X. Прогноз и исправление депривационных нарушений
Работы классического «мобилизующего» периода приходят к весьма пессимистическим заключениям: последствия продолжительной психической депривации в раннем возрасте глубоки и постоянны, они практически неизменимы вплоть до зрелого возраста. Если нарушение имело место, помещение ребенка в более благоприятную среду уже не помогает.
Более поздние работы показали, однако, что столь безнадежная перспектива необоснованна. В пользу этого утверждения мы привели уже целый ряд фактов из работ других авторов, а также из собственного опыта. Оказалось, что исправление протекает еще в период юношества и раннего зрелого возраста. Важный опыт представляло относительно быстрое улучшение состояния тяжело депривированных детей из концентрационных лагерей.
Таким образом, если исправление возможно, как это было доказано, также и в очень тяжелых случаях, то из этого логично вытекает, что тем более его можно достичь при нарушениях более легких.
Конечно, и чрезмерный оптимизм здесь неуместен. Если мы не считаем прогноз депривационных нарушений безнадежным, то не будем его считать и вполне благоприятным. Если обобщить имеющиеся мнения, то можно сказать: тяжелая и продолжительная депривация вызывает в психической структуре ребенка обычно глубокие изменения, которые могут быть постоянными Чем моложе ребенок и чем дольше депривация продолжается, тем меньше надежды на устранения последствий без остатка. Вероятным является также то, что определенные нарушения, особенно в эмоциональной области, остаются там, где ребенок в социальном и умственном отношениях приспособился в общем нормально. М. Д. Эйнсуортс (1962) указывает, что даже короткий депривационный опыт, который проходит без видимых последствий, оставляет хотя бы одно скрытое последствие, а именно повышенную «уязвимость» в случае повторного возникновения подобного опыта или другой неблагоприятной жизненной ситуации. Подобно тому, как мы пока не можем определить возрастную границу, после которой ребенок уже нечувствителен к депривации, мы не можем определить и границу, за которой исправительные попытки были бы совершенно лишними.
Скорее кажется, что наши возможности будут все больше расширяться по мере того, как мы будем проникать в самую сущность депривационных механизмов. Пластичность человеческой психики такова, что она обеспечивает уравновешивание в степени, которая до сих пор еще недооценивается. Чем полнее мы познаем ребенка, тем глубже будут воздействовать исправительные мероприятия, а чем раньше мы их предпримем, тем больше надежды на успех.
В предыдущей главе мы стремились показать, что последствия депривации могут проявляться на разных уровнях психического становления. Из этого логически вытекает, что исправительные стремления должны были бы затрагивать все четыре уровня, которые нами подробно рассматривались в теоретической части книги, или, по крайней мере, те из них, где поражение серьезнее всего.
1. Реактивация. Если ранняя депривация вызвала нарушения на уровне основной активности психических процессов, ребенку следует обеспечить .поступление достаточного количества стимулов из окружающей среды. С методологической точки зрения здесь была бы уместна адаптационная терапия, включающая также фармакологическое воздействие па активационный уровень центральной нервной системы ребенка. Сюда относится и обеспечение условий для развития моторики и нормальной функции органов чувств.
2. Редидактивное учение. Некоторые последствия депривации можно, по-видимому, устранить путем учения с исправительной направленностью — в сущности, путем «переучивания». Ребенок получает избранные и дозированные стимулы, укрепляющие желаемое поведение. В принципе, дело касается создания новых, более целесообразных навыков, вместо прежних, непригодных, представляющих здесь «признаки деривационного поражения». Однако сюда можно включить также некоторые другие специальные методы обучения — исправление и развитие речи, упражнение в двигательных умениях, школьное обучение, дополнение и развитие практических знаний и умений, тренировку в смысле общественного приспособления в детской группе, в более широком обществе, в особо сложных ситуациях и т. п.
