Психологическое насилие и его последствия

Психологическое насилие в отношении ребенка — самый распространенный вид жестокого обращения, какой бы ни была ситуация насилия, она неизменно сопровождается эмоциональной жестокостью. Английский психиатр Донья Глазер (Glaser, Prior, 1997) полагает, что в основе любой формы насилия, в том числе и сексуального, лежит отсутствие или нарушение привязанности родителей к ребенку, отвержение, эмоциональное насилие, которое автор называет «особо коварным», причиняющим значительный ущерб развитию личности. Так, для детей, пострадавших от инцеста, неизбежным является сопутствующее ему разрушение семейной любви, доверия, манипуляторское отношение, запугивание со стороны родителя-насильника, квалифицируемые как психологическое насилие.

Психологическое насилие было выделено в отдельную категорию лишь в 60-е годы прошлого столетия. Это позволило по-новому подойти к классификации отдельных проявлений насилия и помогло понять специфику развития последствий жестокого обращения с детьми.

Мы придерживаемся следующего определения психологического насилия: это однократное или хроническое воздействие на ребенка, враждебное или безразличное отношение к нему, приводящее к снижению самооценки, утрате веры в себя, формированию патологических черт характера, вызывающее нарушение социализации ребенка.

Есть и другие определения, например, М. Брассард и С. Харт (Brassard, Hart, Hardy, 1991) подчеркивают патогенную роль характера действий взрослых в отношении ребенка и их преднамеренность. По их мнению, психологическое насилие — это такое однократно или систематически повторяющееся поведение родителя или воспитателя по отношению к ребенку, в результате которого у ребенка создается впечатление, что он никчемный, порочный, нелюбимый, нежеланный, создающий угрозу и представляющий собой ценность только в связи с нуждами других.

Многочисленные проявления психологического насилия в отношении детей со стороны родителей, воспитателей, опекунов и других взрослых были сгруппированы в отдельные формы. Одна из наиболее распространенных классификаций, разработанная Американским профессиональным обществом помощи детям, пережившим насилие (APSAC), представлена ниже.

Формы психологического насилия:

Отвержение — вербальные и невербальные действия, демонстрирующие неприятие ребенка, принижающие его достоинство:

1. враждебное отношение к ребенку, умаление его ценности, унижение, в том числе публичное;

2. высмеивание ребенка за проявление естественных эмоций (любви, горя, печали и т.п.);

3. превращение ребенка в «козла отпущения», постоянная критика в его адрес, частые наказания и т.п.

Терроризирование — угроза убить ребенка, причинить ему физический вред, поместить в опасное или страшное место:

1. помещение ребенка в непредсказуемые или хаотичные обстоятельства;

2. оставление его в опасной ситуации;

3. нереалистичные ожидания от ребенка, постановка перед ним сверхсложных задач с угрозой наказать за невыполнение;

4. угроза совершения насилия над самим ребенком;

5. угроза совершения насилия над тем, кого ребенок любит (включая домашних животных).

Изоляция — последовательные действия, направленные на лишение ребенка возможности встречаться и общаться со сверстниками или взрослыми как дома, так и вне его:

· необоснованное ограничение свободного передвижения ребенка;

· необоснованное ограничение или запрещение социальных контактов ребенка со сверстниками или взрослыми в его среде.

Эксплуатация/развращение — такие действия по отношению к ребенку, которые являются причиной развития у него дезадаптивного поведения (саморазрушающего, антисоциального, криминального, девиантного и др.):

· побуждение к антисоциальному поведению: занятию проституцией, порнографией; преступной деятельности; употреблению наркотиков; жестокости по отношению к другим;

· формирование поведения, не соответствующего уровню развития ребенка (инфантилизм, вынужденное принятие на себя роли родителя);

· воспрепятствование естественному развитию ребенка; разлучение ребенка с близкими: лишение ребенка права иметь свои взгляды, чувства, желания.

Игнорирование — отсутствие эмоционального отклика на нужды ребенка и его попытки к взаимодействию, лишение его эмоциональной стимуляции:

· нежелание или неспособность взрослого взаимодействовать с ребенком;

· взаимодействие с ребенком только в случае крайней необходимости;

· отсутствие проявлений привязанности к ребенку, любви, заботы.

