Предмет науки в истории социологии.

ПРЕДМЕТ НАУКИ В ИСТОРИИ СОЦИОЛОГИИ.

(Исторический экскурс: ЧТО ИЗУЧАЕТ СОЦИОЛОГИЯ?)

( Э.Дюркгейм, П.Сорокин, Э.Гидденс)

Цель семинара: на конкретных примерах, анализируя тексты, студенты должны закрепить представления о сущности науки, о круге проблем, который является предметом социологии, о том, какие изменения по мере развития науки претерпевала ее предметная область в результате смены парадигм.

1. Задание 1. Студенты получают для предварительного изучения фрагменты работ авторов. После проработки текстов, студенты должны представить свои ответы на поставленные вопросы в связной форме, в виде рассказа о концепции того или иного автора, обратив особое внимание на следующие вопросы:

1) Как представлял себе социологию ученый? Какая это, по его мнению, наука: отдельная, изолированная от других общественных наук, или тесно связанная с ними?

2) Чем социология, по мнению ученого, отличается от других наук об обществе?

3) Что является объектом этой науки? Можно ли просто сказать «общество»?

4) Какие стороны объекта изучает социология, что конкретно она хочет узнать о своем объекте?

5) Какая социальная категория, по мнению автора, является основной в социологии и почему? (от 1 до 3-х баллов)

2.Задание 2. Каждая подгруппа должна подготовить свое резюме после прослушивания всех выступлений, в котором, проанализировав все услышанное, надо сделать свой вывод об объекте и предмете социологии.

(от 1 до 3-х баллов)

3. Задание 3. Подгруппы получают карточки с суждениями, среди которых они должны определить правильные и неправильные (до 2-х баллов)

4. Задание 4. Студенты получают карточки, где дано содержание понятия «социология» у разных авторов. Их задача - определить авторство (до 2-х баллов)

В конце занятия преподаватель подводит итоги, отмечает достоинства и недостатки команд и выставляет отметки. Максимально- 10 баллов.

Э. Дюркгейм

Социальные факты не только качественно отличаются от фактов пси­хических: у них другой субстрат, они развиваются в другой среде и зави­сят от других условий. Это не значит, что они также не являются некото­рым образом психическими фактами, поскольку все они состоят в каких-то способах мышления и действия. Но состояния коллективного сознания по сути своей отличаются от состояний сознания индивидуального; это пред­ставления другого рода. Мышление групп иное, нежели отдельных людей; у него свои собственные законы. Обе науки поэтому настолько явно раз­личны, насколько могут различаться науки вообще, какие бы связи между ними ни существовали.

Наше определение будет, следовательно, полно, если мы скажем: со­циальным фактом является всякий способ действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение; или иначе: рас­пространенный на всем протяжении данного общества, имеющий в то же время свое собственное существование, независимое от его индивидуаль­ных проявлений.

Нам нужно, следовательно, рассматривать социальные явления сами по себе, отделяя их от сознающих и представляющих их себе субъектов. Их нужно изучать извне, как внешние вещи, ибо именно в таком качестве они предстают перед нами.

Следовательно, когда социолог предпринимает исследование какого-нибудь класса социальных фактов, он должен стараться рассматривать их с той стороны, с которой они представляются изолированными от своих индивидуальных проявлений.

Социология, следовательно, не есть приложение к какой-либо другой науке; она представляет собой особую и автономную науку, и ощущение специфики социальной реальности настолько необходимо социологу, что только особая социологическая культура может привести его к пониманию социальных фактов. В силу этого принципа общество — не простая сумма индивидов, но система, образованная их ассоциацией и представляющая собой реаль­ность, наделенную своими особыми свойствами. Конечно, кол­лективная жизнь предполагает существование индивидуальных сознаний, но этого необходимого условия недостаточно. Нужно еще, чтобы эти соз­нания были ассоциированы, скомбинированы, причем скомбинированы определенным образом.

