М. К. АКИМОВА, зав. лабораторией диагностики и коррекции психического развития ПИ РАО, доктор психол. наук, Москва

Е. И. ГОРБАЧЁВА, зав. кафедрой возрастной и педагогической психологии Калужского государственного педагогического университета им. К. Э. Циолковского, доктор психол. наук, Калуга

В. Г. ЗАРХИН, старший научный сотрудник лаборатории диагностики и коррекции психического развития ПИ РАО, кандидат психол. наук, Москва

В. Т. КОЗЛОВА, ведущий научный сотрудник лаборатории диагностики и коррекции психического развития ПИ РАО, кандидат психол. наук, Москва

Н. А. ФЕРЕНС, научный сотрудник лаборатории диагностики и коррекции психического развития ПИ РАО, Москва

С. В. ЯРОШЕВСКАЯ, младший научный сотрудник лаборатории диагностики и коррекции психического развития ПИ РАО, Москва

Каждый человек живет в своем времени, воспринимая его черты, и одновременно является его автором, определяя те или иные приоритеты. Главным делом жизни для доктора психологических наук, почетного академика РАО Константина Марковича Гуревича стало возрождение и развитие отечественной психодиагностики. К. М. Гуревич - центральная и наиболее важная фигура в этом процессе.

Несмотря на все трудности, длительные остановки и вынужденные отступления, научная биография К. М. Гуревича предстает так, как будто является реализацией заранее намеченного пути к достижению поставленной цели. В 1925 г. он 19-летним юношей приезжает в Москву. Позади осталась дорогая его сердцу Самара, семья - мать, отец, сестра и братья (один из братьев уже учится в Москве), школа, которую он окончил в числе лучших учеников, работа библиотекарем в клубе, выступления в агитационном театре. Руководствуясь неясным чувством попробовать себя в новом и нужном деле, Константин Маркович поступает младшим лаборантом в психотехническую лабораторию Центрального института труда (ЦИТ). Здесь он "знакомится с психологией не по книжкам, а по ее экспериментальному приложению в виде отбора и изучения тренировки" [11, с. 107].

Лаборатория под руководством А. А. Толчинского осуществляла психотехнические испытания рабочих, обучавшихся по специальным программам, а также проводила проверку прагматической валидности используемых для профотбора тестов путем сопоставления результатов испытаний и успешности тренировки. Здесь, в кругу увлеченных любимым делом людей, Гуревич приобретает умение обеспечить стандартные условия тестового испытания: "приходилось не только выучить наизусть навыки фиксации и учета единиц измерения, инструкцию к тестам, но и воспроизводить без изменения даже "интонации" этих инструкций" [4, с. 140].

В 1928 г. он поступает на педологическое отделение Второго Московского университета. Там преподается в значительном объеме психология, она-то и интересует будущего ученого больше всего. Для поступления в вуз потребовалось специальное направление, и директор ЦИТ А. К. Гастев, расположенный к молодому сотруднику, дает требуемую рекомендацию. Учась в вузе, Кон-

Стр. 90

Стантин Маркович продолжает работать. В 1930 г. в ЦИТ принимается решение прекратить психотехнические испытания, мотивируемое тем, что при рациональном обучении все поступающие непременно овладеют профессиональными умениями и навыками. Никаких перспектив на возобновление психологических работ в ЦИТ не остается, и психотехническая лаборатория почти в полном составе перебирается в Ленинград. Гуревич оформляет перевод в пединститут им. А. И. Герцена, психотехническое отделение которого закончит в 1932 г. В Институте организации и охраны труда создается лаборатория профконсультации, где он продолжает свою работу по профотбору, дослуживается до старшего научного сотрудника.

Здесь его и застали печально известное Постановление ЦК ВКП(б) от 4 июля 1936 г. и последовавшая за ним статья в "Известиях" "о так называемой психотехнике", в которой утверждалось, что психотехника не отличается от педологии, а применение тестов и анкет приносит вред не только советской школе, но и всему народному хозяйству. Эта статья была воспринята руководителями тех учреждений, где находились психотехнические лаборатории, как прямой сигнал к их закрытию. Разгрому подверглись также отделы экспериментальной психологии, использовавшие тесты. Остается без работы и К. М. Гуревич, уже имеющий солидную репутацию в области профотбора и психотренировки, опыт первых научных изысканий, а, главное, замыслы экспериментальных исследований, осуществление которых откладывается на долгие годы.

