Отношение между психологией и экологией 2 страница

Стулья бывают большие и маленькие, у них нет оптимального наклона спинки, часто они создают не­удачную комбинацию со столом. Не очень-то прият­но, когда во время еды мы вынуждены сильно накло­няться вперед или когда нам некуда поставить ноги. Речь идет в данном случае не о структуре стола и тула, а о положении сидящего человека; об эргоно­мической ошибке здесь говорит неправильная кон­струкция стула. Представьте себе, что производи­тели тары сконструировали бы коробку для яиц, а которой они не учитывали бы их естественную фор» му. Второй раз они такую ошибку не допустили бы: яйца в отличие от человека не «простят» конструк­тору его эргономической ошибки, они попросту ра­зобьются. Человек же не разобьется. Яйцо не может компенсировать недостатки тары, в то время как человек может приспособиться к недостаткам стула. В этом заключается другая сторона отношений чело­века к окружающей среде — человек является адап-табельным существом и может очень быстро приспо­собиться к ней.

Стул, наконец, определяет и форму коммуника-ции, и положение тела. Если мы, например, вынуж­дены сидеть только на краю стула или скамьи, кор­пус тела находится постоянно в атлетической готов-кости, подобно тому как при просмотре какого-либо фильма ужасов, который заставляет нас приподни­маться в напряжении со стула. Такой способ сиде­ния подошел бы для трибун футбольного стадиона со время захватывающей игры, но совсем не подхо­дит для тех случаев, когда нам нужно по-настоящему отдохнуть. Неудобен также стул, сидя на котором люди небольшого роста теряют опору, ибо их тело не соприкасается с полом. Пытаясь найти опору, они наклоняются вперед, но теряют при этом опору для спины; в результате они вообще сидеть не могут.

С точки зрения психологии человеку нужен такой стул, на котором он может сидеть удобно, не теряя контакта с полом под ногами и при этом имея хоро­шую опору для спины. В этом случае сидячая часть тела имеет самые оптимальные условия. Во время сидения ноги сидящего не могут быть без движения, ибо в таком положении они больше устают, чем от­дыхают. Всем все это известно, антропометрические данные имеются в наличии, ясна и различная функ­ция сидений стульев и кресел в автомобиле, само­лете, в рабочем помещении, аудитории, в кинотеатре. И все-таки мы постоянно встречаемся с изделиями, пользование которыми скорее вызывает усталость, чем располагает к отдыху.

Стулья и другие изделия, предназначенные для

сидения, являются красноречивым символом культу­ры. Не всем культурам в мире известен стул. Но для людей, которые привыкли к нему, его отсутствие яв­ляется серьезной пространственной проблемой. Чело­век является единственным созданием в мире, нуж­дающимся в протетических (вспомогательных) сред­ствах для постоянного их использования. Стул яв­ляется временным костылем для прямоходящего существа, позвоночник которого требует отдыха, вос­становления сил. Поскольку наши верхние конечнос­ти служат для работы, а нижние — для ходьбы, то нам крайне необходим протез. В результате оказы­вается, что стул с физиологической и анатомической точек зрения, а также в психологическом и социаль­ном аспектах необходим человеку. Стул часто бывает тем предметом, в котором человек нуждается в пер­вую очередь. Это символ цивилизации и символ взаимодействия человека с жизненной средой.

Отношение между психологией и экологией

Человек — не пассивный продукт среды, а целе­устремленное существо. Он действует и тем самым преобразует окружающую среду, которая в свою очередь также влияет на человека. Это и составляет основу динамического взаимодействия между чело­веком и средой его обитания.

Если мы хотим узнать, как среда действительно влияет на человека, как она определяет принятые им решения и последующую практическую деятельность, достаточно понаблюдать за поведением человека в данной среде. Такое наблюдение позволяет сделать ряд практических выводов, ясно представить, какие наиболее оптимальные действия люди выбирают в оп­ределенной среде. В соответствии с этим можно при­нимать решение об изменении среды для успешной деятельности человека.