Только в конце XVIII в. начали замечать, что социальный мир, как и другие природные миры, имеет свои собственные законы. Монтескье, за­являя, что «законы — это необходимые отношения, вытекающие из при­роды вещей», хорошо понимал, что это превосходное определение естест­венного закона применимо к социальным явлениям так же, как и к другим; его «Дух законов» как раз и имеет целью показать, как юридические ин­ституты базируются на природе людей и их среды. Немного времени спус­тя Кондорсе предпринял попытку обнаружить порядок, согласно которому осуществляется прогресс человечества, что было лучшим способом пока­зать, что он не содержит в себе ничего случайного и переменчивого, но зависит от определенных причин. В это же время экономисты учили, что факты промышленной и торговой жизни управляются законами, которые, по их мнению, они уже даже открыли.

Тем не менее, хотя эти различные мыслители подготовили путь к концепции, на которой базируется социология, у них еще было довольно туманное и расплывчатое представление о том, что такое законы соци­альной жизни. В самом деле, они не стремились показать, что социальные факты порождают друг друга согласно отношениям причины и следствия, определенным и неизменным, что ученый стремится наблюдать их по­средством приемов, подобных тем, которые используются в науках о при­роде. Они считали лишь, что если принимать во внимание природу чело­века, то тем самым уже оказывается намеченным единственный путь, ко­торый является естественным и которым человечество должно следовать, если оно хочет быть в согласии с самим собой и осуществить свое предна­значение; при этом оставалась все же возможность того, что оно уклонится от этого пути.

И действительно считалось, что ему постоянно приходится от него уклоняться в результате прискорбных заблуждений, которые, впрочем, не очень старались объяснить. Для экономистов, например, подлинная эко­номическая организация, единственная, которую должна изучать наука, в известном смысле никогда не существовала; она является скорее идеаль­ной, чем реальной, так как люди под влиянием своих правителей и вслед­ствие настоящего ослепления всегда от нее отказывались. Это значит, что ее в гораздо большей мере конструировали дедуктивно, чем наблюдали; таким образом, происходил, хотя и не прямой, но все же возврат к концеп­циям, лежащим в основе политических теорий Платона и Аристотеля.

Только вначале XIX в., у Сен-Симона, и особенно у его ученика, Огюста Конта, новая концепция окончательно появилась на свет.

С этой точки зрения общества переставали выступать как нечто вроде бесконечно податливой и пластичной материи, которую люди могут, так сказать, лепить по своей воле; с этих пор в них нужно было видеть реаль­ности, природа которых нам навязывается и которые могут изменяться, как и все естественные явления, только сообразно управляющим ими за­конам. Учреждения различных народов нужно было рассматривать уже не как продукт более или менее просвещенной воли государей, государствен­ных деятелей, законодателей, а как необходимые следствия определенных причин, которые физическим образом заключают их в себе. Если данный способ, которым объединяется народ в какой-то момент его истории, со­стояние его цивилизации в эту же эпоху, то отсюда вытекает социальная организация с теми или иными признаками, точно так же как свойства фи­зического тела вытекают из его молекулярного строения. Мы оказываемся, таким образом, перед лицом устойчивого, незыблемого порядка вещей, и настоящая наука становится возможной и вместе с тем необходимой для того, чтобы его описывать и объяснять, чтобы выявлять его характерные признаки и причины, от которых они зависят. Эта чисто умозрительная наука есть социология. Чтобы лучше показать ее связь с другими позитив­ными науками, Конт часто называет ее социальной физикой.

Но как бы ни был важен принцип детерминизма, его не было доста­точно для созданий социологии. Для того, чтобы у этой новой науки, на­званной этим именем, существовал предмет изучения, нужно было также, чтобы изучаемый ею объект не смешивался ни с одним из тех, которыми занимаются другие науки. Но на первый взгляд может показаться, что социология неотличима от психологии; и этот тезис действительно обос­новывался, в частности Тардом. Говорят, что общество ничто вне состав­ляющих его индивидов; они составляют все реальное, что в нем есть. Как же наука об обществах может отличаться от науки об индивидах, т. е. от психологии?