3. Реэдукация. Некоторые нарушения можно исправлять, прежде всего, упорядочением отношений ребенка ко всему социальному и происходящему вокруг него Необходимо по-новому формировать свойства характера ребенка и преобразовать его характер. С точки зрения методологии это значит, что здесь можно использовать психотерапию в широком смысле слова, так как мы направлены на перестройку личности как организованного целого, или по крайней мере, некоторых компонентов личности. Следовательно, мы должны найти для ребенка и приемлемым образом ему предоставить необходимые «организационные факторы» — мы имеем в виду, прежде всего, стойкие отношения доверия, симпатии, уверенности, любви к тем, кто ребенком педагогически занимается.
4. Ресоциализация. На наиболее высоком уровне необходимо включить ребенка в общество и предоставить ему возможность овладеть здесь направленными ролями. В обществе и при помощи общества ребенок избавляется от последствий депривации и создает новые, благоприятные отношения к собственному окружению. Данный метод можно обозначить как «социотерапию», которая будет охватывать также семейную терапию, некоторые формы групповой терапии, а также не столь формально разработанные и менее нацеленные воспитательные методы работы с детскими группами.
Если отдельные типы депривированных детей, растущих в учреждениях, рассматривать с этой точки зрения, то выясняется, что у каждого из них исправление следует начинать на другом уровне. Так у детей подавленного, пассивного, регрессивного типа необходимым будет прежде всего повышение общего уровня бодрствования, общей активности организма. Последняя является предпосылкой для всей дальнейшей работы по исправлению. Тип, характеризующийся «заместительным удовлетворением потребностей» с чрезмерным интересом к предметному миру, к еде, аутоэротическому манипулированию и т. ж можно приводить к «отвыканию» от признаков нарушения и созиданию новых, более целесообразных форм поведения посредством метода обусловливания. Дело в том, что такого ребенка не трудно привлечь к игре, проблема тут заключается в самом установлении с ним контакта. Ход терапии будет направляться, следовательно, от предметного мира к социальном) миру.
Типы детей с чрезмерным социальным интересом — безразлично, проявляются ли они агрессивным, провокационным поведением или поверхностным, неглубоким участием во всем социальном, происходящем вокруг них, будут нуждаться не в особой активации, а скорее в наличии тех «организаторов», которые бы их активность снабдили направленностью и смыслом. Проблемой здесь является не установление контакта, а его углубление до такой степени, чтобы ребенок приобрел эмоциональную уверенность и спокойно мог заниматься объективной деятельностью игрой, учением, трудом. Здесь будет уместна психотерапия и социотерапия. Путь к исправлению идет в обратном направлении, чем в предыдущем случае — от терапевта к объективному миру.
И наконец, у тех детей из учреждений, которые были нами обозначены в качестве «относительно хорошо приспособленных», мы будем стремиться проводить, скорее, некую вспомогательную социотерапию. У этих детей, которые даже в условиях детских учреждений сумели обеспечить для себя чувство уверенности и установить приемлемые отношения с воспитателями, все же очень часто наступает срыв в более сложных ситуациях, которые требуют быстрой общественной ориентации и самостоятельного принятия решений. Следовательно, их необходимо преднамеренно готовить ко все более зрелым социальным ролям, «обучать» их самостоятельности, ответственности, трудовой деятельности и отдыху при различных общественных условиях.
Таким образом, очевидно, что в отдельных конкретных случаях не обязательно, а часто даже невозможно, соблюдать всегда указанную последовательность от пункта 1 к пункту 4. Дело в том, что отдельные пункты пересекаются и различно переплетаются, так что на практике мы будем стремиться прежде всего к тому, чтобы исправление было по возможности комплексным и хорошо приспособленным для каждого отдельного ребенка.
Для наглядности мы будем, однако, в дальнейшем изложении хотя бы приблизительно придерживаться приведенной схемы.
