Старинные песни, распевавшиеся по разным случаям в различных местах

{Песня об облаках}

К столице Нара,

Дивной в зелени листвы,

По небу белые поплыли облака,

И сколько ни любуюсь я на них,

Налюбоваться вволю не могу!

{Три песни о любви}

У зеленой ивы ветки обрезают

И сажают в землю на полях,

Сеют зерна риса с трепетом священным —

С трепетом священным

Я люблю тебя!

С рукавами любимой

Давно я в разлуке,

Но и в дальнем пути

Даже на день единый

Смогу ли ее позабыть в своих думах?

О, только если высохнет до дна

Река Сикама, что впадает в море

Владыки вод,

О, только лишь тогда

Умрет навек моя к тебе любовь!

Минуя Отомэ, где юные девы

Срезают жемчужные травы морские,

На мысе Нудзима,

Что славится летней травою,

Устрою ночлег я себе ненадолго…

Ткани белые ткут из растения фудзи…

В Фудзиэ — славной бухте,

Смотря на меня,

Люди думают: “Верно, рыбак ловит рыбу на взморье”,—

Это я, что скитаюсь по дальним морям.

Дорогой долгою из дальнего селенья,

Далекого, как эти небеса,

Когда я плыл в тоске

Через пролив Акаси,

Увидел я места, где дом стоит родной!

Верно, нынче за бухтой Муко

Гладь морская спокойна.

На поверхности вод мне видны

Челноки рыбаков,

Что уходят в открытое море на рыбную ловлю…

Верно, в бухте Аго

На ладьях развлекаются ныне,

И, наверно, нахлынул прилив из далеких морей

На подол алых платьев

Резвящихся девушек юных?

Песня {Какиномото Хитомаро} о любви двух звезд

К большому кораблю

Приладив много весел

И выйдя на равнину вод,

В небесной высоте плывет

Муж славный — лунный небожитель!

3612–3614.

Три песни, сложенные ночью, когда корабль причалил к бухте Нагаи в уезде Мицуки в стране Бинго

{Песня старшего судьи}

{Сэдока}

Человека бы встретить хотел я,

Что в Нара — в столицу идет,

Украшает которую зеленью дивной листва,

Чтобы милой он мог передать,

Где причалил плывущий корабль

В пути, где взамен изголовья кладется простая трава…

[Неизвестный автор]

На голубой равнине светлых вод,

Под сенью многих островов ища приют,

Причаливали мы уже не раз,

Но все ж столицу Нара до сих пор

Я позабыть в пути моем не смог!

[Неизвестный автор]

Когда в обратный путь я поверну,

Хотел бы взять и унести с собою

Я белый жемчуг,

Что лежит на дне морей,

Чтобы любимой дать полюбоваться дома!

3615–3616

Две песни, сложенные ночью, когда корабль причалил к бухте Кадзахая

Из-за меня любимая жена,

Как видно, в одиночестве горюет…

На взморье,

В бухте небольшой Кадзахая,

Густой туман простерся над водою…

Когда бы ветер с моря прилетел

И начал дуть у бухты с новой силой,

Тогда, наверно, горестей туман

Возлюбленной жены

Я мог бы долго видеть!

3617–3621

Пять песен, сложенных, когда корабль причалил к берегу острова Нагато в стране Аки

{Песня Оиси Миномаро}

Когда услышал голоса цикад

Средь грохота и шума водопада,

Бегущего со скал,

Я в этот миг

С тоской подумал об оставленной столице!

[Неизвестный автор]

Хоть наслаждаюсь на отмели чистой

Прозрачными струями

Горных потоков,

Но все же столицу любимую Нара

Даже вдали позабыть я не в силах!

[Неизвестный автор]

Когда не перестанет течь

Река, что с гор стремительно несется

Меж диких скал,

Мы встретимся опять,

Лишь только осень станет приближаться!