Если рассуждать подобным образом, то можно с таким же успехом доказывать, что биология — это лишь раздел физики и химии, так как жи­вая клетка состоит исключительно из атомов углерода, азота и т. д., кото­рые изучают физико-химические науки. Но это значит забывать, что целое очень часто обладает свойствами, весьма отличными от тех, которыми обладают составляющие его части. Хотя в клетке имеются только мине­ральные вещества, последние, комбинируясь определенным образом, по­рождают свойства, которых у них нет, когда они так не скомбинированы, и которые характерны для жизни (способности питаться и размножаться); они образуют, стало быть, благодаря факту их синтеза, реальность совер­шенно нового рода, реальность жизни, которая составляет объект биоло­гии. Точно так же и индивидуальные сознания, ассоциируясь устойчивым образом, порождают, благодаря сложившимся между ними отношениям, новую жизнь, весьма отличную от той, которая была бы, если бы они оста­вались изолированными друг от друга; это социальная жизнь. Религиозные институты и верования, политические, юридические, моральные, экономи­ческие институты — словом, все, что образует цивилизацию, не существо­вало бы, если бы не было общества.

В самом деле, цивилизация предполагает сотрудничество не только всех членов одного и того же общества, но и всех обществ, которые нахо­дятся в контакте между собой. Кроме того, она возможна только в том случае, если результаты, достигнутые одним поколением, передаются сле­дующему поколению, так чтобы они могли приобщаться к тем результа­там, которых достигло последнее. Но для этого нужно, чтобы следующие друг за другом поколения, по мере того как они достигают зрелого возрас­та, не отделялись друг от друга, а оставались в тесном контакте, т. е. ассо­циировались постоянным образом. Отсюда обширная совокупность явле­ний, существующих только потому, что существуют человеческие ассо­циации; и эти явления изменяются сообразно тому, каковы эти ассоциа­ции, каким образом они организованы. Находя свое непосредственное объяснение в природе не индивидов, а обществ, эти явления образуют, стало быть, предмет новой науки, отличной от индивидуальной психоло­гии, хотя и связанной с последней; это социология.

Теперь социология уже вышла из героической стадии. Принципы, на которых она базируется, и которые первоначально были провозглашены чисто философски, диалектическим образом, получили теперь подтвер­ждение фактами. Она исходит из предположения, что в социальных явле­ниях нет ничего случайного и произвольного. Социологи показали, что в действительности определенные моральные, юридические институты, ре­лигиозные верования тождественны повсюду, где условия социальной жизни обнаруживают ту же тождественность. Они установили даже, что некоторые обычаи сходны между собой вплоть до деталей, причем в стра­нах, весьма удаленных друг от друга и никогда не имевших между собой никаких сношений. Это примечательное единообразие служит лучшим доказательством того, что социальный мир подвержен действию закона всеобщего детерминизма.

В действительности существует столько отраслей социологии, столь­ко частных социальных наук, сколько существует разновидностей соци­альных фактов. Методическая классификация социальных фактов была бы пока преждевременной, и, во всяком случае, попытка такого рода здесь предпринята не будет. Но можно указать их глав­ные категории.

Прежде всего, уместно исследовать общество в его внешнем ас­пекте. Под этим углом зрения оно выступает как состоящее из массы людей, обладающей известной плотностью, расположенной на терри­тории определенным образом, рассеянной по деревням или сконцен­трированной в городах и т. д.; она занимает более или менее обширную территорию, расположенную тем или иным образом по отношению к морям и территориям соседних народов, в большей или меньшей сте­пени пересекаемую реками, всякого рода путями сообщения, которые более или менее тесно связывают между собой ее обитателей. Эта тер­ритория, ее размеры, конфигурация, состав передвигающегося по ее поверхности населения — все это, естественно, важные факторы соци­альной жизни; это ее субстрат и, подобно тому, как у индивида психи­ческая жизнь варьирует сообразно анатомическому строению мозга, так же и коллективные явления варьируют сообразно строению социального субстрата. Следовательно, должна существовать социальная наука, исследующая его анатомию; и, поскольку эта наука имеет своим Объектом внешнюю и материальную форму общества, мы предлагаем назвать ее социальной морфологией. Социальной морфологии не следу­ет, впрочем, ограничиваться описательным анализом; она должна так­же заниматься объяснением. Она должна выяснить, почему население скапливается больше в одних местах, чем в других, в результате чего оно является преимущественно городским или сельским; каковы при­чины, способствующие или препятствующие развитию больших горо­дов и т. п. Мы видим, что даже этой специфической науке предстоит исследовать бесчисленное множество проблем.

