Влияние процессов регуляции эмоций на психологическое здоровье

Журнал практической психологии и психоанализа: 2015, №4

Автор: Падун М.А.

Комментарий: Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 15-06-10892.

Аннотация

В статье представлен теоретический анализ механизмов влияния процессов регуляции эмоций на психологическое здоровье индивида. Анализируются зарубежные и отечественные концепции психологического здоровья. Рассматриваются функции процессов регуляции эмоций в контексте различных подходов к пониманию психологического здоровья личности. В рамках модели регуляции эмоций Дж. Гросса анализируются дезадаптивные стратегии регуляции эмоций, ведущие к развитию различных психических расстройств.

Ключевые слова: регуляция эмоций, психологическое здоровье, подавление, когнитивная переоценка.

Повышение стрессогенности окружающей среды в виде мощных информационных потоков, терроризма, природных катаклизмов, локальных войн в сочетании с насаждаемой СМИ идеологией успеха и достижений предъявляет жесткие требования к жизнестойкости и ресурсам современного человека. Рост числа тревожно-депрессивных расстройств, выгорание, синдромы хронической усталости – это те клинические и субклинические феномены, которые стали сегодня привычными атрибутами жизни человека.

Таким образом, большую научную и практическую ценность представляет исследование тех процессов, которые лежат в основе динамики эмоциональных состояний человека, а именно процессов регуляции эмоций. Под регуляцией эмоций мы понимаем комплекс осознаваемых и неосознаваемых психических процессов, которые усиливают, ослабляют либо удерживают на одном уровне качество и интенсивность эмоциональных реакций и эмоциональных состояний человека (Davidson, 1998).

Процессы регуляции эмоций являются фактором психологического здоровья человека. Так, по разным данным, от 40 до 75% психических расстройств характеризуются проблемами с регуляцией эмоций (Gross, Jazaieri, 2014).

В зарубежной психологии термины «mental health» (психическое здоровье) и «psychological health» (психологическое здоровье) рассматриваются как идентичные. Конструкт «психическое здоровье» (mental health) рассматривается с двух позиций: с точки зрения представлений психиатрии (через отсутствие психопатологических признаков) и позитивной психологии (через параметры психологического благополучия).

Отечественные психологи рассматривают «психологическое здоровье» как отдельный конструкт со своими сущностными характеристиками. В частности, И.В. Дубровина считает, что термин «психическое здоровье» имеет отношение к отдельным психическим процессам и механизмам, тогда как термин «психологическое здоровье» соотносится с личностью в целом (Дубровина, 2009).

С точки зрения гедонистических представлений (которых, безусловно, придерживался основатель психоанализа З. Фрейд), оптимальное функционирование человека достигается за счет максимизации удовольствия и минимизации психической боли. Благополучие в этом случае отражает состояние счастья, субъективного ощущения общей удовлетворенности жизнью, определяемое через когнитивные параметры удовлетворенности жизнью и показатели состояния эмоциональной сферы (соотношение позитивного и негативного аффектов у данного человека). Таким образом, в рамках этих представлений, задача процессов регуляции эмоций – усилить переживание удовольствия и уменьшить интенсивность переживания дискомфорта, которые являются индикаторами «хорошей жизни». Направления исследований регуляции эмоций в рамках данного подхода строятся на том, чтобы определить и описать адаптивные и социально приемлемые способы достижения удовольствия и снижения частоты и интенсивности негативных эмоций (Tamir, Gross, 2011).

Более сложный концепт был предложен Кэрол Рифф (Ryff, 1995). В ее концепции психологическое благополучие включает шесть компонентов: автономию, позитивные отношения с окружающими; управление окружающей средой, наличие целей в жизни, личностный рост, самопринятие. Анализируя такой подход к понятию психологического благополучия, Тамир и Гросс (Tamir, Gross, 2011) отмечают специфику процессов регуляции эмоций. Во-первых, люди могут иметь мотивацию к переживанию негативных эмоций (снижению позитивных), если эти эмоции способствуют достижению цели. Во-вторых, люди с разными индивидуальными особенностями предпочитают испытывать разные аффекты в одной и той же ситуации: например, для лиц с высоким нейротизмом, ориентированных на избегание неудач, характерна склонность повышать свой уровень тревоги перед выполнением заданий, что помогает им достигать большего успеха, тогда как лица с высокой экстраверсией, наоборот, склонны повышать уровень радостного возбуждения перед заданиями, успешное выполнение которых награждается.

