Альтернатива для гештальт-терапии

Таким образом, в нашей основополагающей книге «Гештальт-терапия» мы сталкиваемся с двумя пара­дигмами, которые могут показаться решительно про­тивоположными. С одной стороны, мы видим инди­видуалистическую модель, в которой self утверждает­ся как нечто принципиально отдельное; модель, при­надлежащая к «интрапсихическому» направлению. С другой стороны, там представлена парадигма поля как «перводвигателя» (если позаимствовать выраже­ние Аристотеля), модель, которая отдает предпочте­ние контакту и отношениям. С одной стороны, дается модель оральной агрессивности, за что ратует Перлз; с другшГстороны, - модель творческого приспособ­ления, развитая Гудменом. В одной на первое место ^ч~-ставится субъект, в другой — поле.

Среди гештальтистов Гордон Вилер, вероятно, од­ним из первых в своих размышлениях двинулся в этом направлении. Но также можно встретить похо­жее внимание к такой перспективе, хотя, разумеется, в других выражениях, у Ли Маклеода, в недавних пуб­ликациях Йонтефа и даже у Латнера в его статье «Те­ория поля и теория систем», которая, наверное, не­удовлетворительна во многих отношениях, однако является новаторской работой.

В одной из своих недавних статей Вилер предлага­ет схематичное сравнение двух парадигм, которые на­ходятся в центре нашего сегодняшнего обсуждения. Посмотрим сначала, как он представляет индивиду­алистическую парадигму:

54 Жан-Мари Робин

Быть в присутствии другого 55

Я	Существует до отношения; фундамен­тально отдельно, по своей природе не связано со средой и другими «я»
Другой	Отделен от «Я»; объект приложения энергии со стороны «Я»; существует для того, чтобы его использовали и эксплу­атировали; принципиальный соперник «я»
Человеческая природа	Избавлена от импульсов; процесс «я» изолирован от поля
Отношение	Не первично; вторично по отношению к факту существования «я»; субъект-объект или объект-объект по своей природе
Позиция наблюдателя	Существует помимо лица или наблюдае­мой системы; фундаментальным образом отделена от наблюдателя, не влияет на него и не испытывает его влияния; мо­дель экспертизы
Процесс	Принимать пищу; снимать напряжение
Развитие	«Я» не развивается; развивается только карта объекта
Сообщество	Источник ограничений для реализации «Я»
Терапия	Служит исправлению недостатков и ис­кажений в карте объекта; служит осу­ществлению приспособления и компро­мисса между природными импульсами и социальными принуждениями
Понятие реальности	Позитивистское; реальность предшеству­ет «я» или восприятию

Критерии знания	Научное или объективное подтвержде­ние; основано на авторитете; акцент на истинном и ложном
Природа авторитета	Иерархическая, авторитарная; «истин­ное-ложное»; квалифицированный под­ход
Природа власти	Авторитарная и господствующая, выра­женная в самих терминах человеческой природы: принуждение во благо и зло­употребление; «дисциплинарная» модель
Критерий здоровья	Максимум самовыражения, совмести­мый с самоограничением
Направление развития	От инфантильной зависимости к зрелой автономности взрослого
Понимание стыда	Социальная уязвимость; результат чрез­мерной зависимости от других; незрелая форма чувства вины
Психотерапия	Сфокусирована на внутреннем процессе; стремится к усилению автономности

Чтобы углубить дифференциацию, Гордон Вил ер сопоставляет две парадигмы, парадигму поля и инди­видуалистическую парадигму в следующей таблице

	Индивидуалистичес­кая парадигма	Парадигма поля
Я	Предсуществующее, отдельное; предшест­вует отношению	Интеграция внут­реннего и внешнего опыта, включая отно­шение

