Старение населения в контексте поколенческого анализа
Уменьшение удельного веса молодых возрастных групп, и увеличение доли пожилых людей в населении в научной литературе обозначается термином демографическое старение. Оно может быть результатом снижения рождаемости (старение снизу) или увеличения средней продолжительности жизни (старение сверху). Российская специфика демографического старения заключается в том, что имеет место старение населения снизу. По данным переписей населения, индекс демографического старения России составил: в 1959 г. 9,0%, в 1970 г. – 11,9%, в 1979 г. – 13,3%, в 1989 г. – 15,3%, в 2002 г. – 18,7%. При этом в ряде субъектов Российской Федерации он превышает 30%[227].
В международной практике используются преимущественно две методики определения уровня старения населения:
1. Шкала Ж. Боже-Гарнье – Э. Россета: критерием демографического старения служит удельный вес в населении лиц в возрасте 60 лет и старше. По шкале Ж. Боже-Гарнье – Э. Россета население молодое, если в нем лица 60 лет и старше составляют менее 8%; 12% и выше - рубеж демографической старости. При этом средний уровень демографической старости определяется в пределах от 14 до 16%, высокий уровень – от 16 до 18%, показатель свыше 18% берется за очень высокий уровень демографической старости.
2. Шкала демографического старения, используемая структурами ООН: критерием демографической старости считается доля в населении лиц в возрасте 65 лет и старше. Согласно этой методике расчета демографического старения население молодое, если в нем указанная доля меньше 4%; если выше 4%, но меньше 7% , то население находится на пороге старости; если она достигла 7% и старше, то население является старым. По данным ООН, к началу 2000-х гг. доля населения в возрасте 65 лет и старше составляла в экономически развитых странах 14%, в наименее экономически развитых странах – 4% (в последней группе стран – за счет высокой рождаемости и низкой продолжительности жизни).
Республика Татарстан – достаточно типичный субъект РФ, и процессы старения ее населения в основном и главном отражают общероссийские тенденции. В российских официальных статистических источниках часто дается абсолютная численность населения по отдельным возрастным группам или приводится информация о демографической нагрузке на общество соответственно трем категориям населения – дотрудоспособное, трудоспособное, послетрудоспобное. Поскольку в последнем случае послетрудоспрособный возраст определяется для женщин и мужчин неодинаково, то на интерпретацию этих данных вышеприведенные методики не распространяются. Поэтому удельный вес требуемых для характеристики уровня демографического старения групп населения Республики Татарстан был рассчитан нами самостоятельно[228] и приводится ниже (табл.8):
Таблица 8
Динамика демографического старения населения Республики Татарстан
| Все население РТ (абсолютная численность), в т.ч.: | ||
| в возрасте 60 лет и старше | ||
| в % к общей численности населения РТ | 14,7 | 16,6 |
| 65 лет и старше | ||
| в % к общей численности населения РТ | 9,2 | 13,8 |
| Городское население (всего), в т.ч.: | ||
| в возрасте 60 лет и старше | ||
| в % к общей численности городского населения | 12,0 | 14,5 |
| в возрасте 65 лет и старше | ||
| в % к общей численности городского населения | 9,1 | 13,4 |
| Сельское население (всего), в т.ч.: | ||
| 60 лет и старше | ||
| в % к общей численности сельского населения | 21,9 | 23,1 |
| в возрасте 65 лет и старше | ||
| в % к общей численности сельского населения | 14,3 | 20,0 |
Как видим, по показателям демографической старости население Республики Татарстан как в целом, так и городское и сельское в отдельности, «не выдерживает» критериев обеих общепринятых методик расчетов: 1) по шкале Ж. Боже-Гарнье – Э. Россета для населения республики в 1989 г. был характерен средний уровень старения, тогда как в настоящее время –высокий уровень; если городское население республики по данным последней всесоюзной переписи еще лишь перешло рубеж старения, то к 2006 г. уровень старения может быть определен уже как средний; сельское население республики и по данным переписи 1989 г., и по современным данным может быть охарактеризовано как очень старое; 2) согласно шкале демографического старения ООН, татарстанское население давно перешло порог демографической старости.