Особую важность в контексте проблемы соотношения индивидуальных особенностей и специфики регуляции эмоций представляет соотношение регуляции эмоций и эмоциональности, как черты темперамента (Падун, 2010). Существует точка зрения, что сама по себе эмоциональность уже включает регуляцию и, соответственно, индивиды с низкой эмоциональной реактивностью изначально имеют эффективную регуляцию, тогда как высокореактивные индивиды имеют сложности с регуляцией эмоций.

Другие исследователи разделяют эмоциональную реактивность и регуляцию эмоций (Gross, Thompson, 2007). С их точки зрения, человек может иметь высокую эмоциональную реактивность в сочетании с эффективной регуляцией эмоций. Данная точка зрения подтверждается тем, что в процессе психотерапии пограничного расстройства личности эмоциональная реактивность снижается незначительно, тогда как контроль связанного с эмоциями поведения (например, аутодеструктивных действий) со временем снижается значительно. Таким образом, разграничение эмоциональности как индивидного свойства, мало поддающегося изменениям, и регуляции эмоций как процесса, являющегося мишенью психологического воздействия и доступного для изменений, является крайне важным для научного обоснования методов психологической помощи.

В психологических исследованиях регуляции эмоций наиболее популярной теоретической моделью на сегодняшний день является модель Гросса (Gross, Thompson, 2007), которая основана на рассмотрении процесса развертывания эмоциональной реакции во времени (более подробное описание модели Гросса см.: Падун, 2010). «Предшествующие реакции» стратегии отражают регуляцию эмоций до того момента, как эмоциональная реакция появилась, т.е. произошло изменение поведения и психофизиологического состояния индивида. К ним относятся: выбор ситуации (предпочтение вовлечения в одни ситуации и избегание других в целях регуляции эмоциональных состояний); модификация ситуации (изменение самой ситуации в целях регуляции ее эмоционального воздействия); распределение внимания (выбор тех аспектов ситуации, на которые следует обращать внимание); когнитивные изменения (переоценка значения ситуации). «Фокусированные на реакции» стратегии работают тогда, когда эмоциональная реакция уже запущена. К этим стратегиям относится изменение эмоциональной реакции (эмоционально-экспрессивное поведение, подавление эмоций, релаксация, физические упражнения, медикаментозные препараты, алкоголь, курение и т.д.) (Gross, Thompson, 2007).

Исследователи выделяют различные феномены нарушений регуляции эмоций, которые сопряжены с определенными психическими расстройствами (Gross, Jazaieri, 2014). Во-первых, речь идет о нарушениях в интенсивности переживания эмоций, т.е. об эмоциональной гиперреактивности, с одной стороны, и гипореактивности – с другой. В качестве клинического примера для гиперреактивности авторы приводят социальную тревогу, а примером гипореактивности выступает антисоциальное расстройство личности, отличительной чертой которого является снижение способности к состраданию и эмпатии, ведущее к формированию аморализма и безрассудности.

Второй феномен, связанный с нарушением регуляции эмоций,– это проблемы с длительностью протекания эмоций. Слишком короткие или слишком продолжительные по времени эмоциональные состояния также связываются с определенными расстройствами. Примером сверхдлительного переживания эмоции могут служить специфические фобии, а в качестве примера кратковременности эмоционального состояния рассматривают сниженную способность к переживанию позитивных эмоций при посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР).

Еще один компонент нарушений в переживании эмоций – это частота их возникновения. Так, например, при дистимии наблюдается снижение частоты возникновения эмоций, а при клинически выраженной импульсивности, наоборот, слишком часто возникают негативные эмоции.

Неадекватность эмоций ситуации – еще одно проявление патологии эмоций. Так называемая «аффективная амбивалентность», свойственная пациентам с шизофренией, обнаруживается через негативные эмоциональные реакции на позитивные стимулы и позитивные эмоциональные реакции на негативные стимулы.

К нарушениям, связанным с процессами регуляции эмоций, относят: сложности в осознавании эмоций (emotional awareness), проблемы с постановкой регуляторных целей и неэффективные стратегии регуляции эмоций (Gross, Jazaieri, 2014).

Проблемы с регуляторными целями выражаются, преимущественно, в сниженной способности соотносить краткосрочные цели (например, избавиться от дистресса немедленно с помощью алкоголя) и их долгосрочные последствия.

