Правило: ОН или Я — использование анонимизированных посланий.

Всем известно, что некоторые люди имеют обыкновение принижать свои достоинства, преподносить себя и свою жизнь не в лучшем свете.

Специалисты по коммуникации называют такое поведение фасадным, т. е. скрывающим истинное лицо человека под маской определенной роли, умаляющей положительные качества его личности либо вообще лишающей возможности показать себя. Стен Надольни, один из самых читаемых современных немецких писателей, в своем романе Er oder Ich (Он или Я (нем.). — Прим.

пер.) (с. 11) описывает этот феномен как нечто позитивное, потому что (анти) герой его романа осознанно использует такого рода анонимность: "Записывая какое-либо наблюдение, можно сделать подлежащим Я — или ОН, хотя подразумевается Я. Я подгоняет мысли, ОН сохраняет дистанцию, оставляя пространство для полета фантазии. Я не может подписаться под выдуманной историей с такой легкостью, как это делает ОН. "Я" и "он" — емкости совершенно разного свойства". "Он является стратегическим советником многих значительных личностей в области экономики и политики" — такая фраза внушает больше доверия, чем аналогичная, но начинающаяся с "я". И далее: "Сразу же возникает вопрос: что это за человек, который так говорит о себе? Вероятно, это слова личности, весьма уважаемой в деловых и политических кругах? О таком "Я" мы говорим, что он выражается слишком напыщенно, и делаем собственные выводы. Я и ОН похожи на рыбачьи сети; в одну ловится много мелких рыбешек, в другую попадается меньше рыб, но зато какого размера!"

Однако Надольни анализирует, заставляя своего Оле Ройтера осознанно выбирать то один, то другой способ выражения. Мой собственный опыт показывает, что дело обстоит несколько иначе — многие менеджеры низшего и среднего звена, чаще мужчины, чем женщины, имеют большие проблемы с анонимизацией.

Они говорят, например: "Кто-то делает карьеру, получает работу..." — но при этом идентичность с действующим лицом остается весьма приблизительной, а ответственность за согласие с чем-то или обещание чего-либо выглядят очень неопределенными. Это "кто-то" сразу же выдает нерешительность и неуверенность говорящего, оттесняет от него действие и подчеркивает относительность возможных недостатков. Ошибки и промахи декларируются как вполне безобидные, собственное смущение преподносится совсем по-другому, а личные чувства вообще скрываются. Анонимизированные конструкции пропускают вперед непонятно чьи личности, деперсонифицируют интриги и события и одновременно снимают с памяти груз нерассказанного. В своем романе Надольни иронически продолжает: "Еще по поводу этого писательства: уже не один десяток лет он [читай: протагонист Оле Ройтер — К. Б.] практикует своеобразный метод дистанцирования — старается рассказывать о себе, о своих собственных поступках от третьего лица, учреждая, таким образом, вместе с "нейтральным" рассказчиком, коим является он сам, союз по облагораживанию правды (что-то подобное нам уже известно по "Анабасису" Ксенофонта). Наряду с прочим он полагает, что этот метод дает ему возможность больше "видеть". Напрасно, его сила по-прежнему зовется "закрой глаза и не смотри" и позволяет ему чувствовать себя уверенно лишь там, где мировая скорбь воспринимается как невнятный рокот бушующего где-то вдали океана" (с. 49 и ел.).

