В терпении вашем стяжите душы вашя... как молиться

Христианская жизнь требует благодушия и терпения, как Сам Господь сказал: в терпении вашем стяжите душы вашя. С маменькой твоей старайся поменьше спорить; менее будешь раздражаться и ей менее досаждать. Этим исполнишь половину смысла слов батюшки отца Макария: "Веди себя так, чтобы тебя отпустили свободно в монастырь"; а вторая половина слов его будет заключаться в том, если поискуснее и осторожнее будешь обращаться с посторонними и приезжими. Если будем хранить страх Божий в сердце, то он будет сохранять нас от всякого вреда душевного. Поститься тебе неудобно, а употребляй умеренно пищу во славу Божию. Раздражительность постом не укрощается, а смирением и самоукорением и сознанием, что мы достойны такого неприятного положения. Также и молиться в каждый час, по определенному назначению, тебе неудобно, а молись какое подаст Бог время и удобство, и опять со смирением, без гнева и негодования на других; а если бы это случилось по немощи, то прежде всего молись, да укротит Господь сердце твое, прося с тем вместе всякого блага тем людям, на которых по немощи смущаешься. Ты спрашиваешь, нужно ли тебе открывать о своем желании братьям своим. В этом случае старайся поступать, смотря по обстоятельствам, соображаясь с тем, что будут говорить братья об устройстве тебе. При удобном случае можешь сказать им, что надобно же тебе устроить жизнь свою сообразно с твоим желанием и настроением духа. Если будут назначать тебе часть земли — не отказывайся. И вообще предавайся Промыслу Божию, и моли благость Его, да имиже весть судьбами устроит тебя на путь спасения.

ОШИБКИ ИСПРАВЛЯЙ САМОУКОРЕНИЕМ И ПОКАЯНИЕМ

В чем по немощи увлечешься, не малодушествуй и не смущайся, а старайся поправить это самоукорением и исповеданием сперва Сердцеведцу Богу, а по времени и духовному отцу. Случающиеся увлечения да научают тебя уклонению и осторожности, и охранению себя чрез страх Божий. Предайся воле Божией и ожидай с терпением решения своей участи.

ХУЛЬНЫМИ ПОМЫСЛАМИ НЕ СМУЩАЙСЯ

Помыслами хульными не смущайтесь, а только укоряйте себя в это время за горделивое расположение души и за осуждение других. Первые без последних не вменяются в грех. Скупость происходит от неверия и самолюбия. Также и раздражительное состояние духа происходит, во-первых, от самолюбия, что делается не по нашему желанию и взгляду на вещи, а во-вторых, и от неверия, что будто бы исполнение заповедей Божиих в настоящем месте не принесет вам никакой пользы. Правда, что место удобное помогает, но все-таки главное дело зависит от силы душевного произволения на благое, и понуждения к тому, и от приличного хранения себя. Ева и в раю нарушила заповедь Божию.

ХУЛЬНЫЕ ПОМЫСЛЫ ЗА ГОРДОСТЬ

А хульные помыслы известно за что борют: во-первых, за возношение, во-вторых, за осуждение. Смирись, не думай о себе, что ты лучше других, не зазирай никого, а себя за согрешения и поползновения укоряй, то и хульные помыслы утихнут. Впрочем, во всяком случае не смущайся; невольные хульные помыслы святые отцы не считают грехом, а их причины — грех.

ВО ВСЕМ ПОЛАГАЙСЯ НА БОГА

Не безпокойся много об устройстве своей судьбы. Имей только неуклонное желание спасения и, предоставив Богу, жди Его помощи, пока не придет время. Екатерине мой поклон.