Психологическое насилие в отношении детей происходит повсеместно, в первую очередь в семье, причем оно может начинаться, когда ребенок находится еще в утробе матери — он нежеланный, лишний, уже нелюбимый. феномену психологического насилия в настоящее время относят неадекватные родительские установки, эмоциональную депривацию и симбиоз, унижение и угрозы, словом, все, что разрушает отношения безопасной привязанности. Исследователь феномена материнской депривации Дж. Боулби ввел термин «патогенное родительское воспитание», определяя его как ключевой этиологический фактор многих невротических симптомов, личностных расстройств, семейных и супружеских проблем. как отмечает Е.Т. Соколова, «до сих пор ранее указанные феномены родительского отношения не получали столь «острой» трактовки. Сегодня, в свете накопленного опыта психотерапевтической работы, их репрессивная, насильственная природа кажется достаточно очевидной. Всякий раз, когда ребенок жертвует своими насущными потребностями, чувствами, мировоззрением в угоду ожиданиям, страхам или воспитательным принципам родителя, будет иметь место психологическое насилие».

В качестве примера патогенного родительского воспитания можно привести семьи, в которых эмоциональная депривация детей имеет форму игнорирования, то есть со стороны родителей отсутствуют проявления любви и привязанности, дети лишены эмоциональной стимуляции, с ними мало общаются, никто не интересуется их школьными успехами, друзьями, наконец, их безопасностью. Такой принцип воспитания часто передается из поколения в поколение, как показывает опыт общения с родителями, допускающими психологическое насилие, большинство из них не признают этого. Просто они на своих детях воспроизводят опыт, который получили от собственных родителей, то есть действуют согласно «внутренней рабочей модели поведения». Для детей из таких семей характерна пассивность, «эмоциональная тупость», низкая познавательная активность. По мере взросления в их поведении часто появляется агрессивность, для них характерны постоянные поиски различных «стимуляторов удовольствий». У одного 12-летнего подростка отмечалась сексуальная агрессивность по отношению к своей младшей сводной сестре.

Противоположность эмоциональной депривации — эмоциональный симбиоз, который также является формой психологического насилия и представляет собой чрезмерную взаимозависимость, связанную с переживаниями полного «слияния» и «растворения» в другом, когда границы Я утрачиваются. У участника симбиотических отношений отсутствует потребность в собственной индивидуальности. Симбиотическая связь матери и ребенка характеризуется отсутствием, стиранием в сознании родителя границ между собственным Я и ребенком. Такой тип взаимоотношений порождает импульсивную предельную открытость границ и провоцирует любое вторжение Другого — физическое, сексуальное, психологическое.

Пример из практики. Отношения матери, состоящей в разводе, с 8-летней дочерью характеризовались чрезмерной эмоциональной и физической близостью: девочка не имела собственной кровати, она спала или с матерью, даже когда в постели находился ее сожитель, или с подругой матери. В присутствии девочки мать с подругой обсуждали свои взрослые интимные проблемы, у них было своего рода соревнование за привязанность девочки. Вместе с тем вне поля зрения матери, как незначимые для нее, оставались детские интересы дочери, подружки, с которыми она общалась. В результате ребенок был втянут другой, старшей по возрасту, девочкой в групповые сексуальные отношения со взрослым мужчиной.

Отношения зависимости, достаточно легко переживаемые детьми младшего возраста, приобретают совершенно новое значение для подростка, пытающегося «отделиться» от близких, сохранив при этом их любовь и привязанность. Если эмоциональные отношения, в которые был включен ребенок, осуществлялись по принципу нажима, давления, подчинения, то человек, интериоризировавший тот или иной паттерн «жертвы» в детстве, во взрослом состоянии делается зависимым от других людей — супруга, начальника. Эмоциональный голод в сочетании с виктимной личностной организацией провоцирует неразборчивость, психологическую «всеядность» в контактах и делает поведение потенциальной жертвы провоцирующим агрессора. Такое поведение воспринимается окружающими людьми как испорченность.

Другой вариант — гиперсоциализирующее воспитание характеризуется тревожно-мнительной концентрацией родителя на успехах и достижениях ребенка, причем его реальные психофизические возможности недооцениваются или совсем не учитываются. Ребенок возносится на пьедестал, и если с ним случается какая-то неприятность, например, получает двойки в школе или, не дай Бог, подвергается сексуальному насилию, родители относятся к нему как к испорченной вещи, как к не оправдавшему надежды и чаяния, как к несбывшейся мечте. Такая ноша очень тяжела для ребенка, естественно, что последствия подобного воспитания выливаются в заниженную самооценку, неуспешность, нарушения межличностного общения, виктимное поведение.