[Неизвестный автор]

Сильна тоска —

Утешиться мне трудно.

В тень островов причаливаю я,

Где слышен звон цикад,

И мастерю у взморья из трав прибрежных временный шалаш!

[Неизвестный автор]

Жить долго я хочу…

На островах Нагато

Святая роща с мелкою сосной,

Являя божество собой,

О, сколько ты веков на свете существуешь?

3622–3624

Три песни, сложенные ночью во время любования луной, когда корабль отчаливал из бухты Нагато

Кристально чист

Свет божества луны,

В затишье вечером на море

Плывут, кружа по бухте, рыбаки,

Перекликаясь меж собою…

Когда спускается луна

За гребни гор,

На взморье вдалеке мелькают

Огни костров, что разжигают

Для ловли рыб прибрежных рыбаки…

“Не я ль один

Плыву на лодке ночью?” —

Подумал я, когда волна меня несла,

И в этот миг с той стороны, где взморье,

В ответ раздался легкий всплеск весла!

Старинный плач

Даже селезни — и те,

Только вечер настает,

В камышах густых шумят,

А когда светать начнет,

То купаются в волнах,

Даже селезни — и те,

Каждый со своей женой,

Просят иней: не ложись

Нам на перья!

И, сложив

Крылья белые свои,

Стряхивают легкий снег,

И, прильнув друг к другу, спят…

А вот я стелю один

Одинокий мой рукав

Платья, шитого тобой,

Милая моя жена,—

Мира этого дитя,

Что рассталась вдруг со мной…

Как текущая вода

Не воротится назад,

Пролетевший ветерок

Не увидим никогда,

Так бесследно ты ушла…

И, стеля постель один,

Разве я смогу уснуть?

Каэси-ута

Громко журавли кричат

И несутся надо мной,

Улетая в тростники…

О, как трудно, трудно мне,

Ведь остался я один…

Песня, выражающая печаль по поводу разных вещей

Словно зеркала,

Что любимые всегда

В руки бережно берут,

Лишь настанет утра час,

Гладь прозрачная легла

В бухте Мицу.

У ее у кристальных берегов

Мы, к большому кораблю

Много весел прикрепив,

Собирались в путь морской,

В дальнюю страну Кара.

Подождав прилива час,

Мы поплыли по волнам,

Направляясь к Минумэ,

К мысу, что вставал в волнах

Перед нами на пути.

И когда мы плыли так

На море открытом, вдруг

Волны белые, шумя и гремя,

Взметнулись ввысь.

И поплыли мы скорей,

Огибая острова…

Думал, с милою моей

Не увидеться уже…

Наземь сумерки сошли.

Остров Авадзисима

Как в колодце потонул

Средь небесных облаков…

И когда спустилась ночь,

Мы не знали, как нам быть?..

Сердце алое мое…

В бухте “Алая скала”,

В бухте славной Акаси,

Мы причалили тогда.

И когда взглянул я вдаль,

На простор морских равнин,

Лежа в легком полусне,

Я увидел сквозь туман,

Как на маленьких ладьях

Зажигаются огни

У рыбачек молодых

Для приманки мелких рыб.

А когда в рассветный час

В море набежал прилив,

Скрыться в тростники спеша,

Пролетали надо мной

С громким криком журавли…

И в затишье поутру

Тронулись мы снова в путь.

Кормчего, гребцов вокруг

Раздавались голоса…

И когда, отчалив, мы

Закачались на волнах,

Словно птицы на воде —

Ниодори,

Остров тот Иэдзима —

“Остров-дом” —

Показался вдалеке

Средь колодца облаков.

Думая утешить им

Сердце, полное тоски,

Мы направились к нему,

Хоть на этот “дом” взглянуть!..