Сложности в осознавании эмоций описаны в рамках концепта «алекситимии» как неспособности к распознаванию, описанию, а также взаимодействию с собственными эмоциями, а также сложности в различении эмоций и телесных ощущений.

Ригидные, не адаптированные к ситуации и не соотнесенные с персональными целями стратегии регуляции эмоций вносят вклад в развитие психических расстройств. Ниже будет показано, что любая стратегия регуляции эмоций может иметь и адаптивный, и дезадаптивный характер, в зависимости от частоты и интенсивности ее использования (Werner, Gross, 2010).

Первая стратегия в модели Гросса названа «Выбор ситуации» (Gross, Thompson, 2007). На этом этапе человек предсказывает траекторию своих эмоций, стараясь избегать одних ситуаций и, наоборот, включаться в другие. Дисфункциональная регуляция на этом этапе может быть связана с хроническим избеганием одних и тех же ситуаций, которое в конечном итоге ведет к снижению социальной, образовательной, профессиональной активности. Люди далеко не всегда точно прогнозируют свои эмоциональные состояния в конкретных ситуациях. Например, им свойственно в своих прогнозах завышать длительность негативных эмоций в неприятных ситуациях и занижать длительность позитивных эмоций при переживании радостных событий. Например, для пациентов с шизофренией характерно недооценивать степень удовольствия в связи с будущими событиями (Gard et al., 2007). Социальное избегание, характерное для депрессивных пациентов, преследует цель уберечь себя от негативных эмоций, которые могут вызвать межличностные ситуации. При этом страдание депрессивных пациентов усиливается в связи с усугубляющимся одиночеством и дефицитом самореализации в различных сферах.

Вторая стратегия, описанная Гроссом,– «модификация ситуации» – связана с усилиями человека по изменению эмоционального воздействия ситуации. Патологические варианты функционирования этой стратегии включают различного рода подготовительные мероприятия, меры безопасности, манипуляции, которые изнуряют человека и, закрепляясь, образуют вторичные симптомы в виде дисфункций в отношениях, магических ритуальных действий и т.д. Примерами могут служить изнурительная подготовка к выступлению у человека с социальной тревогой, демонстрация партнеру печали в попытке получить от него внимание при истерии, привычка постоянно носить в сумке целую аптеку у лиц с паническими атаками и т.д.

Третья стратегия, названная Гроссом «распределение внимания», отражает способность человека направлять внимание на те аспекты ситуации, которые позволят максимально оптимизировать эмоциональное состояние. Данная стратегия включается в работу тогда, когда попытки выбора ситуации либо ее изменения исчерпаны. Такие процессы и состояния, как руминации (умственная жвачка), беспокойство и отвлечение, могут быть дисфункциональными и способствовать развитию психопатологии, если их частота и интенсивность имеют высокую выраженность.

Руминации – это навязчивые размышления о прошлых ситуациях, последствиях этих ситуаций с фиксацией на негативных оценках.

Беспокойство имеет близкий к руминациям механизм, однако фиксация внимания на негативных размышлениях «привязывается» не к прошлым событиям, а к будущим. Переработка возбуждения через беспокойство несколько снижает физиологическое возбуждение, однако в долговременной перспективе оно затрудняет привыкание к эмоциогенным стимулам.

Роль процессов внимания в регуляции эмоций наиболее часто проявляется в стратегии отвлечения, благодаря которой индивид перенаправляет внимание в сторону неэмоциональных аспектов жизненной ситуации, в ментальном или поведенческом плане. Как и другие стратегии, отвлечение «в малых дозах» является вполне адаптивным, особенно в тех случаях, когда ситуация не поддается контролю. Однако хроническое использование отвлечения как стратегии регуляции приводит к неспособности противостоять тревожным мыслям и действовать, несмотря на тревогу.

Четвертая стратегия в модели Гросса – когнитивная переоценка – отражает изменения интерпретации эмоциогенной ситуации с целью управления эмоциями. В ряде исследований показан адаптивный вклад когнитивной переоценки в эмоциональное здоровье человека. Использование когнитивной переоценки позитивно связано с более высокой частотой переживания положительных эмоций и более низкой – отрицательных, а также с психологическим благополучием и благоприятными межличностными отношениями. С другой стороны, показано, что индивиды, склонные к частому самооцениванию, переживают больше негативных эмоций и более склонны к депрессии.

