловка имела огромное политическое значение. Акцент на стирании всех и всяческих противоречий между классами, установка на развитие между ними дружественных отношений реализовывались на практике с завидной последовательностью. Лозунги новой социальной структуры не остались лишь политической формулой, они овладели широкими массами, создававшими новую индустрию, боровшимися с неграмотностью, отстаивавшими принципы нового быта, покорявшими Антарктику. Трудовой энтузиазм, духовный подъем и осознание единства коренных интересов рабочих, крестьянства и интеллигенции позволили наращивать промышленность темпами, которых тогда не знала ни одна страна мира.

Таким образом, переход от капитализма к социализму наша страна переживала на пике социально-политического и духовного подъема. Напротив, обратный переход от социализма к капитализму в 90-е годы происходил в атмосфере всеобщей подавленности и ощущения социальной катастрофы. Обвальный спад промышленности, обнищание широких масс народа, рост преступности, падение рождаемости и рост смертности, ухудшение здоровья нации не могли интегрировать общество в единое целое. На смену однородной социальной структуре пришла социальная поляризация. Появление богатых и сверхбогатых, снижение жизненного уровня среднего класса и расширение слоя бедных не объединили, а раздробили нацию.

Оба исторических перехода наша страна совершала с одной и той же стратегической целью - ликвидировать многовековое отставание и догнать передовые страны Запада. И.В. Сталин в 1931 г. отмечал:

“Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут”[167]. В 1991 г. российские руководители не произносили подобных фраз, но признание отставания и необходимости его ликвидировать звучало и в их выступлениях.

Новый этап в изучении социальной структуры отмечен созданием в 60—70-е годы теории развитого социализма. Социологи провели множество исследований и, как им казалось, обнаружили следующее:

• существуют внутри- и межклассовые слои, различающиеся характером труда, жизненным уровнем и образом жизни;

• межклассовые различия стираются, а внутриклассовые различия (дифференциация) возрастает;

• слои не тождественны прослойке. Слоев много, а прослойка только одна;

• во всех классах и слоях возрастает доля умственного труда и снижается доля физического.

В начале 60-х годов появился термин “рабочие-интеллигенты”. Он обозначал пограничный с интеллигентами (специалистами) слой рабочего класса, наиболее квалифицированных работников, занятых особо сложными и общественными видами труда. В разные годы в него входило от 0,5 до 1,0 млн человек.

В росте численности и удельного веса этого слоя советские социологи видели успехи социализма, признак зарождения новых социальных общностей. К специфическим социальным группам относили военнослужащих, служителей религиозных культов и работников аппарата управления.

В концепции развитого социализма получила теоретическое обоснование двухступенчатая схема эволюции советского общества:

1) преодоление различий между классами и построение бесклассового общества произойдет в основном в исторических рамках первой фазы — социализма;

2) полное преодоление классовых различий и построение социально однородного общества завершится на второй, высшей фазе коммунизма.

В результате построения вначале бесклассового общества, а затем социально однородного общества должна сложиться принципиально новая система стратификации: на смену “антагонистической”, вертикальной системе неравенства постепенно (в течение жизни нескольких поколений) придет “горизонтальная” система социального равенства.

В конце 80-х годов среди социологов растет критическое отношение к официальной теории стратификации. Обнаруживается, что социальные различия в обществе не исчезли, напротив, они все более усиливаются. Некоторые специалисты даже утверждают, что степень неравенства при социализме выше, чем при капитализме.

Обобщая 70-летний опыт строительства социализма, известный советский социолог Т.И. Заславская в 1991 г. обнаружила в его социальной системе три группы: высший класс, низший класс и разделяющую их прослойку. Основу высшего составила номенклатура, объединяющая высшие слои партийной, военной, государственной и хозяйственной бюрократии. Низший класс образуют наемные работники государства: рабочие, крестьяне, интеллигенция. Социальную прослойку между ними составили те социальные группы, которые обслуживали номенклатуру: руководители, журналисты, пропагандисты, преподаватели, медперсонал спецполиклиник, водители персональных автомашин и другие категории обслуги элиты.