Еще в начале 30-х гг. Константин Маркович был командирован в Свирьстрой на Свирскую ГЭС для проведения профессионального отбора среди рабочих (это были заключенные) с тем, чтобы выявить людей, готовых к обучению профессиям, связанным с управлением механизмами. Тогда и возник вопрос о том, как формируются те или иные производственные функции [10, с. 10]. Была начата исследовательская работа. Проблематика развития, тренировок требовала новых подходов, выдвигала новые задачи, ответы на которые могли дать специальные исследования - как лабораторные, так и в условиях производства.

Эта работа по тренировке профессионально важных качеств заинтересовала К. К. Платонова. Возможно поэтому в начале 1937 г. он предложил безработному, да еще с "клеймом" психотехника Гуревичу устроиться вольнонаемным специалистом по организации учебной подготовки в Качинское военно-летное училище. "Предполагалась длительная работа, может быть, на всю оставшуюся жизнь, так как военно-летные специальности были очень мало психологически изучены. А изучать их надо было" [там же, с. 11].

В сотрудничестве с К. К. Платоновым и С. Г. Геллерштейном анализируются "летные задачи", осуществляется их классификация (чтобы ее провести, приходилось самому летать на военных самолетах), конструируются тест-модели и тренажеры для испытания и тренировки летных качеств. Но эта перспективная психологическая работа вынужденно прерывается. Начались репрессии в авиации. В августе 1937 г. для "наведения порядка" приезжает партийно-контрольная комиссия, и вольнонаемному Гуревичу предписывается в сорок восемь часов покинуть училище. Однако, входящий в состав комиссии директор Московского Института психологии В. Н. Колбановский, автор письма "О так называемой психотехнике", заинтересовавшись практическим опытом молодого сотрудника, приглашает его в Москву поступать в аспирантуру.

При зачислении в аспирантуру научным руководителем становится А. Н. Леонтьев. Аспирант и руководитель - почти ровесники, и их связывают не привычные отношения "учителя и ученика", а взаимное уважение и совместный опыт исследовательской работы. Гуревич к тому времени уже обладает определенными профессиональными навыками психолога-исследователя. Научное общение с Леонтьевым добавляет к ним опыт проведения эксперимента, "создающего новые теории" [4, с. 146].

Защита кандидатской диссертации состоялась 12 июня 1941 г. в ученом совете при Пединституте им. А. И. Герцена, оппонентами были С. Л. Рубинштейн и Б. М. Теплов. Несмотря на то, что Гуревич уже работал в Московском педагогическом институте им. Потемкина, осенью 1940 г. его направляют в Удмуртию, в Ижевский педагогический институт. С надеждой на скорое возвращение в научную жизнь, он едет в Ижевск. Там его застает война.

Изнуряющая работа в пединституте (он один преподаватель психологии на четырех факультетах), выступления с лекциями "О текущем моменте" (это единственно доступная возможность хоть как-то участвовать в общем деле) и никаких, хотя бы отдаленных перспектив принести пользу в качестве научного работника, - а ведь именно это составляет главное призвание и цель его жизни. Однако неожиданно по ходатайству А. А. Смирнова и М. В. Соколова в 1943 г. Гуревич возвращается в Москву, в пединститут им. Потемкина. А с октября 1947 г. начинается их совместная работа с Б. М. Тепловым, которая продолжалась вплоть до последних дней его жизни (осень 1965 г.).

Января 1949 г. Гуревич становится сотрудником института, в котором продолжает трудиться и сегодня. С приходом в лабораторию психофизиологии индивидуальных различий, возглавляемую Б. М. Тепловым, у Константина Марковича

Стр. 91

появляется возможность вернуться к изучению давно волнующих его вопросов обнаружения, тренировки и развития профессионально важных качеств. Проводимые в лаборатории исследования свойств нервной системы и разработка методик их определения не были самоцелью - психологические проявления типологических свойств нервной системы начали изучаться им применительно к трудовой деятельности. В публикациях 1954 - 1966 гг. представлены результаты этой работы, они отражены также в материалах докторской диссертации, защищенной в 1970 г., и в монографии "Профессиональная пригодность и основные свойства нервной системы" [1]. Она и по сей день является наиболее фундаментальным и систематическим изложением проблемы научного анализа профессиональной пригодности и опосредствующих ее психофизиологических особенностей.

