Социальная структура современного российского общества

Первый новый общественный феномен, возникший в 1990-х гг., это многочисленный слой бедных. Российские реформаторы выбрали именно тот вариант реформ, который заведомо обеспечил правящей верхушке обладание всей государственной собственностью, а большинство населения обрек на бедность и нищету. По данным Росстата, численность населения с доходами ниже величины прожиточного минимума в 2010 г. составила 18,6 млн. человек, что составило 13,2% от общей численности населения. Т.е. даже по официальным данным количество бедных в нынешней России эквивалентно населению средней европейской страны. Но эти цифры не отражают реального положения в стране. Бедных в нынешней России значительно больше, чем утверждает официальная статистика. Главным критерием определения уровня бедности выступает прожиточный минимум, установленный на базе минимальной потребительской корзины. Объём потребления мяса, рыбы, овощей и фруктов отстаёт не только от норм, принятых в развитых странах, но и от норм бывшего СССР. Официальные наборы норм продовольственных и непродовольственных товаров, включённых в прожиточный минимум, отражают пожелания экспертов, а не реальные особенности потребления населения. По данным "Российской газеты", в СССР на 300 млн. жителей приходилось 410 тысяч государственных служащих, а в современной России на 143 млн. жителей, т.е. на население вдвое меньшее, приходится около 2 млн. чиновников, у которых и зарплата, и пенсии в среднем в 3-5 раз выше, чем у других бюджетников [Российская..., 2007]. Исследования, проведённые в 2008 г. Левада-Центром, показали, что самые высокие доходы получают вовсе не предприниматели, а служащие государственных учреждений.

С. Г. Кордонский[1] считает, что современная Россия имеет сословную структуру, а не классовую. Он выделяет 7 титульных сословий:

ü государственные гражданские служащие (федеральные, региональные, дипломатические),

ü военнослужащие (минобор. России, ФСБ, Cпецстрой России, ФСО, СВР, МЧС, ГУСП, внутр. войска, железнодорожные войска),

ü правоохранители (МВД, ФМС, ГФС, ФСИН, ФТС, ФСЗКН, ФССП),

ü судьи (федеральные, конституционные, арбитражные, мировые),

ü депутаты (депутаты ГД, депутаты СФ, депутаты региональных законодательных собраний,

ü казаки,

ü муниципальные служащие.

Члены титульных сословий имеют оговорённые законами преференции и ограничения, связанные со службой.

Освоение ресурсов, выделенных на какого-либо рода титульную деятельность, оплачиваемое государственным жалованием, не является единственным источником ресурсов членов титульных сословий. Кроме жалования полагается вещевое и другие формы довольствия, хотя гораздо более значимым источником ресурсов является сословная рента, которую в повседневной жизни члены высокоранговых сословий «стригут» с членов низкоранговых сословий – в форме взяток, «откатов», подношений, подарков и, что не менее значимо, в форме возможности избегать дополнительных поборов со стороны членов других титульных сословий. Потеря именно этих – дополнительных – источников ресурсов наиболее чувствительна для членов титульных сословий, а приобретение такой возможности автоматически повышает статус сословия.

Интерпретация сословной ренты как коррупции, к которой часто прибегают борцы за рынок и демократию, представляется совершенно неадекватной, так как коррупция – феномен рыночный и характерный для классового общества, в котором общество отделено от государства, в то время как сословная рента интегрирует сословия в целостность сословного общественно-государственного устройства и функционально необходима. В сословном обществе такая рента неизбежна, тем более в таком обществе, какое сейчас формируется в России. Проблема сословной ренты не в том, что она есть, а в том, что она нелегитимна, т. е. признаются существующими «отдельные факты коррупции», но не общеизвестное и общераспространенное системное проявление межсословных отношений. Борьба с коррупцией, протекающая в форме выявления, разоблачения и уголовного наказания «оборотней в погонах» и без погон не может быть эффективной, так как представляет собой применение института права к поведению, имеющему внеправовую природу. «Борьба с коррупцией» воспринимается теми сословиями, в которых по политической необходимости или воле случая найдены «оборотни», как межсословная борьба за ресурсы, в ходе которой конкурирующие сословия применили неконвенциональные «вредительские» методы. «Борьба с коррупцией» в той форме, которая сейчас принята, по меньшей мере, не способствует конструктивным отношениям между сословиями.