Таким образом, советское общество никогда не было социально однородным, в нем всегда существовала социальная стратификация, представляющая собой иерархически упорядоченное неравенство. Социальные группы формировали подобие пирамиды, в которой слои различались объемом власти, престижа, богатства.

Поскольку отсутствовала частная собственность, то не было экономической базы для возникновения классов в западном понимании. Общество являлось не открытым, а закрытым, наподобие сословно-кастового. Сословий в привычном смысле в советском обществе не было, поскольку не было правового закрепления социального статуса.

Вместе с тем в советском обществе реально существовали клас-соподобные и сословноподобные группы. Рассмотрим, почему это было так.

Правильнее Россию относить ксмешанному типу стратификации.Правда, в отличие от Англии и Японии, сословные пережитки не существовали в советский период как живая и высокочтимая традиция, они не добавились к классовой структуре, ее не было, никакой исторической преемственности не существовало.

Хотя сословный строй был подорван капитализмом, а зарождающиеся классы добиты большевиками, те и другие были уничтожены окончательно. В модифицированном виде остатки той и другой системы стратификации возродились в новом обществе, которое, по замыслу, должно быть лишено всякой стратификации, всякого неравенства. В России возник новый уникальный тип смешанной стратификации.

Но вот в конце 80-х годов Россия повернула к рыночным отношениям, демократии и классовому обществу по западному типу. В течение пяти лет сформировался высший класс собственников, составляющий около 3% всего населения, и образовались социальные низы общества, уровень жизни которых находится за чертой бедности. Они составляли в 1991—1992 гг. около 70% населения. А середину социальной пирамиды пока никто еще не занимает.

По мере повышения жизненного уровня населения средняя часть пирамиды станет пополняться все большим числом представителей не только интеллигенции, но и всех слоев общества, ориентированных на бизнес, профессиональный труд и карьеру. Из нее родится средний класс России. Но пока его нет.

А что есть? Есть все та же номенклатура, которая к началу экономических реформ успела занять ключевые посты в экономике и политике. Приватизация пришлась как нельзя кстати. По существу, номенклатура лишь легализовала свою функцию реального распорядителя и собственника средств производства.

Два других источника пополнения высшего класса — дельцы теневой экономики и научно-инженерная прослойка интеллигенции. Первые являлись фактически пионерами частного предпринимательства в период, когда их деятельность преследовалось законом.

Глава 8

Социологические теории классов

Этимология. Латинское слово “classis” заимствовано из древнегреческого, где слово “klhsiz” обозначало “призвание”, “поприще”, “запирание”, “заграждение”. Позднее оно стало обозначать, как о том свидетельствует в “Протестантской этике” М. Вебер, “призванных” граждан, т.е. набранное из граждан подразделение. Феофилакт (XI-XII вв. н. э.), а затем Лютер (XVI в.) переводили греческое “klhsiz” как “оставшиеся в своем звании”, в “своей профессии”, “знающие свое место”. Тот же Лютер сближает значения греческого “klhsiz”, латинского “status” и немецкого “Stand”. Все они переводятся как “положение”[168].

Понятие класса, введенное в свое время в научный оборот Тьери и Гизо прежде всего для обозначения политического деления общества, позднее приобрело почти исключительно экономический характер. Таким подходом социология обязана главным образом К. Марксу и М. Веберу, использовавшим понятие класса в наиболее развернутом виде.

Социальный класс — одна из центральных проблем социологии, которая до сих пор вызывает разноречивые мнения.Класс понимают в двух смыслах — широком и узком. Вшироком значении под классом понимают большую социальную группу людей, владеющих либо не владеющих средствами производства, занимающую определенное место в системе общественного разделения труда и характеризующуюся специфическим способом получения дохода. Уже на Древнем Востоке и в античной Греции существовали два противоположных класса — рабов и рабовладельцев. Феодализм и капитализм не являются исключением — и здесь существовали антагонистические классы: эксплуататоров и эксплуатируемых. Такова точка зрения К. Маркса, которой придерживаются и сегодня не только отечественные, но и зарубежные социологи.