В своих теоретических изысканиях, посвященных типологии профессий, Гуревич обращает внимание на различные принципы их группировки и классификации. Он задается вопросом: "В чем основной и органический порок всех этих классификаций? Невольно напрашивается такой ответ: профессии классифицированы без опоры на те признаки, которые действительно дифференцируют людей" [6, с. 207] и показывает, что научно доказательным признаком деления должны выступать психофизиологические индивидуальные различия. Анализ проявлений типологических особенностей в деятельности позволил сделать вывод о том, что можно выделить два типа профессий. Первый предъявляет некомпенсируемые (абсолютные) требования к нейродинамическим особенностям человека. Их проявления, не соответствующие необходимым профессионально важным качествам, становятся непреодолимым препятствием к овладению профессиональным мастерством. В таких случаях требуется специальный психофизиологический отбор. Профессии второго типа не предъявляют каких-либо исключительных требований к природным особенностям человека (в том числе и к свойствам нервной системы). Поэтому высокие достижения в них доступны в равной мере всем, независимо от природных особенностей. Вместе с тем, подходя к понятию профессиональной пригодности с позиций учения о свойствах нервной системы, следует учитывать, что природные данные сами по себе не образуют пригодности. Она должна сформироваться на их основе. Поэтому по отношению к профессиям обоих типов первостепенной является задача формирования пригодности.

Такая новаторская не только для своего времени постановка проблемы сохраняет свое научное значение и по сей день. По вопросу профессиональной пригодности продолжают существовать две противоположные точки зрения. Согласно первой, пригодность понимается как скрытая в человеке особенность, которую можно раскрыть, используя соответствующие методические приемы. Изучение осуществляется только с точки зрения профессии, в отрыве от психофизиологических способов. Заведомо предполагается, что "к одной и той же профессии могут подойти люди, различные по своим природным чертам, но сходные по показателям интеллекта. И в последующем их не разделит критерий производственной успешности, который может поставить их на одну и ту же ступень. Правда, этот критерий многозначен, и успешность одного специалиста может оказаться совсем не такой, как успешность другого; но чтобы обнаружить это, нужно оценить не саму успешность, а нечто другое, что не находит выражения в этой системе взглядов" [6, с. 212].

В другом понимании, пригодность - это "человеческое качество, которое ни у кого не таится, а создается в деятельности" [там же]. Случайно или целенаправленно выбранные виды деятельности постепенно, в различном индивидуальном темпе формируют пригодность, которая может найти применение в одной или нескольких профессиях.

Профессиональная пригодность трактуется Гуревичем как качество личности, представляющее собой совокупность индивидуально-психологических и психофизиологических особенностей человека, обеспечивающих общественно необходимую трудовую эффективность и удовлетворение своим трудом.

При таком подходе формирование профпригодности совпадает по основным чертам с процессом становления профессионала. Успешность и быстрота ее формирования зависят от трех главных факторов: некоторых природных данных, особенностей профессиональной мотивации, полноты и адекватности специальных знаний и умений. Именно поэтому, считает Гуревич, нецелесообразно ограничиваться профессиональным отбором, основывающимся на обнаружении уже сформировавшихся свойств психики. Намного важнее такие особенности психики, которые подвержены значительным изменениям.

Монография К. М. Гуревича "Профессиональная пригодность и основные свойства нервной системы" [1] - это одновременно итог многолетних научных исследований и план дальнейших поисков, затрагивающих принципиально важные стороны проблемы психофизиологических основ трудовой деятельности и существенно меняющих сложившиеся к тому времени взгляды на определение профессиональной пригодности.

Начиная с 1968 г., в лаборатории психофизиологических проблем профессиональной пригодности под руководством К. М. Гуревича проводятся исследования, развивающие основные положения созданной им теории профессиональной пригодно-

Стр. 92

сти. Устанавливается, что отдельные проявления свойств нервной системы поддаются изменению в результате тренировок лишь в ограниченной степени. Поэтому к профессиям с абсолютной пригодностью нужно отнести те из них, где необходимо скоростное и точностное реагирование [12]. Вместе с тем, в ряде видов деятельности в различных профессиях требования к скорости далеки от предельных, и добиться надлежащих скоростных характеристик после тренировки могут люди с разными свойствами нервной системы [12, 20].