Целый ряд доказательств свидетельствует о том, что тормозной, регрессивный тин депривации чаще всего встречается у детей слабых, с конституционной тенденцией к задержке двигательного развития. В детских домах для ползунков нами было установлено, что дети, поступившие из учреждений для грудных детей в качестве заторможенных, пассивных, апатичных, уже с первых месяцев жизни отличались недостатками в двигательном развитии. Так как поступление стимулов в обедненной учрежденческой среде зависит от активности ребенка, то здесь замыкается порочный круг недостатка активности и недостатка внешнего стимулирования. «Гимнастика для грудных детей», массажи, специальное развитие моторики дают, таким образом, обоснованную надежду, что этот круг удастся прорвать и содействовать достижению более высокой активности у ребенка. Напротив, дети, страдающие энцефалопатией (даже легкой), поведение которых с самого начала характеризовалось повышенной раздражительностью, беспокойством, неуравновешенностью реакций, становятся под давлением одностороннего поступления стимулов в учрежденческой среде (напр., недифференцированный шум детского коллектива) выражено гиперактивными. Своевременный охват этих детей, а также возможное фармакологическое воздействие может содействовать понижению общего уровня стимульного поступления и, тем самым, более уравновешенному и соответствующему включению в окружающую жизненную среду. Также устранение всех соматических и сенсорных изъянов является необходимой составной частью исправления всюду там, где эти дефекты представляют для ребенка также «внутренний барьер», отделяющий его от окружающего социального мира. У некоторых депривированных детей состояние питания после перехода в новую, более стимулирующую среду регулируется часто спонтанно. Это может быть признаком улучшенного психического состояния, но также и его причиной. Для ребенка необходимо обеспечить соответствующую диету, соответствующий режим жизни, хорошие гигиенические условия. Участие детского врача в исправительной заботе на данном уровне является, следовательно, необходимым.
На возможность исправления депривационных нарушений путем мероприятий дидактического характера обращали внимание уже специалисты из Йовы. Они доказали, помимо прочего, что, используя направленное обучение, можно добиться явного улучшения уровня интеллекта пораженных детей и удовлетворительного приспособления к общественной жизни и рабочим требованиям. Конечно, исправительные усилия не могут руководствоваться только общими педагогическими программами, а должны исходить из индивидуальных потребностей ребенка.
Терапевтические методы, основанные на теории учения разрабатываются весьма тщательно, особенно в последние годы. Первые попытки данного рода были предприняты уже в двадцатые годы.
Понятно, что лучшие результаты можно было бы ожидать у детей самого раннего возраста. Однако пока именно здесь данную форму терапии (не совсем удачно обозначаемую как терапия «бихевиоральная») использовали мало: В. Этцел и Д. Гевирц описали (1966) успешное исправление поведения у одного 6-недельного и другого 20-недельного ребенка из учреждения, которые, тиранизируя окружающих криком, требовали внимания. Метод был основан, главным образом, на неподкреплении (угасании) реакции крика и подкреплении (усилении) несоответствующего ответа в форме улыбки. Особо убедительным доказательством возможностей этого вида исправления запоздалого социального поведения грудных детей из учреждений служат вышеприведенные испытания Г. Л. Рейголд и кол. (1959) и И. Брикбилл (1958).