Но когда подплыли мы

На огромном корабле,

Волны в море, зашумев,

Загремев, взметнулись ввысь,

И пришлось нам мимо плыть,

Издали любуясь им…

К бухте Яшмовой тогда

Наш корабль подошел,

И на отмели морской,

Глядя на скалистый брег,

Где остался “Остров-дом”,

Громко в голос плакал я,

Словно малое дитя,

Слезы горестные лил…

У владыки вод морских

Из браслетов дорогих

Белый жемчуг я достал,

Спрятал в рукава свои

И хотел послать домой

В дар возлюбленной моей!

Но гонца я не нашел,

С кем послать его домой.

И хотя достал его

Из глубин морского дна,

Но, подумав, что теперь

Он не нужен никому,

Этот жемчуг дорогой

Опустил опять на дно…

3628–3629

Каэси-ута

В бухте Яшмовой, в бухте по имени Тама,

Жемчуг белый достал,

Что лежал глубоко под водой,

Но опять опустил этот жемчуг на дно я морское,

Ибо некому здесь любоваться его красотой!

Только осень настанет,

Корабль причалит мой снова.

Принесите с собой и оставьте на отмели мне,

Чтоб в пути не томиться тоскою, ракушки забвенья,

Белоснежные волны далеких морей!

3630–3637

Восемь песен, сложенных, когда проплывали бухту Марифу в уезде Куга в стране Суо

О, если бы не трогать мне весла,

Не отплывать бы мне на корабле!

Хочу заночевать

Я в бухте Марифу,

Где, сколько ни гляжу, не наглядеться мне…

Остров дальний, желанный, что зовут Авасима,

Что мечтал я увидеть

Когда-нибудь в жизни,

Верно, издали только любить мне придется,—

Ведь поехать туда никогда не смогу!

Вобьем здесь колья

И причалим корабли,

Так хочется мне ночевать остаться

В заливе Марифу,

Где дивны берега!

Оттого ли что дева любимая есть у меня,

Которую, может быть, мне не придется увидеть,

Как остров желанный, далекий тот — Авасима,

Сном спокойным забыться я ныне не в силах,

И о ней я все время тоскую в пути!

Есть на путях в Цукуси

Остров Када,

Его не видя миг, тоскую без него.

Так милую мою, которую оставил,

Не видя миг, живу в тоске!

Если близкой была бы дорога до дому,

Как хотел бы тебе показать бухту я Марифу,

На которую, сколько ни смотришь,

Глядеть не устанешь

И всегда будешь вновь любоваться ее красотой!

Те, что дома остались, говорили, прощаясь:

“Возвращайся скорее в родные края!”

Вот и остров Молитвы.

С молитвой святою ожидают, наверное, дома меня,

Кто отправился в дальнее странствие ныне…

Остров Молитвы!

Там молились святыням

О тех, кто в пути, где подушкою служит трава,

Верно, много веков он стоит среди моря поныне,

И возносится к небу о странниках дальних мольба!..

3638–3639

Две песни, сложенные одна за другой, спустя две ночи после того, как миновали Наруто в Осима

{Песня Танабэ Акинива}

Ах, не это ль они — молодые рыбачки,

О которых народ говорит, что срезают они,

Жизнью рискуя, жемчужные травы морские

В знаменитом проливе,

Где пенится водоворот?

[Неизвестный автор]

Ночью, когда засыпал я усталый

И качало меня на прибрежной волне,

О чем я подумал? —

Затихшему сердцу

Все казалось каким-то печальным во сне…

3640–3643

Четыре песни, сложенные ночью, когда корабль пристал к бухте Кумагэ

{Песня Хакури}

Когда б я мог в пути корабль встретить,

Что держит путь в столичные края,

Я б милой передал,

В каком смятенье думы,

Что словно скошенные травы на полях…

[Неизвестный автор]

В рассвета алый час,

Когда грустил о доме,

За поворотом, где ладья плыла,

Раздался легкий всплеск весла:

О, эти юные рыбачки…

[Неизвестный автор]

С открытого моря на берег,

Как видно, прилив наступает,

Журавли, что добычею заняты в бухте Кара,

Зашумели на отмели,

Громко крича над волнами…

[Неизвестный автор]

Вижу — лодочник едет на лодке вдали,

По открытому морю в столицу спешит.