Проанализируем данные о соотношении в населении Республики Татарстан долей дотрудоспособного, трудоспособного и старше трудоспособного возрастов (табл.9):
Таблица 9
Показатели иждивенческой нагрузки по отдельным поселенческим структурам Республики Татарстан по состоянию на 2006 год
| Моложе трудоспособного возраста | Трудоспособного возраста | Старше трудоспособного возраста | |
| Всего по РТ, в т.ч.: | 17,4 | 62,8 | 19,8 |
| Казань | 15,0 | 64,4 | 20,6 |
| Набережные Челны | 16,8 | 70,1 | 13,1 |
| Нижнекамск | 18,3 | 69,0 | 12,7 |
| Зеленодольск | 15,9 | 62,3 | 21,8 |
| Атнинский район | 19,5 | 53,0 | 27,5 |
| Апастовский район | 18,1 | 54,5 | 27,4 |
| Верхнеуслонский район | 17,7 | 56,9 | 25,4 |
| Заинский район | 18,8 | 49,7 | 31,7 |
| Мензелинский район | 18,3 | 55,6 | 26,1 |
| Тетюшский район | 17.8 | 54,9 | 27,3 |
Согласно вышеприведенным данным:
1) ранее считавшиеся молодыми татарстанские города Нижнекамск и Набережные Челны уже прошли «пик своей молодости». В частности, в городе Набережные Челны условное поколение первых строителей автограда вступило в пенсионный возраст десять лет назад. Пока это два единственных из двадцати одного татарстанского города, в которых сохраняется естественный прирост населения в положительных значениях, где выше уровень брачности, соответственно – и разводимости, меньше доля одиноких женщин, так как сложившийся в этих городах «брачный рынок» предлагает возможности повторной («серийной») брачности. Однако уже в обозримой перспективе эти города столкнутся с теми же демографическими проблемами, что и другие города республики;
2) нами эмпирически выявлена тенденция к омоложению, при всем остающемся высоком уровне демографической старости, казанских пригородов: если 10 лет назад (1998 год) доля лиц старше трудоспособного возраста в Верхнеуслонском районе составляла 30,2%, в Высокогорском и Пестречинском районах – по 24,4%, в Лаишевском районе – 24,7%, то в настоящее время - соответственно 21,1%, 21,4%, 19,0%, 25,4%. Такую положительную динамику мы объясняем не столько резким улучшением демографической ситуации в этих районах, столько урбанизацией указанных поселенческих структур (присоединение части их территории к Казани и, как следствие, улучшение их инфраструктуры, позволяющее молодежи, живя там, работать в Казани), строительством в пригороде загородных домов состоятельными людьми в трудоспособных возрастах;
3) население глубинных или экономически малоперспективных сельских районов (Мензелинский, Апастовский, Тетюшский, Атнинский и ряда других, не вошедших в нашу выборку), а также Заинского района, близлежащего к двум крупным городам республики и с высоким оттоком молодежи в эти города, является очень старым. В них низки показатели рождаемости, высока смертность, имеет место естественная убыль населения, предельно повышена демографическая нагрузка;
4) демографическим старением в значительной мере детерминируется динамика движения населения, выражаемого в показателях рождаемости, смертности, брачности, детности: во всех обозначенных сельских районах к началу 2007 г. смертность превышала рождаемость; показатели брачности в этих районах существенно не отличаются от общереспубликанских, но уровень разводимости намного ниже (в качестве причин обозначим: приверженность сельского населения, ввиду известной его консервативности в положительном оттенке этого термина к семейно-брачным ценностям: отсутствие в сельской местности развитого брачного рынка, или ограниченность возможностей вступить в повторный брак; проблема раздельного проживания бывших супругов в случае развода; более примиренческое отношение сельских жителей к личным недостаткам друг друга).
Старение населения предопределяет течение не только демографических, но и социальных процессов:
1) пожилые люди нуждаются в постоянной заботе близких родственников или патронаже государства;
2) требуются дополнительные инвестиции в сферы социального обеспечения, в том числе пенсионного, медицинского обслуживания;
3) возрастает иждивенческая нагрузка на общество;
4) возникают социально-психологические проблемы, связанные с социальным одиночеством пожилых людей, их отчуждением от социальных связей, с конфликтом поколений.
Подвергнем вышеприведенные суждения социологической интерпретации:
В странах с высокими показателями продолжительности жизни (в целом в мире она составляет у мужчин 64 года, женщин 68 лет, в США соответственно 75 лет и 80 лет, в Швейцарии, Швеции, Норвегии, Дании – 78 лет и 83 года) в настоящее время последняя рассматривается как серьезная экономическая проблема, в связи с чем голландский Институт здоровья опубликовал сенсационное исследование, согласно выводам которого чрезмерно высокая продолжительность жизни экономически невыгодна, так как стоимость здоровья очень высока, а на лечение лиц преклонного возраста приходится тратить огромные средства. В России пока среднестатистический мужчина живет на 20 лет меньше, чем европеец (продолжительность жизни мужчин 58,7 лет, женщин 71 год). Однако проблема социального обеспечения лиц пенсионного возраста не менее реальна. По данным Центра социальной политики Института экономики РАН Е.Гонтмахера, три четверти средств, которые человек расходует на свое здоровье, приходится на последний год его жизни[229], и меры, предпринимаемые российским правительством по повышению размеров пенсий и социальных пособий пожилым, следует рассматривать как высоко гуманную цель общества по отношению к этой части населения.
