Собственно система языка как отражение выражения существующих отношений власти

Три основополагающих свойства языка и коммуникации, рас-смотренные к настоящему моменту, сходны между собой в том, что вынуждают каждого пользующегося языком осуществлять структурирование, воздействие, принятие точки зрения и т. п. чepeз его собственное использование языка. Четвертое основополагающее свойство, которое мы рассмотрим, отличается от них тем, что оно проявляется через индивидуального пользующегося языком иначе. Сам язык как система представляет собой только один из всех возможных способов концептуализации, только один способ осознания и понимания действительности. Как мы увидим, «собственно язык» более или менее явно отражает структуру социально-политической власти в данном обществе и неизбежно принимает некоторую точку зрения, т. е. принимает чью-либо сторону.

Проиллюстрировать это лучше примерами, чем долгим теорети-зированием. В нашем западном обществе большинство людей работают по найму. Но как мы называем тех, на кого они работают? Языковый ярлык может многое сказать о том, как мы воспринимаем и понимаем эту роль, или точнее, какой интерпретации этой роли ждут от нас те, кто обладает властью управлять присвоением наименований (и тем самым нашим пониманием). Работающему по найму противопоставляется работодатель, т. е. тот, кто дает людям работу или службу. Данный конкретный термин подчеркивает некоторые аспекты этой роли, в то время как остальные аспекты оставлены на заднем плане. Покупающий труд или наниматель в конце концов были бы столь же адекватными наименованиями. Однако эти ярлыки сосредоточивали бы внимание на совершенно других аспектах данной роли. Образ «жестокого эксплуататора, покупающего труд рабочих по максимально низкой цене» производил бы более сильное впечатление, чем образ «милосердного предпринимателя, дающего людям средства к существованию». Все дело в том, что, создавая ярлык, наш язык занимает определенную позицию, принимает точку зрения, и избежать этого никак нельзя. Невозможно найти нейтральные выражения, которые полностью охватывают весь наш опыт. Языковой ярлык типа police 'полиция' явно не нейтрален. Появились альтернативные термины, которые это иллюстрируют, например, cops 'фараоны'. Позвольте отметить в этой связи, что словарь синонимов должен (имплицитно или эксплицитно) выбрать некоторую позицию относительно того, какого рода понимание должен представлять наш язык. Словарь стандартного английского языка не включает слово cops в качестве возможного синонима для слова police. С другой стороны, в качестве синонимов даются такие выражения, как civil administration 'гражданская администрация', public order 'блюсти-тели общественного порядка', Civil force responsible for main-taining public order 'гражданские силы, ответственные за поддержание общественного порядка', police officer 'полицейский служащий' и т. п. Словари, как и язык в целом, не избавлены от предубежденности. Они содержат определенную точку зрения и представляют определенное понимание.

Простейший способ получить представление о социальной власти и воздействии, которые осуществляются языковой системой,— это исследовать ту область, где отношение власти представлено в сравнительно явном виде. Пример такого рода — разделение на мужские и женские роли в нашем обществе с характерным для него мужским доминированием. Весьма обстоятельное исследование на материале норвежского языка продемонстрировало, каким образом язык с помощью разных способов (а) передает и (б) сохраняет существующую ролевую модель вплоть до того, что язык, можно сказать, (в) сопротивляется изменениям. Кроме того, было показано, (г) каким образом мальчики и девочки как прямо, так и косвенно усваивают свои традиционные роли в процессе изучения и понимания родного языка.

Если принять это во внимание, неудивительно, что именно в моменты кризисов и резких перемен мы замечаем, как язык осу-ществляет свою власть над нами. В работе Энценсбергера «В поисках потерянного языка» показано, как крушение в 1945 г. германского рейха привело к катастрофе и в языке. А Хинтон замечает: «Каждая революция создает новые слова. Китайская революция создала целый новый словарь». Два последних примера должны проиллюстрировать тесную взаимосвязь между языком и его использованием, с одной стороны, и социальной властью и ее осуществлением, с другой.

Причина того, что каждый язык действительно обязан вырать способ обозначения всего на свете, заключается в том, что отношение между языковым обозначением и обозначаемым явлением условно (единично). В солнце нет ничего такого, что само по себе заставляло бы называть его «солнцем». Точно так же, как нет ничего особенного в лупе, что заставляло бы называть ее «луной». Языковые ярлыки, которые были даны небесным телам, — только выражепие социальных конвенций или контрактов по использованию языка. Мы могли бы с тем же успехом назвать луну «солнцем» и наоборот.

Мы увидим последствия этого более отчетливо, рассмотрев некоторые примеры, демонстрирующие, что знаки могут вступать в закономерные отношения с тем, к чему они относятся. Что касается дорожных знаков, то они по аналогии схематически изображают то, ради чего установлены (опасный поворот, неровную дорогу и т. п.). В языке детей овца часто обозначается как бе-е, собака — как гав-гав, кошка — как мяу-мяу и т. п. В этих случаях очевидно, что в самих обозначаемых предметах есть нечто, что определяет данное обозначение, а не какое-либо другое.

В нашем языковом коде мы могли бы с легкостью назвать собаку «кошкой» и наоборот. Однако если мы принимаем такую систему, как описанный выше язык детей, кошку нельзя будет называть гав-гав, а собаку — мяу-мяу.

Тип отношений, существующий в обычном языковом коде между языковыми обозначениями и тем, к чему они относятся, дает нам возможность выбирать, какое обозначение мы свяжем с конкретным явлением, пока действует наше соглашение. Поскольку, как было показано, языковое обозначение может иметь существенное значение для нашего понимания обозначаемого явления, заставить принять свои обозначения—это весьма важный акт социальной власти. Интересно было бы исследовать, действительно ли любой человек и любая общественная группа в условиях демократии в рамках действующего социального контракта на использование языка имеет равные возможности для принятия своих предложений по языковым обозначениям.