Подзову я его,—

Ну-ка, пусть передаст

О ночлеге моем одиноком в пути!

В море в Саба подул встречный ветер, поднялись валы, и [путешественники] провели ночь, качаясь на волнах. Но потом, к счастью, подул попутный ветер, и [они] причалили к бухте Вакума уезда Симоцукэ провинции Будзэн. И там, переживая свои невзгоды, сложили следующие восемь песен:

Песня Юки Якамаро

С трепетом приказу вняв

Государя своего,

Я отчалил в дальние края

И ночую ныне там, где мне прикажет

Путь большого корабля!

[Неизвестный автор]

Верно, ждет меня

Любимая моя,

Думая с тоскою, скоро ли приду?

Неужели мне на море вечно жить,

Вдалеке от мест моих родных?

[Неизвестный автор]

Корабли, что плывут,

Берега огибая морские,

Из-за быстрого ветра

Укроются, верно, теперь

В этой бухте у острова в море открытом…

[Неизвестный автор]

Не потому ль, что любимая

Думой полна обо мне,

Ночью черной, как черные ягоды тута,

Каждой ночью теперь

Светлый образ я вижу во сне!

[Неизвестный автор]

Огни для ловли рыб,

Что зажжены на взморье

И на равнине вод мелькают вдалеке,

Огни костров вы разожгите ярче,

Чтоб острова Ямато видеть мне!

[Неизвестный автор]

Когда недолгим сном забылся я в пути,

Как утка дикая, качаясь на волнах,

На волос черный,

Черных раковин темней,

Холодная роса упала с вышины…

[Неизвестный автор]

Хотя любовался я светлой луною,

Озарявшей извечное небо своими лучами,

Но последние дни

Все равно я был полон тоскою

О любимой, с которою я не встречался!

[Неизвестный автор]

{Сэдока}

Месяц, плывущий ночами,

Что черны, словно ягоды тута,

Пусть скорее покажется в небе вечернем,

Чтоб за множеством дальних морских островов

Среди моря равнины широкой

Я увидел места, где живет дорогая жена!

3652–3655

Четыре песни, сложенные по прибытии в Цукуси в тоске по далекой родине

Словно горькая соль, что всегда выжигают,

Даже дня одного не оставив на отдых себе,

Рыбаки из селенья Сика,—

О, такою же горькой тоскою

Я полон о доме далеком в пути!

Рыбаков, что здесь заняты ловлей на море

В дальней бухте Сика,

Верно, дома с тревогою ждут,

Вспоминая с тоскою о них и с любовью.

Но напрасно: они ловят рыбу всю ночь до утра!..

Журавли в Касифуэ

Над нами проносятся с криком,

Верно, в бухте Сика

Белопенные волны встают

И одна за другою бегут беспрестанно…

Теперь уж, наверно,

Осень скоро настанет,

В тени вечных сосен

Средь гор распростертых

Зазвенели ночные цикады…

3656–3658

Три песни, сложенные при взгляде на Небесную Реку в день Танабата и выражающие думы каждого в отдельности

{Песня посла, [сложенная от лица Ткачихи]}

Пусть подол мой,

Окрашенный цветом осеннего хаги,

Весь вымок, — не важно!

Лишь бы в силах была удержать я, любимый,

Своими руками канат твоей лодки!

[Неизвестный автор]

Принц Звезда,

Тот, которому встреча с любимой

За год целый всего только раз суждена,

Даже он не покажется ль разве счастливей,

Намного счастливей, чем я?