220. ОПРОВЕРЖЕНИЕ НЕПРАВИЛЬНЫХ МНЕНИЙ: О ЧУДЕСАХ ХРИСТОВЫХ, О ТЕАТРЕ, ВОЙНЕ, РАЗВОДЕ, НАГРАДЕ ЗА ГРОБОМ И ДУХОВНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Письмо ваше, от 4 марта, получил. Пишете о своем N, у которого живете, называя его идеально-нравственным во всех отношениях; но, прибавляете, верует он "по-своему" — по выбору. Но такое своеобразное верование не есть признак идеально-нравственного человека. Напротив, такие люди всегда назывались и называются еретиками (от греческого слова — odpeiv — выбираю). Пишете еще, что N ваш обладает поразительной силой воли. Но сила воли обнаруживается в делах добрых при великих препятствиях или искушениях. Например, святые мученики, несмотря на жесточайшие мучения и лютую смерть, не отрекались от веры в Господа Иисуса Христа. Вот тут мы видим поразительную силу воли. А N ваш, не испытывая никаких скорбей и лишений, если вступает с вами в прения религиозные и непременно хочет вас переспорить и поставить на своем, хотя бы и неправом, мнении, то это непохвальное качество души называется упорством или упрямством. Вы еще замечаете в нем величайшее самомнение. Вот от этого-то и упорство или упрямство происходит; уж кто много об себе думает, тот все свои, даже уродливые, мнения считает за непреложные истины, и никого слушать и знать не хочет; а потому чрезвычайно бывает упрям. Даже случается так: иногда разъяснят такому человеку истину как дважды два — четыре, он в негодовании отвернется, и так как ему сказать напротив нечего, будет только твердить: "Да! Знаем вас! Да! Знаем вас"... А уж уступить никогда не уступит. Самомнение же величайшее происходит от величайшей гордости. Гордость же есть начало и корень всех зол в роде человеческом, и поистине есть гибель или смерть души. Судите после сего сами, можно ли назвать N вашего идеально-нравственным человеком.

Написал я вам это, впрочем, нисколько не желая осуждать вашего N, а только желая вам открыть глаза, чтобы вы имели о нем правильное понятие, и не приписывали ему тех добрых качеств, которых, к сожалению, в нем вовсе незаметно.

Вы видите в N своем противоречие самому себе. Это — сущая правда. В самом деле, в Евангельские чудеса Христовы не верит, а причащается Святых Христовых Таин. Между тем как Святая Евхаристия есть первейшее, важнейшее, и величайшее чудо Христово; а прочие Евангельские чудеса уже второстепенные. Ибо как не назвать величайшим чудом то, что простой хлеб и простое вино, раз непосредственно пресуществленное Господом в истинное Тело и в истинную Кровь Его, вот уже почти две тысячи лет, по молитвам иереев, следовательно, уже людей обыкновенных, не престают пресуществляться точно таким же образом, производя чудное изменение в людях, причащающихся сих Божественных Таин с верою и смирением.

N ваш Евангельские чудеса Христовы приписывает гипнотическим и телепатическим явлениям и называет их фокусами. Но между чудесами Евангельскими и фокусами неизмеримое различие. И во-первых, они различаются между собой по своему значению. Чудеса Христовы, будучи делами необыкновенными, в то же время были величайшими благодеяниями страждущему человечеству. В самом деле, исцелить слепорожденного, сухорукого, воскресить мертвого не суть ли все это величайшие благодеяния? Недаром и апостол выразился о Господе Иисусе Христе так: и Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом (Деян. 10: 38). И эти чудесные благодеяния Христовы производили благотворнейшее влияние на благодетельствуемых Господом людей. Например, по исцелении слепорожденного, Господь, найдя его, сказал ему: ты веруешь ли в Сына Божия? — А кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него, — возразил тот. Господь же сказал ему: и видел ты Его, и Он говорил с тобою. Исцеленный же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему (Ин. 9: 35-38).

А при представлении фокусов что мы видим? Фокусник занят корыстной целью, заботится только о своей наживе, как побольше собрать денег с зрителей; а зрители посмотрят, позевают, скажут: "Да, это удивительно", — и затем пойдут прочь с пустыми карманами. А сколько при сем бывает соблазнительных речей и взглядов! А уже о мыслях скверных и толковать нечего.

Во-вторых, чудеса Христовы были истинными чудесами. Например, воскресить четверодневного мертвеца (Лазаря), у которого тело уже стало разлагаться, разве это фокус? И какой гипнотист или телепатист может сделать что-либо, подобное сему? А фокусы — обман, это уже давно всем известно.