Применение постулируемого К. М. Гуревичем процессуального подхода в оценке возможностей индивидов с различными свойствами нервной системы позволяет по-новому подойти к вопросам профпригодности, перенеся центр тяжести с отбора на развитие профессионально важных качеств и создание индивидуального стиля деятельности. В коллективных обсуждениях рождается предположение, что индивидуальный трудовой стиль не является чем-то изначально данным и раз навсегда предопределенным. Если человек не отыщет способов действий, утверждающих его индивидуальность в каждом виде деятельности, ему грозит опасность стать "ограниченно годным профессионалом" [6].

Огромное значение для исследования проблемы профессиональной пригодности имеет разработка портативных, кратких и надежных методик диагностики проявлений свойств нервной системы в мыслительно-речевой деятельности, которые можно было бы применять во внелабораторных условиях (в школе, на производстве и т.д.). Такие методики были разработаны для диагностики проявлений силы (В. А. Данилов) и лабильности (В. Т. Козлова) нервной системы в мыслительно-речевой деятельности [13, 18, 21]. Обобщая результаты, полученные в экспериментальных исследованиях своих сотрудников, Гуревич делает вывод о том, что, хотя основные свойства нервной системы не имеют выраженной профессиональной направленности, некоторые из их проявлений, образующиеся в конкретных условиях жизни каждого человека, могут приобрести специально-профессиональный характер.

Кроме названных представляет интерес еще одно направление исследований профессиональной пригодности - управление своим профессиональным поведением, которое обеспечивает рациональное использование собственных возможностей, своего ресурса (в том числе и психофизиологического) для решения профессиональных задач. Завершая описание концепции профессиональной пригодности Гуревича, хотелось бы подчеркнуть, что Константин Маркович сложился в ее исследованиях как психолог экспериментального направления. Поэтому хорошо спланированный и точно проведенный эксперимент, тщательная обработка и скрупулезный анализ полученных данных, а главное, чувствительность к теоретическому контексту исследования, - неотъемлемые достоинства научных работ его сотрудников и аспирантов, можно сказать, это отличительные черты "школы К. М. Гуревича". Творческая атмосфера научных дискуссий, неустанное внимание к планам научных исследований своих учеников и, конечно, глубоко обоснованный теоретический фундамент дальнейших исследований, возможно, и определяют тот факт, что направления исследований психофизиологических основ формирования профессиональной пригодности не исчерпали себя [13, 16].

Начиная с 1970-х гг. основным делом для Гуревича становится возрождение психодиагностики. Его участие и особая роль в этом процессе не случайны. Его психотехническая работа в 20 - 30-е гг. была непосредственно связана с проведением тестовых испытаний и их психологический оценкой. Константин Маркович был знаком с литературой по зарубежной тестологии, хорошо осведомлен в практических вопросах разработки, стандартизации и применения различных категорий тестов. В монографию "Профессиональная пригодность и основные свойства нервной системы" им включена отдельная глава, посвященная тестам [1]. Речь в ней идет о характеристике тестов, используемых для оценки качества рабочей силы, но, что примечательно, эта глава представляет собой хорошо систематизированный обзор актуальных проблем, связанных с применением тестирования. История возникновения первых тестов, их классификация, анализ опыта измерений интеллекта, специальных навыков, творческих способностей, проблемы определения надежности и валидности тестовых методик, характеристика приемов усовершенствования, внедряемых в практику тестирования, - вот далеко не полный перечень рассматриваемых вопросов. Многие из поднимаемых проблем и способов их научного анализа сохраняют свое значение до сих пор, а сам материал главы служит своего рода введением в психодиагностику.

Осенью 1974 г. в Таллинне проходит первый научный симпозиум по психодиагностике, организатором и инициатором которого является Гуревич. На нем принимается решение о необходимости всемерного расширения и углубления исследований, способствующих созданию методологического фундамента и методического арсенала советской психологической диагностики. Началась консолидация психологов, работающих в психодиагностике. В 1981 г. под редакцией Гуревича публикуется коллективная монография "Психологическая диагностика. Проблемы и исследования". Это была первая в нашей стране монография, в которой рассматривались общие вопросы конструирования, проверки, применения и истолкова-

Стр. 93

Ния результатов психодиагностических методик. Однако психодиагностических методик, удовлетворяющих специальным критериям их разработки и проверки (надежности, валидности, стандартизации), пока еще создано не было.