[Неизвестный автор]

Так завидно смотреть на того,

Кто плывет на ладье

По Небесной Реке,

Весь залитый светом вечерней луны,

Приближаясь к любимой…

3659–3667

Девять песен, сложенных при луне на морском побережье

{Песня второго сына посла}

Осенние ветры

День за днем дуют с новою силой,

Мои милая, верно,

Меня ожидает с молитвой

И думает с грустью: “Когда он вернется ко мне?”

{ Песня Ханиси Инатари}

Как волны, что катятся здесь непрестанно

У пустынного берега мыса Арацу,

Который собой божество воплощает,

Так и я непрестанно любить продолжаю

И тоскую о милой, не зная покоя…

[Неизвестный автор]

Из-за волн,

Что сюда набегают с порывами ветра,

Молодые рыбачки,

Что ловят у берега рыбу,

Замочили подолы пурпурной одежды…

[Неизвестный автор]

{Сэдока}

Когда взглянул я

На небесную равнину,

Уж проходила ночь,—

Что ж, не беда!

Пускай светлеет, коль светлеть должна

Ночь одинокая в дороге!

[Неизвестный автор]

Наванори — прибрежные травы

Морского владыки.

Верно, милая, зная, что время их сбора пришло,

Ныне ждет, что приду,

Но за месяцем месяц проходит…

[Неизвестный автор]

Рыбаки и рыбачки, что заняты рыбною ловлей

В этой бухте Сика,

Только стало светать,

Верно, берег теперь огибая, поплыли:

Слышны всплески весла…

[Неизвестный автор]

В тоске о милой

Я уснуть не в силах,

А в это время, скрытые от глаз туманом утренним

В час алого рассвета,

В далеком небе гуси дикие кричат!

[Неизвестный автор]

Лишь вечер настанет,

Сразу холоден ветер осенний.

Пойду и надену скорее одежду свою,

Что готовила милая мне,

Провожая с любовью в дорогу…

[Неизвестный автор]

Похоже, в пути я

Скитался немало,—

Как взглянешь на грязь, что пристала к одежде,

Которую ныне ношу постоянно,

Которую в дар получил от любимой!

Прибыв в Карадомари в уезде Сима, что в провинции Тикудзэн, причалили к берегу и провели там три дня. Луна в эти ночи сияла необыкновенно ярко. И тогда были сложены шесть песен, в которых каждый, любуясь лунным сиянием и томясь в далеком странствовании, выразил свои чувства и думы.

{Песня посла}

Хоть считают, что Дадзайфу тоже

Государя дальнее владенье,

Но в дороге

Много дней минуло,

И тоской я полон по родному краю!

{Песня старшего судьи}

Обо мне, для кого

Светят ночью огни,

Хоть я и в пути нахожусь,

Может быть, дорогая жена в темноте

Постоянно в разлуке грустит…

[Неизвестный автор]

Бывают дни, когда в Карадомари,

В заливе Ноко,

Волны не встают.

Но не бывает даже дня в разлуке,

Когда бы я о доме не грустил!

[Неизвестный автор]

Если был бы луною, плывущей

Ночью черной,

Как ягоды тута,

О, как встретиться мне бы хотелось

С моей милой, оставшейся дома!

[Неизвестный автор]

В извечном небе

Светится луна,

И видно, как огни сверкают всюду,

Что зажигают рыбаки,

Идя на лов…

[Неизвестный автор]

Когда ветер подует,

Говорят, очень страшны

В белой пене встающие волны на море,

И поэтому в гавани Ноко, причалив,

Уже много ночей на стоянке проводим!..

3674–3680

Семь песен, сложенных, когда корабли стояли в гавани Хикицу

{Две песни старшего судьи}

Тяжел был путь,

Где на полях трава служила мне в скитанье изголовьем,

Что я затосковал,

И вот средь гор Кая

В ответ раздался горький плач оленей!

О, слышали ли там,

В столице дальней, люди,

Что встретились тяжелые нам дни,

Когда кругом в открытом море волны

Вздымались в белой пене высоко!