Это хорошо видно на примере тропинок в совре­менных микрорайонах. План пространственного ре­шения местности, например детского сада, разраба­тывается в бюро архитекторов и градостроителей. Чертежи плана утверждает соответствующая комис­сия. Со временем этот план осуществляется на прак­тике, и детский сад торжественно открывается. С те-чением времени окрестности приводятся в порядок, достраиваются коммуникации вокруг здания. Асфаль­тированные дорожки выполняют однозначную функ­цию— определяют направление движения пешеходов. Но если мы исследуем действительное пространствен­нее передвижение обитателей такой среды, то обна­ружим, что они не только используют предусмотрен­ные трассы, но и протаптывают тропинки на газонах, как это делают звери в густом лесу. Такие тропинки почти всегда представляют собой наглядную эколо­гическую корректировку первоначального замысла архитектора. Они часто сокращают, а следовательно, ускоряют передвижение в пространстве. Люди, кото­рые ходят здесь каждый день, своим передвижением изменяют абстрактное представление урбаниста. На вытоптанной тропинке плохо растет трава, и потому эта дорожка просто притягивает к себе, манит пеше­хода, и никакие временные стражи из числа актив­ных пенсионеров помочь здесь не могут.

Казалось бы, хорошо продуманная пространст­венная композиция нарушается пешеходами, и это может стать источником совершенно излишних меж­человеческих конфликтов. Подобные ситуации можно встретить в современных микрорайонах, где конку­рируют разные трассы. Всевозможные замысловатые асфальтированные дорожки, даже если они предназ­начены для неспешащего человека, в жизни себя мало оправдывают. Чтобы направление их было це­лесообразным, нужно сделать очень немного: по­строить объекты и понаблюдать за прокладкой тро­пинок пешеходами и затем в зависимости от количе­ства пользующихся тем или иным направлением узаконить их. Это вовсе не значит, что люди произ­вольно выбирают направление своего передвижения. Они в сущности выбирают оптимальную планировку трасс. Потом достаточно перенести данные на карту и согласно им проложить дорожки, которые удов­летворят всех.

Указанный пример демонстрирует и другую сто­рону взаимосвязи психологии с экологией: тесное переплетение эколого-психологических проблем с со­циальными. Человек, активно преобразуя свою среду, влияет не только на нее, но и на других людей, кото­рые наряду с ним эту среду используют. Большой город, например, порождает специфические эколого-

психологические проблемы: увеличение шума небла­гоприятно влияет на межчеловеческие отношения; число людей на ограниченном пространстве может превышать допустимые границы, в которых отчетливо изменяется экологическое поведение человека, т. е. его отношение к среде. Можно вспомнить, например, взрывы гнева у некоторых пассажиров в переполнен­ных вагонах, автобусах. Проблемы возникают не только в классической урбанистической среде, но и в пространстве, предназначенном для отдыха. Посеще­ние городского пляжа в жаркие дни, где человек решил отдохнуть, может вызвать чувство усталости.

Человек по многим своим характеристикам явля­ется территориальным животным, и это четко прояв­ляется в его поведении. В способе, каким человек воспринимает и оценивает пространство, в котором находится и перемещается, отражается важная сто­рона его отношения к среде. Каждый из нас воспри­нимает мир вокруг себя лишь ему присущим инди­видуальным способом. Не только объективная реаль­ность, но и способ, каким человек эту реальность воспринимает, в значительной степени определяет его действия в удовлетворении потребностей.

Восприятие и познание окружающей среды, ее психологическая интерпретация имеют очень важное значение, так как с помощью этого сложного психо­логического процесса мы придаем смысл окружаю­щему миру, участвуем в различных формах общест­венной жизни, устанавливаем межчеловеческие отно­шения, формируем таким образом и неэкономическое отношение к среде, выбираем пространство для от­дыха тела и души. В психологическом размышлении о жизненной среде необходимо уделять большее вни­мание импульсам, пространственным свойствам среды, которая определяет структуру поведения, а также общественным отношениям, которые могут подавлять­ся или стимулироваться различными типами среды.

