Есь душевный навоз перерабатываем и удобряем им почву для будущих отношений.

— Мы уже стену из ложных убеждений почти разобрали. Теперь будем дом возводить. Но вот что с навозом делать — ума не приложу, — пожаловался Сергей. — Весь луг загажен!

— Ой! А я придумала! — вдруг воскликнула Лика. — Ведь что такое навоз? Удобрения! Значит, можно посадки делать! У меня здесь вот, в сумочке, есть волшебные Семена Веры. Я с вами поделюсь, а вы их посеете, и на этом месте взрастет чудный сад!

— Ой, что вы, так неудобно! — застеснялся Сергей. — Вы из-за нас вляпались, и еще подарки дарите.

— Ничего и не из-за вас! — категорически отвергла мысль Лика. — Из-за себя! Считайте, что семена — моя плата за науку. Я никогда, никогда не забуду вашу сказку! И тоже почищу свое внутреннее пространство. Может, и ко мне Амур прилетит.

— Теперь-то обязательно прилетит! — в один голос уверили счастливые жертвы Амура.

— А босоножки, между прочим, уже высохли! Не пора ли нам в путь? — негромко напомнило Перышко.

* * *

В свежевымытых, беленьких босоножках идти было легко и весело. И разговор с Перышком у Лики выходил очень занимательный.

— Вот смотри, Перышко! Свет-Солнышко свою Любовь нашла. Хозяюшка, про которую Лекарь рассказывал, тоже нашла. Сергей и Милочка — нашли. Даже Чудовище — и то нашло. А моя Любовь где-то заблудилась. Почему так?

— А ты ее позови, — посоветовало Волшебное Перышко. — Раз заблудилась — значит, надо подать голос. Она тебя услышит и найдет дорогу.

— Это как? «Ау», что ли, кричать? — развеселилась Лика.

— Ты же в сказке! Тем более — в своей! Стало быть, можешь вызвать любой персонаж. Хоть бы и с помощью «ау»! — невозмутимо ответило Перышко. — Главное — начать действовать, а там уж что-нибудь да случится!

— Ау-у-у-у-у! Любо-о-о-о-овь! Мы зде-е-е-е-есь! Иди-и-и-и-и к на-а-а-ам! — тут же завопила Лика. — Ау-у-у-у-у!

— Ну и чего вопишь??? — ворчливо спросил кто-то из ближайших кустов.

— Ой! Кто это! — подпрыгнула Лика.

— Это я, твоя Любовь, — сообщил невидимый собеседник.

— А вы не могли бы вылезти из кустов? — неуверенно попросила Лика. — А то я вас как-то не вижу.

— Да я сама себя как-то не вижу, — пожаловалась Любовь. — Ты ж вечно от любви в кусты прячешься, а какая я — так и вовсе не представляешь.

— Вот я вас и звала, чтобы увидеть, какая вы на самом деле, — объяснила Лика. — Очень хочется познакомиться!

— Да разная я, — тут же отозвалась Любовь. — Какой придумаешь, такая и буду. Сказку про меня хочешь?

— Конечно! — обрадовалась Лика. — Я теперь сказки лучше всего воспринимаю. Научилась уже.

— Тогда слушай и читай Послания!

Сказка пятнадцатая

ДИАЛОГ С ЛЮБОВЬЮ

очь. И снова не было сна. Неделю назад он сказал мне: «Извини, но у нас ничего не получится. Дело не в тебе, дело во мне. Не обижайся…»

Эти слова, в разных вариациях, я слышала несчетное количество раз. А иногда они исчезали просто так, без слов. И это было больно и обидно.

Снова одолевали мысли: «Что, ну что я делаю не так? Почему мне так не везет? Ну я же не уродина, не дура, не грымза какая-нибудь. Но все не в радость, потому что в моей жизни нет Любви. В моей жизни совсем, совсем отсутствует Любовь».

Кажется, я плакала. И в какой-то момент я упала на колени и, обращаясь к потолку, страстно взмолилась: «Господи! Пожалуйста! Я так хочу Любви! Я не могу без Любви! Пусть ко мне придет Любовь! Ну пожалуйста, пожалуйста!» И Бог меня услышал.

— Я пришла, — сказала Любовь. — Посмотри на меня.

Она сидела в кресле у окна. Вид у нее был усталый, и похожа она была на замученную бытом домохозяйку. Видимо, сомнения отразились на моем лице, потому что она усмехнулась и сказала:

— Я меняю лики. Я могу быть такой…

Она мгновенно перетекла в образ восхитительной, искрящейся и недоступной Снежной Королевы.

— И такой…

На месте Королевы сидел веселый карапуз лет пяти, перемазанный в шоколаде.

— И такой…

Нежный образ юной тоненькой девушки, играющей на скрипке.

— И такой…

Так, наверное, выглядела страстная, огненная, неукротимая Кармен.

— В общем, у каждого свое представление обо мне, — подвела итог она.

В кресле снова сидела Замученная Домохозяйка.

— Ты звала меня. Зачем? — нетерпеливо спросила Любовь.

— Ну как зачем? — растерялась я. — Я хочу Любви. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Всегда. У всех есть Любовь, и у меня должна быть.

— Я никому ничего не должна, — мягко возразила Любовь. — Там, где звучит слово «должна», я не живу. Я ухожу. Или умираю.

— Разве ты не бессмертна? — удивилась я.

— Меня часто убивают. Но я воскресаю, как птица Феникс, и возрождаюсь в другом месте, в другом качестве, в другом образе. Так что в каком-то смысле — да, бессмертна.

— Но как можно убить Любовь? — продолжала допытываться я.

