Эмоциональный интеллект. осознание эмоции, она, как таковая, регистрируется в лобных долях коры головного

осознание эмоции, она, как таковая, регистрируется в лобных долях коры головного мозга.

Эмоции, бурлящие ниже порога осознания, могут оказы­вать мощное влияние на наше восприятие и реакцию, хотя мы даже не догадываемся об их воздействии. Возьмем, к примеру, человека, который раздражился от случившейся у него рано утром грубой стычки с приятелем, а потом несколько часов пребывал в дурном настроении, обижаясь на всех и вся, хотя ни у кого не было намерения его обидеть, и набрасываясь на людей без явной видимой причины. Он, возможно, не придал никакого значения своему неутихавшему раздражению и очень бы удивился, если бы кто-нибудь обратил на это его внимание, а оно просто-напросто пребывало вне сферы его осознания и побуждало его рявкать на окружающих. Но как только такая реакция осознается — и регистрируется в кортексе, — он уже может оценивать вещи по-новому, решить не обращать внима­ния на утреннюю ссору и изменить свое настроение и отноше­ние к окружающим. При таком подходе эмоциональное само­осознание становится структурным элементом следующего принципа эмоционального интеллекта: приобретение способ­ности избавляться от дурного настроения.

Глава 5

РАБЫ СТРАСТЕЙ

Ты человек...

Что с равной благодарностью приемлет Удары и подарки от судьбы... Дай человека мне, Которого бы страсть не сделала рабом, и я его Сокрою в сердце, нет, в глубоких тайниках души, Где пребываешь ты...

Гамлет, обращаясь к Горацио

Самообладание, способность противостоять эмоциональ­ным бурям, которые приносят с собой удары судьбы, вместо того чтобы быть «рабом страстей», прославляли как доброде­тель еще со времен Платона. В древнегреческом языке этому понятию соответствовало слово sophrosyne, что в переводе зна­тока греческого языка Пажа Дюбуа означает «внимательность и ум в образе жизни; умеренную уравновешенность и мудрость». Христиане Древнего Рима и ранняя христианская церковь на­зывали это temperantia, умеренностью, обуздыванием эмоцио­нальных эксцессов. Цель — душевное равновесие, а не подав­ление эмоций: каждое чувство по-своему ценно и важно. Жизнь, лишенная страстности, превратилась бы в безрадост­ную пустыню безразличия, отрезанную и изолированную от богатства самой жизни. Но, как заметил Аристотель, то, что нужно, так это подобающая эмоция, чувствование, соразмерное обстоятельствам. Когда эмоции слишком приглушены, они вызывают подавленность и отчужденность; вышедшие из-под контроля, доходящие до крайностей и упорные, они превра­щаются в патологические, как при парализующей депрессии, непреодолимой тревоге, бушующем гневе, маниакальном воз­буждении.

И действительно, ключом к эмоциональному благополучию является сдерживание причиняющих страдание эмоций; край­ности — эмоции, которые нарастают слишком интенсивно или

Эмоциональный интеллект

слишком долго, подрывают нашу стабильность. Разумеется, это не означает, что мы должны испытывать эмоции какого-то од­ного вида; если человек все время счастлив, то это так или ина­че наводит на мысль о слащавости символов в виде улыбающе­гося лица, на которых все буквально помешались в 1970-е годы. Много можно сказать о конструктивном вкладе страдания в творческую и духовную жизнь; страдание смягчает душу.

Ёзлеты и падения, хотя и придают жизни своеобразную ост­роту, должны пребывать в равновесии. В душевных расчетах именно соотношение положительных и отрицательных эмо­ций определяет ощущение благополучия — по крайней мере так об этом свидетельствуют результаты исследований настро­ения сотен мужчин и женщин, которые постоянно носили с собой «пищалки», время от времени напоминавшие им, что­бы те записали свои эмоции на данный момент. От участни­ков эксперимента вовсе не требовалось, чтобы они всеми спо­собами старались избежать неприятных чувств и всегда были довольными, скорее надо было, чтобы неистовые чувства не бушевали бесконтрольно и не портили хорошее настроение. Люди, пережившие сильные приступы гнева или депрессии, все же способны испытывать ощущение благополучия, если у них случались в равной степени радостные и счастливые пе­риоды, сыгравшие роль своеобразной компенсации. Кроме всего прочего, результаты исследований доказали, что эмоцио­нальный интеллект не зависит от академического и практи­чески нет никакой взаимосвязи между оценками, или коэф­фициентом умственного развития, и эмоциональным благо­получием человека.

Но поскольку в уме происходит постоянное «журчание» мыслей, точно так же идет немолчное «гудение» эмоций. Зву­ковой сигнал может застать человека и в 6 утра, и в 7 вечера, и он всегда будет пребывать в каком-то настроении, и, уж ко­нечно, по утрам в разные дни и настроения у него будут раз­ные. Но если для человека на протяжении нескольких недель или месяцев характерно некое среднее настроение, это свиде­тельствует о том, что этот человек в целом здоров и благопо­лучен. Выходит, что у большинства людей относительно ред­ко случаются приступы бурных чувств и многие из нас если и

И

Дэниел Гоулман

впадают в мрачное уныние, то весьма среднего уровня, с по­логими ухабами на нашем эмоциональном аттракционе вроде «русских горок».

Однако управление собственными эмоциями становится для нас повседневной работой-, ибо большее из того, что мы делаем, — особенно в свободное время, — так это стараемся управиться со своим настроением. Читаем ли мы роман или смотрим телевизор и даже выбираем себе занятие или собесед­ников — все^имеет целью улучшить собственное самочувствие и настроение. Умение ублажить себя составляет качество пер­востепенной важности в жизни каждого человека. Некоторые теоретики психоанализа, например, Джон Баулби и Д.У. Уин-никотт, считают его одним из наиболее действенных психиче­ских инструментов. Существует теория, что эмоционально здо­ровые младенцы научаются успокаивать себя, повторяя дей­ствия тех, кто за ними ухаживает, что делает их менее уязвимы­ми к всплескам активности эмоционального мозга.

Как мы уже поняли, головной мозг устроен таким образом, что мы очень часто почти или совсем не контролируем тот мо­мент, когда нас охватывает какая-либо эмоция, и не властны над тем, какая именно эмоция это будет. Но мы можем оказать некоторое влияние на то, как долго она будет действовать. Этот вопрос возникает не в связи с заурядными печалью, волнением или сильным раздражением; обычно подобные настроения про­ходят со временем и при наличии терпения. Но когда такие эмоции чрезвычайно сильны и длятся дольше некоего допус­тимого временного предела, они постепенно переходят в му­чительные крайние формы: хроническое состояние тревоги, неукротимую ярость, депрессию. А при их наиболее тяжелых и упорных проявлениях для их снятия могут понадобиться лекар­ственная терапия, психотерапия или и то, и другое одновре­менно.

В таких случаях обнаруживается одна возможность эмоцио­нальной саморегуляции, когда хроническое возбуждение эмо­ционального мозга слишком сильно, чтобы его можно было преодолеть без фармакологической помощи. Например, две трети людей, страдающих маниакально-депрессивным синдро­мом, никогда не лечились от этого расстройства. Но соль ли-