Шведский король Магнус Эриксон на о. Валам

Кто такой король Магнус и что с ним приключилось? В 1316 году в Швеции в семье герцога Эрика Магнуссона и принцессы Ингеборг, дочери норвежского короля Хакона V, родился сын, названный Магнусом. В 1319 году был свергнут с шведского престола Биргер, родной дядя Магнуса, и трехлетний ребенок стал королем. В том же году скончался и его дед, норвежский король Хакон V, и наш герой получил еще один престол. В Швеции он официально именовался Магнусом II, а в Норвегии – Магнусом VII.

Завладение землями Господина Великого Новгорода было давней мечтой большинства шведских феодалов. Победа Александра Невского на реке Неве в 1240 году была лишь эпизодом в серии бесконечных войн Новгорода со Швецией. К примеру, 9 сентября 1284 года новгородцы в устье Невы перебили шведское войско воеводы Трунды. Уйти удалось совсем немногим.

Новгородцы не хотели длительной войны и согласились отдать шведам половину Карельского перешейка в направлении с юга на север. Это была древняя племенная граница между карелами и финнами. Таким образом, вся средняя Финляндия оставалась за Великим Новгородом.

Четверть века после заключения договора мир худо-бедно сохранялся, но в конце концов Магнус Эриксон начал новую войну. 6 августа 1348 года королю удалось захватить крепость Орешек (будущий Шлиссельбург). Магнус не рискнул зимовать на Неве, он оставил гарнизон в 800 человек в Орешке и отправился в Швецию. Едва король уехал, как 15 августа у крепости появилась сильная новгородская рать. Тысяча воинов была отправлена на «зачистку» от шведов окрестностей города Корелы. Пришельцев там перебили вместе с их воеводой Людером.

Вскоре шведское войско оставалось только в Орешке, но настал и его черед. 24 февраля 1349 года русские дружины пошли на штурм. Им удалось поджечь деревянные стены крепости и ряд построек внутри нее. Часть шведов была перебита, а остальные взяты в плен и отправлены в Новгород. В начале лета 1350 года Магнус совершил новый поход на новгородские владения.

Согласно шведским источникам, флот короля прибыл к устью реки Наровы, однако после приближения новгородской рати корабли ушли в Финский залив и почти все погибли во время шторма. Сам Магнус едва уцелел и с остатками войска добрался до Швеции. В новгородской летописи под 1350 годом есть на сей счет следующее сообщение: «А рать немецкая истопе (утонула) в море». А вот согласно документам Валаамском монастыря, Магнус не только спасся во время бури, но и объявился потом отнюдь не в Швеции, а... на острове в Ладожском озере.

Существует версия, что короля подобрали и выходили русские монахи другого монастыря, и лишь потом неудачливый завоеватель прибыл на Валаам. Магнус постригся в монахи под именем Григория и умер в чине схимонаха в 1371 году в Валаамской обители.

От древних времен здесь сохранилась лишь загадочная могила на старом монастырском кладбище, в которой, по преданию, и похоронен Магнус Эриксон. Первым, кто упомянул об этом необычном надгробии, был академик Озерецковский, посетивший Валаам в 1785 году. Он писал: «Видел могилу некоторого шведского принца. Могила сия не имеет никакого надгробного камня, а лежит на ней тонкая большая плита, которая, по небрежению жителей, была раздавлена лошадью.

По сказкам монахов, погребенный там некогда принц занесен был на Валаам сильною бурею и, потеряв у сего острова свое судно, остался там до конца своей жизни»;.

P.S. В Швеции могилы Магнуса II не существует: по шведским хроникам, он утонул...

