О взаимодействиях один на один

Роберт Левенсон

В наших исследованиях диадических взаимодействий людей, состоящих в близких отношениях, мы обнаружили, что обсуждение областей разногласий обеспечивает отличные условия для изуче­ния того, как люди выражают и регулируют свои эмоции. Ведь именно благодаря тому, что люди являются социальными суще­ствами, они имеют эту глубокую потребность в том, чтобы не по­зволять своим эмоциям «приходить в неистовство», и в том, чтобы приводить эмоции в соответствии с требованиями ситуации и обе­спечения комфортного существования окружающих.

Мы обнаружили, что супружеские пары, способные поддержи­вать психологическое спокойствие при обсуждении проблем в своих взаимоотношениях, с большей вероятностью были довольны своим браком и дольше продолжали совместную жизнь. Часто в семей­ных парах один из супругов принимает на себя роль «термостата», отслеживающего температуру взаимодействий и выполняющего в случае необходимости корректирующие действия. Эти корректи­ровки могут принимать форму помощи супругу или супруге в регу­лировании своих эмоций (обычно именно женщина берет на себя роль термостата в отношениях представителей разных полов) и оставаться в зоне эмоционального комфорта там, где проблемы могут обсуждаться продуктивно без чрезмерной горячности (ин­тенсивности) или холодности (отстраненности).

В этих взаимодействиях Мэттью играл роль термостата. Даже имея дело с очень враждебно настроенным и требовательным партнером, он оказывал на него успокаивающее воздействие, что позволяло продолжать дискуссию в конструктивном ключе.

(Роберт Левенсон является профессором психологии в Кали­форнийском университете (Беркли) и директором Института ис­следований личности и общества.)

Экман: Что вы скажете по этому поводу? Может ли оказаться, что когда вы встречаете человека с хорошо развитой эмоциональ­ной уравновешенностью, — а у Мэттью с эмоциональной уравно­вешенностью все в порядке, — вы чувствуете в нем много челове­ческой доброты? Вы понимаете, что встретились с человеком, не похожим на всех тех, с кем вы встречались прежде, и что этот че­ловек оказывает на вас успокаивающее влияние. Как вы можете это объяснить?

Далай-лама (через переводчика): Одно из возможных, но дале­ко не полных объяснений заключается в том, что здесь использу­ется расхожее клише. В буддистской традиции также существует понимание — фактически речь идет о качестве, приписываемом самому Будде, — того, что без использования оружия или инстру­ментов власти, одной лишь силой любви и доброты он был способен подчинять себе своих врагов. Любовь и доброта, а также состра­дание обладают естественной способностью обезоруживать и смяг­чать людей. Кое-что зависит также от фактического содержания беседы и от ее темы.

В начале 1970-х годов в Британии жил джентльмен по имени Феликс Грин. Он был одним из немногих представителей за­падной цивилизации, сумевших посетить Тибет и Китай, причем Китай даже несколько раз.

Джинпа: Грин отснял много фильмов о Тибете. Он был другом Чжоу Эньлая — тогдашнего премьер-министра Китая. Он был убежден, что жизнь в Тибете при коммунистах была замечатель­ной, что тибетцы были счастливы и что все было прекрасно. Он захотел приехать к Его Святейшеству и показать ему свои филь­мы. Прежде чем встретиться с Его Святейшеством, он был принят представителями тибетского правительства. Они предупредили Его Святейшество о том, что этот человек разделял взгляды ком­мунистов на тибетский вопрос, обладал ограниченными знаниями и владел лишь односторонней информацией о ситуации в Тибете. «Будьте осторожны. Он очень опасен», — без устали повторяли они. Его Святейшество встречался с ним в течение трех дней. Они беседовали и смотрели отснятые пленки, и к моменту расставания Грин стал совершенно другим человеком!

Его Святейшество объяснил эту метаморфозу действием силы правды. Грин имел укоренившиеся предубеждения, собственное восприятие ситуации, но когда он узнал фактическое положение дел, то это знание его изменило.

Далай-лама: Итак, правда также, по-видимому, имеет большое значение.

Экман: Если бы я должен был применить это знание к описан­ной мной ситуации, то я сказал бы, что при первом взаимодей­ствии Мэттью с добрым собеседником этот человек не изменил состояние его психики, но у них было немного времени для бе­седы.

Другим показателем, различия людей, является их способ­ность к изменению убеждений. Есть фанатичные, одержимые люди, которые всеми силам противодействуют изменениям.

Далай-лама: Это так.

Экман: Сейчас я прочту отрывок из вашей книги «Вселенная в одном атоме»: «Ключевой особенностью этих психических со­стояний является вызываемые ими расстройство и потеря само­контроля. Когда они возникают, мы начинаем утрачивать спо­собность действовать в соответствии с нашими устремлениями и становимся заложниками нашего нарушенного образа мыслей, С учетом того, что эти огорчения глубоко уходят корнями в наши эгоцентричные связи с другими людьми и с миром в целом, ког­да они возникают, наш взгляд на мир становится более узким».

Осознанность

Далай-лама (через переводчика): Чем выше вырабатываемая вами способность проявлять внимание, тем лучше вы сможете на­блюдать и понимать это свойство.

Экман: Да.

Далай-лама (через переводчика): В практике буддистской ме­дитации основным методом выработки такого понимания явля-ется развитие осознанности. Вторым методом, который считается более подходящим для развития способности к такому монито­рингу, является постоянное применение осведомленности в фак­тических процессах размышления, просто путем наблюдения за вашей психикой и за вашими мыслями, когда они возникают, и понимания того, что происходит в настоящем.

Экман: Позвольте мне удостовериться в том, что я правильно понял различие. Один метод имеет дело с нашим знанием. Знание состоит в понимании того, что вы должны фокусироваться на дей­ствии, а не на том, кто это действие совершает. Знание будет со­стоять в том, что если вы вместо удаления препятствия попытае­тесь наказать человека за создание этого препятствия, то это будет опасно и для вас, и для другого человека. И это все знание. Теперь многие люди не имеют этого знания. Нам гораздо легче научить знанию, чем научить второй практике, которая вырабатывает уме­ние осознавать моментальный опыт.

Далай-лама (через переводчика): Верно. Подобным образом мож­но учить знанию о пользе сострадания.

Экман: Знанию можно научить. Но усвоить навык наблюдения за осведомленностью — навык нахождения в текущем моменте, навык осознания искры до возникновения пламени — непросто. Вам нужно и то и другое. Вам требуется знание, и вам требуется навык. Знание вы можете получить просто из книги[10]. Но навык нельзя получить из книги — вы должны практиковаться снова и снова. Это два разных, но взаимосвязанных понятия, и оба они крайне важны для сбалансированной жизни.

Далай-лама (через переводчика): Совершенно верно. В совре­менной буддистской литературе термин «осознанность» исполь­зуется немного иначе. В тибетской традиции он означает осознан­ность того знания, а не мониторинг осведомленности.

Экман: Только знания?

Далай-лама (через переводчика): На санскрите для этого ис­пользуется слово sati, а в тибетском языке — drenpa, что букваль­но означает «памятование». Осознанность привносит в настоящее осведомленность о тех вещах, которым вы уже научились.

Экман: Но, чтобы действовать таким образом, вы должны иметь способность к самонаблюдению, обладать метасознанием. Вам не­обходимо знать о настоящем. Какой термин используется для обо­значения выработки этого навыка?

Джинпа: Это то, что Алан Уоллес называет метавниманием, или наблюдающей осведомленностью.