Однако, так как депривация чаще всего возникает на основе недостаточного удовлетворения эмоциональных Потребностей ребенка в имеющейся среде, то ему необходимо предоставить, прежде всего, возможность коррекции его чувственного опыта, т. е. предоставить ему значительные эмоциональные переживания, которых он до сих пор был лишен. Для этого необходимо, прежде всего, создать тесные эмоциональные отношения между психотерапевтом и ребенком, отношения, которые могли бы стать мостом, по которому ребенок постепенно перейдет к новым, более богатым и реальным отношениям также и с остальными людьми. Добиться таких отношений, конечно, очень трудно именно из-за самой сущности депривации. Кроме того депривированный ребенок «создает» свою обстановку, которая могла бы его особенностям наиболее соответствовать. Он бывает равнодушным или отвергающим, или он просто даже не способен устанавливать какие-либо отношения с людьми. Большинство взрослых, сталкиваясь с таким «безучастным ребенком», вскоре отказывается от попыток установить с ним контакт, порочный же круг так снова замыкается. Такой же результат возникает и там, где ребенок, разочарованный потерей первоначальной заботы (вследствие повторной сепарации), отказывается от контакта активно, с агрессивностью и враждебными провокациями по отношению к взрослым Задачей психотерапевта является преодоление этого барьера терпеливыми и тактическими попытками принимать ребенка таким, как он есть, предоставив ему таким способом доказательство об истинности данной новой связи, т. е. дать ему уверенность, с которой ребенок до сих пор не был знаком. Если терапевт принимает враждебность ребенка без подобной ответной реакции, то тут обычно позиции ребенка постепенно меняются, а его агрессивное напряжение смягчается. Здесь, конечно, недостаточно простого педагогического такта — здесь необходимы также определенные психотерапевтические знания, причем и сама личность психотерапевта имеет большое значение. В терапевтической работе, где приходится встречаться с личностями различных детей, не каждый добивается успеха. Кроме того, нужно считаться также с тем, что терапевта менее удовлетворяет работа с депривированным ребенком, чем, например, с невротиком, что эта работа более трудна и более продолжительна. Здесь на бывают те внезапные драматические сдвиги к «выздоровлению», из которые терапевт черпает решимость для дальнейшей подобной борьбы. На то, какой психотерапевтический метод будет использован в конкретном случае, влияет, как правило, теоретическая ориентация терапевта, его опыт и профессиональная методологическая подготовка. До сих пор не были разработаны критерии, по которым можно было бы определять, какой психотерапевтический метод в отдельных случаях пригоден больше или меньше.
Один из способов, применяемых в исправительных целях, представляет «регрессивная терапия». Здесь исходят из предпосылки, что эмоциональное и умственное развитие депривированного ребенка застыло па примитивном уровне. Чтобы такой ребенок мог нормально развиваться, развитие его личности должно развертываться с этих примитивных уровнен и ребенок должен прожить их снова и лучше. Так, Ионссон в Швеции, Беттелгейм и Силвестер в Соединенных Штатах, Фридеманн в Швейцарии и др. старались заставить детей вести себя подобно самым маленьким детям. Даже десятилетние дети могли пить из бутылки с соской, их кормили и одевали, они говорили на детском жаргоне и находились в полной зависимости от своей воспитательницы. Физический контакт является обычно наиболее примитивной формой контакта и, тем самым, также первым контактом, который ребенок переживает и на основе которого могут развиваться его отношения с терапевтом, особенно же это имеет место у детей с тяжелой отсталостью. Поэтому первые фазы контакта ограничиваются часто тем, что ребенка берут па руки, держат его головку на коленях, ласкают, причем только постепенно развивается коммуникация и другими путями — посредством зрения, слуха и, наконец, речи. Здесь также необходимо, конечно, считаться с индивидуальностью ребенка и исходить из ситуации, на которую ребенок реагирует лучше всего. Физический подход представляет также основу «вегетотерапии» Ник Ваал, которая приступает к контакту с ритмичного ласкания, нежных и чувствительных прикосновений, как бы массажа различных частей тела. Отношения, возникающие у ребенка к терапевту, носят вначале совершенно элементарный характер (привязанность, чувство поддержки и того, что его любят), и только постепенно на их основе могут устанавливаться отношения более высокого уровня. Развитие основных фаз завкисит от интегрированности предшествующих фаз и, следовательно, у ребенка должна иметься сначала возможность собирать самый основной эмоциональный опыт.