Когда ребенок начинает учиться в школе, происходит резкое изменение социальной ситуации развития, изменяется окружение ребенка, требования к поведению, преобразуется его основная деятельность. От того, насколько ребенок сможет ориентироваться в новых условиях, зависит его взаимодействие с учителями, сверстниками, его успеваемость, эмоциональное состояние и в итоге — психологическая безопасность. В настоящее время стали много говорить о насилии в школе, но эта проблема остается малоизученной.

Случаи агрессии в школе по отношению к учащимся со стороны сверстников с трудом поддаются учету. Очень часто администрация школы, где произошел инцидент, предпочитает тихо замять случившееся, переводя ребенка, подвергшегося нападкам сверстников, в другое учебное заведение или на домашнее обучение. Таким образом, пострадавший становится жертвой вдвойне.
Психологическое насилие по отношению к учащимся могут совершать и учителя. С.Д. Дерябо (1997) очень верно определил образовательную среду как «совокупность всех возможностей обучения, воспитания и развития личности, причем как позитивных, так и негативных». Для образовательной среды характерны авторитарный стиль общения учителя с учеником, наличие «полосы отчуждения», то есть возникновения напряжения между ними, отсутствие эмпатии, приоритет корпоративных интересов над интересами учащихся, стремление во что бы то ни стало «защитить честь школы».

Известны случаи и откровенного издевательства над детьми со стороны учителей: так, одна учительница заставила учеников вылизывать языками пол, который они испачкали.

Самым разрушительным как для детей, так и для педагогического состава школы является принцип невмешательства в конфликтные ситуации, в которые попадают их ученики, бездействие при обращении учащегося за помощью.

Психологическое насилие является более серьезной угрозой, чем любой другой тип ненадлежащего отношения. Особенно опасно психологическое насилие для маленьких детей: отсутствие эмоциональной стимуляции и поддержки ребенка, враждебное поведение родителей нарушают эмоциональное и физическое функционирование ребенка, приводят к задержке физического и умственного развития.

Родительское отвержение, как правило, приводит к дефициту самоуважения и уверенности в себе, эмоциональной нестабильности, а также чрезмерной агрессивности у детей. Исследования матерей, которые допускали физическое насилие в отношении своих детей, показали, что большинство из них сами подвергались в детстве со стороны своих родителей угрозам избиения, убийства, изгнания из семьи.

Последствиями словесной грубости родителей, обзывания, негативного сравнения детей со сверстниками часто являются физическая агрессия со стороны детей, делинквентность, проблемы межличностных отношений. Вербальная агрессия тесно связана с психосоциальными проблемами, поскольку такие особенности детей мешают их социальной адаптации, вызывают неприятие и даже отвержение со стороны сверстников и взрослых. Обследования детей и подростков показали, что вербальная агрессия в анамнезе предсказывала неспособность наслаждаться жизнью и дожить до старости по сравнению с другими формами жестокого обращения. Комбинация психологического и физического насилия коррелировала с проблемами самоуважения, сексуального поведения, гневом и агрессией. Исследования влияния вербальной агрессии родителей на самооценку и академическую успеваемость их детей, проведенные в Канаде К. Соломон и Ф. Серрес (Solomon, Serres, 1999), выявили отрицательную коррелятивную связь вербальной родительской агрессии с оценками по французскому языку (объективный показатель) и снижение уровня самооценки (субъективный показатель) у детей, которые подвергались в семье эмоциональному насилию.

Насилие — это прежде всего проявление власти в межличностных отношениях. Притеснение, принуждение, злоупотребление властью в школьной среде часто происходят как привычное, само собой разумеющееся, неосознанное психологическое воздействие, обусловленное разницей в положении учителя-авторитета и зависимого от него ученика. Пребывание в такой среде может привести к отклонениям в состоянии здоровья и поведении ребенка. Так, исследования школьной тревожности у подростков, посещающих практического психолога, проведенные Д.В. Каширским (2000), показали, что 63% подростков указывали на проблемы страха в отношениях с учителями. Фигура учителя являлась для них травмирующим фактором, способствующим повышению страхов, связанных со школой, а также системой обучения как таковой. По данным В.Е. Кагана (1999), длительное переживание несправедливости приводит к развитию дидактогенного невроза на почве школьных неуспехов, на долю которого, как известно, приходится до 30% всех детских неврозов. Эмоциональное напряжение, испытываемое учащимися, порождает желание ослабить его любыми способами, отсюда — склонность к агрессивному, деструктивному поведению, прогуливание и уходы из школы и из дома.