[Неизвестный автор]

Если б сделать мне своим гонцом

Гуся дикого,

Что в небесах летит,

И в столицу Нара с ним послать

О себе с дороги дальней весть!

[Неизвестный, автор]

Хоть и цветут цветы прекрасных хаги,

Что блеском заполняют все поля

Осеннею порой,

Но любоваться ими не суждено:

Ведь я теперь в пути…

[Неизвестный автор]

В тоске о любимой сном не мог я забыться,

А в поле осеннем в ночной тишине

Горько плакал олень:

Он сдержать был не в силах

Безутешной тоски о жене…

[Неизвестный автор]

К большому кораблю

Приладив много весел,

Я думал, что дождусь

Погожих, ясных дней,

А вот уж месяцы прошли напрасно!..

[Неизвестный автор]

Долги ночи,

И сном я забыться не в силах,

А средь гор распростертых,

Принца горного громко кричать заставляя,

Горько плачут олени!..

3681–3687

Семь песен, сложенных ночью, когда корабли стояли, в гавани Комасима в уезде Мацура, в стране Хидзэн, в которых каждый выразил тоску, навеянную странствием, глядя вдаль на вздымающиеся морские волны

{Песня Хата Тамаро}

Сусуки и осенний нежный хаги,

Которые растут у дома моего,

Которыми мечтал,

Вернувшись, любоваться,

Наверное, там отцвели давно!..

{Песня девушки}

Молясь богам

И неба и земли,

Я буду ожидать тебя домой.

Скорее возвращайся, милый мой,

Ведь ожидать мне будет тяжко!

[Неизвестный автор]

Тоски я полон о тебе…

Моя любовь

Не покидает никогда меня,

И новояшмовые месяцы идут,

Свободного не оставляя дня!..

[Неизвестный автор]

Не оттого ль,

Что ночи осенью так долги,

О, почему, скажи, наступят лишь они,

Заснуть я не могу…

Не потому ли, что провожу их без тебя, один?

[Неизвестный автор]

На море в Мацура,

Где, кажется, стоял

Корабль принцессы Тарасихимэ,

Проходит день за днем желанный месяц,

Когда меня ты ждать должна была к себе…

[Неизвестный автор]

Я и мысли оставил о радостной встрече,

Оттого что теперь я в далеком пути,

И все ж

О любимой, что дома осталась,

Исполнены думы глубокой тоски…

[Неизвестный автор]

Дикие гуси,

Летящие в небе

Над распростертой далекой горой,

Если ваш путь в дорогую столицу,

Вы повидайтесь с любимой моей!

Плач, сложенный, когда по прибытии на остров Ики неожиданно заболел и скончался Юки Якамаро

Милый друг,

Что плыл в страну

По названию Кара,

Что была с древнейших пор

Дальним округом для нас,

Где правления вершат

Внуки славные богов…

Может, близкие тебя

Ожидали, не молясь?

Иль, циновки не святя,

Совершили грех они?

Отправляясь в дальний путь,

Матери своей родной

“Я вернусь, — ты говорил,—

Лишь настанет осень здесь…”

Миновали сроки те,

Месяцы уже прошли.

“Может, нынче он придет,

Может, завтра быть ему?” —

Верно, думали с тоской,

Ждали всей семьей тебя…

Но до дальней стороны

Не пришлось тебе доплыть,

И, с Ямато разлучаясь,

Далеко от мест родных,

Здесь, на диких островах,

В недрах одиноких скал,

Вечный ты нашел приют!..

Каэси-ута

Средь полей Ивата в недрах диких скал

Ты покоишься теперь, мой друг.

Если близкие вдруг спросят,

Где же ты,

Что тогда скажу я им в ответ?