Но наряду с субстратом коллективной жизни существует сама эта жизнь. Здесь обнаруживается различие, подобное тому, которое мы наблюдаем в других науках о природе. Наряду с химией, изучающей строение минералов, существует физика, имеющая предметом всякого рода явления, происходящие в телах с таким-то строением. В биологии анатомия (называемая также морфологией) анализирует структуру живых существ, состав их тканей, органов, тогда как физиология изучает функции этих тканей и органов. Точно так же наряду с социальной морфологией уместна социальная физиология, которая изучает проявления жизненных сил обществ.

Но социальная физиология сама по себе весьма сложна и включает в себя множество частных наук, так как социальные явления физиологического порядка очень разнообразны и изменчивы.

Существуют прежде всего религиозные верования, обряды, институты. Религия в действительности представляет собой социальное явление, поскольку она всегда создавалась группой, а именно церковью, и очень часто церковь и политическое сообщество даже сливаются воедино. Вплоть до самого недавнего времени люди были приверженцами таких-то богов уже только благодаря тому, что были гражданами такого-то государства. Во всяком случае, догмы, мифы |всегда заключались в таких системах верований, которые были общими и обязательными для всех членов данного сообщества. То же самое характерно и для обрядов. Исследование религии, стало быть, относится к социологии: оно составляет объект социологии религии.

Моральные идеи и нравы образуют другую категорию, отличную от предыдущей. Мы увидим в следующем разделе, почему правило морали — это социальные явления; они представляют собой объект социологии морали.

Идеи — душа права. Авторитет какого-нибудь юридического кодекса создается нравственным идеалом, который он воплощает и выражает в определенных правовых формулах.

Существуют, наконец, экономические институты; институты, относящиеся к производству богатств (крепостничество, аренда, кор­поративный строй, предпринимательство, кооперативный строй, фаб­ричное, мануфактурное, кустарное производство и т. д.); институты, относящиеся к обмену (организация торговли, рынки, биржи и т. д.); институты, относящиеся к распределению (рента, проценты, заработ­ная плата и т. д.). Они образуют предмет экономической социологии. Таковы главные отрасли социологии. Это не значит, однако, что они единственные. Язык, который в некоторых отношениях зависит от органических условий, тем не менее представляет собой социальное явление, так как он также творится группой и содержит в себе ее при­знаки. Язык вообще составляет даже один из характерных элементов облика общества, и родство языков часто не без основания рассмат­ривалось как средство доказательства родства народов. Следователь­но, существует предмет социологического изучения языка, которое, впрочем, уже началось. То же самое можно сказать об эстетике, хотя каждый художник (поэт, оратор, скульптор, живописец и т. д.) нала­гает печать своей собственной личности на создаваемые им произве­дения. Те из них, которые творятся в одной и той же социальной сре­де и в одну и ту же эпоху, в различных формах выражают один и тот же идеал, тесно связанный с характером тех социальных групп, кото­рым эти произведения адресованы.

