Я боюсь, что Норма никогда ничего не достигнет. Как это отразится на мне и на том наследии, которое я должна оставить человечеству?

Зуфа Ценва

За время своего скучного месячного путешествия на Поритрин, куда Зуфа Ценва летела, чтобы навестить дочь, она, пользуясь массой свободного времени, неотступно думала, что скажет Норме, когда прилетит к ней. Зуфа с намного большей радостью провела бы эти дни и недели, посвятив их более важной работе. Потеря любимой ученицы Геомы тяжелым камнем лежала у нее на сердце. С тех пор как кимекам на Гьеди Прайм был нанесен первый сокрушительный удар, она думала о применении против них других видов оружия, имевшегося в распоряжении колдуний. Зуфа занималась планированием этих операций.

В то время когда большинство членов Лиги пели дифирамбы саванту Хольцману за его новое изобретение, до Зуфы дошли слухи, что именно Норма первая додумалась до конструкции нового оружия. Неужели ее странноватая и чудаковатая дочь могла создать что-то из ряда вон выходящее? Конечно, это не психический ураган, обрушившийся на кимеков, но все же это было нечто весьма достойное уважения. Значит, я была слепа? Зуфа никогда не желала дочери неудач, но перестала возлагать на нее большие надежды. Может быть, теперь наступит перелом в их отношениях. Надо ли мне обнять ее при встрече? Заслуживает ли она моей поддержки и поощрения или ее поведение заставит меня устыдиться ее?

Все было так неопределенно.

Когда Зуфа вышла из транспортного экипажа в Старде, ее уже ждал почетный караул драгунской гвардии, солдаты которой были одеты в безупречные мундиры, украшенные золотым шитьем. Лорд Нико Бладд сам возглавлял группу встречавших Зуфу аристократов. Борода лорда была тщательно завита, сам он напомажен и изысканно надушен.

— Ваш визит к нам — большая честь для Поритрина!

Аристократ вышел вперед, ступая по мозаичному плиточному полу. На Бладде был роскошный церемониальный костюм с широкими карминовыми лацканами и белыми кружевными манжетами. На ногах красовались блестящие туфли с золотыми пряжками. На поясе висела церемониальная шпага, хотя, быть может, за всю свою жизнь лорд не пользовался клинком для чего-то более воинственного, чем нарезка сыра. Сама Зуфа никогда не отвлекалась от важных дел ради светских мероприятий, и участие лорда Бладда в церемонии встречи удивило и раздосадовало ее. Она хотела поскорее и как можно незаметнее закончить свои дела с Нормой и быстро вернуться на Россак. Ей предстояло вместе с ученицами приготовить новое ментальное оружие для следующей атаки на кимеков.

— Капитан челнока передал, что вы находитесь на его борту, мадам Ценва, — сказал лорд Бладд, ведя Зуфу по терминалу. — У нас было так мало времени подготовиться к встрече. Как я догадываюсь, вы прибыли сюда для встречи с дочерью? — Нико Бладд улыбнулся в свою завитую рыжую бороду. — Мы очень горды тем, что она столь плодотворно помогает в работе прославленному саванту Хольцману. Он считает ее просто незаменимой.

— В самом деле? — Зуфа постаралась скрыть скептическую ухмылку.

— Мы пригласили и Норму на вашу встречу, но она занята важной работой для саванта Хольцмана. Она полагает, что вы правильно ее поймете и не обидитесь.

Зуфа почувствовала себя так, словно ей дали пощечину.

— Я была в пути почти месяц. Если я нашла время приехать, то простая... лаборантка могла бы освободиться на час, чтобы встретить собственную мать.

У ворот космопорта уже ждал водитель в воздушной барже. Драгунские гвардейцы разместились на открытой палубе.

— Мы доставим вас непосредственно в лаборатории Хольцмана.

Когда Бладд уселся рядом с ней, Зуфа сморщила нос от резкого запаха духов, исходившего от лорда. Он вручил ей какой-то небольшой пакет, который она не была расположена брать.