Регрессивной терапией является и метод «анаклитической изоляции», который разработал Г. Азима. Он основан на ситуации сенсорной изоляции, способствующей' созданию отношения полной зависимости пациента (взрослого) от терапевта. Речь идет о таком отношении, какое имелось у матери и грудного ребенка Пациента кормят, обслуживают, охраняют и т. п. Приводят данные, что метод пригоден для пациентов, у которых в анамнезе есть ранняя тяжелая депривация в детстве и которые интенсивно ощущают потребность любви, включая связанную с ней тревожность.
Вместе с укреплением своего отношения к терапевту, ребенок покидает мир аутизма и находит путь к окружающему реальному миру. Так он постепенно становится более способным к восприятию стимуляции и к учению. Ребенка в это время следует богато снабжать сенсорными, двигательными и речевыми стимулами, а также помогать развитию его игр, используя все воспитательные средства и мотивации.
Отношение ребенка к психотерапевту является, конечно, лишь орудием, которое должно способствовать созиданию новых связей с другими людьми, прежде всего с его настоящими воспитателями. Таким образом, терапевт постепенно отходит на задний план, передавая им дальнейшее руководство ребенком
Тем самым мы подходим уже к следующей ступени исправительных усилий. Целью является построение и преобразование имеющихся до сих пор у депривированного ребенка бедных и неравномерно развитых общественных отношенийтак, чтобы для него была обеспечена возможность удовлетворительного включения в общество, начиная с семьи, через школу и детские группы вплоть до рабочего включения, отношений к другому полу, брака, создания собственной семьи и т. д. Первым шагом на этом пути бывает обычно перемещение ребенка из депривирующей ситуации в более благоприятную обстановку, где царят нормальные общественные отношения и где ребенок может практически входить в нормальные общественные роли.
В сущности, ребенку следует предоставить возможность пережить в естественной социальной среде то, что нормально переживают другие дети — интимность теплых эмоциональных отношений, удовлетворение потребностей, чувство уверенности и безопасности, сознание собственной полноценности, получение соответствующего ответа на свои проявления.
Этот первый шаг нужно, однако, тщательно продумывать и осуществлять с осторожностью.
Возвращение депривированного ребенка с развившимися уже нарушениями в собственную семью или его помещение в другую подходящую семью, становится нередко причиной целого ряда трудностей, так как ребенок не может приспособиться к этой среде самостоятельно, без посторонней помощи.
Поэтому часто практикуется предварительная подготовка ребенка к усыновлению, чтобы он мог затем приспособиться к новой среде без особых потрясений и чтобы процесс «естественной социализации» в семейной обстановке мог с самого начала развиваться без срывов.
В других случаях, особенно у детей дошкольного возраста, первое приспособление может возникнуть в больнице, г де при надлежащей организации можно обеспечить интенсивную психологическую помощь и добиться значительных успехов. Медицинская помощь сама по себе обеспечивает здесь естественный «интерес» взрослых к пациенту, а также непринужденное, но при этом частое и интенсивное общение с ним, что является благоприятной предпосылкой для начальной стадии реадаптации. Больше всего для этого пригодны либо небольшие стационары, либо стационары с разделением на небольшие группы в 5—7 детей, с достаточным количеством персонала, имеющего специальную подготовку. Задание по реадаптации следует, но возможности, поручать одному лицу (медсестре, воспитательнице, учительнице и т. п.), у которого помимо симпатии и терпения должны иметься и определенные психологические знания, так что он не будет враждебно реагировать ни па агрессивное, пи на зачастую сильно провоцирующее поведение ребенка. Конечно, очень важен выбор подходящей группы детей. Некоторые дети лучше переносят группы детей моложе, чем они сами, другие же приспосабливаются лучше к своим сверстникам.