N ваш единственной истинной школой нравственности признает театр. А зачем же сам он ходит в храм Божий причащаться Святых Христовых Таин? Стало быть, театр — не единственная школа нравственности. Тут опять видно в нем противоречие самому себе: говорит одно, а делает другое. Да и нельзя отдавать театру особенное преимущество в нравственном воспитании людей. Возьмите для примера две картины, одну — духовного содержания, например, Распятие Господа нашего Иисуса Христа, претерпевшего ужаснейшие страдания и самую поносную смерть для спасения погибшего рода человеческого; а другую картину светскую, из народной жизни, например, как рассорились и разошлись муж с женой. Пусть N ваш скажет по совести, какая картина будет иметь более благотворное влияние на нравственность человека. Если у него вкус в отношении к предметам нравственности еще не совсем испорчен, то, без сомнения, он должен отдать преимущество картине, изображающей распятие Господа нашего за наши грехи. А что представляют зрителям в театрах, как не сцены из народной жизни. Прибавить к сему нужно, что сцены эти, по временам, бывают очень грязны. Кроме того, какая обстановка в театре? Светская музыка, не дающая возникнуть в душе человека ни одной духовной мысли, ни одному духовному чувству. А эти рассеянные лица зрителей, переглядывающихся, смеющихся, иногда пересмеивающих друг друга, а при некоторых сценических представлениях приходящих в негодование, выражающееся в бурных криках, или увлекающихся сладострастными чувствами, сопровождающимися неумолкаемым смехом и азартными рукоплесканиями, и прочее. Это ли школа нравственности? Наоборот, это школа безнравственности, способная заморить в душе человека последние остатки доброй нравственности, если только она в нем есть. Оттого теперь и появляются люди, подобные вашему N, — спорливые, упорные, раздражительные, — что они учатся нравственности в театрах. Приходилось слышать, что некоторые называют театр порогом церкви. Пожалуй, с этим можно согласиться, что театр есть порог церкви, только с заднего крыльца. Спросим еще: все, делающееся в театрах, какое должно иметь влияние на неиспорченную натуру молодого человека? Без сомнения, оно должно породить и укрепить в нем звериные чувства с неизменными скотскими потребностями. О преимуществе же храмов Божиих пред театром я считаю и говорить излишним.

Написали вы еще, что ваш N, увидев, что вы читаете книгу преосвященного Феофана, с раздражением, указывая на книгу, сказал: "Пусть он мне докажет, что Церковь права, разрешая убийство на войне, когда Иисус Христос сказал: "не убий"". Но во-первых, снаряжением войска и отправкой на место военных действий, чтобы убивать врагов, занимается вовсе не Церковь, а государственная власть, которая в подобных случаях может и не послушаться Церкви, в особенности, если власть эта находится в руках иноверного правительства, как, например, в Турции. Там, отправляя на войну солдат, султан не только не спрашивается с Христианской Церковью, но и не обращает на нее никакого внимания. Следовательно, Церковь вовсе тут ни при чем. У нас, впрочем, Церковь и в военных действиях принимает участие; но какое? Тогда как государственная власть отправляет воинов карать врагов дерзких и непокорных, Святая Церковь, наоборот, внушает воинам не щадить своей собственной жизни, свою собственную кровь проливать за святую православную веру, державу царя и дорогое Отечество. Так она и молится в святых храмах за убиенных воинов: о упокоении душ всех православных воинов, за веру, царя и Отечество на брани живот свой положивших. N ваш все-таки может возразить: "По крайней мере, Церковь не запрещает убивать на войне врагов". Но если ей запрещать это, тогда она должна столкнуться с государственной властью, и в таком случае одни из воинов перейдут на сторону Церкви, а другие останутся на стороне правительства, и произойдет взаимная резня; а враги, узнав об этом, свободно заполнят наше Отечество. Ужели это лучше будет? И если бы, прибавим к сему, в руки свободно пленивших наше Отечество врагов, например, китайцев, первым попался бы ваш N и они стали бы его живого распиливать, как бы он тогда стал философствовать о войне. Интересно было бы послушать...