Отчаянно вздыхая, она, неестественно выпрямившись, сидела в комфортабельном кресле все время, пока экипаж летел от космопорта. Отвинтив серебряную крышку упаковки, Зуфа нашла в контейнере бутылку речной воды и затейливо вытканное поритринское полотенце.

Несмотря на то что Ценва не проявила никакого интереса к подарку, аристократ счел нужным пуститься в подробные объяснения.

— Это традиционный подарок, который мы вручаем всем нашим почетным гостям. Они должны вымыть руки водой реки Исана и вытереть их полотенцем из тончайшей льняной материи.

Зуфа не двинулась с места. Ей вовсе не хотелось исполнять какой-то ненужный ей глупый ритуал. Под летящей баржей вниз по реке плыли суда, везущие зерно, металл и другие товары в дельту, где все это распределялось между потребителями. В коричневых грязевых отсеках трудились сотни рабов, высевая зародыши раковинных рыб. Эта картина расстроила ее еще больше.

— Резиденция саванта Хольцмана перед нами, — сказал Бладд, указывая на высокую скалу. — Уверен, что ваша дочь будет очень рада вас видеть.

Она когда-нибудь бывала рада меня видеть? Она постаралась успокоить себя ментальными упражнениями, но тревога не уходила.

Как только баржа приземлилась на посадочную площадку резиденции Хольцмана, Зуфа сразу встала, подобрала подол длинного черного платья и вышла из экипажа.

— Лорд Бладд, мне надо обсудить с дочерью частные проблемы. Уверена, что вы поймете и извините меня.

Не попрощавшись, Ценва пошла дальше одна по широким ступеням, ведущим в каменное строение, оставив озадаченного лорда Бладда в одиночестве. Взмахом рук она показала ему, что ему не стоит ее сопровождать.

Настроив свои телепатические чувства, Зуфа так уверенно вошла в жилище Хольцмана, словно не раз бывала здесь. Вестибюль был завален ящиками, книгами и какими-то непонятными инструментами. Либо у Хольцмана ленивая прислуга, либо изобретатель сознательно запрещает ей прикасаться к его вещам и наводить порядок.

Сквозь эти завалы Зуфа вошла в длинный коридор и начала заглядывать во все комнаты, спрашивая у людей, как ей найти дочь. Наконец высокая и устрашающая колдунья вошла во вспомогательное лабораторное здание, где в одном из помещений увидела высокий стул перед ярко освещенным столом, на котором светился экран с чертежами и схемами. Нормы не было видно нигде.

Заметив открытую дверь, ведущую на балкон, она увидела там какую-то тень и уловила движение. Выскользнув на балкон, Зуфа была потрясена открывшимся ей зрелищем. Ее дочь стояла на перилах балкона, держа в своих маленьких ручках небольшой красный контейнер.

— Что ты делаешь? — крикнула Зуфа. — Немедленно слезь с перил!

Норма резко обернулась, посмотрела на охваченную паникой мать, прижала к груди контейнер и шагнула с балкона.

— Нет! — вне себя от отчаяния закричала мать. Но было уже поздно.

Рванувшись к перилам, колдунья, к своему ужасу, убедилась, что балкон нависал над пропастью. Далеко внизу едва заметной нитью поблескивала поверхность реки. Маленькая молодая женщина стремительно падала вниз.

Внезапно падение Нормы замедлилось, и она повисла в воздухе, закружившись на месте.

— Смотри сама, это работает! Ты приехала как раз вовремя!

Потом, словно пушинка, подхваченная восходящим потоком, Норма начала взлетать вверх, словно ее поднимал маленький контейнер, который она продолжала прижимать к груди. Она поднялась до уровня балкона, будто ее тянула за собой невидимая рука.

Норма перегнулась через перила, но в этот миг рассерженная мать рывком втащила ее на балкон.

— Зачем ты испытываешь такие опасные вещи? Савант Хольцман не велит тебе использовать помощников для проведения таких опасных опытов?

Норма нахмурилась.

— Здесь нет помощников, здесь есть только рабы. Кроме того, это мое собственное изобретение, и я захотела сама его испытать. Я знала, что оно будет работать.