Правда, некоторые из этих фактов уже изучены давно сформи­рованными дисциплинами; например, экономические факты являются предметом изучения в той совокупности различных исследований, анализов, теорий, которую обычно называют политической экономи­ей. Но, как мы отметили выше, политическая экономия до сих пор осталась гибридным знанием, занимающим промежуточное положе­ние между искусством и наукой; она гораздо меньше занята наблюде­нием промышленной и торговой жизни в том виде, в каком она суще­ствует и существовала, с тем, чтобы познать ее и определить ее зако­ны, чем ее перестройкой, исходя из того, чем она должна быть. Эко­номисты еще плохо осознают, что экономическая реальность так же принудительно навязывается наблюдателю, как и физическая реаль­ность, что она подчинена такой же необходимости и, следовательно, прежде чем реформировать эту реальность, нужно чисто теоретиче­ским образом создать о ней науку. Кроме того, они изучают соответ­ствующие факты так, как если бы они составляли независимое и са­модостаточное целое, которое может объясняться самим собой. Но в действительности экономические факты — это социальные функции, связанные с другими коллективными функциями; и они становятся необъяснимыми, когда их искусственно отрывают от последних. За­работная плата рабочих зависит не только от соотношения спроса и предложения, но и от определенных нравственных концепций; она повышается или понижается в зависимости от нашего представления о минимальном благосостоянии, которого может требовать человече­ское существо, т. е. в конечном счете в зависимости от того, какое представление мы создаем о человеческой личности. Можно было бы привести и множество других примеров. Оказавшись отраслью со­циологии, экономическая наука, естественно, вырвется из этой изоля­ции и одновременно в большей мере проникнется идеей научного де­терминизма. Следовательно, заняв таким образом место и в системе социальных наук, она не ограничится сменой вывески; изменятся и дух ее, и применяемые ею методы.

Из этого анализа мы видим, что социология - далеко не простая наука, которая заключается, как думал Конт, в одной проблеме. Сего­дня социолог уже не может быть энциклопедистом в своей науке; не­обходимо, чтобы каждый ученый сосредоточился на особой катего­рии проблем, если он не хочет довольствоваться весьма общими и туманными взглядами, которые в известной мере могли быть полез­ными, пока социология еще только пыталась нащупать свою область и осознать самое себя, но на которых ныне она не должна больше за­держиваться. Это не значит, тем не менее, что нужна синтетическая Наука, которая бы стремилась объединить общие взгляды, вытекаю­щие из всех этих частных наук. Как бы ни отличались друг от друга различные категории социальных фактов, это все же разновидности одного и того же рода, следовательно, есть основания исследовать то, что создает род, что характерно для социального факта в абстракции, и выяснить, не существуют ли весьма общие законы, лишь частными формами которых являются разнообразные законы, установленные специальными науками. Это объект общей социологии так же, как объект общей биологии, состоит в обнаружении наиболее общих свойств и законов жизни. Это философская часть науки. Но поскольку ценность. синтеза зависит от ценности анализов, из которых он производится, то продвигать эту аналитическую работу — самая насущная задача социологии.

( Источник. Э. Дюркгейм. Социология. М., 1995. С. 119, 266-269, 271-274.)

П.СОРОКИН

Первый вопрос, который встает перед нами, гласит: что за наука со­циология? Каков предмет ее изучения и, наконец, каковы главные отделы этой дисциплины?

Самым общим и распространенным ответом на эти вопросы является ответ: социология — это наука об обществе и закономерности, проявляю­щейся в общественных явлениях. Такое определение социологии вытекает из смысла самого слова "социология", что буквально означает "слово (нау­ка) об обществе". Из него следует, что предметом изучения социологии является общество или общественные явления. Таково, как я сказал, наи­более распространенное определение социологии.

Однако вряд ли мы можем довольствоваться таким определением: оно— увы! — дает нам немного. Стоит чуть-чуть подумать над ним, как сразу же встают вопросы: а что такое общество? Каковы признаки общест­венных явлений, отличающих их от множества других явлений? Будет ли обществом, например, груда камней, муравьиная куча и рой пчел, или же обществом будет только собрание или совокупность людей? Если куча камней, или табун лошадей, или группа деревьев (лес) будут обществом, то, очевидно, социология становится всеобъемлющей наукой, обнимаю­щей в себе и физику, и химию, и биологию, короче — простым ярлыком, обозначающим собой лишь новый термин для ряда существующих наук. Если же груду камней, лес и т. д. мы не будем считать обществом, то вста­ет вопрос: какими же чертами характеризуется общество, являющееся предметом изучения социологии и дающее почву для существования по­следней в качестве самостоятельной науки? Постараемся кратко ответить на этот вопрос. Раз мы говорим об обществе, тем самым мы предполагаем наличность не одной единицы, не одного существа, а, по меньшей мере, нескольких. Единица общества не составляет. Значит общество означает, прежде всего, совокупность нескольких единиц (индивидов, существ, осо­бей). Теперь представим себе, что эти единицы (индивиды, особи) абсо­лютно закупорены и не имеют никаких сношений друг с другом. Будет ли в этом случае налицо общество? Очевидно, нет. Отсюда вывод: общество означает не только совокупность нескольких единиц (особей, индивидов и т. д.), но предполагает, что эти единицы не изолированы друг от друга, а находятся между собой в процессе взаимодействия, то есть оказывают друг на друга то или иное влияние, соприкасаются друг с другом и имеют между собой ту или иную связь. Иными словами, понятие общества пред­полагает не только наличность нескольких единиц, но требуется еще, что­бы эти единицы взаимодействовали между собой.