Немного Мистики:

Существует официальная церковная мистика Востока и Запада, мистика православная и мистика католическая. Различием в строе мистического опыта и объясняется различие в мировых путях православного Востока и католического Запада. Есть глубокое различие в первоначальном отношении к Богу и Христу. Для католического Запада Христос объект, Он вне человеческой души, Он предмет устремленности, объект влюбленности и подражания. Поэтому католический религиозный опыт есть вытягивание человека ввысь, к Богу. Католическая душа – готична. В ней холод соединяется со страстностью, с распаленностью. Католической душе интимно близок конкретный, евангелический образ Христа, страсти Христовы. Католическая душа страстно влюблена в Христа, подражает страстям Его, принимает в своем теле стигматы. Католическая мистика насквозь чувственна, в ней есть томление и мление, для нее чувственное воображение есть путь. В ней напрягается антропологическая стихия. Католическая душа восклицает: мой, мой Иисус, мой близкий, мой любимый. В католическом храме, как и в душе католической, есть холод – точно сам Бог не сходит в храм и в душу. И душа страстно, томительно рвется вверх, к своему объекту, к предмету любви. Католическая мистика – романтична, полна романтического томления. Католическая мистика – голодна, в ней нет насыщенности, она знает не брак, а влюбленность. Католическое отношение к Богу как объекту, как к предмету устремления создает внешнюю динамичность католичества. Католический опыт создает культуру, на которой отпечатлевается влюбленность в Бога, томление по Богу. В католичестве энергия переливается в пути исторического делания, она не остается внутри, так как Бог не принимается внутрь сердца – сердце стремится к Богу на путях мировой динамики. Католический опыт рождает красоту от духовного голода и неудовлетворенной религиозной страсти.

Для православного Востока Христос – субъект, он внутри человеческой души, душа принимает Христа внутрь себя, в глубь своего сердца. В православной мистике невозможна влюбленность в Христа и подражание Ему. Православный опыт есть распластание перед Богом, а не вытягивание. Храм православный, как и душа, так противоположен готике. В православии нет ни холода, ни страсти. В православии – тепло, даже жарко. Для православной мистики не так близок конкретный, евангельский образ Христа. Православная мистика не чувственна, чувственность считает "прелестью", отвергает воображение, как ложный путь. В православии нельзя сказать: мой Иисус, близкий, любимый. В храм православный и в душу православную нисходит Христос и согревает ее. И нет в православной мистике томительной страсти. Православие – не романтично, оно реалистично, трезво. Трезвение и есть мистический путь православия. Православие – сыто, духовно насыщенно. Мистический православный опыт – брак, а не влюбленность. Православное отношение к Богу как к субъекту, принимаемому в глубь своего сердца, внутренняя духовность этого отношения не создает динамики во вне, все направлено на внутреннее богообщение. Православный мистический опыт не благоприятствует культуре, не творит красоты. В православном мистическом опыте есть какая-то немота для внешнего мира, невоплотимость. Православная энергия не переливается на путь истории. Сытость православного опыта не творит во вне, человек не напрягается и не вытягивается. В этом различии путей религиозного опыта скрыта великая тайна. И оба пути – подлинно христианские.

Существует официально православная и официально католическая мистика, но природа мистики сверхконфессиональна. Мистика всегда лежит глубже конфессиональных церковных распрей и противоположностей. Но типы мистического опыта могут порождать церковные разделения. Лишь углубление в мистику может оживить церковную жизнь, противодействовать омертвению видимой церкви. Живые корни церковной жизни – в мистике. Бытовая церковность остается на поверхности, на периферии. Церковь, воплощенная в физическом плане истории, всегда периферична. И в глубь мистики нужно уйти от периферической церковности не только для оживления религиозной жизни, но и для того, чтобы исследовать природу той мистики, которая, быть может, должна быть отвергнута. Есть мистический опыт, который хочет вернуть к состоянию первоначального покоя в лоне Божьем и отвергает всякое движение, всякую творческую динамику, т.е. самый смысл мирового божественного развития. Мистика доныне была порождением отдельных индивидуальностей, она оставалась случайной и скрытой. Ныне настали времена универсальной, объективной и выявленной мистики. Выявление мистики характерно для нашего времени. И время налагает обязанность осознать, какая мистика может быть обращена к творческому будущему.

Ведущий: Юрий Савельев Дипломант 1й степени ЮНЕСКО;

Профессор БПА, МУФО; Гранд-доктор психологии;

Мастер дыхательных психотехник; остеопат; биосенсолог.