Окружающая среда, наконец, имеет непреходящее значение для психологического развития личности начиная с рождения. Процесс обучения в значитель­ной степени определяется соответствием или несоот­ветствием среды подобной деятельности. Детские игры также зависят от содержания, формы и струк­туры среды, в которой они происходят. Есть боль­шая разница между игрой в войну в городе и в лесу. Отсутствие соответствующей среды, которая стиму­лировала бы игры детей и подростков в современных застройках (исключая «вездесущие» песочницы и примитивные приспособления для лазания), побуж­дает детей к тому, что они сами приспосабливают строгую бетонную среду в пространство для игры, даже если это пространство меньше всего для игр подходит. Но их действия могут при этом уподоб­ляться нашествиям вандалов. Пространство, лишен­ное игровых импульсов, подобно пустому желудку, и дети развивают собственную активность, чтобы хоть как-то изменить среду в соответствии со своими пред­ставлениями и фантазией. Символические представ­ления о среде во время игры становятся для них ре­альными.

Изучение психологического значения среды может только обогатить экологию. С самого рождения и до последней минуты жизни каждый из нас ощущает структуру, функцию, значение среды, в которой нахо­дится. Окружающая среда включает кроме измери­мых физических и химических величин еще и психо­логическую характеристику, которая выражается в том, какие отклики, чувства вызывает в нас окру­жающая среда, ускоряет или подавляет наши дейст­вия. Если человек под влиянием жизненных обстоя­тельств впадает в глубокую меланхолию, если он подавлен скорбью, то он мало внимания уделяет среде, которая его окружает. Но и в подобных жиз­ненных эпизодах среда влияет на психику человека, даже если он не осознает этого. Психологическая ценность среды проявляется в процессе непрерывного взаимодействия человека с окружающей средой.

Окружающая среда с ее пестрой палитрой красок, форм, звуков и материалов является средоточием об­щественных и культурных ценностей, которые вло­жил в нее ее исторический создатель — человек. На нас она влияет, еще раз повторяем, не только физи­чески и химически, но и визуально, а также посред­ством осязания, звуков, запахов и других, сознатель­но даже не фиксируемых раздражителей, создавая таким образом единую и целостную картину в психо­логическом, социально-историческом и культурном смысле.

Структура среды влияет и на восприятие челове­ком времени. Если заснеженные равнины Лапландии

во тьме полярной ночи усиливают чувство бесконеч­ности времени, то географическая структура пересе­ченной местности с ее богатой флорой является пространственным организатором человеческого вре­менного бытия. Если мы говорим о временном вос­приятии, то имеется в виду не физическое время, от­меряемое стрелками часов. Мы отмечаем только вре­менную ритмичность внутреннего состояния, время, которое мы переживаем в хорошем настроении, в ожи­дании, в скуке или заботах. Для восприятия времени самой оптимальной является среда с различными сти­мулами, а не с монотонным повторением, которое останавливает время. Одинаковые декоративные эле­менты, бесконечные коридоры или лестницы, ряды идентичных структур вызывают чувство безвременья и даже тревогу, страх. Как видно, взаимосвязей меж­ду экологией и психологией более чем достаточно. А сейчас отправимся на экскурсию в различные места, где можно наблюдать связь между психоло­гией человека и окружающей средой. Начнем с того, что каждый из нас ежедневно может испытывать и испытывает: с восприятия жизненной среды.М Восприятие жизненной ■ среды

Введение

Специальные экспериментальные исследования в области психологии дали ошеломляющее количество сведений о восприятии. Достаточно точно известно, как человек воспринимает световые, звуковые, ося­зательные, обонятельные и другие сигналы среды и как ими руководствуется в своей деятельности. О физиологии отдельных органов также имеется огром­ное количество данных. Об эстетическом восприятии произведений искусства можно узнать из различных книг. Но о восприятии среды в целом, о том, как на нас влияет, например, комната, в которую мы вошли, город или местность,— об этом у психологии имеется очень немного сведений. Это, может быть, в меньшей мере касается художественной литературы — в ней как раз мы находим исчерпывающие, иногда поэти­ческие описания пейзажа, неповторимого, индивиду­ального его восприятия. Из описания путешествий, мозаики впечатлений автора в воображении читате­ля встают города, страны, которые вызывают такое эстетическое чувство, будто он путешествует вместе с автором. Пейзажная живопись надолго закрепляет художественную интерпретацию среды. Аудиовизуаль­ные средства информации, и в первую очередь кино­фильмы, знакомят нас с такими уголками и такой средой, куда мы вряд ли когда-нибудь сможем по­пасть. Но это все только запись, а не прочувствован­ные впечатления, каких у человека имеется великое множество, когда он действует в определенной среде. Восприятие — это не только набор данных или по­лучение информации, это очень сложный познава­тельный процесс, включающий мышление и принятие решений. Есть ситуации, когда восприятие непосред­ственно приводит к действию, например когда мы решили быстро уйти из неприятной среды. Окружаю­щую среду мы воспринимаем не как коллекцию объектов, поверхностей, форм, цветов, запахов, аро-

