Сновидящее тело в волшебной сказке

Форма проявления сновидящего тела зависит от канала, в котором возникает его процесс. Так, оно может проявиться как боль, как движение или как голоса. Оно также может возникнуть на городской улице как поразительное происшествие или появиться визуально в сновидении. Когда определенный лейтмотив сновидения характерен для небольшой группы людей, мы называем это местным преданием. Когда такой лейтмотив распространен в какой-либо культуре, мы говорим о волшебной сказке. Сказки — это нечто вроде сновидений культуры. Читая нижеследующую сказку, попытайтесь угадать, какому народу и какому типу культуры могла бы присниться подобная история.

Жил-был старый дровосек, который гнул спину с утра до ночи. Когда он наконец скопил немного денег, позвал он своего сына и сказал ему: «Ты мой единственный ребенок. Тяжким трудом скопил я эти деньги и хочу потратить их на твое обучение. Если ты выучишься достойному ремеслу, то сможешь содержать меня, когда я состарюсь и руки будут плохо слушаться меня». Юноша поступил в университет и прилежно постигал науку. Учителя не могли нахвалиться им, а он усердно продолжал учебу. Когда его обучение уже близилось к концу, сбережения отца иссякли и ему пришлось возвратиться домой. «Какой стыд, — сетовал отец. — Мне больше нечего тебе дать. В эти тяжкие времена я едва могу заработать на краюху хлеба для нас обоих». «Дорогой отец, — ответил сын, — не печалься, я привыкну к этой жизни, и кто знает, может быть, и полюблю ее в конце концов».

Когда отец стал собираться на работу, сын сказал: «Я пойду с тобой». «Не знаю, — ответил отец, — тебе будет трудно, ты ведь не привык к тяжелой работе. И потом, у меня только один топор, а купить еще один нет денег». «Пойди к соседу, — говорит сын, — займи у него топор, а когда я заработаю денег, купим еще один».

Отец одолжил топор у соседа, и на следующее утро они вместе с сыном отправились в лес. Юноша помогал отцу и был бодр и весел. Когда настал полдень, старик сказал: «Давай-ка отдохнем и перекусим». Сын взял свой хлеб: «Ты, отец, отдыхай, а я не устал. Пойду-ка я прогуляюсь». «Не валяй дурака, — рассердился отец. — Разве дело шататься вокруг? Устанешь — рукой шевельнуть не сможешь. Садись и отдыхай».

Но сын скрылся в лесу, прихватив свой хлеб. Веселый и радостный, он разглядывал зеленые кроны, высматривая птичьи гнезда. Он исходил лес вдоль и поперек, пока не подошел к огромному угрюмому дубу. Этому дереву было, наверное, сотни лет, и было оно такое толстое, что пятеро мужчин не могли бы обхватить его. Он остановился, взглянул на дуб и подумал: «На этом дереве наверняка гнездится множество птиц...» Вдруг он услышал чей-то оклик. Приглушенный голос взывал: «Выпусти меня, выпусти!» Оглядевшись, он ничего не заметил, и ему показалось, что голос исходит из-под земли.

— Ты где? — крикнул он.

— Я среди корней дуба, выпусти меня, выпусти! — откликнулся голос.

Парень смахнул прошлогодние листья и стал осматривать корни, пока не обнаружил там небольшое дупло. Внутри он нашел стеклянную бутылку. Подняв бутылку к свету, он рассмотрел в ней существо, похожее на лягушку. Оно металось от стенки к стенке.

— Выпусти меня!

Не подозревающий худого студент вытащил пробку из сосуда. В мгновение ока оттуда выскользнул дух и начал быстро увеличиваться. Через несколько секунд перед юношей стоял ужасающего вида детина ростом с полдерева.

Громовым голосом он вымолвил:

— Знаешь ли ты, какая награда тебя ждет?

— Нет, — бесстрашно ответил юноша, — откуда мне знать.

— Так знай, — заорал дух. — Я сверну тебе шею!