Психологическое насилие, значение которого недооценивалось в течение долгого времени, является наиболее деструктивной формой жестокого обращения, затрагивающей все сферы развития ребенка. Не случайно психологи называют его душегубством.

Среди неестественных причин смертности и инвалидности несовершеннолетних суицидызанимают особое место. По данным государственной статистики количество детей и подростков, покончивших с собой, оставляет 12,7% от общего числа умерших от неестественных причин.

Состояние самоубийств среди детей и подростков анализировалось с учетом общей суицидальной ситуации в стране. Согласно данным Всероссийской организации здравоохранения (далее ВОЗ) по частоте самоубийств Российская Федерации занимает 6 место в мире после Литвы, Южной Кореи, Казахстана, Беларуси и Японии.

По данным Росстата России в 2010 году зарегистрировано 1 576 случаев смертности несовершеннолетних от суицида. Среди них: малолетних до 14 лет – 195, в том числе от 5 до 9 лет – 6 (в 2009 году – 10 детей), от 15 до 19 лет – 1 381.

При этом отмечается омоложение состава несовершеннолетних суицидантов. По сведениям, поступившим из субъектов Российской Федерации, среди детей дошкольного возраста (до 7 лет) в 2010 году зафиксирован 1 случай оконченного суицида, а от 7 до 10 лет – 12 случаев.

По данным Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского Минздравсоцразвития России (далее – ГНЦССП им. В.П. Сербского) к 2010 году достигнуто снижение данного показателя в 1,8 раза: 23,5 случая на 100 тысяч населения. Однако, несмотря на некоторое улучшение общей суицидальной ситуации, средняя частота самоубийств в России в 1,7 раз превышает общемировой показатель (14 случаев на 100 тысяч населения). При этом так называемый «критический уровень», установленный ВОЗ, равен 20 случаям на 100 тысяч населения.

Суицидальная ситуация среди детей и подростков еще более неблагополучна. По данным, поступившим из субъектов Российской Федерации, в 2009 году частота оконченных суицидов несовершеннолетних в Российской Федерации составляла 4,2 случая, а в 2010 году – 3,9 случая на 100 тысяч детского населения. Для сравнения, по данным ВОЗ, в странах мира частота суицидов в детском возрасте составляет от 0,4 до 1,5 случая на 100 тысяч (то есть в 2-8 раз ниже, чем в нашей стране), а в подростковом – 7,3 случая на 100 тысяч (в 2-7 раза ниже). Таким образом, Россия занимает одно из первых мест в мире по частоте суицидов среди детей и подростков.

Другим тревожным моментом является стабильность анализируемых негативных показателей в России. Так, если в общей популяции страны отмечается тенденция постепенного снижения частоты самоубийств (с 34,3 на 100 тысяч в 2004 году до 23,5 в 2010 году), то в детской и подростковой популяциях в этот же период этот показатель остается практически на одном и том же уровне.

Среди малолетних детей в возрасте до 14 лет включительно в 2009 году зарегистрировано 265 случаев завершенных суицидов (от 7 до 10 лет – 21, от 10 до 14 лет - 244), в 2010 году – 246 случаев (до 7 лет – 1, от 7 до 10 лет – 12, от 101 до 14 лет - 233). Среди подростков 15-18 летэти показатели традиционно выше – 1 019 фактов в 2009 году (15 лет – 220, 16 лет – 226, 17 лет – 386, 18 лет - 187), и 859 фактов в 2010 году (15 лет – 180, 16 лет – 224, 17 лет – 352, 18 лет - 103). И это без учета попыток самоубийств, которые по данным ГНЦССП имени В.П. Сербскогоежегодно совершает каждый 12-й подросток, что резко повышает риск повторного, зачастую завершенного суицида.

Для получения более полной картины суицидального поведения несовершеннолетних в субъектах Российской Федерации была запрошена информация о выявленных в регионах фактах суицидов, их мотивации и факторах, им способствующих. При анализе поступившей из регионов информации учитывалась высокая вероятность неполноты представленной информации, что объясняется отсутствием в стране единой системы регистрации и учета незавершенных суицидальных актов, в результате чего неоконченные попытки самоубийств несовершеннолетних регистрируются не во всех регионах страны.