Хиклинс приводит пример успешной реадаптации больших девочек, которых переместили в качестве «помощниц» в группу маленьких детей, где каждая из них «усыновила» своего ребенка. В случае более тяжелых нарушений становится уже необходимым помещение в детское психиатрическое отделение, где предполагается наличие продуманной и координированной исправительной деятельности всей группы работников. Только у самых маленьких детей непосредственное помещение в семью представляется наиболее благоприятным мероприятием.
Интенсивная терапия матери необходима всюду там, где ее собственное нарушенное психическое здоровье составило основную причину, из которой развивается депривация ребенка. Там, где не первом плане стоят факторы, скорее, общественно-культурного характера, необходимо воздействовать на регуляцию среды, воспитательного режима и условий воспитания, или же, в случае необходимости, и дальше воспитательным образом воздействовать на семью.
Благоприятные результаты психотерапии ребенка имеют часто положительное отражение также в отношениях к нему матери: когда ребенок начинает пробуждаться от своей летаргии, начинает ходить и смеяться, то это вызывает восторг матери, признающейся, что «в первый раз он доставил ей радость». Под влиянием психотерапевтической работы и сама мать приобретает конкретный эмоциональный опыт, познает чувство удовлетворения и радости от материнской связи с ребенком, что ранее ей было незнакомо. Она учится лучше понимать потребности ребенка, с большим чувством их распознавать и реагировать на них.
Опыт, приобретенный в том смысле, что нарушения поведения депривированного ребенка, ухудшение или, наоборот, улучшение его состояния, спад или прогресс в его развитии всегда каким-то образом сказываются на психическом равновесии членов всей семьи и жизни каждого ее члена, вполне логически привел к системе так наз. семейной терапии. Она исходит из теоретических предпосылок современной социальной психологии, а также из некоторых данных в области практической исправительной работы. Было установлено, что: а) лечение одного ребенка никогда не бывает вполне успешным, если оно не сопровождается также оказанием помощи родителям или братьям и сестрам, а также остальным членам семьи; б) отдельное лечение ребенка и специальная помощь родителям отличаются некоординированностью и малой эффективностью (терапевт, лечащий ребенка, часто даже не информирован о проблемах родителей, лечащихся в отделении для взрослых, и проблематика взаимных отношений, в которых часто и заключается собственная причина затруднений, остается незамеченной).
Поэтому семейный терапевт, как правило, работает со всеми членами семьи (и со «здоровыми»), используя метод беседы со всей семьей вместе или с ее отдельными подгруппами. Он сам становится членом таких подгрупп (напр. мать — ребенок — терапевт, или муж — жена — терапевт), состав которых, смотря по необходимости, регулируется. В отношения членов этих маленьких групп терапевт старается внедрять новые способы взаимодействия, стимулировать более действенные средства коммуникации, поддерживать становление новых личных, а также общественных целей для всей семьи, приводить к более приемлемым методам принятия решения в вопросах, касающихся всей семьи, способствовать выяснению и разработке функций и ролей отдельных членов семьи. Метод беседы можно применять, конечно, только при работе со старшими детьми, примерно с 9 лет. В семьях с маленькими детьми нужно использовать другие до- вербальные или смешанные средства коммуникации, основывающиеся, напр., на игре, на деятельности, сопровождаемой словесным комментарием и т. п.
Особо затруднительной является реэдукация депривированных подростков-правонарушителей и асоциальных личностей. В возрасте, когда личность уже большей частью сформирована, изменение свойств весьма затруднительно, и очень часто, несмотря на все усилия воспитателя, осуществить это не удается. Если мы довольствуемся хотя бы приемлемым включением подростка в трудовую и общественную жизнь, то доля успеха бывает несколько выше. В детских домах с повышенной воспитательной заботой и в домах воспитания молодежи содержится много детей с последствиями серьезной депривации. Здесь основной предпосылкой является эмоциональный, индивидуальный подход воспитателя к ребенку, причем исключительное значение имеет, конечно, уже и воздействие всего коллектива, и влияние сознательного труда. Особо ценным здесь является опыт Макаренко, успехи которого были обоснованы, прежде всего, влиянием лидерской личности воспитателя и руководством взаимоотношениями между воспитанниками как в процессе труда, так и помимо него.