— Предупредил бы раньше. Я бы тебя в бутылке оставил. Но все равно я голову терять не намерен. Тебе придется посоветоваться с людьми, прежде чем займешься моей шеей.

— С людьми, говоришь? Ты заслужил награду и ты ее получишь. Думаешь, меня замуровали здесь за мою доброту? Они сделали это в наказание мне. Я — могучий Меркурий, и, когда меня кто-нибудь освобождает, мой долг свернуть ему шею.

— Ну-ну, не торопись, — говорит студент. — Сначала мне надо убедиться, что ты действительно умещался в этой бутылке, тогда поверю, что ты на самом деле могущественный Меркурий.

— Нет ничего проще, — надменно промолвил дух. После чего он на глазах стал сжиматься, уменьшился до первоначальных размеров и вполз прямо в горлышко бутылки. Как только он оказался внутри, студент заткнул пробку и запихнул бутылку на старое место среди корней дуба. Так он перехитрил духа. Юноша зашагал восвояси, но дух жалобно завопил:

— О, пожалуйста, выпусти меня, выпусти меня отсюда!

— Нет, — ответил юноша, — дважды меня не проведешь. Если уж я поймаю своего врага, то так легко не отпущу.

— Если освободишь меня, — говорит дух, — не будешь ни в чем нуждаться до конца своих дней.

— Нет, — отвечает студент, — опять меня облапошишь.

— Эх парень, от удачи отворачиваешься. Я тебя не обижу, награжу по-царски.

Юноша подумал про себя: «Попытаю счастья, а вдруг он сдержит обещание». Словом, вытащил он пробку, и дух вышел наружу, как и в первый раз, и стал расти, пока не достиг гигантских размеров. Он дал студенту кусочек материи, вроде припарки, и сказал:

— Вот твоя награда. Если положишь один край на рану, рана заживет, а если потрешь железо или сталь другим краем, они превратятся в серебро.

— Надо проверить, — говорит студент. Он подошел к дереву, рассек кору топором и потер надрез тряпочкой. Кора срослась: рана была исцелена. — Все в порядке. А теперь прощай.

Дух поблагодарил его за освобождение, а юноша отправился к отцу.

— Ты где болтаешься? — проворчал отец. — Про работу совсем забыл. Я же говорил, что у тебя ничего не получится.

— Не печалься, отец, я нагоню.

— Нагонишь? Да ты понимаешь, о чем говоришь?!

— Смотри, ты и глазом моргнуть не успеешь, как я свалю это дерево. — Он взял свой топор, потер его припаркой и нанес мощный удар. Но, став из железного серебряным, лезвие топора погнулось. — Отец, посмотри, что за никудышный топор ты мне дал, весь погнулся.

Отец ужаснулся:

— Теперь мне придется заплатить за этот топор, а где взять денег?

— Не гневайся на меня, — ответил сын, — я заплачу.

— А не скажешь чем? — сокрушался отец. — Книжной грамоты в тебе, может, и в достатке, а вот в рубке леса ты уж точно ничего не смыслишь.

Они вернулись домой, и отец сказал: «Пойди продай сломанный топор. Посмотрим, сколько ты за него выручишь. А уж мне придется заработать недостающие деньги, чтобы расплатиться с соседом».

Сын отнес топор в город к ювелиру. Тот осмотрел его и воскликнул: «Да этот топор стоит 400 талеров!» И тут же отсчитал деньги.

Студент вернулся домой и сказал:

— Отец, я принес деньги. Пойди спроси соседа, сколько мы должны ему за топор.

— Я уже знаю, — вздохнул отец. — Один талер и шесть грошей.

— Вот деньги, их гораздо больше, чем нам нужно. — Он дал отцу сто талеров. — С сегодняшнего дня ты будешь жить в свое удовольствие и не будешь испытывать нужды ни в чем.

— Великий Боже! — воскликнул старик. — Откуда у тебя такие деньги?!