матов. Мы воспринимаем ее как целое, на фоне кото­рого можем четко различать отдельные детали. Не­обходимо также понять, что человек является орга­нической и неделимой частью той среды, в которой он находится. Это значит, что человек своим сущест­вованием дополняет окружающую его среду и, на­оборот, сам обогащается всей системой элементов, образующих окружающую среду как единое целое. В той среде, в которой мы находимся, процесс вос­приятия значительно сложнее, чем в искусственной атмосфере лаборатории, но в то же время и проще. Если я воспринимаю, например, свою квартиру, ули­цы, по которым хожу, силуэт Пражского Града на дальнем холме, своего начальника по работе или переполненную Вацлавскую площадь в Праге, я всегда образую с этими элементами среды взаимо­действующее единство. Могу обратить внимание на некоторые зрительно выделяющиеся формы, которые невозможно не заметить. Например, замечаю на улице привлекательную девушку, которая одета так, что ее одежда прикрывает только самое необходи­мое, но вместе с тем я воспринимаю и других пешехо­дов, здания, шум, запахи и ароматы, которые произ­водит город. Эти детали окружающей среды не исче­зают при виде прекрасного создания, они только ухо­дят на задний план, иногда даже могут создавать контрастный фон, но тем не менее находятся здесь, в данной среде, где нахожусь я, и детерминируют мое восприятие.

Восприятие среды всегда цельно, но вместе с тем и избирательно. Это связано с психологией и физио­логией процесса познания. Если бы я сознательно воспринимал все импульсы среды, то могло бы прои­зойти информационное перенасыщение, а в резуль­тате потеря ориентации, хаос. Составной частью вос­приятия являются так называемые перцептуальные барьеры, которые регулируют восприятие и внима­ние. Это вовсе не значит, что те компоненты среды, которым я не уделяю внимания, на меня не дейст­вуют. Они действуют, но воспринимаются подсозна­тельно. Иначе говоря, окружающая среда воздейст­вует на воспринимающее существо в целом и обра­зует с ним неразделимое целое.

Когда мы говорим о восприятии окружающей среды как об особом психологическом процессе, мы делаем это с целью объяснения чувственного восприя­тия. Теоретически мы отделяем человека от его сущ­ностного единства со средой. Мы повторяем еще раз, что окружающая среда и в процессе восприятия со­ставляет единство с человеком; нельзя утверждать, что человек является изолированным существом по отношению к среде, в которой он находится. Конечно, в результате восприятия человек на основании дея­тельности нервной системы отражает воспринимае­мую реальность, но в то же время он составляет с этой средой единство познаваемого и познающего.

Из этого следуют важные выводы относительно восприятия окружающей среды. Отношение человека к окружающей среде можно изучать как часть кар­тины, в рамках которой происходит восприятие; от­дельные компоненты, на которые можно расчленить эту картину, детерминированы всей ситуацией, в ко­торой мы находимся. Это означает, что в процессе восприятия мы как бы не вмешиваемся в окружаю­щую среду, но тем не менее изменяем ее уже хотя бы потому, что относим определенные аспекты своего опыта к окружающему миру. Мы в редких случаях только воспринимаем. Гораздо чаще с восприятием связано действие простого и сложного порядка. Если для нас неприятен запах откормочного свиноводче­ского пункта, то мы стремимся фильтровать воздух, хоть это и удается только символически, ибо наше обоняние слишком изнежено цивилизацией. Если мы проходим мимо работающего компрессора, то под­сознательно стремимся ускорить шаг. Если же нас заинтересует вновь построенный архитектурный объект, то мы можем надолго остановиться, разгля­дывая его и удивляясь его красоте.