— Меня убивают Претензиями. Обидами. Ложью. Предательством. Ревностью. Стремлением обладать безраздельно. И словом «должна», — грустно ответила Любовь. — За свою историю человечество придумало очень, очень много способов убийства Любви.

— Да, Любовь часто бывает несчастной, — тихо сказала я.

— Нет, моя дорогая. Любовь — это и есть Счастье. Если Любовь несчастна, то это не я, ты меня просто с чем-то перепутала.

— Но с чем Любовь можно перепутать? — еще больше удивилась я.

— Со страстью. С желанием быть хоть кому-то нужной. Со стремлением доказать, что ты не хуже других. Со скрытой корыстью. Мало ли с чем? Люди — такие путаники… Большинство из них просто не знает, что такое Истинная Любовь.

— Но подожди… Ведь я прочитала столько книг о любви! Всем известно, что такое Любовь… Ромео и Джульетта… Отелло и Дездемона… Анна Каренина…

— Детка, ну что ты такое говоришь? — всплеснула руками Любовь. — Неужели ты действительно думаешь, что это я, Любовь, травлю… давлю… душу… уничтожаю???

— Но это же все из-за Любви?! Из-за тебя? Разве нет???

— Нет, — печально ответила Любовь. — Это из-за страха. Страха потерять.

Страха быть отвергнутым или обманутым. Страха остаться одному. Страха перед осуждением. Это Страх убивает Любовь. Вот так, девочка.

Я совсем растерялась, в голове был полный кавардак. Все, что казалось твердым и незыблемым, стало терять четкие очертания, становиться текучим и эфемерным.

— Но тогда… какая ты по-настоящему? — спросила я.

— Лучше всего обо мне сказано в Святом Писании, — ответила Любовь и с удовольствием процитировала: «Любовь долго терпит, милосердствует, Любовь не завидует, Любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

— Всего надеется, все переносит… — машинально повторила я. — Да, наверное. Раз ты говоришь.

Я согласна всему верить, все переносить. И все еще надеюсь! А ты не приходишь и не приходишь! Почему ты обходишь меня стороной?

— Потому что ты меня боишься, — устало пояснила Любовь. — Я прихожу стою рядом, но ты предпочитаешь меня не видеть. И не принимаешь меня в свое сердце.

— Я? Боюсь?? Любви??? — возмутилась я. — Но это неправда!

— Ты боишься боли. Для тебя Любовь — это неизбежная боль.

— А разве не так??? — запальчиво спросила я.

Любовь уже начинала раздражать меня своими парадоксами.

— Не так! — твердо сказала Любовь. — Нет во мне никакой боли. Ее люди придумали. Я красива. Легка. Свободна. Я — как бабочка на ладошке. Ты держала когда-нибудь бабочку на ладошке?

— Ну да, в детстве, — вспомнила я. — Я очень тихо стояла и любовалась, даже почти не дышала, а она ползала по ладошке и крылышками перебирала, и было так смешно и щекотно…

— Что будет, если хватать бабочку за крылья? Или сжать кулак? — продолжала Любовь.

— Она погибнет, — тихо сказала я.

— И я погибаю когда меня пытаются удержать. Зажать в кулаке… А иногда меня вообще засушивают и накалывают на булавку. Как трофей… — печально сказала Любовь. — Что ж вы со мной делаете, люди? И с собой…

Повисла тягостная пауза. Мы обе молчали. Передо мной проносились картинки из собственной жизни. Сколько раз я сжимала кулак! И хватала за крылья. И потом горевала над хладным трупиком Любви, не понимая, почему она умерла.

Любовь понимающе покивала, словно слышала мои мысли.

— Да, ты вела себя как неразумный ребенок. Схватить, удержать, не пустить, взять в плен. Это так по-человечески!

Я смотрела на Любовь каким-то новым, совсем другим взглядом. Вот сидит в кресле Легкокрылая Бабочка, которую превратили в Заморенную Домохозяйку. Я превратила!!! Сама, никто не заставлял. И я опять от нее чего-то требую. От нее все чего-то требуют, требуют, требуют… А сами при этом все крепче сжимают кулаки и обрывают хрупкие разноцветные крылья. Слезы поднимались, поднимались, и внезапно брызнули из моих глаз, словно весенний дождик.

— Любовь, но что я могу сделать для тебя? — сквозь слезы спросила я.

— Принять меня как Дар. И не препятствовать свободному полету. Просто — дай мне место на своей ладошке, — попросила Любовь. — Я ведь тоже так соскучилась по людям…

— Ты больше никогда не уйдешь? — спросила я.

— А я никогда и не уходила, — сказала Любовь. — Я всегда рядом. И всегда жду…

…Наверное, мне снились хорошие, светлые сны. Потому что я проснулась с улыбкой. А когда раздернула шторы, увидела, что ночью прошел легкий дождь. Лужи парадно блестели, а листва была глянцевой и свежей. Мир был обновленным и очень радостным. И с той стороны на стекле сидела роскошная, невероятно красивая бабочка.

— Это сказка про меня, — сказала потрясенная Лика. — Честное слово!

— А про кого же мне еще рассказывать? — заметила Любовь. — Я же твоя Любовь?

— Выходит, вы всегда рядом, а я вас просто не вижу? — продолжала размышлять Лика.

— Выходит, так, — вздохнула невидимая Любовь и завозилась в кустах. — А раз не видишь, то как же я тебя наполню? Ты меня зовешь, я прихожу, а ты сквозь меня смотришь. Прямо в Призрак Любви превратилась. Наполни меня содержанием, а?

— Сейчас попробую, — заторопилась Лика. — Я поняла следующее:

юбовь многолика.