Говорят, всегда таков

Этот бренный и непрочный мир,

Не напрасно ль буду тосковать

О тебе, что с нами разлучен

Горькою судьбою навсегда…

{Плач Фудзии Коою о Юки Якамаро}

С небом и землей

Вместе вечно жить хочу!—

Говорил ты нам всегда

И, наверно, думал так…

Горячо любимый дом

Ты оставил и поплыл,

По волнам качаясь, вдаль…

Мчались месяцы и дни

Новояшмовых годов,

Гуси дикие не раз

Прилетали с криком вновь…

Мать, вскормившая тебя,

И любимая жена,

Верно, в утренней росе,

Промочив подол одежд,

И в тумане, ввечеру,

Увлажнив рукав насквозь,

Выйдя из дому, глядят,

Ожидая у ворот,

Словно ты еще живой,

Словно не было беды…

Но тебе печаль людей

Мира бренного — теперь

Недоступна навсегда.

И, наверно, оттого

В дни осенние в полях,

Где осыпались уже

Хаги нежные цветы,

Там, покрыв шалаш себе

Цветом первых обана,

В чуждой дальней стороне,

Словно облака небес,

Посреди пустынных гор,

Где холодная роса

Покрывает камни скал,

Вечный ты нашел приют!..

3692–3693

Каэси-ута

Сердцу близкие —

И дети и жена,—

Верно, с нетерпеньем дома ждут,

Что же скрылся ты от взоров навсегда

Средь чужих и дальних островов?..

Верно, дома ждут еще тебя,

Что нашел приют среди далеких гор,

Где, наверное, осыпалась давно

Кленов алых яркая листва…

Люди бедные! О, горе вам!

{Плач Мусаба о Юки Якамаро}

Страшный путь

Владыки вод

С неспокойною душой

В муках тяжких проходя,

Думал ты:

“Хотя б теперь

Без беды

По морю плыть!”

Перед тем как в путь идти,

Панцирь черепахи жег,

О судьбе своей гадал

У искусных рыбаков

Острова Юки,

Но нежданно,

Как во сне,

В мире изо всех дорог

Выбрал ты небесный путь,

Навсегда покинув нас!..

3695–8696

Каэси-ута

Ведь еще с былых времен

Говорили люди все:

“На чужбине жизнь горька”,—

Вот и ты расстался здесь

С нами навсегда!

В Сираги ль плыть,

Вернуться ли домой?

На острове далеком Юки

О том, как плыть,

Не может думать он!

Когда корабли достигли бухты Асадзи в Цусима и причалили к берегам, не было попутного ветра и стоянка длилась пять суток. Тогда были сложены три песни, в которых, любуясь листьями клена, каждый выразил печаль своего сердца.

Гора Асадзи

Острова Цусима,

Куда приходят сотни кораблей,

От легкого дождя вся стала алой ныне

От заалевших кленовых ветвей!

И глушь далекую,

Как дальний свод небес,

Ведь озаряет эта же луна,

И все же, о любимая моя,

Как далека ты от меня в разлуке!

Настала осень,

И, как видно,

Не в силах выдержать холодную росу,

Все горы, что стоят вокруг столицы,

Покрылись ярко-алою листвой!

3700–8717

Восемнадцать песен, сложенных во время стоянки кораблей в бухте Такасики, в которых каждый выразил свои думы

{ Песня посла}

Листья алых кленов,

Что сверкали

У подножья распростертых гор,

Может быть, сегодня все опали,

Беспорядочно смешавшись на земле…

{Песня помощника посла}

Когда в Такасики мой взгляд упал

На алую листву цветущих кленов,

Я понял — встречи срок,

Что ждать ты обещала, любимая моя,

Уже настал!

{Песня старшего судьи}

В бухте Такасики алые клены,

Прошу, не роняйте на землю листву,

Пока не уеду

В далекие страны

И снова из дальних краев не вернусь!

{Песня младшего судьи}

В бухте Такасики

Склоны горы Уэката

Окрасились ныне повсюду

В густые тона

И блещут листвой ярко-алого цвета!