Большой резонанс получила публикация в 1982 г. на русском языке работы ведущего американского психодиагноста Анны Анастази "Психологическое тестирование" [15]. Это первое зарубежное издание, представляющее объективную картину состояния тестологии в США, отражающее ее главные проблемы и тенденции развития, социальные и этические аспекты применения диагностических методик. Книга, которую инициатор ее перевода и один из ее редакторов Гуревич назвал энциклопедией западной тестологии, сразу стала библиографической редкостью. Огромные психологические познания, методологическая культура и глубина проникновения в текст - вот что делает эту работу Константина Марковича и его сотрудников в сфере распространения прогрессивного опыта в теории и практике диагностических испытаний подлинно образцовой.

В декабре 1979 г. в Братиславе прошла международная конференция "Психологическая диагностика в социалистических странах". С докладами на ней выступили К. М. Гуревич и М. К. Акимова. Тогда же завязываются тесные контакты с учеными Братиславского центра "Психодиагностика". В рамках сотрудничества со словацкими психологами были переведены на русский язык, адаптированы, стандартизированы, проверены на надежность и валидность на отечественных испытуемых два теста - "Тест структуры интеллекта" Р. Амтхауера и "Групповой интеллектуальный тест для младших подростков" Дж. Ваны. При этом в тесты были внесены изменения с тем, чтобы задания стали понятны для наших школьников и могли бы дифференцировать их по умственному развитию. Эти методики нашли широкое применение в нашей стране [14]. Однако при всех достоинствах они не отвечали, с точки зрения Гуревича, существенному требованию - коррекционности. Выдвигается предположение, что это требование может быть реализовано только в диагностических методиках, построенных по-новому, и прежде всего это касается процесса их валидизации.

С именем К. М. Гуревича связана наиболее радикальная попытка критической оценки опыта зарубежной тестологии, которая касается не частных вопросов разработки и применения тестов, а обращена к сущности того, что подлежит измерению. Он отмечает, что при ознакомлении со способами оценивания, вытекающими из ориентации на статистическую норму, традиционную для тестологии, прежде всего возникает вопрос: как выявить, кто из испытуемых обладает или не обладает нужными для какой-то деятельности психологическими данными. В сущности, задачи статистической нормы - проранжировать испытуемых по их тестовой успешности, но не установить соотношение этого количественного ряда с требованиями, которые предъявляет деятельность испытуемому. Поэтому нельзя исключить ситуацию, что индивид окажется по статистическому критерию ниже нормы и будет полностью соответствовать по критерию пригодности к какому-либо делу.

Таким образом, неопределенность психологического содержания методики (того, на изучение какой особенности психики она направлена) ограничивает ее диагностические возможности формальной констатацией. Именно поэтому как актуальную задачу Гуревич определяет необходимость создания методик, в которых были бы реализованы новые подходы к пониманию индивидуальной психики.

Еще в ходе подготовки научной редакции перевода книги А. Анастази "Психологическое тестирование" он обратил внимание на критериально-ориентированное тестирование, получившее распространение в англо-американской диагностике в 1960 - 1970 гг. Гуревич предположил, что в критериально-ориентированных тестах заложено нечто, чего не было в уже известных методиках. "Они избавляют диагностику от норм, от необходимости сравнивать как отдельных людей, так и их группы с некоторыми искусственными показателями, искусственными потому, что популяция всегда есть конгломерат различных социально-детерминированных выборок" [2, с. 11]. Кроме того, ожидалось, что обращение к критериально-ориентированному подходу должно привести к уточнению психологических требований, предъявляемых критерием, и приблизиться к пониманию психической активности, обеспечивающей соответствие им.

Предположение об особой роли критериально-ориентированных тестов (КОРТ) нуждалось в специальной проверке. Все известные КОРТ являлись тестами достижений и основывались на бихевиористской модели научения. КОРТ, в которых диагностическими показателями служат выполняемые умственные действия, должны опираться на иную, принципиально новую концепцию критерия, отражающую логико-психологическую подготовленность к выполнению содержательных требований образовательной программы.