Зуфа решила не спорить с дочерью.

— Ты приехала в такую даль, на Поритрин, работаешь в лучшей в мире лаборатории только для того, чтобы изобретать летающие игрушки?

— Едва ли, мама. — Норма открыла красный кожух аппарата и что-то подрегулировала в его электронной начинке. — Это изобретение основано на одном из вариантов теории Хольцмана, это аппарат, работающий на принципе отталкивающего, или подвесного, поля. Думаю, что савант будет очень доволен.

— О да, я очень, очень доволен! — Внезапно на балконе появился изобретатель и встал за спиной Зуфы. Быстро представившись, он посмотрел на новую игрушку Нормы. — Я покажу это лорду Бладду. Он найдет для изобретения коммерческое применение. Уверен, что выправить патент он захочет на свое имя.

Зуфа все еще не могла прийти в себя от потрясения, вызванного «падением» Нормы, но уже пыталась представить себе практическое применение изобретения дочери. Можно ли модифицировать эту штуку так, чтобы она могла переносить войска или тяжелое вооружение? Зуфа очень в этом сомневалась.

Норма отставила в сторону генератор из красного плаза и вразвалку направилась к столу. Взобравшись на высокий стул, она дотянулась до цветных схем и принялась перелистывать страницы на своем световом столе.

— Я также вычислила, как можно применить этот принцип в осветительных приборах. Подвесное поле может поддерживать в воздухе источники света и питать их остаточной энергией. Я уже выполнила все необходимые вычисления... ну где же они?

— Плавающие подвесные источники света? — презрительно процедила сквозь зубы Зуфа. — Это что, изобретение для пикников? Десятки тысяч людей погибли во время налета на Зимию, миллионы были превращены в рабов на Гьеди Прайм, а она живет в уюте и тепле, забавляясь изобретением плавающих светильников?

Норма снисходительно взглянула на мать, словно это она, Зуфа Ценва, была никуда не годной дурой.

— Постарайся взглянуть на вещи, откинув очевидность, мама. Для войны нужно не только оружие. Роботы могут настраивать свои световые сенсоры, чтобы видеть в темноте, но людям для того, чтобы видеть, нужен свет. Сотни таких подвесных светильников можно рассеять по воздуху во время ночного боя, лишив машины их преимущества. Савант Хольцман и я все время думаем над использованием наших изобретений.

Ученый кивнул, желая поддержать свою ассистентку.

— А для коммерческих целей можно будет выпускать светильники разных форм, цветов и оттенков.

Норма сидела на высоком стуле, словно гном, вознесенный на королевский трон. Карие глаза загорелись воодушевлением.

— Я уверена, что лорд Бладд будет доволен.

Зуфа нахмурилась. Ставкой в этой смертельной борьбе были вещи куда более важные, чем расположение и удовольствие какого-то надутого аристократа. Она стала проявлять нетерпение.

— Я пролетела очень большое расстояние, чтобы увидеть тебя, — сказала она.

Норма скептически вскинула брови.

— Если бы ты потрудилась видеться со мной на Россаке, тебе не приходилось бы летать так далеко, мама, чтобы заглушить свое чувство вины. Но ты всегда была слишком занята, чтобы обращать внимание на свою бесполезную дочь.

Чувствуя себя неловко от того, что оказался невольным свидетелем семейной ссоры, Тио Хольцман смущенно пробормотал извинения и исчез. Противоборствующие стороны едва ли обратили внимание на его уход.

Приезжая сюда, Зуфа не собиралась ссориться с дочерью, но сейчас она почувствовала, что в ней закипает злоба.

— Мои колдуньи доказали свое умение сражаться. Мы можем выделять огромные количества ментальной энергии, которая уничтожает кимеков. Множество девушек готовятся к тому, чтобы добровольно принести себя в жертву святому делу освобождения человечества следующей планеты от рабства мыслящих машин. — При этих словах ее светлые глаза вспыхнули страстным огнем, она сильно тряхнула головой. — Но тебе нет до этого никакого дела, Норма, так как у тебя нет телепатических способностей.