По сведениям, предоставленным субъектами Российской Федерации, на фоне снижения за последние два года на 10,9% числа суицидов среди взрослого населения (с 21 419 в 2009 году до 19 077 в 2010 году) доля совершенных детьми и подростками суицидальных актов (в расчете от общего числа завершенных суицидов во всей популяции населения страны) возросла в 2010 году с 15% до 16,2%. Приведенные данные нуждаются в определенной корректировке с учетом продолжающегося сокращения численности несовершеннолетнего населения страны изначительным уровнем латентности незавершенных суицидов.

В 2009 году зарегистрировано 1 294 оконченных суицидов несовершеннолетних (наиболее высокие показатели в Саратовской области, Республике Башкортостан, Республике Бурятия, Красноярском и Пермском краях), в 2010 году произошло снижение на 16,1% и составило 1 086 фактов (наиболее высокие показатели в Саратовской области, Республике Башкортостан, Красноярском крае, Свердловской области и Пермском крае).

Зафиксированные в отдельных регионах устойчиво высокие (на протяжении двух последних лет)показатели завершенных суицидов несовершеннолетних (в Саратовской области, Республике Башкортостан, Красноярском и Пермском краях) могут быть объяснены как региональными особенностями, обуславливающими суицидальное поведение детей и подростков, так и более достоверной системой учета и регистрации указанных фактов, что нуждается в дополнительном углубленном анализе.

Общее число зарегистрированных среди несовершеннолетних попыток суицида в анализируемый период оставалось стабильным: в 2009 году составляло 2 679 случаев, а в 2010 году – 2 676 случаев.

Традиционно отмечается существенное преобладание среди несовершеннолетних суицидантов лиц мужского пола. По данным материалов, подготовленных ГНЦССП им. В.П. Сербского, мальчики совершают завершенные суициды в 4-5 раз чаще, чем девочки. В свою очередь, девочки в 3 раза чаще совершают суицидальные попытки. Количество оконченных суицидов по данным, поступившим из субъектов Российской Федерации, совершенных мальчиками, в 1,5 раза превышает число оконченных суицидов среди девочек. В 2009 году несовершеннолетние мужского пола совершили 720 оконченных суицидов, в то же время среди несовершеннолетних женского пола зарегистрировано 477 оконченных суицидов. В 2010 году (638) число несовершеннолетних мужского пола, совершивших завершенный суицид, снизилось по сравнению с 2009 годом на 11,4%, а число несовершеннолетних женского пола (409) – на 14,3%.

Более 30% из общей численности несовершеннолетних, покончивших жизнь самоубийством, этодети и подростки из наиболее социально уязвимых групп, которым необходимо уделять особое внимание при разработке и реализации программ профилактики суицидального поведения.

В числе несовершеннолетних, совершивших завершенные акты суицидов в регионах, выявлено: детей из неблагополучных семей в 2009 году – 215 случаев, в 2010 году – 189; детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в 2009 году – 68, в 2010 году – 50; детей из числа малочисленных коренных народностей в 2009 году – 26 случаев, в 2010 году – 17; детей, принадлежащих к определенным подростковым субкультурам (например: эмо, готы и др.) в 2009 году – 7, в 2010 году – 6; несовершеннолетних беременных девушек в 2009 году – 2 (Забайкальский край, Республика Саха (Якутия)), в 2010 году – 3 (Ростовская область, Республика Бурятия, Курганская область); подростков, освободившихся из воспитательных колоний, специальных учебно-воспитательных учреждений закрытого типа в 2009 году – 8 (Челябинская область – 7, Омская область - 1), в 2010 году – 8 (Челябинская область – 6, Московская область – 1, Республика Хакасия - 1).

Особое внимание следует уделить фактам совершения групповых суицидов, что может свидетельствовать об оказании психологического воздействия на ребенка со стороны лица, которое совместно с ним оканчивает жизнь самоубийством. Вследствие внушаемости несовершеннолетних и их психологических особенностей мысли о суициде зачастую навязываются им сверстниками или, что еще хуже, взрослыми из числа родственников, в результате чего отмечаются случаи совместного суицида. Количество суицидов, совершенных двумя и более несовершеннолетними в 2009 году составляло 6 случаев, в 2010 году – 3; несовершеннолетним совместно со взрослым в 2009 году – 1 случай, в 2010 году – 2; в том числе с матерью (отцом) в 2010 году зафиксирован 1 факт.