56 Жан-Мари

Быть в присутствии другого 57

Другой	Отделен от «я»; объект воздействий со сторо­ны «я»	Фундаментально свя­зан; выступает одним из двух равных полю­сов опыта «я»
Челове­ческая природа	Лишена импульсов; изолирована от поля	Значимая самоорга­низация опыта; конс­трукция значений как первотолчок
Отноше­ние	Вторично; субъект-объект или объект-объект	Первично;субъект-субъект
Граница	Отделяет «я» от поля	Сопрягает «я» с «дру­гим»; связь процес­са «я»
Позиция наблю­дателя	Объективистская пер­спектива; вне наблю­даемого лица; «объек­тивна»	Феноменологичес­кая перспектива; на­блюдатель стремится понять мир субъекта с точки зрения субъ­екта
Процесс	Наблюдаемые данные	Данные, организо­ванные в терминах интенций и целей субъекта; феномено­логический
Развитие	Соответствие предус­тановленным нормам; объект развивается	Выработка интер­субъективности в поле
Сооб­щество	Противостоит инди­виду	Содержится в инди­виде как один из по­люсов опыта «я»
Терапия	Квалифицированная интервенция с целью коррекции	Поддержка в интере­сах артикуляции «я»
Видение реаль­ности	Позитивистское, «объ­ективистское»	Феноменологичес­кое; все означающие опыта, организуемые субъектом

Крите­рий зна­ния	«Объективный»	Конструктивизм в диалоге
Природа автори­тета	Иерархия	Диалог и взаимность
Власть	Принудительная, ав­торитарная	Разделяемая, совмес­тная
Здоровье	Максимум выраже­ния себя	Развитие и артику­ляция переживания себя, включая значи­мое отношение с по­лем
Направ­ление разви­тия	Рост автономности	Рост значимой связи
Стыд	Инфантильная фор­ма чувства вины; знак незрелой зависимости от поля	Аффект в контакте; признак недостатка поддержки в поле

В большинстве тезисов я присоединяюсь к мнению Вилера, но мы расходимся с ним в одном существен­ном пункте. Вилер уподобляет парадигму поля конс­труктивистской практике. Конечно, не что иное, как логика, предложенная конструктивизмом, позволя­ет нам или позволила шагнуть в новую парадигму с гораздо большей ясностью, чем та, которую до сих пор смогли нам предложить феноменология или ге­штальт-психология, выступающие его предшествен­никами. Но, на мой взгляд, несмотря на это конс­труктивизм остается включенным в индивидуалисти­ческую парадигму. Утверждение приверженцев конс­труктивизма: «Не существует другой реальности, кро­ме той, которую каждый себе конструирует», остает­ся солипсическим утверждением. Социальный коне-

60 Жан-Мари Робин

Быть в присутствии другого

61

1. Принцип организации: поведение подчиняется
целостности сосуществующих фактов. Смысл не­
коего «изолированного факта» зависит от его по­
зиции в поле.

2. Принцип современности. Объясняет настоящее, и не надо искать никаких особенных причин в про­шлом и никаких целей в будущем.

3. Принцип своеобразия. Каждая ситуация уникаль­на, обстоятельства различны, и обобщения, таким образом, подозрительны.

4. Принцип изменяющегося процесса. Опыт дан на время, он не существует постоянно.

5. Принцип потенциальной уместности. Из поля ни­чего не может быть исключено a priori как неумест­ное — даже если это кажется чем-то идущим по ка­сательной к основным событиям.

Исходя из этих принципов, теория поля позволяет нам исследовать статус и операционные модальнос­ти соотношения целого и частей, т. е. рассмотреть, как части относятся к целому и как целое относится к частям. В этой перспективе мы находим также при­глашение не закрываться в синкретическом риске го-лографической парадигмы, или если воспользоваться теоретической работой, проделанной в группе моего друга Жака Блеза, — приглашение подходить к опыту как метонимии — части, которая может служить обоз­начением целого, но не является целым, - и не рас­сматривать его систематически как метафору, то, что обычно обобщается в подходах, построенных на идее переноса.