Но и этих черт мало для общества, изучаемого социологией. Каждому из вас известно, что все предметы мира взаимодействуют друг с другом. Планеты находятся между собой в процессе взаимодействия, известного под законом тяготения и инерции, взаимодействие дано между землей и камнем, брошенным вверх, клетки организма, атомы и молекулы неорга­нических предметов также связаны друг с другом рядом взаимодействую­щих процессов. Следовательно, если бы мы ограничились понятием обще­ства только как совокупности взаимодействующих единиц, это означало бы, что социология как наука об обществе должна была бы изучать и пла­неты, и клетки, и атомы, и молекулы и т. д., то есть весь неорганический и органический мир, изучаемый физико-химическими и биологическими науками. Иными словами, социология должна была бы сделаться всенаукой, охватывающей все дисциплины, то есть по существу пустым местом, голым ярлыком, новым названием для старых наук. В силу сказанного не­обходимо, очевидно, к приведенным признакам, характеризующим поня­тие общества, присоединить новые, выделяющие общество, изучаемое социологией, от ряда других обществ как совокупностей нескольких взаи­модействующих единиц.

Где же и в чем искать эту отличительную черту? Она дана одновре­менно — и в свойствах взаимодействующих единиц, и в свойствах самого процесса взаимодействия. Свойства двух камней и связывающего их про­цесса взаимодействия не похожи на свойства двух амеб или клеточек тела и характер взаимодействия между последними. Наконец, свойства челове­ка и процесса взаимодействия, в котором находятся люди друг с другом, не похожи на свойства предыдущих взаимодействующих единиц и харак­тер происходящего между ними процесса взаимодействии. С этой точки зрения все взаимодействующие центры и все процессы взаимодействия можно разделить на три основные формы: 1) "неорганические" взаимодей­ствующие центры и взаимодействие физико-химическое (мир неорганиче­ский), изучаемые физико-химическими науками; 2) живые "органические" взаимодействующие центры и взаимодействие биологическое (мир орга­нический, явления жизни), изучаемые биологическими науками; 3) нако­нец, взаимодействующие центры, одаренные психикой, сознанием, и взаимодействие психическое, то есть обмен идеями, чувствами, волевыми актами (явления культуры, мир социальности), изучаемые социальными науками.

Из сказанного само собой следует, что общество как предмет изуче­ния социологии дано только там, где дано несколько единиц (индивидов), одаренных психикой и связанных между собой процессами психического взаимодействия. И, обратно: всюду, где взаимодействие тех или иных цен­тров лишено психического характера, например, взаимодействие атомов, молекул, планет, камней, деревьев, простейших организмов, лишенных сознания, — там не будет и общества в смысле социологическом. Социо­логия изучает только такие общества, где члены последнего, помимо неор­ганических и органических процессов, связаны еще взаимодействием пси­хическим, то есть обменом идей, чувств, волевых устремлений, — короче, тем, что характеризуется словом "сознание".

Отсюда вывод: психическое взаимодействие дано в общении орга­низмов, наделенных развитой нервной системой, в частности серым кор­ковым веществом мозга. Такими организмами являются человек (гомо сапиенс) и высшие животные. Следовательно, общество в смысле социоло­гическом означает, прежде всего, совокупность людей, находящихся в про­цессе общения, и далее — совокупность взаимодействующих высших ор­ганизмов.