Отмечаются значительные региональные различия в частоте суицидов среди детско-подросткового населения. Так, в 2010 году в Уральском, Приволжском, Сибирском, Дальневосточном федеральных округах показатели частоты суицидов среди подростков превышали среднероссийские в 1,2-1,9 раза, а среднемировые – от 1,3 до 5,9 раза.

Еще более выражены различия в частоте суицидов в отдельных субъектах Российской Федерации. Наибольшая частота завершенных суицидов среди несовершеннолетних (на 100 тысяч детского населения), по данным, поступившим из субъектов Российской Федерации, в 2010 году зарегистрирована в Ненецком автономном округе (56,3), Камчатском крае (48,0), Республике Калмыкия (20,7), Саратовской области (19,5), Республике Тыва (17,2).

По данным Росстата в 2010 году наиболее высокие показатели частоты детского суицидазарегистрированы в Чукотском автономном округе (превышает российский показатель в 20,7 раза), Республике Тыва (в 7,2 раза), Республике Саха (Якутия) ( в 5 раз), а наиболее высокие показатели частоты подросткового суицида отмечаются в Ненецком автономном округе (превышает в 7,4 раза), Тюменской области (в 5,1 раза), Республике Тыва (в 4,3 раза).

Для сравнения, в Москве, отличающейся в целом достаточно благополучной суицидальной обстановкой, частота самоубийств среди детей составляет 0,2 на 100 тысяч, среди подростков – 3,8 на 100 тысяч. Таким образом, различия между упомянутыми выше субъектами РФ и Москвой достигают в среднем 50 раз (по детям) и 34 раза (по подросткам).

Столь высокие показатели частоты самоубийств и их региональные различия характерны и для общей популяции России. Это позволяет выделить регионы с низкой, средней, высокой и сверхвысокой суицидальной активностью населения, в том числе и детско-подросткового. По данным ГНЦССП имени В.П. Сербского важным фактором, способствующим высокой частоте суицидов в популяции, является социально-экономический. Как правило, частота самоубийств у детей и подростков (равно как и в населении в целом) выше в регионах с неблагополучной экономической ситуацией, низким уровнем жизни населения, высоким уровнем пьянства, алкоголизма, наркомании, преступности.

Установленные различия согласуются также с этнокультурными особенностями многонационального российского населения, которые должны учитываться при организации работы по профилактике суицидов. Не случайно среди регионов, занимающих первые места по частоте детских и подростковых суицидов, представлены несколько национальных образований. Проводящиеся в Центре им. В.П. Сербского исследования показали, что наиболее подвержены суицидальному реагированию коренные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока, а также представитель финно-угорской (удмурты, коми, карелы и др.) и монгольской (буряты, калмыки) этнических групп. Это связано с вошедшими в культуру названных этносов архаическими религиозными представлениями о «жизни после смерти» и допустимости совершения самоубийства. Тема смерти, самоубийства занимает существенное место в играх, обучающих детей подобным формам поведения.

Анализ мотивов совершения детьми и подростками самоубийств и факторов, их обуславливающих, показал, что чаще всего несовершеннолетние совершали окончательные суициды по причине семейных конфликтов (в 2009 году – 294 случая, в 2010 году - 242); романтических отношений (в 2009 году – 223 случая, в 2010 году - 202); наличия личностных проблем, замкнутости, психического заболевания (в 2009 году – 144 случая, в 2010 году - 91).

В числе причин суицида названы также такие факторы, как: конфликты со сверстниками и друзьями (в 2009 году – 70, в 2010 году - 39); неуспехи в учебе, низкий уровень школьной адаптации (в 2009 году – 31, в 2010 году - 27); безразличие окружающих, черствость (в 2009 году – 20, в 2010 году - 14); демонстративное поведение с суицидальными намерениями, повлекшее за собой смерть (демонстративный суицид) (в 2009 году – 19, в 2010 году - 14); бестактное поведение отдельных педагогов (психологическое насилие), конфликты с учителями (в 2009 году – 7, в 2010 году - 5), боязнь ЕГЭ и низкий уровень сдачи ЕГЭ (в 2009 году – 5, в 2010 году - 8); аддиктивное поведение (наркотики, алкоголь и пр.) (в 2009 году – 43, в 2010 году - 47).