{Две песни девушки из Цусима по имени Тамацуки}

Средь гор в опавших

Алых листьях клена,

Плывущих кораблей

Плененная красой,

Я вышла на берег, чтоб встретиться с тобой!

Твой корабль,

Что уходит из бухты Такасики ныне,

По дороге сгибая морские жемчужные травы,

Буду ждать я с одной лишь единственной мыслью

“О, когда он вернется сюда?”

{Песня посла }

На берег чистый,

Будто крытый яшмой,

Нахлынул и заполнил все прилив,

Не насмотреться мне, и на пути обратном

Я буду любоваться этим вновь!

{Песня помощника посла}

Когда на берегу морском

Украсились мы алою листвою

Осенних гор,

Нахлынул вдруг прилив

И кленом я не смог налюбоваться вволю!

{ Песня посла}

То, что тоскую я,

Не видно, верно, людям,—

Ведь, как заветный шнур, завязанный внизу,

Так в сердца глубине храню тоску,

И много месяцев прошло в тоске бесследно…

[Неизвестный автор]

Хотел на берегу ракушек я собрать,

Чтобы в подарок привезти домой.

И вот в волнах,

Что с моря мчатся к берегам,

Я промочил до нитки рукава…

[Неизвестный автор]

Только схлынет прилив,

Я приду сюда снова.

А теперь ухожу от морских берегов:

С новой силой раздался вдали

Шум морского прилива!

[Неизвестный автор]

Пусть мой рукав

Промокнет весь насквозь,

Но все равно

Я не уйду отсюда

Без этих раковин “забудь любовь”!

[Неизвестный автор]

Нету милой жены

С волосами чернее, чем ягоды тута,

Которая высушить мне бы одежду могла.

Что же буду я делать в моем одиноком скитанье,

Если вымокнут в волнах прилива мои рукава?

[Неизвестный автор]

Листья алые клена теперь отцветают,

Скоро ими покроется всюду земля,

Вот и сроки проходят,

Которые ждать обещала,

Со мною прощаясь, дорогая моя…

[Неизвестный автор]

“Раз осень,—

Думал я, любя,—

То милую хоть в снах

Сумею долго видеть”,—

А ночь, увы, уже прошла!..

[Неизвестный автор]

Когда б один в пути

Я шнур свой развязал

У платья, что ношу в дороге,

О, кто тогда б мне завязал его

Так далеко от дорогого дома?

[Неизвестный автор]

Пока скитался я в пути,

Как облака в далеком небе,

В осенних кленах

Склоны милых гор

Свой изменили цвет и отцвести успели!

[Неизвестный автор]

Шнур заветный, завязанный милой моей

Со словами: “Вернись поскорее!

Хоть и будешь в пути,

Но беды ты не знай!” —

Как успел этот шнур загрязниться!..

3718–3722

Пять песен, сложенных в Иэдзима, что в стране Харима, на обратном пути из Цукуси в столицу

[Неизвестный автор]

“Остров-дом” — Иэдзима —

Название одно!

Нет любимой моей и в помине,

О которой в далеком пути тосковал,

Проплывая морскую равнину…

[Неизвестный автор]

“Навряд ли пробуду я долго в пути,

Где зеленые травы кладут в изголовье”,—

Говорил я любимой, готовясь уйти,

А с тех пор

Целый год уже минул в дороге…

[Неизвестный автор]

Любимую мою

Спешу скорей увидеть!

Мне виден средь колодца облаков

Авадзи- остров,

И похоже, что прибываю в дом родной!

[Неизвестный автор]

До рассвета всю ночь,

Что черна, словно ягоды тута,

Пусть плывет наш корабль в родные края,

Многолетние сосны у милого берега Мицу

Ожидают, наверно, с тоской и любовью меня!

[Неизвестный автор]

Когда ж, причалив наши корабли

В заливе Мицу,

В стороне Отомо,

Мы гору Тацута

Сумеем перейти?