Действительно: анонимизированные конструкции позволяют избегать личностной идентификации и порой существенно облегчают нашу повседневную жизнь, наши будни. С другой стороны, разве мы не вычеркиваем такие конструкции из каждого делового письма как рецидив вербальной обезличенности? Пожалуйста, усильте бдительность, контролируйте все эти "кто-то" и т. п. еще более строго, чем вы делали до сих пор. Во время важного телефонного разговора включите диктофон и с его помощью проконтролируйте, как вы используете предложения с Я и ОН, а также анонимизированные конструкции. Может быть, мы осознанно используем анонимизированные конструкции, дабы избавить себя от произнесения неудобного "я"? Так, кто-то говорит: "Я совершенно выбился из ритма, моя карьера закончилась, и теперь я качусь назад!" В этом случае мы, движимые искренней симпатией, сочувственно хлопаем его по плечу и бормочем, что, дескать, все образуется и т. п. Напротив, анонимизированные конструкции, в отличие от предложений, содержащих Я, не привносят в речь сигналов, возбуждающих сочувствие, ведь никто не жалуется на свою собственную тяжелую долю. Такие конструкции сигнализируют о внутреннем спокойствии говорящего.

Хуже того — они открывают нам возможность, вместо того чтобы заручиться сочувствием, как это было в предыдущем примере, продемонстрировать нарочитое и глубоко психологизированное смирение: мы стоим в зените жизни (следующий зенит задерживается, настоящий проходит) и видим, что все в этом мире преходяще. Факт личного падения превращается всего лишь в снаряд для обезличенной игры с дальней дистанции. Но — хорошим менеджерам (я уже не говорю о преуспевающих!) это вовсе не нужно. Оставьте эти игры, анализируйте! Возьмите в руки оригинал или презентационный текст своего следующего доклада и подчеркните все анонимизированные конструкции. Несколько раз громко проговорите соответствующие пассажи от первого лица. Тренируйте свое Я!

Дополнительное упражнение

Во время следующей встречи с партнером по бизнесу проанализируйте, как он использует анонимизированные конструкции, — постарайтесь определить, в каких случаях он не должен был этого делать, — и спокойно поговорите как-нибудь об этом с коллегами, которым доверяете. Адаптируйте свою речь!

Послания от первого лица (Я)

· разрешают конфликты;

· заявляют эмоции;

· открыты в формулировках и вместе с тем поддаются предварительному обдумыванию;

· дают возможность обратной связи.

Анонимизированные послания — это анонимные убийцы коммуникации;

· безотносительные речевые излишества;

· скользкие попытки уйти от конфронтации;

· деперсонализирующие и неконкретные речевые средства;

· нерешительные запросы и ни к чему не обязывающие обещания.

Послания от второго лица (ТЫ)

· апеллятивны и требовательны;

· подразумевают неизбежность принятия решения;

· называют партнера по разговору и требуют от него изложения собственной позиции;

· уступают ответственность;

· провоцируют собеседника оправдываться и давать объяснения.

Послания от первого лица множественного числа (МЫ)

· делают акцент на общих для партнеров моментах;

· требуют достижения консенсуса;

· подчеркивают нацеленность на коллективный результат;

· маскируют "я";

· подлежат обязательной проверке на искренность.

Совет

Если вам трудно говорить от первого лица, воспользуйтесь следующей уловкой: попробуйте сформулировать свою речь в форме ответов на вопросы своего начальника или клиента.

Пример

"Что я могу предложить? Итак, от претендента на эту должность требовался опыт успешной реализации как минимум трех больших проектов. Я получил такой опыт, будучи руководителем проекта XY по совершенствованию мотивации сотрудников фирмы "Мейер", участвуя в управлении процессом слияния фирм ABC и CDE и осуществляя стратегическое руководство консалтинговым проектом в фирме GHI. Все три проекта были в высшей степени успешными, в частности..."

Использование самоиронии:

"...Доля правды в этом все-таки есть!"

Отрывок из диалога претендента на должность и работодателя наглядно демонстрирует неуместность самоирояии:

"Ну, и как же вас зовут?!"

"Мое имя..."

"Да расстегните же пиджак, расслабьтесь!"

"О'кей, да, итак, меня зовут Михаэль..."

"А мы ведь с вами вместе ехали в лифте, вы еще удивились, что он идет наверх..."

"Ну, я..."

"Вообще-то, для лифта это совершенно нормально, он всегда идет либо вверх, либо вниз".

