Форма и стиль, form und stil

"Ja, das Schreiben und das Lesen ist nie mein Fall gewesen", флегматично бахвалится свинопас Жупан в "Цыганском бароне". Сегодня вряд ли кто будет гор­диться этим. Не проходит и дня, чтобы мы не напи­сали по какому-нибудь поводу строчки. Сам процесс говорения по распространенному мнению - не велика премудрость, но как только человек берет в руки руч­ку или ныне, как правило, садятся за пишущую ма­шинку или компьютер, дело сразу застопоривается. И не случайно! Процесс писания и богов заставлял по­теть не только от усердия, но и погружаться в глубо­кие размышления. Тот, кто сначала обдумывает свою задачу, справляется с ней гораздо лучше.

С этой точки зрения мы настоятельно рекомендуем читателю внимательно изучить предлагаемую главу. Кто желает писать на "хорошем немецком", обязан полностью овладеть взаимосвязью между "формой", внешним обликом письменной работы, "содер­жанием", ядром высказывания, и "стилем", проявле­нием пишущим своей индивидуальности.

Что такое стиль? Was ist Stil?

Мы бродим по парку. Высокая, просто, со вкусом одетая дама проходит мимо нас. "Черт возьми! - гово­рит наш друг. - Стильная женщина!" Мы соглашаем­ся. Но что, собственно, он имел ввиду? Сказал бы он, будь женщиной: "Платье этой женщины стильное?" И одинаковы ли оба высказывания?

Мы сидим на стадионе. На гаревой дорожке бегу­ны разминаются перед забегом на 200-метровую дис­танцию. "Майер значительно улучшил свой стиль с прошлой осени", - говорит человек рядом со мной. Думаю, он прав. Но что он хотел этим сказать?

Во время туристической поездки нас привозят в старый замок. "Эта часть замка, - поясняет кастелян, - построена в стиле барокко. Мебель в этом зале вы­держана в стиле короля Людовика."

Моя жена читает книгу. "Как тебе роман?" - спраши­ваю я. "Ах, - отвечает она несколько протяжно, - сюжет довольно избитый. Но одно можно сказать определенно: у этого человека блестящий стиль!"

Дама - платье - спринтеры - архитектура - мебель -книга: у всех у них есть "стиль". Но в каждом случае мы подразумеваем нечто иное.

Stylus - Stil - Stiel

Слово "стиль" мы давным-давно заимствовали из латинского языка. В нем "Stylus" означает стиль (палочка для письма) или "стебель"; от него ведет происхождение и наше слово "Stiel". Уже в латинском языке слово означает также и слог, манеру письма; тогда можно было сказать в прямом смысле сказать, что кто-то пишет высоким или низким "stylum". Это значение слова переняли гуманисты 16-го столетия, которые пытались писать на латинском в соответст­вии с классическими образцами. Но уже Лютер вме­сто него говорил "Feder": "Der Teufel hat eine harte Feder". И мы, когда желаем выразиться поизящнее, говорим: "Mein Freund schreibt eine gute Feder". Таким образом, "Feder" и "Stiel" имеют близкое значение. Античная риторика, чье влияние проникло и в но­вейшие времена, требовала, чтобы каждая материя имела подобающую ей манеру изображения, имела свой "stylum". "Stil" означало нечто, в чем должны бы-

ли соединяться два предмета, один вещественый, ося­заемый, другой - из сферы духовной жизни. Этот по­стулат весьма важен для последующего развития по­нятия. Французский естествоиспытатель граф Бюффон в знаменитой речи в 1753 г. по поводу своего принятия в Академию сформулировал его так: "Lе style, - сказал он, - c'est l'homme meme" /"человек -это стиль"/. Не только материя, хотел он этим ска­зать, образует свой стиль, но и каждый человек на­столько своеобразен, что это проявляется и в его на­ружности. Вот это и есть "стиль". Затем в конце 18-го столетия словом завладела история искусств: с этих пор "стиль" означал уже не только манеру письма, но и целое направление в архитектуре, а поскольку вы­яснили, что "стиль" перекочевывает из эпохи в эпоху, то разделяющим ответственность за это объявили и так называемый "дух времени".

"Стильная женщина", "бегун улучшил свой стиль", "замок построен в барочном стиле", "у писателя бле­стящий стиль", "это не в твоем стиле" - всюду мы ви­дим взаимосвязь между внешней формой и человеком или временем, отражающим эту форму. "Le style c'est l'homme meme!" Что же, стилю нельзя выучиться? И да и нет. У каждого человека своя манера подать себя: он говорит громко или тихо, тщеславен или скромен, дисциплинирован или разгильдяй. По почерку чело­века можно заключить о его душевном складе; но мы можем улучшить наш почерк, отказаться от въевшей­ся в нас дурной манеры письма. Мы приучаем наших детей к скромности; мы сами пытаемся освободиться от привычек, которые раздражают других. Но разве не стоит тогда несколько исправить и наше письмо, наш стиль? Уже здесь мы догадываемся, что стремление к "изящному стилю" потребует не только чисто механи­ческого улучшения формы; это касается всего челове-

ка в целом. Это связано с тем, что речь и письмо яв­ляются двумя сторонами одного процесса (ср. со с.); язык снимает покрова, желает того говорящий или нет, с его мыслей, и нет ничего более ложного и вво­дящего в заблуждение, чем утверждение Талейрана, будто язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли. Поэтому мы скорее согласимся с Шо­пенгауэром, который как-то назвал стиль "физиономией духа": "Он (язык) более бесспорен, чем само тело".

Мы пишем, как умеем; когда мы оформляем наши мысли, мы приобретаем определенный стиль. Это оз­начает, что выработка стиля нечто большее, чем про­сто усвоение формальных языковых правил; тот, кто работает над стилем, работает над собой.