В узком значении класс — любая социальная страта в современном обществе, отличающаяся от других доходом, образованием, властью и престижем. Вторая точка зрения преобладает в зарубежной социологии, а ныне приобретает права гражданства также в отечественной. В современном обществе, опираясь на описанные критерии, выделяют несколько переходящих друг в друга страт, называемых классами. Одни социологи находят шесть классов, другие насчитывают пять и т.д. Согласно узкой трактовке, классов не было ни при рабовладении, ни при феодализме. Они появились только при капитализме и знаменуют собой переход от закрытого к открытому обществу

Хотя собственность на средства производства играет в современном обществе важную роль, ее значение постепенно снижается. Эпоха индивидуального и семейного капитализма уходит в прошлое. ВXX в. доминирует коллективный капитал. Акциями одного предприятия могут владеть сотни и тысячи людей. В США насчитывают более 50 млн акционеров. И хотя собственность распылена между огромным числом владельцев, только те, кто держит контрольный пакет акций, способны принимать ключевые решения. Часто ими оказываются высшие менеджеры — президенты и директора компаний, председатели советов правления. Страта менеджеров постепенно выходит на первый план, оттесняя традиционный класс собственников. Понятие “менеджерская революция”, появившееся благодаря Дж. Бернхайму в серединеXX в., отражает новую реальность — “расщепление атома” собственности, исчезновение классов в старом понимании, выход на историческую арену не-собственников (ведь менеджеры—лица наемного труда) в качестве ведущего класса, или страты, современного общества.

Однако было время, когда понятие класса не считалось анахронизмом. Напротив, оно только появилось и отражало собой наступление новой исторической эпохи. Случилось это в конце XVIII в., когда во весь голос заявила о себе новая историческая сила — буржуазия, решительно оттеснявшая на второй план дворянское сословие. Выход на историческую сцену буржуазии произвел в свое время такое же революционное влияние на общество, какое сегодня оказывает выход класса менеджеров.

Промышленная революция XVIII—XIX вв. разрушила феодальную систему и вызвала к жизни социальные силы, которые привели к формированию классового строя. В то время как численность духовенства, дворянства и крестьянства либо не увеличивалась, либо сокращалась, численность третьего сословия резко возрастала, развитие торговли и промышленности вызвали к жизни новые профессии: предпринимателя, коммерсанта, банкира, купца. Появилась многочисленная мелкая буржуазия. Разорение крестьян и переезд их в город вели к сокращению их численности и возникновению новой страты, которой не знало феодальное общество, — наемных индустриальных рабочих,

Постепенно формировался новый тип экономики — капиталистической, которой соответствует новый тип социальной стратификации — классовая система. Рост городов, промышленности и сферы услуг, падение власти и престижа аристократии и укрепления статуса и богатства буржуазии кардинально изменили облик европейского общества. Новые профессиональные группы, вышедшие на историческую арену (рабочие, банкиры, предприниматели и т.д.) укрепляли свои позиции, требовали признания своего статуса. Вскоре по своему значению они сравнялись с прежними сословиями, но стать новыми сословиями не могли. Термин “сословие” отражал исторически уходящую реальность. Новую реальность лучше всего отражал термин “класс”. Он выражал экономическое положение людей, способных передвигаться вверх и вниз по шкале социальной иерархии.

Переход от закрытого общества к открытому демонстрировал возросшие возможности человека самостоятельно сделать свою судьбу. Сословные ограничения рушились, каждый мог подняться до высот общественного признания, перейти из одного класса в другой, приложив усилия, талант и трудолюбие. И хотя даже в современной Америке это удается единицам, в ней устойчиво держится выражение “человек, сделавший себя сам”.