Научная интуиция К. М. Гуревича проявилась в том, что он первым увидел в КОРТ средство выявления и изучения индивидуальных способов выполнения заданий. Наиболее развернутым и научно целостным воплощением критериально-ориентированного подхода в диагностике является разработанная им концепция социально-психоло-

Стр. 94

Гического норматива. Согласно ей индивид в процессе онтогенетического развития, усваивая общественно-исторический опыт предшествующих поколений, должен быть подготовлен к объективно сложившимся требованиям, предъявляемым обществом на современном этапе. Эти требования составляют целостную систему, под влиянием которой складывается психологический облик человека в данной социальной общности, формируется его личность и индивидуальность.

Теоретическая значимость концепции социально-психологического норматива особенно ощутима в контексте дискуссий 1980 - 90-х гг. XX столетия о содержательной психологической диагностике и присущей ей функции проектирования и определения перспектив развития [19, 23].

Практическое приложение она нашла в разработке нормативных тестов умственного развития, создание которых потребовало пересмотра как цели тестирования, так и способов конструирования, обработки и интерпретации тестовых методик [14]. Здесь проявилась удивительная способность Гуревича видеть перспективы научно-методической работы, прогнозировать ее главные направления.

Разрабатывая концепцию социально-психологического норматива, К. М. Гуревич не оставляет без внимания значимую для него проблему индивидуально-психологических различий. Ее решение в связи с данной концепцией получает новое направление. Так, при анализе процесса усвоения нормативов выделяются как "более, так и менее адаптивные или резистентные по отношению к ним стороны психики" [6, с. 258], а значит, решающее значение иногда приобретает учет индивидуально-психологических особенностей.

Проблема соотношения социально-психологических нормативов и индивидуальной восприимчивости психики потребовала введения специального термина "избирательность" для определения качества психики, детерминированного прежде всего генетическими индивидуальными особенностями, а также опытом и обучением. Избирательность обнаруживается при выборе вида деятельности, а также "технологии" деятельности и отдельных действий.

Обращение к проблеме избирательности для Константина Марковича глубоко мотивировано. Это, прежде всего, возможность научного диалога с Б. М. Тепловым, в котором, признавая его безусловный авторитет в психологии способностей, Гуревич настаивает на том, что проблему способностей надо рассматривать как частный случай индивидуальной уникальности. "Избирательность тоже определяется нашей уникальностью" [10, с. 23]. А деятельности, в которых может найти место реализация избирательности, приобретают силу предпочтения. Способности, по его мнению, - директивное осуществление избирательности в детерминированных культурой деятельностях [там же].

Для изучения избирательности потребуются, как считает Гуревич, поливалентные методики, в которых должны получить свое выражение как аффективные, так и когнитивные компоненты. Ориентиры в создании таких методик намечены им и реализуются в настоящее время [17].

Самобытность подхода Гуревича к проблемам диагностики умственного развития, способностей, психофизиологических свойств находит отражение в учебных пособиях и учебниках по психологической диагностике, неизменным редактором которых он является (1993, 1995, 1997, 2001, 2003). Эти учебники - полезное руководство и подлинная школа для будущих психологов в понимании возможностей и перспектив психологической диагностики, специфики различных типов диагностических методик, в том числе разработанных с учетом новых прогрессивных научных достижений.

Психодиагностика всегда имеет дело с измерениями, поэтому применение методов математической статистики - необходимая часть диагностических испытаний. Гуревичу, как никому другому, удается проникнуть в психологическую природу учитываемых статистикой фактов. Возможно, благодаря глубокому знанию того, что надо считать. Несравнима его методологическая культура, с которой осуществляется интерпретация эмпирических данных. Имеет значение и его приверженность к прозрачности исследования и строгой достоверности результатов. Аспирантам Психологического института РАО навсегда запомнятся лекции Константина Марковича по математической статистике; в них научная строгость всегда сочеталась с ясным и доходчивым изложением. "Простейшие методы статистической обработки материалов психологических исследований", подготовленные им, занимают почетное место в учебниках по психологической диагностике (см., например, [22]).

Велика заслуга Гуревича в том, что психологическая диагностика постепенно складывается как самостоятельная научно-практическая дисциплина. Ближайшую задачу для современной психологической диагностики он видит в укреплении ее теоретического фундамента, обосновании принципов, системы собственных понятий и методов. Необходимость такого теоретизирования продиктована, по его мнению, тем, что по мере внедрения все более и более сложных методов количественной обработки в психологическую диагностику тестологи постепенно теряли связь с психологией.