Студент рассказал ему о своем приключении и показал подарок, который он получил, поверив в свою удачу. Оставшихся денег было достаточно, чтобы он вернулся в университет и продолжил учебу. Волшебная припарка наделила его способностью лечить любые раны, и вскоре он стал прославленным на весь мир доктором.

Как вам кажется, какому народу или какой культуре могла присниться такая сказка? Для начала заметим, что дерево, помимо прочего, это символ вегетативной жизни и нервной системы человека. Меркурий же является тем диким духом, которого мы, будучи добропорядочными законопослушными гражданами, закупориваем в своем теле. Отец символизирует консерватизм юноши, его убеждения, его патриархальное сознание, а сам юноша — это символ Эго, которое может освободить дух в теле. Он олицетворяет человека, работающего с телом. Это и вы, и я — все, кто изучает сновидения и телесные проблемы.

Поскольку сказка связана с той или иной культурной традицией, то мы должны вспомнить, что наша сказка написана братьями Гримм, то есть она из Европы. Европейцам и большинству американцев снится один и тот же сон. Наша культура говорит нам: будь цивилизованным, закупорь свою истинную сущность или же быстро выпусти ее наружу, взорвись и отправляйся на войну. Меркурий — символ давления, напряжения, символ закупоренности. Он олицетворяет чувство тяжести в голове, или сердечное давление, или боли в желудке. Он символ удушливой атмосферы в группе, в которой не дозволяется проявлять свои подлинные чувства.

Многие ощущают в своем теле давление закупоренных эмоций, которые требуют выражения в той или иной форме. К примеру, ко мне пришел человек, страдающий от острых резей в желудке. Ему не терпелось тут же решить свою проблему.

Он пришел несколько раньше назначенного времени, и я спросил: «Не хотите ли сначала чашку чая?»

— Нет, спасибо. Я пришел сюда, чтобы вы решили мою проблему.

— Хорошо, тогда немного подождите меня. Я вернусь через десять минут.

Он не на шутку разозлился:

— Нет! Я хочу, чтобы вы остались и незамедлительно занялись моими проблемами.

Я, хотя и был зол на него, подумал, что его мучения, должно быть, невыносимы, и в конце концов смягчился и не стал настаивать на своем.

— На что это похоже, ваши рези в желудке?

Помолчав немного, он ответил: «Как будто что-то хочет вырваться наружу. Я чувствую, что я весь скован». Чем больше я старался помочь ему, тем сильнее чувствовал свое бессилие, поскольку он был как каменный истукан. Это был порочный круг. К тому же мой пациент оказался настоящим деспотом. Тем не менее я продолжал свои расспросы, пока не услышал, как я сам вдруг заныл тоненьким голоском: «Выпусти меня! Я здесь не выдержу, отпусти меня!»

— Ни за что, — ответил пациент.

— Выпусти, — настаивал я. — Тут очень тесно.

— Нет, и не проси.

— Ну пожалуйста, отпусти меня, мне надо выйти и выпить чашку чая, я пить хочу!

Вдруг он воскликнул: «О господи!» В этот момент он понял, что происходит — и внутри, и вовне. Он помолчал некоторое время, а потом повернулся ко мне и сказал: «Это как раз то, что происходит у меня в желудке. Теперь я понимаю. Это мои чувства и желания хотят вырваться наружу, а я их не пускаю». Это понимание постепенно успокоило его желудок.

В этом примере самое примечательное, что телесные проблемы этого человека, как в зеркале, отразились во внешней ситуации. Интересно наблюдать, как люди бессознательно воспроизводят свои внутренние проблемы во внешней среде. То, как они страдают во взаимоотношениях с другими, говорит и о том, как они страдают внутри себя. Этот мужчина был так нетерпелив, что закупорил свои эмоции и получил рези в желудке; он и сам был резью для окружающих. Как его внутренние переживания были закованы в желудке, так и я чувствовал себя скованным его чопорностью и ригидностью. Его мир являл собой отражение его тела.

А вот еще один пример человека с «духом в бутылке» — женщина, которая страдала хроническим гепатитом. После седьмого по счету сеанса она пожаловалась на жуткую боль в печени. Она положила руку на бок, рядом с печенью.