Немалое число детей и подростков совершают самоубийства в состоянии алкогольного или наркотического опьянения: в 2009 году – 92 человека, в 2010 году – 74, однако не всегда такое состояние является причиной принятия ребенком решения свести счеты с жизнью.

В письме Министерства образования Российской Федерации от 26.01.2000 № 22-06-86 «О мерах по профилактике суицида среди детей и подростков» указывалось, что «жестокое обращение взрослых с детьми и подростками приводит их к отчаянию, безысходности, депрессиям и, как следствие, к самоубийству». Согласно полученным нами из регионов сведениям жестокое обращение и насилие в семье стало причиной 25 оконченных суицидов несовершеннолетних в 2009 году, 23 – в 2010 году.

В отдельных регионах зафиксированы единичные факты совершения самоубийств несовершеннолетними по религиозным мотивам: в 2009 и 2010 годах зафиксировано по одному такому факту в Нижегородской области.

При этом число лиц, привлеченных к ответственности за доведение несовершеннолетнего до самоубийства в 2009 году составляло всего 305 человек, в 2010 году – 302, в том числе: привлеченных к уголовной ответственности по статьям 110, 156 УК РФ в 2009 году составляло 238 человек, в 2010 году - 228 (снизилось на 4,2%), а привлеченных к дисциплинарной ответственности в 2009 году составляло 67 человек, в 2010 году – 74 (увеличение на 10,4%).

Среди других причин суицида встречаются: нежелание жить в связи со смертью близких родственников; суицидальное поведение близких родственников или семейная склонность; переживания из-за тяжелой болезни родителей; антисоциальный образ жизни родителей (алкоголизм и безработица); лишение родителей родительских прав; недостаток внимания со стороны матери; боязнь наказания со стороны родителей; боязнь уголовной ответственности за совершение преступления, нежелание попасть в места лишения свободы; условное осуждение; осознание собственного виновного поведения; физические недостатки ребенка; низкий уровень жизни.

Все более существенную роль в этиологии суицидального поведения несовершеннолетних играет безнаказанное размещение в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования информации, популяризирующей самоубийства, провоцирующей ребенка или подростка на лишение себя жизни. В Интернете имеется значительное число сайтов, где культивируется тема смерти, своим опытом делятся те, кто уже пытался покончить жизнь самоубийством.

Действующее законодательство допускает беспрепятственный просмотр несовершеннолетними пользователями сети Интернет роликов, посвященных суицидам, и «обучающимся» видеороликам с инструкциями по уходу из жизни. Легкость и доступность поиска информации о видах и способах совершения суицидов с детализированным описанием реакции организма и последующим видом трупа после совершения суицида в поисковых системах yandex, rambler, mail способны спровоцировать подростка на акт суицида. Видеоролики, содержащие презентацию изощренных способов ухода из жизни, в свободном доступе можно найти на сервисах, предоставляющих услуги хостинга видеоматериалов, а также в популярных социальных сетях, таких как odnoklassniki.ru и vkontakte.ru

Важнейшим фактором, препятствующим эффективной профилактике детского и подросткового суицида, является то, что существующие формы и методы оказания суицидологической помощи в стране уже не отвечают требованиям времени и не соответствуют последним достижениями суицидологической науки и практики.

В субъектах Российской Федерации существуют серьезные проблемы профилактики суицидов и оказания помощи, такие как отсутствие или недостаточное количество квалифицированных специалистов, сокращение ставок школьных психологов и педагогов; отсутствие нормативной правовой базы, обеспечивающей сбор и анализ информации о суицидах несовершеннолетних; отсутствие единой программы регистрации фактов законченных и незаконченных суицидов; отсутствие единых федеральных стандартов оказания медицинской, психологической и реабилитационной помощи детям и подросткам, пережившим попытку суицида, либо угрозу для жизни и здоровья, отсутствие суицидологических центров, кабинетов и психологических служб; отсутствие достаточного количества ресурсов для дальнейшего развития системы оказания психологической поддержки родителей и детей; сокрытие родителями фактов суицида с детьми.