Дело в том, что социология, в противоположность специальным об­щественно-психологическим наукам, изучает не те или иные отдельные, специальные стороны или ряды общественных явлений, а изучает наибо­лее общие, родовые их свойства, как таковые не изучаемые ни одной из них. Политическая экономия изучает только хозяйственную жизнь обще­ства, правовые дисциплины — только право, теория искусства — только явления искусства и т. д.; ни одна из этих дисциплин не изучает те общие свойства, которые имеются и в хозяйственных, и в правовых, и в художе­ственных, и в религиозных явлениях как частных видах общественных явлений. Поскольку все они суть частные виды общественно-психологического бытия, у всех у них должны быть общие родовые черты и в жизни должны проявляться общие всем социальным явлениям законо­мерности. Вот эти-то наиболее общие свойства и закономерности, свойст­венные всем социальным явлениям и не изучаемые ни одной специальной наукой, и являются ближайшим объектом социологии. Следовательно, она — наука о родовых свойствах и основных закономерностях социаль­но-психологических явлений.

В большой группе социальных и гуманитарных дисциплин, которые имеют дело с надорганическим миром, социология выполняет свою собст­венную определенную задачу и осуществляет свои функции способами, явственно отличными от других наук. Во-первых, в отличие от истории и других индивидуализирующих наук социология является гене­рализирующей наукой. В то время как история концентрирует свое внима­ние на изучении социокультурных феноменов, которые являются уникаль­ными и неповторимыми во времени и в пространстве (Соединенные Шта­ты как определенная нация, христианство как уникальная религия, Авраам Линкольн как определенный человек, Тридцатилетняя война как отли­чающаяся от других войн), социология изучает свойства надорганики, ко­торые повторяются во времени и в пространстве, то есть являются общими для всех социокультурных феноменов (общая социология) или для всех видов данного класса социокультурных явлений — для всех войн, всех наций, всех революций, всех религий и т. д. (специальные социологии). Благодаря этому генерализирующему качеству социология коренным об­разом отличается от истории и других индивидуализирующих гуманитар­ных дисциплин.

Не в меньшей степени задача социологии отличается от задач таких генерализирующих социальных наук, как экономика, политология и право. Экономика также является генерализирующей наукой, поскольку она пы­тается обнаружить и сформулировать свойства, отношения и законо­мерности, которые повторяются во времени и в пространстве и являются общими для всех экономических явлений определенного класса. То же самое можно сказать, с соответствующими поправками, о любой другой генерализирующей социальной науке.

Социология отличается от таких дисциплин в нескольких отношени­ях. Прежде всего, каждая из этих наук имеет дело лишь с одной сферой социокультурного пространства: экономика с экономическими отноше­ниями, политика с политическими отношениями. Социология имеет дело по своим специальным направлениям со всеми сферами этого пространст­ва. Например, экономика изучает хозяйственные структуры как инвариант общества; политология анализирует государство как особый тип общества; религиоведение исследует церковь как тип общества. Метасоциология ис­следует общество как род, с присущими ему свойствами и отношениями, которые обнаруживаются в любом обществе, будь то фирма, церковь, го­сударство, клуб, семья и т. п. Или другой пример: экономика имеет дело с производственными циклами и флуктуациями, политология изучает циклы и флуктуации в политической жизни. Социология же рассматривает циклы и флуктуации как родовой признак социальных явлений, возникающий практически во всех социальных процессах, будь то экономические, поли­тические, творческие, религиозные, философские, и их взаимосвязях друг с другом. То же можно сказать о таких социальных процессах, как сорев­нование и эксплуатация, господство и подчинение, стратификация и диф­ференциация, солидарность и антагонизм и т. д. Каждый из этих процессов возникает не только в отдельных сферах надорганики, но практически во всех отсеках социокультурной жизни и, будучи таковым, требует изучения своего родового вида и связей между каждым отдельно взятым видом и другими специальными подвидами того же процесса. Такое изучение пе­реходит границы любой отдельной дисциплины. Оно требует существова­ния особой науки, которая рассматривает родовые виды всех этих явлений и взаимосвязи между ними. Эта задача выполняется социологией.