Эти факты имеют также философско-этический параметр. Они объясняют не только взаимосвязь человека и среды, но и отрицательное влияние совре­менной техники на различные экосистемные связи. Поэтому не так просто и легко достичь понимания того факта, что человек и его среда образуют взаимо­действующее единство. Некоторые люди убеждены, что они могут преобразовывать среду в соответствии со своими представлениями, реальными или фантас­тическими, как будто внешний мир, объективная реальность существуют независимо от них. Иногда

они поступают таким образом, словно убеждены, что изменение среды их не коснется, не окажет на них обратного влияния. Если мы подходим к окружаю­щей среде с экономической точки зрения, игнорируя гуманитарные аспекты, и если мы хотим получить от окружающей среды только то, что планируем, то тем самым мы невольно противопоставляем себя той среде, в которой мы действуем. В этом случае может легко произойти искажение, ошибка в восприятии действительности. Тогда возникнут экологические нарушения, а часто и неадекватное понимание дру­гих взаимосвязей во временных и исторических пара­метрах. Если мы преображаем среду, то тем самым мы изменяем не только ее восприятие, но и самих себя. Многое зависит также от того, желательны эти изменения или нежелательны.

Чтобы немного отдохнуть от чистого теоретизиро­вания, оживим изложение двумя примерами, кото­рые проиллюстрируют, как мы воспринимаем опреде­ленные аспекты среды и как в связи с этим среду оцениваем. Первый пример относится к малозначи­мой на первый взгляд вещи — определению расстоя­ния; второй пример тематически более важный, так как в нем речь идет о проблеме шума, который наря­ду с химическими отходами представляется очень вредным производным цивилизации. На этих приме­рах мы покажем, как действие человека определяет­ся восприятием различной по своему характеру жиз­ненной среды.

Как мы определяем расстояния. Определяя рас­стояние, человек редко может сказать точно, на чем он строит свое предположение. Поскольку речь идет о действиях, наполовину сознательных, наполовину интуитивных, то наши предположения будут резко различаться между собой. Пространственные представ­ления, из которых возникает предположение, зависят от структуры среды. Поэтому нам кажется, что опре­делить расстояние в знакомой нам местности проще простого. Тем не менее мы по-разному оцениваем расстояния, пройденные нами в лесу, когда, скажем, собираем грибы. Многое зависит от физического со­стояния человека, степени его усталости, желания достичь цели, скорости движения. Оценка этих ком­понентов весьма субъективна, а отсюда субъективно и понимание быстрого или медленного движения. Я очень люблю спрашивать местных жителей в провин­ции, сколько нужно времени, чтобы прийти на какое-то определенное место. Одно и то же расстояние оп­ределяется ими на час ходьбы, полчаса, а то и на два часа.

По-разному определяет человек расстояния в хол­мистой местности и на равнине. В холмистой мест­ности есть больше опорных пунктов для создания представления о расстоянии, чем на абсолютно плос­кой равнине, уходящей куда-то за горизонт. А «сухо­путные крысы» вообще не могут определить расстоя­ние на море: мы плывем на судне к берегу, а скалы, выступающие из воды, все такие же — на расстоянии двух километров они выглядят так же, как и на рас­стоянии десяти километров. На море нет определен­ных точек ориентации, и в такой ситуации неопыт­ные пловцы могут попасть в неприятную ситуацию.

Определение расстояния в городе происходит по-иному. Оно не зависит от видимых урбанистических опорных пунктов, а опирается на пространственный опыт, который является составной частью особого представления; мы называем его ментальной (мыс­ленной) картой, о которой еще будем говорить в дальнейшем. Психологическое исследование поведе­ния и ориентации людей в городах дало очень интересные данные относительно определения рас­стояния. Прежде всего люди оценивают по-разному одно и то же расстояние в зависимости от того, в ка­ком направлении оно определяется. Так, расстояние от центра города до окраинных кварталов значитель­но преувеличивается. Это значит, что путь в центр города нам кажется всегда короче, он быстрее преодолевается. Нам представляется это субъек­тивным, хотя такое ощущение может иметь и объек­тивные основания. Это связано с представлением о городе, которое закодировано в долговременной памя­ти людей.