Некоторые критики Боулби отмечают, что многие депривированные дети добиваются в более позднем возрасте удовлетворительного общественного и трудового включения, причем вполне спонтанно, в ходе жизни. Они заключают поэтому, что оценка опасности депривации завышается. В действительности, однако, если подробно рассмотреть случаи этих «спонтанно выздоровевших» детей, то вскоре станет очевидным, что указанная спонтанность по меньшей мере сомнительна. Дело в том, что для характера организованной совместной социальной жизни типично, что на неприспособленного индивида всегда оказывается определенное направляющее давление. Также и наши депривированные дети не остаются совершенно без всякой помощи. Обычно обнаруживается, что эта помощь была разумно и тактично направленной и дозированной, причем безразлично, кто ее оказывал: родители, родственники, учителя, консультанты или другие лица. Эти вмешательства могут быть довольно действенными, однако их не удается контролировать и их статистическая обработка невозможна. Рассматривая эти обстоятельства, мы можем опираться лишь на собственный практический опыт.
Более систематично можно руководить включением депривированного ребенка в сеть социальных ролей при тех формах заместительной заботы, где жизнь организована наиболее сходным образом с жизнью естественной семьи и где при этом возможна также профессиональная помощь. Таково положение, например, в детском поселке, о котором более подробно мы будем говорить в следующей главе Важным исправительным фактором, который очень помогал детям, поступающим в этот поселок, являлась совместная жизнь в домике, который семья сама для себя обставляла. Родной дом, создаваемый людьми, имеет, таким образом, вполне конкретную материальную базу. Было интересно наблюдать с этой точки зрения детские рисунки. Дети младшего школьного возраста после прихода в поселок рисовали, как правило, семью лишь как перечень лиц, без более определенных отношений. Однако, спустя два месяца, домик почти закономерно появляется в качестве интегрирующего фактора. В нем и вокруг него сосредоточивается семейная жизнь.
Следующим значительным фактором в формировании чувства уверенности является осознание собственного положения в жизни. Удивительно, насколько мало осведомлены дети, поступающие в семейные группы, о себе и своем прошлом. У них обычно бывают какие-то весьма туманные представления о собственной семье, а потом уже лишь впечатления от пребывания в учреждении. Это ничтожно мало по сравнению с тем, что знают дети из семей, где альбомы фотографий запечатлевают прошлое веек семьи, мебель несет следы творчества детских рук, традиции проявляются во всем что происходит в доме, а забавные детские истории из прошлой жизни ребенка снова и снова повторяются за семейным столом. Прошлое ясно, и оно постоянно присутствует. Напротив, неясность в собственном прошлом и в причинах собственного «социального» осиротения выявилась как фактор, препятствующий созданию собственной идентичности. Борьба за новую идентичность является, по-видимому, одной из основных проблем детей в период исправления депривации. Поэтому детям в поселке необходимо было объяснять в простой и понятной форме, но в основном правдиво, как с ними дело обстояло раньше и как обстоит сейчас. Обычно это значительным образом способствовало успокоению ребенка и его уравновешиванию.
Видно, что выход за границы настоящего в котором эти дети до сих пор почти исключительно проживали, причем выход в обоих направлениях, в прошлое и будущее, представляет условие для приобретения новой жизненной уверенности и новой идентичности, а тем самым и условие бегства из порочного круги психической депривации.