Дискретный характер экономики побуждает ее постулировать налич­ность человека экономического — чисто экономического существа, руководимого экономическим интересом и утилитарной рациональностью, что приводит к полному исключению неэкономических религиозных верований и не­утилитарных моральных убеждений, антиэгоистичного альтруизма и не приносящих дохода художественных ценностей, нерациональных нравов и иррациональных страстей. В соответствии с этим экономические явления воспринимаются как совершенно изолированные от других социокультур­ных феноменов и неподвластные религиозным, юридическим, политиче­ским, художественным или моральным силам. Столь же односторонним путем реализуется идея о человеке политическом в политической сфере, равно как и о человеке религиозном в сфере религии.

В отличие от подобных допущений человек социальный социологией рассмат­ривается как родовой и многогранный человек, одновременно и нераздельно экономический, политический, религиозный, этический, художественный, частью рациональный и утилитарный, частью нерациональный и даже ир­рациональный и при всем при этом отличающийся непрестанным взаимо­действием всех этих аспектов. Соответственно каждый класс социокуль­турных явлений рассматривается социологией как связанный со всеми ос­тальными классами (правда, с различной степенью взаимозависимости), которые находятся под влиянием всего остального социокультурного про­странства и, в свою очередь, влияющими на него. В этом смысле социоло­гия изучает человека и социокультурное пространство такими, какие они есть на самом деле, во всем их разнообразии, как подлинные сущности, в отличие от других наук, которые в целях аналитики рассматривают явле­ния, искусственно выделяя их и полностью изолируя от остальных.

Хотя социология является наукой генерализирующей, имея дело с це­лостным социокультурным пространством, это еще не означает, что она занимается энциклопедическим исследованием всех социальных наук или что она составляет их философский синтез. Исследование общих и харак­терных свойств, отношений сходства социокультурных явлений предпола­гает такую же специализацию, как и изучение их уникальных или сегментарных черт и отношений. Несмотря на свою геперализующую природу, социология остается строго специальной наукой. Хотя президент или ка­значей фирмы имеет дело со всей компанией в целом, это не означает, что его работа не является специализированной или что он выполняет работу за всех сотрудников фирмы. По той же причине социология, изучающая целостное социокультурное пространство, не пытается выполнить миссию остальных социальных наук.

В своих генерализующих функциях социология зависит от открытий в других специальных науках; но каждая наука, в свою очередь, зависит от смежных с ней наук, а специальные науки — от генерализующих, причем в не меньшей, если даже не в большей степени. Физики привлекают мате­матику, механику, геометрию и химию, а каждая из этих дисциплин ис­пользует другие науки. Ученому немыслимо работать над любой пробле­мой, не апеллируя к открытиям других дисциплин и ученых. Ни одна спе­циальная проблема физики или химии не может быть разрешена без зна­ния этих генерализующих дисциплин. То же справедливо и в отношении специальных проблем биологии и основных принципов общей биологии. Специальная наука геология гораздо больше зависит от общей физики, химии и биологии, чем сами эти науки зависят от геологии.

Точно так же, если социология зависит от истории, экономики, поли­тологии и других отдельных общественных дисциплин, то и все они в не меньшей мере зависят от генерализующей науки социологии. Со­циологические теории Платона и Аристотеля оказали огромное влияние на политическую, экономическую, правовую, историческую и другие специ­альные дисциплины, причем их влияние ощутимо вплоть до сегодняшнего дня. То же касается и обобщающих выводов Августина и Фомы Аквинского, Гоббса и Макиавелли, Ибн Халдуна и Вико, Монтескье и Локка, Руссо и Боссюэ, Конта и Спенсера, Гегеля и Маркса, Шпенглера, Дюркгейма, Тарда, Вебера и Парето. Можно цитировать сотни исторических, экономи­ческих, политических, антропологических, психологических, лингвисти­ческих и даже синологических работ, написанных на основе социологиче­ских выкладок Августина, Аквината, Макиавелли, Гоббса, Гегеля, Спенсе­ра, Конта или Маркса.. Возникновение любой важной социологической системы всегда оказывало влияние на всю систему отдельных дисциплин, на их ведущие принципы, интерпретации, изуч<