В стране отсутствует система суицидологической помощи как таковая. На сегодняшний день оказывающие ее службы имеют различную ведомственную подчиненность, произвольный подбор кадров, среди которых зачастую отсутствуют психиатры и медицинские психологи; неполные и не соответствующие задачам штаты.

По данным, поступившим из всех субъектов Российской Федерации, в 2010 году для оказания помощи детям в образовательных школах работали 16 929 психологов, в учреждениях начального профессионального образования – 1 127 человек, в учреждениях среднего профессионального образования - 647. Однако такого числа специалистов явно недостаточно. В 2010/2011 учебном году число учреждений общего образования составило 48 662, а число обучающихся в них несовершеннолетних–13 219 884 человек. Таким образом, 65% школ не имели в своем штате психологов, а на одного психолога приходилось примерно 780 обучающихся.

Изложенное, а также отсутствие на начало 2010/2011 года в 19 054 школах (37%) медицинских кабинетов, свидетельствует о том, что детям и подросткам, пережившим попытку суицида, своевременная и качественная медицинская, психологическая, стационарная и амбулаторная помощь оказывается далеко не всегда.

Детям и подросткам, пережившим попытку суицида, должна оказываться комплексная (медицинская, психологическая, психиатрическая, психотерапевтическая, стационарная и амбулаторная) помощь, проводиться консультации, индивидуальные и групповые занятия и тренинги по реабилитации несовершеннолетних, коррекционная работа.

Вместе с тем, по данным ГНЦССП имени В.П. Сербского, многие службы базируются в своей деятельности на устаревших суицидологических представлениях, зачастую применяют сомнительные и научно не обоснованные методики, недостаточно или совсем не занимаются профилактической и реабилитационной работой. Большинство существующих на сегодняшний день суицидологических служб вообще не имеют детско-подросткового звена.

Количество телефонов доверия в 2009 году составляло 60, в 2010 году возросло до 81, однако, судя по численности нуждающихся в психологической помощи несовершеннолетних, этого в масштабах страны явно недостаточно. Число детей и подростков, обратившихся по телефонам доверия, 2009 году составляло 116 256 человек, в 2010 году – 176 635 человек (показатель увеличился на 51,9%), из них: с выраженными мыслями о суициде в 2009 году – 1 518, в 2010 году – 2 702 (рост на 78 %); в состоянии депрессии в 2009 году – 3 219, в 2010 году – 2 224 (рост на 31,2%); с повышенным уровнем тревожности, агрессии в 2009 году – 2 871, в 2010 году – 5 012 (рост на 74,6%); с другими признаками суицидального поведения в 2009 году – 750, в 2010 году – 1 612 (рост на 115%).

Несмотря на значительное увеличение поступающих на телефоны доверия обращений несовершеннолетних (в среднем на 74,7%) с признаками суицидального поведения отмечается явная нехватка существующих в стране суицидологических центров, и расположены они, как правило, только в крупных городах (Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Омске).

Количество детско-подростковых суицидологических кабинетов за последние годы практически не изменилось. По данным, поступившим из субъектов Российской Федерации, в 2009-2010 годах в Российской Федерации количество детско-подростковых суицидологических кабинетов за аналогичный период составляло 33 и 34 соответственно.

Таким образом, суицидальная ситуация в детско-подростковой части населения нашей страны является крайне неблагополучной и требует принятия экстренных мер по ее улучшению. Для этого необходимо создание отвечающей современным требованиям системы профилактики суицидального поведения у детей и подростков. Решение столь ответственной и сложной задачи невозможно без совместных усилий государства, общественных организаций, образовательной и правоохранительной систем, органов здравоохранения и социальной защиты.

В Заключительных замечаниях по итогам рассмотрения третьего периодического доклада Российской Федерации, состоявшегося 28.09.2005 г., Комитет по правам ребенка ООН отметил, что в свете положений статьи 6 Конвенции он обеспокоен той угрозой, которая возникает для соблюдения права детей на жизнь в результате быстрорастущих показателей самоубийств и убийств детей, особенно мальчиков. Комитет рекомендовал России принять все необходимые меры для того, чтобы обратить вспять наметившуюся в последнее время тенденцию к увеличению числа самоубийств и убийств детей, содействовать осуществлению профилактической деятельности, включая активизацию мер, уже принимаемых для более активного вмешательства в кризисную ситуацию, и предоставление превентивных вспомогательных и консультативных услуг в целях оказания помощи детям, особенно подросткам и семьям группы риска.