Пространственная образность окруженного дан­ными рамками пространства, обыденное географиче­ское представление, как правило, бывает сконцентри­ровано вокруг центрального пункта региона, вокруг точки, которая по геометрическим представлениям находится в центре. Психологи назвали такой способ ориентации фокальной ориентацией, в центре которой

находится очаг представления, направляющий движе­ние мысли во время ориентации и определения рас­стояния. Центр вообще кажется более доступным, чем окраина; люди полагают, что по своей значи­мости он богаче, дает более разнообразные импульсы, которые стимулируют одно из основных человеческих свойств — любознательность. Центр города оказы­вает на людей особое, магнетически притягивающее влияние. Здесь им все кажется не только ближе, но и лучше. Когда они принимают решения о возмож­ных покупках, то отдают предпочтение магазинам, расположенным на трассе по направлению к центру города, хотя возможности осуществить покупки по всей трассе идентичны. Это показали исследования, проведенные в некоторых крупных европейских горо­дах. Действие магнетической притягательной силы центра очевидно и здесь. Иначе нельзя объяснить мотивационное значение центров ориентации урбани­стических агломераций. В другом случае мы уходим на окраины, спасаясь от чрезмерного множества им­пульсов, сосредоточенных в центрах городов. Не сле­дует забывать о факте разного определения расстоя­ния от центра до окраины. Это поможет нам правиль­но планировать время, поскольку городская жизнь во временном отношении ставит более жесткие требова­ния, чем жизнь на селе.

Влияние шума на психику человека. Окружающий мир становится все более шумным. Технический про­гресс неизбежно несет с собой звуковые отходы, а не только тот необычный звуковой фон, который возни­кает всюду в тех местах, где деятельность людей вторгается в окружающую среду. В настоящее время жители городов уже и представить себе толком не могут, что такое тишина. А иногда кажется, что они ее даже боятся. Как иначе объяснить тот факт, что, даже находясь в лесу, они неизменно таскают с со­бой включенный транзистор.

Особенно перенасыщены шумом улицы, по кото­рым движутся автомашины, трамваи, другие виды транспорта, масса прохожих, что в конечном итоге образует пульс города. Жизнь современного человека немыслима без всевозможных носителей шума, при­том не только в сфере его трудовой деятельности, но и в быту — пылесосов, стиральных машин, холодиль-ников, телевизоров. Шум создают и сами люди, что очень хорошо знакомо родителям, имеющим малень­ких детей.

Доказательств отрицательного влияния шума на здоровье человека достаточно много. Страдает его слуховой аппарат, а при чрезмерном и длительном шуме он может быть частично, а иногда и серьезно поврежден. Шум оказывает неблагоприятное влия­ние не только на слух человека, он воздействует и на другие его физиологические функции. Наиболее четко это проявляется в постепенной невротизации тех, кто подвержен длительное время воздействию шума. Ввиду этого психология жизненной среды включает также исследования влияния шума на здо­ровье человека и его состояние. Сильный, длительно действующий, интенсивный и нерегулярно прерывае­мый шум психологи квалифицируют как опасный фактор, который отравляет окружающую среду бук­вально в такой же степени, как и отходы химического производства.