— У меня есть другие способности, мама, я тоже вношу ценный вклад в общее дело.

— Да, ты пишешь свои непонятные уравнения. — Зуфа кивком головы указала на стоявший на полу генератор подвесного поля. — Ты не жертвуешь жизнью и не рискуешь. Ты живешь в тепле и довольстве, играя во все эти игрушки. Ты позволила ослепить себя мнимым успехом.

Но ее дочь не единственная, кто живет так же. Многие люди живут в полном комфорте, пока Зуфа и ее колдуньи выполняют опасные миссии. Как может Норма сравнивать свою работу с подвигами колдуний?

— Неужели ты не могла найти времени для того, чтобы встретить меня в космопорту? Ведь ты же знала о моем приезде.

Тон Нормы был обманчиво мягок, когда она заговорила, скрестив маленькие ручки на груди.

— Мама, я не просила тебя приезжать, так как знала, что у тебя масса важных и неотложных дел. У меня тоже есть множество неотложных обязанностей и нет времени развлекать досужих гостей. Кроме того, я знала, что встречать тебя отправился сам лорд Бладд.

— Теперь твои друзья — расфуфыренные мальчики Лиги?

Раз открыв шлюзы своего гнева, Зуфа уже не могла остановиться.

— Я хотела удостовериться, что могу гордиться тобой, Норма, несмотря на твое уродство. Но ничто из того, что ты делаешь, не пригодится для чего-то великого. Живя здесь в роскоши, какую жертву приносишь ты на алтарь освобождения? У тебя слишком узкий кругозор, чтобы ты могла принести какую-то пользу человечеству.

Раньше Норма была бы уничтожена такими словами, вся ее уверенность в себе была бы сломлена. Но теперь ее работа здесь, с Хольцманом, ее очевидные успехи на техническом поприще придали ей новый взгляд на самое себя.

Она холодно взглянула на мать.

— То, что я не соответствую твоему представлению о том, какой ты хотела бы меня видеть, не значит, что я не делаю что-то существенное. Это видит савант Хольцман. Видел это и Аврелий. Этого не можешь видеть ты — моя родная мать?

При упоминании имени Венпорта Зуфа презрительно фыркнула и начала нервно расхаживать по комнате.

— Аврелий только и может, что галлюцинировать под действием наркотиков, которые он постоянно принимает.

— Я забыла, насколько ты в действительности узколоба, мама, — сказала Норма бесцветным, ровным голосом. — Спасибо тебе за то, что ты приехала и освежила мою память.

С этими словами девушка развернула стул и углубилась в изучение своих схем и чертежей.

— Мне хотелось бы позвать раба, чтобы он проводил тебя к выходу, но, к сожалению, все они заняты более важными делами.

Вне себя от ярости на себя, на свою дочь, а больше всего негодуя по поводу впустую потраченного времени, Зуфа вернулась в космопорт. Она не останется на Поритрине больше ни одной минуты. Чтобы отвлечься от неприятностей, она сконцентрировалась на ментальных упражнениях и начала думать о своих любимых ученицах, которые, забыв об опасности и инстинкте самосохранения, были готовы выполнить любую поставленную перед ними задачу.

Зуфа весь день прождала военно-транспортный корабль, который должен был доставить ее на Россак. Окружив себя волнами способностей к ясновидению, она сразу же поняла всю внутреннюю слабость и гнилость Поритрина, и это ощущение не имело ничего общего с Нормой. Этот факт был очевиден, и она при всем желании не могла от него отмахнуться.

Весь воздух Старды, все места вокруг погрузочной площадки космопорта, у складов и у плантаций, были пропитаны индивидуальными и коллективными аурами униженных рабов. Зуфа очень хорошо чувствовала эту коллективную психологическую травму, это глубокое и тихо кипящее недовольство, на которое совершенно не обращали внимания свободные граждане Поритрина, вряд ли даже задумывавшиеся о таких предметах.

Волна возмущения снова захлестнула Зуфу, и ей с новой силой захотелось покинуть это место.

***