Государственный учет членов титульных сословий, так называемые реестры государственной гражданской, военной и правоохранительной служб, по закону являются секретными. Поэтому количественные характеристики численности титульных сословий дать затруднительно. По данным Госкомстата, количество занятых в системе государственного и муниципального управления (государственных гражданских и муниципальных служащих) составляет более 800 тыс. человек, количество занятых в военной организации государства – около 5 млн. человек (включая военных судей и прокуроров), количество казаков – около 7 млн. человек, гражданских судей и прокуроров – около 120 тыс. человек. Количество депутатов федерального уровня – около тысячи человек. Сведений об общем количестве депутатов региональных и муниципальных законодательных собраний найти не удалось

Нетитульные сословия – те, которые не служат, а обслуживают. Часть нетитульных сословий, такие как коммерсанты и лица свободных профессий, сформировалась уже в постсоветское время, другие служители культа, пенсионеры, бюджетники, работающие по найму, заключенные – наследованы от советской власти и воспроизводят советское сословное мировоззрение. Деятельность этих сословий частично регулируются законами и обеспечиваются из федерального бюджета, однако не предполагают наделения особыми привилегиями, знаками отличия, форменной одеждой и т. д.

Нетитульные сословия:

ü предприниматели,

ü фрилансеры – лица свободных профессий (частные врачи, целители, адвокаты, артисты, детективы, политтехнологи, журналисты, священнослужители, учёные-исследователи),

ü бюджетники (работающие в образовании, культуре, науке, медицине),

ü наёмные работники,

ü пенсионеры,

ü заключённые

ü внесословные (мигранты).

Бюджетники ранжированы специфичными только для них иерархиями почетных званий и других табелей о рангах (почетные и народные работники культуры, образования, науки, академики и члены-корреспонденты, «выдающиеся» и просто «известные» деятели науки и культуры, кандидаты и доктора наук, врачи высшей, первой и второй категорий, и проч.). Оплата деятельности бюджетников осуществляется через институт заработной платы и регулируется Трудовым кодексом.

Существует большая группа бюджетников, обслуживающих государственную гражданскую службу: врачи и квалифицированный персонал специализированных лечебных и санаторных учреждений, преподаватели учебных заведений, готовящих кадры для государственной гражданской, военной и правоохранительной служб. Обслуживание идет из ресурсов, выделенных на соответствующее служение. Такое же выполнение социальных обязательств есть в военной, правоохранительной, законотворческой и казачьей службах. Расходы на ведомственные здравоохранение, образование, науку и культуру предусмотрены в бюджетах государственной гражданской, военной и правоохранительной служб, а уровень ресурсного обеспечения врачей, ученых, преподавателей и работников культуры, обеспечивающих титульные деятельности, существенно отличается от уровня обеспечения обычных бюджетников.

Работающие по найму оплачиваются «по труду» согласно нормам выработки, критериям производительности труда – с учетом квалификации и стажа работы. Сословное положение работающих по найму определяется Трудовым кодексом, и степень ранжирования внутри сословия определяется многообразием тарифных сеток и квалификационными разрядами. Это сословие весьма идеологически нагружено во многом благодаря инерции советского сословного мироустройства, в котором «трудящиеся» были положительным «пролетарским» полюсом, противопоставленным «нетрудящимся», которые ассоциировались с эксплуататорами.

Пенсионеры получают пенсии, их сословное положение определяется многочисленными пенсионными законами и огромным объемом льгот и привилегий, частично наследованных с советских времен, частично возникших уже в постперестроечное время. Это сословие весьма неоднородно, в него входят пенсионеры по возрасту, по труду, по инвалидности, пенсионеры военной, государственной и правоохранительной служб, различающиеся как размерами пенсий, так и объемами прав и привилегий.

И здесь, точно так же как в отношениях между титульными сословиями, действует институт сословной ренты, т. е. взаимной иерархизации и «взимания» с низших по рангу сословий. Это и так называемая платная медицина, когда бюджетник-врач на рабочем месте и в рабочее время берет гонорар за лечение, и требования преподавателей оплачивать стандартные учебные процедуры, и «помощь» родителей учеников школе, в которой учатся их дети. К сословной ренте нетитульных сословий можно отнести отчисления от индивидуальных грантов в фонды исследовательских организаций, институт подношений научным руководителям и врачам (цветочки, вино, шоколадки или молоко-яйца).