При изучении воздействия шума на психику че­ловека мы должны различать звук и шум. Звук есть физическое явление, возникающее в результате из­менения давления воздуха. Шум — психологический термин, означающий неприятный, нежелательный, а иногда труднопереносимый звук. Некоторые авторы, избегая оценочных ассоциаций в описании воздейст­вия шума на психику, вводят понятие раздражение, с помощью которого пытаются описать изменчивую и в сущности отрицательную реакцию людей на часто воздействующий на них шум. Шум является прежде всего субъективным восприятием, притом весьма от­носительным. Крики «гол!» на заполненном стадионе болельщик не воспринимает как шум. Но если мы вдруг вынуждены громко чихнуть в заполненном читальном зале, то все присутствующие воспримут это как отрицательный фактор, т. е. шум. Звучащая на полную мощность стереосистема не мешает тан­цующим на вечеринке, но вибрация, сотрясающая дом, лишает покоя соседей. Влюбленная пара в кино­зале, громко выражающая свои восторги по поводу увиденного на экране, естественно, будет неприятным _: источником шума для рядом сидящих. Однажды я J был на концерте, и мой сосед, по-видимому уставший i после работы, быстро уснул и начал храпеть. До сих J

А

пор не могу понять, как он смог приспособиться i ритму музыки Моцарта — ив результате его храп н< мешал окружающим.

Конечно, неприятные чувства и раздражение на­растают с ростом децибелов: 70 децибелов вызываю! раздражение (например, пылесос); ПО децибелов (работающая циркулярная пила) могут вконец ис­портить послеобеденное настроение в выходной день. Но наряду с децибелами большое значение имеет носитель, причина шума. Хозяйке, убирающей квар­тиру, шум пылесоса не мешает. Работа отбойного молотка, как правило, не раздражает рабочего, дер­жащего этот инструмент в руках. Многократно про­веренный и в настоящее время уже ставший аксио­мой вывод заключается в том, что людям, которые могут контролировать акустический уровень среды, шум мешает меньше. Они управляют источником шу­ма и могут в любое время выключить производящие его приборы, инструменты, машины. Шум мешает всегда тем, кто находится под его воздействием и не может оказать на него никакого влияния, не может его контролировать или управлять им.

По всей вероятности, кое-что зависит и от психи­ческого настроения по отношению к источникам шума. Шведские социологи провели интересный экс­перимент. Жители поселка, расположенного вблизи военного аэродрома, часто жаловались на шум ле­тающих самолетов. Им послали красивую, богато иллюстрированную книгу о прошлом и настоящем шведской авиации. Кроме того, в ней большое вни­мание уделялось современному авиатранспорту. Через несколько дней психологи провели анкетный опрос, в результате которого установили, что тем, кому они подарили книгу, шум мешал меньше, чем людям, которые не были с книгой знакомы.

Шум непосредственно влияет на психическое со­стояние человека, и поэтому бороться с ним очень важно в целях сохранения психического равновесия человека вообще. Шум повышает уровень страха. Вызывает эмоциональные стрессы. Способствует раз­витию агрессивности. Исследования психиатров по­казывают, что длительное время действующий силь­ный шум или, хуже того, нерегулярно прерываемый г.лтенсивный шум может вызвать у людей асоциаль­ные действия. Шум на грани допустимого меняет отлаженный ритм деятельности, деформирует со­циальное поведение и правила взаимных отношений между людьми, что представляется очень важным в смысле понимания окружающей среды как целого. Шум снижает желание к сотрудничеству и стремле­ние помочь другим людям в беде. Даже хорошие соседи могут превратиться в людей, которые раздра­жают друг друга. И наконец, шум ослабляет конт­роль над агрессивными импульсами, и люди в таком состоянии склонны к «взрывам».

Интересное исследование было проведено в пси­хологической лаборатории в университете в Нью-Хемпшире. На группу людей воздействовал необы­чайно сильный шум, который издавала специально приспособленная для этой цели сенокосилка. Возле этой группы проходил мужчина, у которого «слу­чайно» падали различные бумаги. Для усиления эф­фекта у человека, который должен был такими теат­ральными действиями тестировать желание людей помочь другим, одна рука была в гипсе. В нормаль­ных условиях проявили желание помочь незнакомому человеку собрать рассыпавшиеся бумаги 80% на­блюдавших, в условиях же сильного и интенсивного шума это сделали только 15%. В Голландии подоб­ные опыты были проведены на шумных улицах круп­ных городов, а также в тихих переулках окраин. «Незнакомому туристу», растерянно изучавшему карту города, оказывало помощь значительно больше людей в тихих переулках, чем на шумных магистра­лях.