— Что там происходит? — спросил я.

— Ужасно, я ничего не чувствую.

— Но ведь вы только что сказали, что у вас там жуткая боль!

Я задумался: либо я использую не тот канал, и она в нем ничего не чувствует, либо она просто оказывает мне сопротивление. — Если вы ничего не чувствуете, то, может быть, вы что-нибудь там видите?

— О да! Я действительно вижу нечто, я даже могу вам это нарисовать.

Она сделала фантастический рисунок, изображающий мешок и нечто, что пытается из него выбраться. Я изучил рисунок и спросил, действительно ли она нарисовала то, что видит.

— Да, но что это значит? Что мне с этим делать? Поскольку я не знал, что с этим делать, я развернул перед ней спектр возможностей по разным каналам:

— Да что угодно. Мы можем обыграть это, обсудить это, пофантазировать на эту тему, послушать, почувствовать это... все что хотите.

— Я хочу это обыграть. Вы будете мешком, а я буду тем, что внутри него и что пытается выбраться. Это показалось мне интересным, и я согласился: «Давайте попробуем». Она села на пол, я выгнулся над ней, лег животом ей на голову, а свою голову положил ей на колени.

— Давайте представим, что я — мешок, а вы — внутри меня. Она стала толкать меня, выкрикивая: «Выпусти меня, выпусти меня!»

— Ну уж нет, я прочный мешок, и я тебя не выпущу!

— Пусти!

— Ни за что.

Так продолжалось в течение некоторого времени без видимых результатов, и я решил, что нам следует поменяться ролями. Теперь она стала мешком и приказала мне: «Сиди внутри. Оставайся там, тебе надо расти». И снова мы поменялись ролями. Всхлипывая, она забормотала:

— Давным-давно ты запрятал меня сюда. С тех пор я здорово выросла. Мне уже никогда отсюда не выбраться.

— Извини, но тебе придется остаться здесь, — сказал я в роли мешка.

— Мы можем сделать операцию, — предложила она, творчески предвидя следующий шаг в своем процессе. Она взяла воображаемый нож и вспорола мешок. Я оказался как бы разрезанным, и она выскочила из меня прямо на пол. Так она сидела минут 15-20, молча, затаив дыхание.

— Я чувствую струйки пота за ушами. Похоже, как будто я только что появилась на свет.

— Замечательно, рад слышать это. Кто ты? — Мне действительно было интересно это узнать.

— Я — настоящая женщина, ее самые глубокие чувства. Глубже этих чувств ничего нет.

— Что это за чувства?

— Чувства любви. Я спрятала их, чтобы они там выросли, а теперь они просятся наружу. — Она долго, до самого конца нашей встречи, плакала. В ту ночь ей приснилось, что она плывет навстречу совершенно новому миру, который полон цветов.

Это второй пример личности с запертыми чувствами, которые соматизировались. В первом случае эмоции мужчины были заперты в его желудке, а у этой женщины — в печени, проявляя себя в форме гепатита. Она не могла позволить себе чувствовать или выражать свою любовь, потому что жизнь ее была ужасна. Ее мать была наркоманкой, а своего отца она никогда не видела. В детстве ее часто били. Она вполне успешно научилась держать свои чувства под замком. Когда она была ребенком, ее процесс состоял в том, чтобы подавлять свои чувства. Теперь, став взрослой женщиной и пожелав выпустить свои чувства из заточения, она обнаружила, что это ей не под силу. Хроническое подавление этих чувств переросло в болезненный процесс, ищущий реализации. Однако она смогла трансформировать болезнь, научившись выражать свои чувства.

Чувства подавляются так часто и с такой силой, что они вынуждены заявлять о себе через телесные симптомы и, следовательно, причинять много боли. Чувства становятся агрессивными, когда их подавляют слишком долго. В итоге могут развиться трагические недуги, вроде рака. Подобно Меркурию, запертые эмоции могут обидеться, разозлиться и настроиться на самую жестокую месть!