Общее количество граждан, принадлежащих к отдельным нетитульным сословиям, можно оценивать только весьма приблизительно. Так, количество пенсионеров, по данным Пенсионного фонда, – около 40 млн человек, бюджетников – около 15 млн. человек, количество работающих по найму определить весьма сложно, так как непонятна методика их учета. Количество внесословных-мигрантов, по неофициальным данным ФМС РФ, составляет от 10 до 15 млн. человек, количество осужденных, подследственных и других ограниченных в правах – более 1 млн. человек (без служащих в военных организациях по призыву). Общее количество коммерсантов трудно поддается подсчету. Число лиц свободных профессий также определить практически невозможно. Социальный учет людей, принадлежащих к нетитульным сословиям, весьма затруднен. Государственной регистрации членов нетитульных сословий (регистра или реестра) не ведется.

Средний класс в России

Понятие «средний класс» появилось достаточно давно. Первоначально этим понятием обозначали промежуточные слои между классами общества. В ХVIII в. – третье сословие (крестьяне, ремесленники), в ХIХ в. – мелкая и средняя буржуазия, богатые крестьяне и ремесленники, в ХХ в. – высокооплачиваемые «белые воротнички», лица «свободных профессий».

Российские социологи и исследовательские институты датируют зарождение среднего класса серединой 1990-х годов.

Исследователи единодушно зачисляют в «средний класс» одни и те же категории: речь идет о руководителях мелких и средних предприятий, кадровых работниках средней и высшей категории государственных или частных предприятий, а также высокопоставленных государственных чиновниках. Все не так просто, когда речь заходит о субъективной оценке

россиян. В странах Западной Европы от 40 до 50% населения считает, что имеет средний доход, а в США такого мнения придерживается около 70% населения. В России всего 22% населения считает себя достаточно состоятельными людьми, чтобы принадлежать к «среднему классу». Согласно другим определениям, эта цифра достигает 55–60%.

Российского среднего класса не существует. Эта теория наиболее развита в академических кругах, среди социологов.

Теоретический подход к социальным классам. В.Л. Уорнер строит на основе социальной антропологии трехклассовую модель в США: высший, средний и низший классы, каждый из которых разделен на высший и низший сегмент. Различие между классами устанавливается исходя скорее из типа деятельности, чем из суммы заработка. Наиболее важный критерий – это критерий «разделяемых мнений»: так, низший средний класс наиболее консервативен, поскольку мало что отделяет его от рабочего класса, а высший средний класс, менее многочисленный, становится нормой для среднестатического американца.

Р. Дарендорф осуществляет уникальное обобщение концепций Маркса и Вебера в своей теории социального конфликта. Ключевое понятие - понятие социального разделения – не собственность, как у Маркса, а осуществление власти или отстранение от власти.

Образ американского «нового среднего класса» появляется в 1951 г. в впечатляющем описании «белых воротничков» Ч.Р. Миллса – от офисной служащей, подчиненной системе труда по Тэйлору, до коммивояжера, который продает товары, обходя квартиры. Это описание нового класса, зародившегося в индустриальном технократическом и бюрократическом мире. В нем объединены коммерческий менталитет и определенный пессимизм в отношении социального отчуждения городского мира, в котором преобладают крупные корпорации. Но Миллс считает также, что этот новый класс может влиять на крупные организации и парламентарный процесс.

Цель анализа среднего класса как такового неизменно подразумевает сегментацию. Д. Гильберт подразделяет этот класс на две группы. Высший средний класс, или квалифицированные специалисты, представляет собой 15–20% домохозяйств и отличается высоким уровнем образования, состоит из служащих высшей квалификации и руководящих работников. Нижний средний класс представляет собой одну треть домашних хозяйств и включает работников средней квалификации, квалифицированных ремесленников и менеджеров среднего звена. Оба этих сегмента характеризуются хорошим уровнем жизни, реальной экономической безопасностью и существенной автономией в работе: зарабатывая на жизнь, они в основном полагаются на свои навыки.

Российские исследователи использовали три показателя для измерения среднего класса в 2007 г.:

1.Достаток, измеряемый материальными активами;

2.Профессионально-квалификационные характеристики занятых;

3.Самоидентификация.

Можно дать следующие объяснения стагнации и даже снижения развития российского среднего класса в годы экономического роста:

– отсутствие экономической среды, способствующей развитию малого бизнеса;

– ограниченный доступ населения к доходам от собственности;

– высокая распространенность непрозрачных схем формирования заработной платы;

– ограниченность программ социальной поддержки семей с детьми;

– увеличение неравенства за счет более высоких темпов роста доходов 20% наиболее обеспеченной части населения приводит к тому, что общего роста реальных доходов не хватает для расширения среднего класса;

– за годы экономического подъема работники бюджетной сферы, рассматриваемые как основной источник роста среднего класса, не изменили своего положения в межотраслевой дифференциации заработной платы[2].