Последняя, пятая стратегия в последовательном процессе регуляции эмоций касается изменения самой эмоциональной реакции. На этом этапе основными вариантами регуляции являются эмоциональная экспрессия и подавление эмоциональной экспрессии. Эмоциональная экспрессия эффективна тогда, когда индивид оказывается способным найти адаптивные формы выражения эмоций (т.е. найти понимание других людей, инициировать решение проблемы, а не просто «выпускать» аффект). В целом адаптивность или неадаптивность эмоциональной экспрессии не может быть определена однозначно, она зависит от ситуационного контекста. Патологические варианты этой стратегии регуляции эмоций выражаются в неконтролируемом проявлении аффекта, ведущего к поведенческой агрессии и насилию.

Подавление эмоций может усиливать негативные эмоциональные состояния (за счет неаутентичности). Данная стратегия сопряжена с высокой физиологической ценой: индивиды, использующие стратегию подавления, с трудом вспоминают негативно окрашенные события, но при этом демонстрируют высокую физиологическую реактивность во время выполнения задания. Стремление подавить эмоциональную экспрессию снижает интенсивность позитивных эмоций, но оставляет на том же уровне интенсивность негативных. Дисфункциональным для психологического здоровья является подавление не только негативных, но и позитивных эмоций: оно имеет отрицательные последствия для межличностных отношений.

В связи с тем, что имеются многочисленные исследования связи между характеристиками регуляции эмоций и психологическим благополучием, а также выраженностью психопатологической симптоматики, индивидуальные особенности в процессах регуляции эмоций являются важными в контексте психокоррекции и психотерапии (Падун, 2015). В частности, фокусом психотерапии может быть развитие способности к принятию эмоций, коррекция убеждений и установок о возможности выдерживать эмоциональный дискомфорт, развитие навыков когнитивной переоценки и возможностей конструктивно выражать эмоции.

Диагностика изменений стратегий регуляции эмоций в процессе психокоррекции и психотерапии, наряду с оценкой изменений психопатологического статуса и характеристик качества жизни, могут служить способами научного доказательства эффективности психотерапевтических мер и способствовать сближению академической и прикладной психологии.

The Influence of Emotion Regulation Processes on the Mental Health

Annotation

Analysis of the influence of emotion regulation processes on the mental health is presented. The conceptions of psychological health in Russian and foreign science are discussed. Functions of emotion regulation processes in the context of different approaches to understanding of the term “psychological health” are described. With the help of the emotion regulation model of J.Gross the non-adaptive strategies of emotion regulation which lead to the development of emotional disorders are discussed.

Keywords: emotion regulation, psychological health, suppression, cognitive reappraisal.

Литература

Дубровина И.В. Психическое и психологическое здоровье в контексте психологической культуры личности // Вестник практической психологии образования. 2009. № 3. C. 17–21.

Падун М.А. Регуляция эмоций: процесс, формы, механизмы // Психологический журнал. 2010. № 6. С. 57–69.

Падун М.А. Регуляция эмоций и ее нарушения // Психологические исследования. 2015. Т. 8(39). № 5. URL: http://psystudy.ru.

Davidson R.J. Affective style and affective disorders: perspectives from affective neuroscience // Cognition and Emotion. 1998. V. 12. Р. 307–330.

Gard D.E., Kring A.M., Gard M.G., Horan W.P., Green M.F. Anhedonia in schizophrenia: distinctions between anticipatory and consummatory pleasure // Schizophrenia research. 2007. V. 93. P. 253–260.

Gross J.J., Jazaieri H. Emotion, emotion regulation, and psychopathology an affective science perspective // Clinical Psychological Science. 2014. № 2 (4). P. 387–401.

Gross J.J., Thompson R.A. Emotion Regulation: Conceptual foundations // Handbook of Emotion Regulation / Ed. J.J. Gross. N.Y.: Guilford Press, 2007. P. 3–24.

Ryff C.D. Psychological well-being in adult life // Current Directions in Psychological Science. 1995. № 4. P. 99–104.

Tamir M., Gross J.J. Beyond pleasure and pain? Emotion regulation and positive psychology / K. Sheldon, T. Kashdan, M. Steger (Eds.) // Designing the future of positive psychology: Taking stock and moving forward. Oxford University Press, 2011. P. 89–100.

Werner K., Gross J.J. Emotion regulation and psychopathology: A conceptual framework / A. Kring, D. Sloan (Eds.) // Emotion regulation and psychopathology. N.Y.: Guilford Press, 2010. P. 13–37.