Стоит также вернуться к ряду наших дефини­ций, которые слишком часто остаются имплицит­ными, чтобы более отчетливым образом заново впи­сать наши понятия в перспективу поля. Я имею в виду особенно функции self (id, ego и personality), которые

слишком часто трактуются как внутрипсихические структуры, тогда как, с моей точки зрения, эти по­нятия могли бы выиграть в уместности их приложе­ния, если понимать под ними функции поля. Надо ли нам определять id как импульс со стороны биологии, или же как данное ситуацией? Personality — как впи­санность событий поля и как мобилизацию «здесь и сейчас» в зависимости от параметров ситуации? Если функция ego — идентифицировать и отвергать, то мо­жет ли это быть вне контекста, вне среды?

Я также имею в виду такие феномены границы, как интроекцию, ретрофлексию и т. д. Можно ли ин-троецировать, как держать ложку, когда нет другого? Будет ли ретрофлексия, если в той или иной мере нас не подталкивает к этому кто-то третий? И т. д.

Психотерапия, следовательно, должна быть пере­осмыслена как событие пересечения, как соприкос­новение между полями.

Темпоральность

Привычные мыслительные формы «локализуют» (пусть даже только метафорически) психику - и ис­пользование понятия «топический» это иллюстриру­ет. В отличие от них теоретическая система гештальт-терапии отдает приоритет процессу, темпоральное -ти, прибавляет «^рОНйчёС1ШёТ"йзмерение (дабы свя­зать заново «топос» и «хронос»). Напомним, что опре­деление «топический» указывает на место. Этот тер­мин служит обозначению точки зрения некой мета-психологической концепции, которая рассматрива­ет «психический процесс» в терминах «пространств», которые заимствованы из аппарата физики. Эта ло­кализация, естественно, является фикцией, и она от­личается от «топологии», которая представляет собой

62

Жан-Мари Робин

Быть в присутствии другого

63

знание мест. Она отличается также от «топологичес­кой психологии» Курта Левина, которая заимствова­ла свою описательную модель из физической теории поля и математической топологии. Между «топичес­ким» и «топологией» можно найти то же различие, что и между «хроническим» и «хронологией». Хронология имеет в виду установить порядок и датировки событий истории, тогда как «хронологическим» является, пре­жде всего, рассказ, реальный или вымышленный, ко­торый силится отразить историческую или социаль­ную «реальность» во временной последовательности. Лет двадцать назад я подчеркивал важность Кайроса⁷, который знаменует собой точный, определенный мо­мент и который мог нам помочь лучше понять наше знаменитое «здесь и сейчас». Кайрос должен быть со­пряжен с Хроносом, позволяющим ухватить длитель­ность и тем самым — процесс, последовательность и другие циклы.

Основная координата — основная, но не единс­твенная — гештальт-терапии является, таким обра­зом, скорее «хронической», чем «топической». Нас интересует последовательность построения форм, последовательность опыта, последовательность обус­тройства смысла, поля осознания, контактов, после­довательность конструирования контактов в межлич­ностных связях и отношениях и т. д. Потому что self в опыте не может быть локализован каким-то единым образом: в ходе действия или в ходе контакта self пе­реживается не так как в фазе интеграции, ассимиля­ции, отступления, отдыха, размышления или приго­товления.

Я говорю сегодня об этой стороне дела, чтобы под­черкнуть, что необходимо дополнить западную «ло­кализующую» мыслительной модели, которая опери-

⁷ Греч, χάιρός — «надлежащая мера».

