Негативные эмоции

Обычно подавляющая и избегательная стратегии контакта сопровождаются интенсивным переживанием негативных эмоций:

страха, который побуждает к подавлению и избеганию;

вины, коррелирующей с моделью осуждения;

раздражения - распространенной формы гнева;

обиды, которая обычно идет в паре с виной;

стыда.

Негативные эмоции выступают силой, «запускающей» непродуктивные модели поведения. Как это происходит? Подвергаясь подавляющему, часто агрессивному воздействию со стороны более сильного, авторитетного партнера, человек испытывает сложные негативные переживания разной степени интенсивности. Беспокойство, страх, вина и обида, стыд, гнев, раздражение вызывают интенсивное напряжение, возникает желание сжаться, занять как можно меньше места в пространстве.

На схеме 19 представлены обобщенные данные, полученные в ходе анализа 78 жизненных историй. Мы видим: подавляющее количество наших соотечественников (89,7%) склонны к переживанию страха. Это страх потери контакта с любимым человеком, страх осуждения или наказания, страх отвержения, страх быть самим собой, страх потерять близкого человека и т.д. и т.п. Именно страх побуждает нас к насилию и уходу - излюбленным моделям контакта. Вторым по частоте переживания является чувство вины (60,3%), которое коррелирует с моделью осуждения. Третье место занимает раздражение как одна из форм гнева (51,3%). Обида - чувство, которое обычно идет в паре с виной, - представлена 46,2%. Последним в группе негативных эмоций представлен стыд (42,3%).

Схема 19. Типичные эмоции, сопутствующие непродуктивным

моделям контакта

Покажем на примере, как негативные эмоции переплетаются с подавляющими и избегательными моделями поведения.

Когда Сереже было около года и он капризничал, мама показывала ему ремешок - и он умолкал. До 11 лет он был «идеальным» ребенком: тихим, послушным, «правильным».

«Гром грянул» не сразу; «тучи» собирались постепенно. Однажды обнаружилось, что мальчик вот уже несколько дней не ходит в школу; отсиживается на квартире у папы, с которым мама в разводе. Отобрали ключи, попросили учительницу быть с ним помягче, а мальчика выпороли. Татьяна после этого несколько дней страдала, пытаясь справиться с чувством вины, а сын обижался втихую. На вопрос: «Что случилось?», - уклончиво произнес: «А-а, дела семейные...»

Психолог понадобился через пару недель: Сережа прогулял еще два дня - последние перед школьными каникулами. При этом семья пребывала в счастливом неведении. Телефонный звонок учительницы разрушил идиллию всеобщего заблуждения.

...В глаза мамы было тяжело смотреть: боль, страх, отчаяние - словно умер кто.

- Он врет, врет!.. Я не знаю, что делать. Бить его я не могу - не имею права. А по-хорошему поговорила, так обманул меня. Может, он попал в какую-то дурную компанию?.. Сегодня утром пожаловался: «Мама, у меня болит желудок»...Я спросила его: «Что ты ел?» - «Ничего», - ответил. - «Тогда иди в школу». Пошел, но куда?.. И сейчас уверяет, что в школе все в порядке. Я ни о чем и не догадывалась, пока не этот звонок...

Итак, ребенок чего-то очень сильно боялся. Гонимый страхом, он не пошел в школу, а маме не решился признаться - помнил, что было совсем недавно.

Главная причина сложившейся ситуации была не в том, что ребенок врет или не хочет учиться; и не в том, что мать, занятая на работе, уделяет мало внимания сыну. И даже не в том, что она побила его, используя «испытанный веками» метод воспитания. Главным был страх потерять сына.

Этому страху было очень много лет. Корни его уходили глубоко - в прошлое этой семьи. В подсознании всех женщин - Сережиной мамы, бабушки, прабабушки, всех сестер, тетушек и двоюродных бабушек-жил страх потерять любимого мужчину. Он передавался из поколения в поколение и служил причиной разводов, болезней, а иногда и смертей детей - мальчиков, а также сложных отношений в семье между сыновьями и их мамами, дочерьми и отцами.

Осознав истоки этого чувства и освободившись от него, Татьяна успокоилась, поверила в себя и сына.

Сережа еле сдерживал подступавшие слезы, но рассказ его был правдивым и искренним.

Все началось с детского сада. Один мальчик - назовем его Костя - украл деньги и свалил все на Сережу. История на этом не закончилась. Когда Сережа пришел в школу, с ним было не только чувство стыда, обиды и беспомощности («Меня обвинили, мне было стыдно, но я не виноват!»); среди его одноклассников был Костя, который продолжал мучить свою «жертву».