Такие чувства могут не только проявлять себя в теле, но и завладевать психикой. Нередко в основе суицидальных устремлений лежат эти подавленные, «меркурианские» переживания. У меня был пациент-шизофреник, страдавший сильными болями в грудной клетке. Когда я спросил его, что это за боль, он подскочил к моей боксерской груше и ударил по ней с такой силой, что чуть не вывел ее из строя. В его ударах было столько жестокости и агрессии, что казалось, когда-нибудь он сам себя погубит. Его дух был переполнен насилием. Похоже, у него не было сил себя контролировать. В отличие от юноши из сказки, ему не удавалось загнать своего духа обратно в бутылку, и он отдал себя во власть психиатрам и лекарствам, чтобы они закупоривали его агрессию. Я помог ему загнать его безумную агрессию внутрь, громко стуча по полу (тем самым отвлекая его от избиения груши) и призывая его внимательно прислушаться к издаваемым мной звукам. Я переключил его каналы, и это помогло ему остыть.

А теперь вернемся к сказке «Дух из бутылки». Юноша, освободивший духа, первый раз сделал это безо всякой боязни. Но когда он открыл бутылку, дух попытался его уничтожить. После ему пришлось как следует поработать мозгами, чтобы перехитрить духа и загнать его обратно. Духи не обладают особой гибкостью. Они предсказуемы, так как им чуждо творческое мышление; они просто руководствуются эмоциями. Поэтому, если вы будете начеку и при этом разовьете гибкость, необходимую для переключения каналов и модальностей поведения, вам может повезти и вы укротите духа.

Из рассказов пациентов явствует, что сами телесные ощущения и болезненные чувства несут в себе и целительную силу. Если работать с ними в нужное время и позволять им выражать себя в нужный момент, они автоматически исцеляют пациента. В случае женщины с гепатитом, те чувства, которые высвободились из ее тела, до этого были вынуждены оставаться там долгие годы и создавать симптомы, пока для нее не настал момент выпустить их на волю. Если бы она освободила эти чувства слишком рано, они бы могли ее просто шокировать. Во время сеанса они сообщили ей, что им нужно расти. В течение некоторого времени ей просто было необходимо подавлять их. Многие из вытесняемых чувств нередко носят инфантильный характер, например, плач, крик, обида и т.д., но повзрослев, как в случае этой женщины, они находят возможность проявлять себя более осмысленно.

Всем нам временами приходится вытеснять некоторую часть нашей врожденной, меркурианской спонтанности. Поступая так, мы взрослеем, учимся адаптации, но одновременно и расплачиваемся за это напряжением и давлением. И все же телесное напряжение полезно и значимо. Многие современные терапевты пытаются разбить бутылку, даже не пытаясь состязаться в выдумке с Меркурием. Они побуждают людей кричать и колотить разные предметы и думают, что при этом люди автоматически врачуют себя. Однако такой подход слишком наивен. Если Меркурия не перехитрить, как в нашей сказке, он может выйти наружу и убить пациента. На практике это означает, что простое подстрекательство к выплеску всех напряжений и стрессов наружу может привести к серьезным физическим травмам или к тому, что человек просто сойдет с ума. Следует очень осторожно обращаться с напряжением и оценивать его в контексте общего процесса. Если, выпуская духа, проявить хоть малую толику ума и осторожности, не форсировать события и не позволять себе чрезмерной наивности, тогда высвобождающиеся чувства будут целительными и полезными для человека в процессе его индивидуации. Но если чувства вырываются слишком быстро и хаотично, то они не дают тех творческих и ясных форм, которые Эго могло бы интегрировать. В некоторых случаях Меркурия держат внутри так долго, что он начинает разлагать само дерево, что я часто наблюдал при серьезных формах рака и терминальных стадиях других заболеваний. Но в конце концов, на закате жизни, он иногда вырывается наружу в виде прекрасного и осмысленного духа, который просветляет человека. Случай пациента со взрывающимся желудком, описанный ранее, был как раз такого рода.