"Э-э... Вы спрашивали, как меня зовут?!"

"Ну да, конечно, и вы никак не соберетесь мне этого сказать!"

"Итак, меня зовут Михаэль..."

"Это вы уже говорили..."

"...Да, я имею высшее образование по специальности "промышленная информатика" и сейчас работаю в фирме "Мейер" в городе Y. До этого работал в фирме "Мюллер" в городе X, к сожалению, она больше не существует. А еще раньше в фирме "Никсдорф", ну, ее судьба тоже всем известна!"

"Сейчас вы, конечно, скажете, что это не вы их угробили. Или?!"

"По всей вероятности, не я, но все может быть (смеется);

естественно, э-э... бросается в глаза, что все фирмы, в которых я раньше работал, прекратили свое существование. Но я бы не стал категорически утверждать, что здесь не обошлось без моего участия (опять смеется)".

"Ну, конечно, при чем тут вы? Я бы на вашем месте тоже не стал ни в чем признаваться".

"Э-э... гм..."

"Итак, вы признаетесь?!"

"Нет, я всегда имел возможность убедить своих работодателей в том, что являюсь чрезвычайно ценным работником. По крайней мере, так было до сих пор... ведь как-то мне все-таки удавалось получать новую работу".

"Ну, ясно, главное — на всякий случай не подпускать вас к оперативному руководству. Развалить такую фирму, как "Никсдорф", — это не каждому под силу..."

"Да, 30 000 сотрудников — фьють! — и в один день ничего не осталось".

"Как же вам это удалось?"

"Секрет!"

"И кто вам платит за это, конкуренты?"

"Большую часть своих доходов я получаю от работодателя".

"...и, разумеется, небольшую премию от конкурента?!"

"Э-э... гм..."

"Кто же главный конкурент вашего настоящего работодателя?!"

"Фирма ABC... Но мы все еще первые на мировом рынке!"

"Все еще..."

"Да, но за производство я не отвечаю, я специалист по электронной обработке данных, работаю, так сказать, во втором эшелоне".

"Отлично, значит, как бы успешно ни был налажен сбыт, пока вы контролируете электронную обработку данных, предприятие фактически стоит на месте".

"Да, но я работаю в этой фирме уже пять лет, и она все еще на плаву..."

"...а сколько же вы работали в "Никсдорфе"?"

"Семь лет!"

"А в следующей фирме?"

"Шесть лет!"

"Итак, сначала вы втираетесь в доверие, а потом: бац!"

"Ну да?!" (смеется).

Самоирония распознается мгновенно, одна легкомысленно отпущенная реплика — и коммуникативная петля затянута. При этом участники разговора — или в нашем случае вы сами, те, кто читает этот наш специально придуманный диалог, — прекрасно знают, что самоирония не содержит ни крупинки (?) правды. Между тем самоироничные высказывания весьма неудобны для восприятия реципиентом: он слышит определенное послание, понимает его — правильно, точно и аналитически, — ясно и четко воспринимает сказанное, но при этом должен думать обратное, а потом еще и отложить это в памяти. Настоящее безумие!

Совет

Самоирония — это мыслительный шпагат, сделать который собеседнику может быть не под силу, — даже в том случае, если он поймет, что все это несерьезно.

Следующий пример, на этот раз совсем короткий:

А: "Вы дурак!"

В: "Ах, если бы вы знали меня лучше, вам было бы ясно, что я не дурак, а первая скрипка!" (Игра слов. Нем. Pfeife имеет значения "скрипка" и "дурак". — Прим. пер.)

А теперь рассмотрим сказанное с точки зрения слушателя. Он слышит один раз "дурак" и один раз "первая скрипка" и должен немедленно различить и понять иронию и самоиронию, а затем сохранить в памяти обратное. Маленький вопрос: какое слово является антонимом к слову "дурак"? — Ну как, понятно?!