По-видимому, еще в течение всего школьного и более позднего возраста существуют определенные опорные пункты, где депривацию можно остановить и принудить к отступлению. Так, например, весь школьный возраст характеризуется развитием умственных способностей, Депривированные дети, как правило, плохо учатся даже тогда, когда уровень их интеллекта достигает среднего; дело в том, что у них нет достаточной мотивации для учения. Если не удается поддержать их в школе, то все еще имеется возможность создать условия для применения интеллекта при внешкольных занятиях — в решении практических задании, в настольных играх, соревнованиях и т. д. Если ребенку удается испытать успех и общественное признание труппы, то это первая предпосылка для возбуждения интереса к подобной «удовлетворительной» деятельности. Путь к одному интересу можно затем расширить и к другим, более высоким и более зрелым интересам.
Характерным признаком среднего школьного возраста является стремление применять физическую силу и ловкость. Тенденция к объединению б группы приводит таким образом детей этого возраста к коллективным играм с элементами соревнования. Депривированный ребенок не отличается коллективизмом, и поэтому ему не могу т подходить игры с соревнованием, где важное значение имеет стойкое сотрудничество, самоотверженность, боевой дух и солидарность. Однако все же можно способствовать его успеху и тому, чтобы он обрел применение в группе, если упражнять eго определенные физические умения. Затем уже можно тактически включать его в коллективную игру и спортивные соревнования, где возникает множество полезных социальных контактов. Дальнейшим шагом является включение в более постоянную детскую «спортивную» группу, с котором наш ребенок получал бы и определенную систематическую спортивную тренировку. Опытные преподаватели физкультуры и спортивных групп добиваются иногда у депривированных детей весьма благоприятных результатов.
Более высокой ступенью, где можно поддержать депривированного ребенка, является его приход на работу, которая входила бы в круг его интересов. Небольшой трудовой коллектив со стойкими связями, достаточно гибкий, чтобы он сумел принять одного менее приспособленного члена, может сыграть весьма положительную терапевтическую роль. Путь к общественной ценности, а также к самооценке представляют здесь «хорошие профессиональные данные». Нам приходилось видеть также некоторых мальчиков с явными депривационными нарушениями, которым коллектив ни школьного класса, ни детского дома не подошел, однако которые очень «оздоровились» в среде рабочего цеха, хотя и шумной, но где не было такого принуждения к контакту с другими людьми. Таким образом сумели приспособиться и некоторые воспитанники детского дома с повышенной воспитательной заботой, которых мы относили к агрессивному, социально провоцирующему типу депривированной личности.
Созревающие сексуальные тенденции также могут стать естественным отправным пунктом исправительных усилий. Для депривированного индивида счастливо влюбиться и добиться удовлетворительного отношения к другому полу особенно легко не бывает. Однако это не исключено, особенно в тех случаях, если партнер сумеет им тонко руководить. Счастливые браки бывших воспитанников детских учреждений хотя и не бывают очень частыми, но все же мы с ними встречаемся. В их иногда даже чрезмерном стремлении идеализировать брак, достигнуть в нем самого высокого удовлетворения, и особенно предоставить своим детям все то, чего они сами не могли иметь, мы можем усматривать определенную компенсацию продолжающейся глубокой неудовлетворенности — компенсацию, которая в данном случае является уже социально приемлемой.
Это свидетельствует о том, что можно пытаться реализовать социальное приспособление или перевоспитание еще на более высоком уровне социализации через посредство проснувшегося родительского интереса. Мы упоминали о перевоспитании молодых матерей-правонарушительниц с использованием их отношения к ребенку в среде детских учреждений. К этой категории терапевтического воздействия относится также контакт родителей с воспитательницами в яслях, учительницами в детских садах, медицинскими работниками в консультациях, больницах и санаториях.
Несмотря на то, что в настоящее время мы смотрим более оптимистично на лечебные и исправительные возможности даже в случаях тяжело депривированных детей, все же неоспоримым фактом остается то, что перевоспитание и лечение этих детей дело очень сложное, продолжительное и предъявляющее значительные требования. Из этого вытекает, что широко обоснованное предупреждение депривации при данных условиях является не только более действенным, но и более экономным, так что главные усилия следует направлять на практике именно в этом направлении.