Роль детонатора в сломе старой социальной системы сыграли деньги и товарно-денежные отношения. Они не считались с сословными барьерами, аристократическими привилегиями, наследуемыми титулами. Деньги всех уравнивали, они универсальны и доступны всем, даже тем, кто не унаследовал состояния и титулы. Общество, в котором доминировали приписываемые статусы, уступало место обществу, где заглавную роль стали играть достигаемые статусы.

Что касается России, то к 1917 г. процесс классообразования в ней не только не завершился, но находился в самом начале. Главная причина — отсутствие адекватной экономической базы: товарно-денежные отношения находились в зачаточной форме, как и внутренний рынок страны. Они не вовлекли в процесс капиталистического развития основную производительную силу общества — крестьянство, которое даже после столыпинской реформы так и не стало свободными фермерами. Рабочий класс, численностью около 12 млн человек, не состоял из потомственных рабочих, многие являлись вчерашними крестьянами. К концу XIX в. промышленный переворот не был полностью завершен. Ручной труд так и не был вытеснен машинами (даже в 80-е годы XX в. на его долю приходилось 40%). Буржуазия и пролетариат не стали основными классами общества. Правительство ограждало отечественных предпринимателей от иностранных конкурентов бесчисленными привилегиями, создавая им парниковые условия. Отсутствие конкуренции сдерживало развитие капитализма, который так и не перешел с ранней на зрелую стадию. Низкий материальный уровень жизни населения и ограниченная емкость внутреннего рынка не позволяли трудящимся массам стать полноценными потребителями. Так, доход на душу населения в России в 1900 г. был в 4,5 раза ниже, чем в Англии, и в 5,5 раз ниже, чем в США. Плотность населения в России была в 32 раза меньше, чем в Бельгии. В городах проживало 14% населения (в Англии — 78%, в США — 42%). Объективных условий для возникновения среднего класса в России не сложилось.

Октябрьская революция разрушила социальную структуру российского общества, исчезло множество старых статусов — дворянин, буржуа, мещанин, полицмейстер и т.д., следовательно, исчезли их носители — большие социальные группы людей. Была уничтожена объективная и единственная база для возникновения классов - частная собственность. Начавшийся в конце XIX в. процесс классообразования в 1917 г. ликвидирован на корню.

Принадлежность социальному слою в рабовладельческом, кастовом и сословно-феодальном обществах фиксировалась институционально — правовыми либо религиозными нормами. В закрытом обществе каждый человек знал, к какому сословию он относится. Людей просто приписывали к той или иной социальной страте.

В классовом обществе дело обстоит иначе. Государство не занимается вопросами социального закрепления своих граждан. Единственный контролер — общественное мнение людей, которое ориентируется на обычаи, сложившуюся практику, доходы, образ жизни и стандарты поведения. Поэтому точно и однозначно определить количество классов в той или иной стране, число страт или слоев, на которые они разбиваются, принадлежность людей к стратам очень сложно. Необходимы критерии, которые выбираются достаточно произвольно. Вот почему социологи предлагают разные типологии классов. В одной семь, в другой шесть, в третьей пять и т.д. социальных страт. Первую типологию классовой системы для США предложил в 40-е годы XX в. американский социолог Ллойд Уорнер.

Верхний высший класс включал так называемые “старые семьи”. Они состояли из наиболее преуспевающих бизнесменов и тех, кого называли профессионалами. Проживали они в привилегированных частях города.

Нижний высший класс по уровню материального благополучия не уступал верхнему высшему классу, но не включал старые родовые семьи.

Верхний средний класс состоял из собственников и профессионалов, которые обладали меньшим материальным достатком в сравнении с выходцами из двух верхних классов, но зато они активно участвовали в общественной жизни города и проживали в довольно благоустроенных районах.

Нижний средний класс составляли низшие служащие и квалифицированные рабочие.

Верхний низший класс включал малоквалифицированных рабочих, занятых на местных фабриках и живущих в относительном достатке.