Совет

В ответственных ситуациях никогда не отвечайте самоиронией на вопросы или упреки, обращенные к вам лично, к вашей фирме или сфере вашей деятельности. Такое послание потребовало бы от собеседника растянуться в мыслительном шпагате, и потом некоторое сомнение остается всегда.

Отвечая на вопросы или упреки, используйте ясные формулировки и позитивные высказывания, постоянно контролируйте собеседника и его реплики.

Ирония — это троянский конь словесной акробатики, самоирония — минное поле для того, кто ее использует.

Отсюда обратный пример

"Итак, это вы развалили фирму?" "Нет, напротив, моя работа всегда приносила компании только пользу!"

Запомните

Никогда не повторяйте упрек, прозвучавший в ваш адрес, потому что повторение закрепляет сказанное в сознании собеседника. Вместо того чтобы повторить упрек, сразу же ответьте на него позитивным для вас утверждением, ни в коем случае не используйте отрицание с последующим повторением слов упрека ("Я не виноват").

Самоиронией мы называем стилистическую фигуру, предлагающую реципиенту трансформировать смысл услышанного с точностью до наоборот.

Удачный пример находим в романе Стена Надольни Еr oder Ich (с. 39), где стареющий консультант Оле Ройтер иронизирует с собственным Я в вагоне поезда, идущего через всю Германию: "В принципе, я сделался продавцом, — усмехнулся Оле Ройтер. — Сегодня я продаю импульс, подстегивающий деятельность фирм, партий и всевозможных организаций. Впрочем, я получаю деньги и в том случае, если он не срабатывает".

Правило: острая, меткая цитата в нужное время дороже золота... но еще лучше повторение собственной основной мысли!

В аудиокниге для издательства Rusch, вышедшей под названием Nie wieder sprachlos! (Никогда не молчи! (нем.) — прим. пер.), я уже делился с вами собственными соображениями на эту тему, сегодня у меня есть для вас новый совет.

Моя карьера чуть было не закончилась, едва начавшись. Случилось это более двенадцати лет назад, но все, что тогда произошло, до сих пор стоит у меня перед глазами...

Не очень крупная фирма, занимающаяся разработкой видеотехники и оборудования для видеоконференций, пригласила меня сделать доклад на Дидакте, ведущей выставке средств обучения и технической поддержки конференций. Для участников этой выставки каждый год проводится дискуссионный форум, на котором вниманию заинтересованной публики представляются рефераты по соответствующим вопросам. Темой моего доклада были возможности использования и визуальное оформление видеоконференций, не успевших тогда еще получить широкого распространения. За такую технику фирма должна выложить кругленькую сумму в миллион евро, но многие компании, располагающие оборудованными надлежащим образом помещениями, не используют их или применяют недостаточно, потому что для этого нужно владеть особыми навыками проведения видеоконференций, видеообработки материала, подготовки и презентации выступлений. К тому же темп видеоконференции должен быть очень высоким, чтобы она не превратилась в обычное заседание с обилием участников и минимальным коэффициентом полезного действия. Итак, тогдашний руководитель фирмы предложил мне осветить в своем докладе все эти моменты и одновременно объяснить на практических примерах, какие возможности экономии времени и средств предоставляют видеоконференции и в каких сферах деятельности они могут использоваться. Непосредственно передо мной выступал всем известный Хорст Рюккле со своей обычной темой "Язык тела", которая, впрочем, с таким же успехом могла бы присутствовать и в программе семинара по бизнес-этике. Аудитория живо интересовалась предметом, на форуме присутствовало около 250 участников — отличное начало. Я постарался сделать свой часовой доклад как можно более занимательным и, похоже, смог увлечь им присутствующих. Практические примеры давали заинтересованным слушателям возможность мысленно применять их к практике своей работы, а мне — поддерживать постоянный контакт с публикой. Практические методы визуализации понравились участникам форума, многие одобрительно кивали, и на лицах собравшихся можно было прочесть удовлетворение от услышанного. Мое личное восприятие аудитории в процессе выступления было таково: "Тебя принимают отлично! Тема подходящая, изложение убедительное".