В период пребывания российского общества в состоянии аномии подверглись девальвации, наряду со многими прежними социальными ценностями, и такие, как почтительное отношение к старости. Однозначно негативная оценка социальных достижений советского периода, к которым имеют отношение трудовые биографии еще живущих представителей старшего поколения, стала фактором социально-психологической травмы этой части общества. Одним из последствий деформации патриотического сознания общества стало отсутствие должного уважения памяти тех, кто защищал Родину в годы Великой Отечественной войны. Эти негативные явления в духовно-нравственном состоянии общества не могут не вызвать чувства социального одиночества и социальной эксклюзии у значительной части представителей старшего поколения.
Конфликт поколений, который стал объектом повышенного интереса западных социологов в 1960-е гг., настиг и российское общество 2000-х гг. Он усугублен падением общей нравственности общества. Молодое поколение, как справедливо в свое время отмечал Э. Эриксон, «больше не нуждается в своих родителях»[230]. Это кажущееся на первый взгляд спорное положение Э. Эриксона находит реальное подтверждение и в российском обществе: молодежь экономически перестала зависеть от своих родителей, тогда как подобная зависимость родителей от своих взрослых детей стала реальным фактом российской социальности. Происходит смена социальных ролей. В ходе одного из наших исследований в интервью один из информантов (мужчина, 75 лет, человек большой эрудиции, поскольку вся его трудовая биография была связана с творческой деятельностью), отметил, что в семье его сына теперь он сам – сын, а сын – отец, поскольку вынужден соглашаться с любым решением семьи сына, при этом его только ставят перед фактом, не считая нужным спрашивать его совета. Подобная смена социальных ролей стала институционализированной практикой во взаимоотношениях в системе: «дети- родители».
Истоки драмы старшего поколения следует искать в том, что оно в силу возрастного фактора оказалось неспособным к адаптации к жизни в условиях неожиданных социальных перемен 1990-х годов. При этом, в отличие от столичных и других крупнейших городов, в провинции уровень, качество, образ и стили жизни пожилых людей обусловлены не только их личным настоящим социальным статусом, но и материальным положением их детей, их повышенной экономической зависимостью от последних.
Таким образом, старением населения, являющимся собственно-демографическим фактором, коррелируются не только демографические, но и многие социальные явления – от экономических, политических, духовно-нравственных до повседневной жизни людей.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:
1. Раскройте специфику поколенческого анализа общества. Каков вклад К.Манхейма в разработку методологии поколеческого анализа?
2. В чем сущность функционального подхода в его применении к молодежной культуре? Что общего и что различно во взглядах Т. Парсонса и Ш. Айзентшадта в анализе перехода от поколения к поколению?
3. Сущность подхода к анализу поколений М.Мид.
4. Охарактеризуйте специфику преемственности и конфликта поколений в условиях информационного общества. Приведите примеры из собственной практики.
5. Опишите объект и предмет социологии молодежи.
6. В чем состоит регулирующая функция молодежной культуры?
7. Сравните различные подходы в социологии молодежи: психоаналитический, структурно-функциональный, субкультурный, культурологический. Что в них общего и что специфически отличного? Какой из подходов кажется Вам наиболее адекватно отражающим реальность? Обоснуйте свой ответ.
8. Какова роль семьи, института образования и сферы досуга в процессе взросления?
9. Проведите экспресс-интервью со школьниками или студентами. Охарактеризуйте их представления о взаимоотношениях со сверстниками и со старшими поколениями.
10. Раскройте общепринятые критерии определения старения населения.
11. Каковы социальные последствия старения населения?
КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ:
Поколения, поколенческий анализ, конфликт поколений, разрыв поколений, преемственность поколений, энтелехия поколений? цифровой барьер. Молодежь, молодое поколение. Обряд инициации. Конформизм, нонконформизм. Разрешительная ответcтвенность и регламентирующая ответственность. Нарратив. Молодежная культура и субкультура. Социализация, агент социализации, этапы социализации.
Старение населения, критерии определения демографического старения.