«Мне трудно дается немецкий. Я не знаю, почему. Я плохо знал стихотворение и отказался отвечать: боялся, что будут смеяться (обратите внимание: страх попасть в «стыдную» ситуацию, пережитый в садике, начал «работать» теперь и в школе). Мне поставили двойку. А ребята на перемене дразнили: «Такой большой, высокий, а немецкий выучить не можешь!» Мне было обидно и стыдно, как тогда, в садике. Но, если бы я стал драться, я мог не рассчитать силы. Поэтому, когда меня дразнили, я бегал за ними, но не бил. Однажды не выдержал: отколотил Костьку... Мне было, конечно, стыдно, но он сам полез. После этого случая, если я сделаю кому-то больно, у меня трясутся руки. Костька все равно дразнился и других подговаривал, но я не дрался, только грозил: «Я вам завтра точно дам!»

А потом еще один случай был. На уроке физкультуры учительница попросила сложить мячи в сетку. Я метнул мяч с места и нечаянно попал Димке в глаз. Он после этого стал прогуливать школу, а бабушке говорит, что на музыку ходит (обратите внимание: жизнь подсказала Сереже способ «ухода» от проблем: пропустить школу и скрыть это от родителей). После этого случая ко мне уже никто не пристает, а Димка прогуливает».

- Ты считаешь, что ты виноват?

- Не знаю... Если я приду в школу, мне тошно видеть этих ребят.

- Ты не ходишь в школу из-за них?

- Да.

- Чего ты боишься?

- Что классный руководитель позвонит домой и расскажет маме, что я не был в школе...

Итак, проанализируем мотивы поведения мальчика. Стыд, который смешивается со страхом, пережитым Сережей в минуты, когда он пытался защитить себя; и чувство вины, оттого что, защищая себя, не рассчитал силы и сделал товарищу больно. Эти три негативных чувства - стыд, страх и вина, сплетаясь вместе, и составляют те «мрачные очки», через которые Сережа воспринимает ситуацию в школе: она ужасна, он не хочет идти в школу, ему «тошно». И облегчения не наступает никогда: драться нельзя - можно покалечить обидчика; а о том, что можно просто с кем-то поделиться своими горестями, мальчик и не догадывался: его с младенчества научили сдерживать свои чувства.

Тот первый опыт недоверия срабатывает и сейчас: Сережа не доверяет свои беды никому - даже близким. Все носит в себе; не может расслабиться даже во сне. Иногда просыпается от головной боли. Голова успокаивается, но боль в области горла (стыд, заставляющий молчать) и солнечного сплетения (страх) остается.

Когда мы начали считать страхи, их оказалось семь: страх несправедливого обвинения, пережитый в детском саду; страх боли и смерти, пережитый в больнице; страх спать с закрытыми шторами, появившийся после однажды приснившегося кошмара; страх покалечить противника в драке; страх ходить в школу и быть осмеянным; страх, что учительница пожалуется маме; страх потерять маму.

Стыд и страх гонят мальчика из школы: «Мне стыдно и страшно, я пропускаю школу и обманываю маму... Я стараюсь, но ничего не могу сделать...»

Основной паттерн Татьяны, который послужил причиной ухода ее сына из школы и ухода ребенка от контакта с матерью, - подавление своих чувств и подавление желаний ребенка. Эта модель подавляющей стратегии контакта связана с неконструктивной установкой недоверия к миру, людям, которую Татьяна унаследовала от отца вместе со склонностью к алкоголю - типичной формой ухода, которая является следствием подавленных, вытесняемых в подсознание негативных чувств. Недоверие тесно связано с другой установкой - обреченностью на одиночество. В этой семье она имеет форму эмоциональной разъединенности с близкими. Сама Татьяна действительно одинока: пережив два развода, она почти не живет дома, пропадает на работе или у подруги. А сын ее не осознает своей заброшенности, но иногда не может оторваться от телефона, пытаясь хоть так удовлетворить потребность в общении.