В конце доклада я предложил дискуссию. В зале стояли микрофоны, так что интерактивность ситуации была обеспечена. Первым с одного из задних рядов поднялся мужчина, по виду типичный руководитель, в солидном костюме (большинство собравшихся были одеты неформально) и без обязательного пакета с информационными материалами подмышкой. Он вальяжно прошествовал на середину зала и выдержал внушительную паузу, ожидая, когда на нем сфокусируется внимание всех присутствующих.

А потом начал голосом, полным сарказма и уничижительной иронии: "Господин Бредемайер, мои комплименты. (Пауза!) Искренне поздравляю вас с тем, что своим докладом вам удалось полностью развалить эту в высшей степени интересную тему". Затем он повернулся и не спеша направился к выходу. Меня как обухом по голове ударили, такого я никак не ожидал, и это абсолютно не соответствовало моему впечатлению от аудитории, которая, судя по всему, относилась к моему докладу с интересом и участием.

Мои собственные наблюдения полностью расходились с заявлением моего оппонента. И что хуже всего, он ушел. Просто ушел, не дожидаясь ответа, не объяснив, почему у него могло сложиться такое негативное впечатление. Удалился, и все. После того как я несколько пришел в себя от этого нападения, от этого неожиданного вербального удара, мне в голову пришла цитата, прочитанная мною в юности на доске объявлений студенческого общежития и навсегда запечатлевшаяся в памяти. Итак, когда мой противник повернулся и не спеша пошел к выходу, я громким и на удивление твердым голосом (хотя мои колени дрожали) бросил ему вслед эту цитату: "Макс Фриш сказал однажды: "Если ты думаешь, что узнал истину, подай ее другому, как подают пальто, чтобы удобнее было его надеть, а не тычь ею ему в нос, как мокрым носовым платком". В данном случае это был именно мокрый носовой платок — к сожалению!" Все затаили дыхание, мой оппонент замер на месте... и затем разразился шквал аплодисментов остальных 249 участников форума.

Ситуация была спасена, агрессор посрамлен. А аплодисменты превратили последние оставшиеся ему до двери метры, вероятно, в самые трудные в его жизни.

Продолжение дискуссии прошло вполне успешно: публика была настроена по-деловому, никаких вербальных атак никто больше не предпринимал.

Позже я еще раз увидел этого человека, на его пиджаке был бэдж, свидетельствовавший о том, что он работал в отделе продаж фирмы, являвшейся главным конкурентом моего заказчика. Все закончилось благополучно. Но что бы произошло, если бы я оказался в ступоре, если бы мог только бормотать нечто нечленораздельное или вообще потерял дар речи? Возможно, я никогда не решился бы отважиться еще раз выступить публично. Из всего этого я извлек очень важный урок: в подобной ситуации ни в коем случае нельзя молчать! В тот раз меня выручила удачная цитата, сегодня я обычно использую ясное, четкое повторение основной идеи выступления: "Жаль, что вы прослушали, возможно, даже осознанно прослушали основную мысль. Повторяю: фирма XY разработала первоклассную систему оснащения видеоконференций, которая сэкономит ваши средства и ускорит ваше продвижение вперед! Еще вопросы?" Язвительнее было бы спросить: "Еще вопросы, столь же полезные для дальнейшего обсуждения предмета нашей дискуссии?"

Совет

Перед каждым разговором, перед каждой презентацией и перед каждым докладом сформулируйте для себя по крайней мере одну забойную фразу, содержащую в себе основную мысль вашего послания. Она послужит вам опорой, с помощью которой вы сможете устоять на ногах в любой критической ситуации, способной сложиться в ходе дискуссии. К тому же она обязательно укрепит вашу позицию и увеличит силу воздействия всего вашего выступления.