рует терминами пространственной ориентации (глу­бинный/поверхностный, центр, ниже, позади, пере­дний план/задний план, внутренняя жизнь и т. д.), обращением к времени. На мой взгляд, только отсылка к темпоральное™ может позволить нам преодолеть па­радоксальность, которая содержится в разных опреде­лениях self, выдвинутых Перлзом и Гудменом. Конец Восьмой главы их сочинения напоминает о такой пара­доксальности со всей силой. Данная отсылка к темпо­ральное™, к конструированию своего рода «хроники», сопряженной с парадигмой поля, должна придать нам сил сопротивляться пению сирен, которые подстерега­ют моряков, вроде нас: я имею в виду идеи развития, биографии как причины обуславливающей психику, психопатологии, основанной на фиксации/регрессии в стадиях развития либидо или объектных отношений. Перечитаем в связи с этим весьма поучительные стра­ницы Левина, посвященные регрессии и ретрогрессии. Если мы больше не ставим темпоральность в центр на­ших интересов в форме историчности и этиологии, я делаю предположение, что мы можем начать рассмат­ривать ее на уровне процессов, динамики, межличнос­тных и социальных процессов, которые поддерживают страдание и симптомы.

От контакта к отношению

Мне всегда не нравилось, что многие гештальтис-ты смешивают понятия «контакт» и «отношения». Основное содержание книги «Гештальт-терапия» посвящено контакту и лишь немного — отношению; контакт — это, конечно, составная часть отношения, часть некоего более сложного целого. Разработки Перлза и Гудмена по поводу контакта, нельзя прос­то взять и перенести на анализ отношений, и на стро-

64 Жан-Мари Робин

ительной площадке понятия «отношение» еще долго будет идти работа.

В конце 1980-х годов я взял на себя смелость под­ступиться к понятию контакта и определил его неза­висимо от понятия отношения. В те времена поле не давало мне достаточной поддержки, и я чувствовал потребность — с несказанным трепетом — показывать свои тексты Изадору Фрому, который обычно не да­вал или почти не давал в ответ своих комментариев. Когда на этот раз он получил мой текст, мы долго го­ворили об этой статье, и он ее одобрил — что укрепило мою уверенность в себе в связи с теми рисками, кото­рые, как мне казалось, я на себя принял.

Сегодня у меня остались в памяти главным образом ограниченность этого текста и необходимость лучше разработать артикуляцию понятий контакт/отноше­ние. В том числе стоит вопрос: «Что есть терапевти­ческого в терапевтических отношениях?», который вынуждает нас пойти по этому пути с того момента, когда мы отказывается давать на него единственный ответ, ссылаясь на обращение с переносом. Как быть? Вооружиться некоторым набором инструментов, что­бы перейти к вопросу «Каким должно быть осмысле­ние терапевтического отношения?» в соответствии с теорией self?

Раз я затронул этот вопрос об отношении, я хотел бы раскрыть «политические» скобки. В тот момент, когда психотерапевтическое сообщество взволнова­но тем, чтобы дать психотерапевту некое определе­ние и даже некий статус, определение self в качестве контакта и тем самым перенесение акцента на интер­субъективные отношения открывает дорогу другому определению психотерапевта, которое иначе зависит от «психологического знания», нежели то, за кото­рое ратует большинство представителей психологии

Быть в присутствии другого 65

и психиатрии. Если рассматривать self в качестве ин­станции, которая является более или менее стабиль­ной, более или менее накладывается на понятие субъ­екта, как мы сказали об этом выше, в рамках инди­видуалистической парадигмы, то психотерапевт дол­жен развивать объективное «знание» или, по мень­шей мере, верить в то, что таковое возможно, подобно психотерапевтам других направлений. Его интервен­ция была бы, в таком случае, интервенцией эксперта, основанной на знании объекта под названием «Чело­век». В отсылке к постмодернистской парадигме, как я упомянул выше, акцент должен сместиться на диа­логическое конструирование опыта. Отныне не экс­пертиза и не психотерапевт, назначенный на долж­ность архитектора перестройки, стоят в центре спора и, следовательно, определения; и это может нам поз­волить строить профессию психотерапевта на специ­фических и автономных основаниях, принимая в рас­чет особенность нашей позиции и нашей практики. Курт Левин еще раз может способствовать выработ­ке нами наших идей своим понятием «исследования-действия»: нет объекта исследования, не зависящего от действия, которое осуществляется с ним. Скобки закрываются.