Работа со сновидящим телом относится к психологии широкого спектра, она ведется и с умирающими, и с психотиками. Часто, общаясь с умирающими людьми, я вижу, что пробка бутылки уже замшела с годами и вытащить ее становится вопросом жизни и смерти. В таких случаях умирающий порой проходит через состояние, напоминающее психотический эпизод. Он беспорядочно галлюцинирует, становится непохожим на самого себя и полностью выключается из реальности. Неопытный психолог или врач может квалифицировать этот аспект умирания как психотический эпизод, вызванный истощением физического тела или передозировкой морфия. Однако термины типа «органический синдром мозга» беспомощны при описании встречи с освобождающимся Меркурием. К тому же большинство этих людей можно вернуть назад, в этот мир, где они смогут интегрировать свои хаотичные, на первый взгляд, видения. На самом деле, чем раньше приходят такие видения и хаотичные переживания, тем лучше для умирающего. В тех случаях, когда Меркурия выпускают достаточно рано, нередко может наступить улучшение физического состояния. Чем больше я сталкиваюсь с опытом подобного рода, тем ясней я осознаю, что процесс умирания обладает одной притягательной (особенно для молодых людей) возможностью — встретиться с этим невероятным духом жизни, умчаться с ним, а потом, при возможности, вернуться в этот мир с его прозрениями и дарами. Тем не менее нечасто приходится говорить об индивидуации. Нужно быть мастером, вроде того юноши, чтобы перехитрить Меркурия. Большинство же обычных людей либо закупоривают его на столь длительный срок, что это приводит их к смерти, либо выпускают его и, не справившись с последствиями, в итоге становятся психотиками. Один край спектра составляет безумие, а на другом лежит вегетативный хаос, или болезнь. Практически невозможно сказать, кто надолго закупорит Меркурия в бутылке, кто выпустит его слишком рано, а кто окажется способным обуздать его, когда он впервые вырвется на свободу.

Работа со сновидящим телом оперирует со всем многообразием проделок Меркурия. Терапевту требуется основательная практическая подготовка и глубокие знания в области телесных процессов и мифологии. К сожалению, наши медицинские и психологические учебные центры не дают таких знаний в полном объеме. Имея дело с Меркурием, нельзя быть наивным. Терапевты «прорывного» типа опасны. Слава богу, большинство людей все еще достаточно консервативны, чтобы проигнорировать как многочисленные рекламные посулы «нирваны на земле», так и обещания полностью избавить от напряжения.

Напряжение имеет огромное значение. Оно представляет собой рост Меркурия, созревание плода целостности, и этот плод нельзя срывать раньше времени.

Волшебная сказка и ее связь с телесной работой демонстрируют вам архетипические паттерны, стоящие за психологическими феноменами давления, напряжения и вытеснения. Кто бы ни работал с этими архетипическими телесными переживаниями, он неотвратимо встретится со стариком Меркурием. Значение этого персонажа невозможно переоценить. Ведь он — дух дуба, сам источник жизни, смерти и исцеления. Он суть культурная проблема: вотанический, дикий, варварский дух, который был заточен в бутылку сотни лет назад. Это понадобилось для достижения нашего сегодняшнего уровня цивилизации. Многим умирающим снится, что их телесным проблемам сотни лет; в галлюцинациях на смертном одре им представляется, что они были рождены века тому назад.

Я убежден: для того, чтобы жить в двадцатом веке, большая часть древнего духа должна быть закупорена, хорошо это или плохо. У меня нет также сомнений в том, что любой человек, который столкнулся с телесным духом лицом к лицу, должен принять жесткий вызов: личностно интегрировать дух, который так мало популярен в этом мире. Порой бывает легче болеть, страдать от невыносимого и беспощадного давления или сойти с ума, чем привнести в реальность дух, который заставляет человека столкнуться с социальными конфликтами, непониманием и одиночеством. Какой же в этом великий мистический вызов и какая боль — быть человеком!