Деструктивные установки*

Установка - это проявление бессознательной готовности человека к определенной реакции, действию, поступку. Благодаря установке личность обнаруживает устойчивость к разнообразным воздействиям окружающей среды. Социальная установка - это некое устоявшееся убеждение, взгляд на мир, себя самого или другого человека. Возникая в значимом для человека опыте, социальная установка «пропитана» эмоциями. Эмоционально насыщенная социальная установка обеспечивает устойчивую предрасположенность человека к однозначной реакции и задает тон складывающимся во взаимодействии отношениям. Она действует как цветовой фильтр в кинопроекторе. Позитивные установки дают светлую картину мира; негативные - мрачную.

Пока ребенок растет, развиваются его социальные установки: одни подтверждаются и становятся устойчивее, другие отвергаются и постепенно изменяются. Взрослая жизнь вносит свои коррективы. Но детский опыт и опыт предков остаются главными архитекторами социальных установок человека до тех пор, пока он не воспользуется своими рефлексивными способностями для их осознания и изменения.

Обобщенные данные, полученные в ходе анализа 78 жизненных историй, показывают: самая распространенная установка - обесценивание самого себя, проявляющаяся в неуверенности, недовольстве собой, самоуничижении (88,5% испытуемых), свидетельствующая о нереализованной потребности в признании. Неуверенные в себе испытуемые часто считают себя недостойными уважения. Они боятся сказать лишнее слово, предложить на обсуждение свою идею. Они убеждены, что не способны любить и вообще бесполезны. «Любить себя - это эгоизм» или «Я - последняя буква в алфавите» - это самые распространенные варианты установки, обесценивания самого себя. Она заставляет человека считать: я хуже других, все остальные лучше меня. Или другой вариант: я - хороший, а другие - плохие. Проявляющаяся в разных формах обесценивания себя, эта установка иногда связана с аутодеструктивными тенденциями, склонностью к самоуничтожению и суициду. При этом многие склонны обесценивать не только самих себя, но и других (19,2%). Разновидностью этой установки является соперничество, склонность к борьбе «Я хуже - они лучше» или «Я лучше - они хуже».

Другая весьма распространенная установка - недоверие к людям и миру в целом в разных ее формах, в том числе в проявлениях враждебности, в склонности бороться с социумом и его представителями за справедливость, в беззащитности и желании скрыть от окружающих свои истинные чувства (76,9%).

«Мир враждебен и опасен». Эта установка, ограничивающая возможности человека, отчасти справедлива, и жизненная история клиентов - тому подтверждение. Многие из них не раз были биты и в прямом, и в переносном смысле слова. И поэтому научились защищаться. Делают это, правда, по-разному. Не ждать ничего хорошего, чтобы не испытывать боли обманутых ожиданий, - одна из стратегий самозащиты закрепощенной личности, которая не доверяет людям. И тогда человек боится людей, избегает их - опасается боли или агрессии, видит в них потенциальных врагов. А готовясь «отразить врага», сам становится жестоким и агрессивным. Таким образом, мы имеем другой вариант непродуктивного стиля взаимодействия, связанный с этой установкой, - человек становится агрессором, легко оскорбляющим и причиняющим боль другим.

Половина россиян, подвергавшихся нашему исследованию (46,87 %), имеют установку, которую условно можно назвать обреченность на одиночество, проявляющаяся в склонности к эмоциональной разъединенности с близкими, отстранении, ощущении собственной ненужности, заброшенности. Не разговаривать, не вступать в контакт с окружающими - очень распространенный способ самозащиты закрепощенной личности. Одиночество - способ жизни таких людей; они не знают, как сблизиться с другими.

У многих (46,3%) обнаружена установка, названная позицией жертвы, которая иногда переживается как бесправие, зависимость от обстоятельств, безысходность, обреченность на бедность. «Я не могу иначе», - убеждены клиенты, имеющие такую установку. Учителя обычно утверждают: «Я не могу иначе, ведь я - учитель. Я обязан учить детей, а их - тридцать-сорок человек в классе! У меня - программа, и дети должны ее усвоить, а они все - разные; большей частью - неспособные, ленивые, несобранные, ничего не хотят. А учить надо всех...» и т.д. и т.п. Учителя - в подавляющем своем большинстве - люди долга, навязанных обязательств, жертвы типичного для нашей школы противостояния прав и обязанностей. Эта установка - причина и проявление социальной пассивности личности, которая чаще всего выражается в избегательной стратегии контакта.

Эмоционально насыщенные неконструктивные установки - это глубинные истоки негативного отношения к себе и другим, которое оборачивается негативным восприятием ситуации и побуждает человека к неконструктивным стратегиям нападения и ухода. Анализ всех вышеприведенных историй показывает: подавление и избегание дополняют друг друга.