Во-вторых, на вышеприведенные слова вашего N, приписывающего Господу Иисусу Христу слово "не убий", ответим, что Господь вовсе этой заповеди не давал, а только привел эту заповедь из Ветхого Завета: Вы слышали, что сказано древним (то есть в Ветхом Завете): не убивай. Подлинная же заповедь Господа следующая: А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду (Мф. 5: 21-22). Вот видите, что Господь запрещает не убийство, запрещенное еще в Ветхом Завете, а, как Совершитель закона, старается искоренить из сердца человеческого самую страсть гнева, отчего люди доходят иногда и до убийства.

Из сего, в-третьих, можно видеть, что Господь, преподавая людям заповедь не гневаться, вел здесь речь вовсе не о войне; так как Он и пришел на землю не для того, чтобы основать видимое государство, и не для того, чтобы писать государственные законы, а для того, чтобы спасти людей, и потому был учителем нравственности и преподавал людям нравственные уроки, которые относились, как и теперь относятся, к каждому лицу в частности. По-нашему, попросту, можно выразиться так: при исполнении заповедей Евангельских, каждый смотри сам за собой; тогда и дело будет хорошо. Поэтому и Господь предостерегал людей, даже с угрозой, говоря: Не судите, да не судими будете (Мф. 7: 1), направляя последователей Своих к тому, чтобы более внимали себе и своему спасению.

Еще N вам говорит, что развод между супругами запрещен Господом Иисусом Христом. Читаем собственные слова Господа: А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать (Мф. 5: 32). Из сего каждый может видеть, что развод запрещен Господом не безусловно. Если супруги соблюдают верность друг к другу, то не должно им разводиться; а в противном случае связывать супругов неудобно. Сему правилу следует и Святая Церковь.

Пишете еще, что N ваш находит учение Христово далеко несовершенным. Оно кажется таким для людей неверующих и потому небрегущих об исполнении животворных заповедей Христовых. А кто в простоте сердца верует, и по силе и возможности старается направлять жизнь свою по закону Христову, тот собственным опытом убеждается, что совершеннее сего учения никогда не было и быть не может.

Причиной несовершенства Христова N ваш считает обещание Господом награды за исполнение Его заповедей. Но награда эта не есть какая-либо плата; например, вырыл мужик яму, и получил рубль. Нет... У Господа самое исполнение заповедей служит для человека наградой, потому что оно согласно с его совестью, отчего водворяется в душе человека мир с Богом, с ближними и с самим собой. Потому такой человек всегда бывает покоен. Вот ему и здешняя награда, которая перейдет с ним и в вечность.

N ваш обещание награды Господом за исполнение заповедей Его считает доказательством величайшей мудрости Спасителя, так как находит, что только таким будто бы способом учение Его и могло так быстро распространиться. Одно обещание награды несильно было сделать это. Ибо и в магометанстве, и в других религиях, в которых люди веруют в загробную жизнь, также обещаются награды по исходе из сей жизни. А распространению истинно христианской религии способствовала, главным образом, благотворность учения Христова на Его последователей. Эту благотворность может и теперь испытывать каждый, истинно верующий в Господа Иисуса Христа и направляющий жизнь свою по Его животворным заповедям. Как выше упомянуто, такой человек еще на земле наслаждается миром небесным.

Забыл еще об одном. Написали вы, что N ваш кроме Евангелия других книг богословского содержания не признает и считает их, как и современные проповеди священников в церкви, излишним повторением и искажением Евангельского учения. Почему же? Не потому ли, что вовсе не читает духовной литературы и не слушает проповедей. Но в таком случае можно ли правильно судить о достоинстве духовно-нравственных сочинений? Ведь наизусть, то есть не заглядывая в книгу, одни только нищие Лазаря поют. А N вашему, много думающему о себе, стыдно так укоризненно отзываться о духовной литературе без всяких фактических доказательств. Написал я все это вам, не надеясь, впрочем, чтобы N ваш оставил свой ложный взгляд на все святое, дорогое православному христианину. Но этим хотелось мне показать вам лживость его взгляда, — хотя бы вы-то не сбились с правого пути. Оберегайте своего малютку, чтобы он не был слушателем ваших прений с N, ибо яд N незаметно может вливаться в его юную, впечатлительную душу. Мир вам с вашим малюткой и Божие благословение, а вашему N искренно благожелание оставить свои заблуждения.