Британские трудовые отношения в эру индустриализации

Претензии сторонников научных методов управления (такие, как заявление о наличии взаимных интересов у труда и капитала, т. е. у работников и руководителей) задели за живое тех представителей рабочего движения, которые считали своим долгом защиту как профессиональных привилегий, так и самих рабочих от того, что воспринималось ими как злонамеренные попытки эксплуататоров установить полный контроль над трудовым процессом. Скажем, в Великобритании создание тред-юнионов с их оплачиваемыми должностями и общенациональной структурой началось уже в 50-е гг. XIX века. Такие профсоюзы, как Amalgamated Society of Engineers (Объединенное общество машиностроителей) пытались ограничить прием новых рабочих в цеха (и, соответственно, на фабрики), настаивая на том, что новички до своего принятия в союз должны пройти период продолжительного обучения. Старые квалифицированные работники, объединенные в союзы так называемой "новой модели", представляющие профессиональную элиту рабочего класса, старались сохранить свои привилегии и отрицательно относились к любого рода технологическим новациям. Для этих мастеров их профессиональное умение было своеобразным капиталом, который, по их мысли, надлежало всячески защищать и питать, но никоим образом не разбавлять неквалифицированными рабочими или нанимателями, придерживающимися новых подходов. К девяностым годам XIX в. в Великобритании стали появляться и тред-юнионы рабочих, занятых неквалифицированным трудом: докеров, кочегаров и транспортных рабочих. Этот "новый тред-юнионизм" отличался особой боевитостью и был связан с социалистическими организациями через таких активистов, как Том Манн, Джон Берне, Бен Тиллет и Уилл Торн. Хотя неквалифицированные рабочие уступали своим квалифицированным коллегам из старых профессиональных союзов и в финансовом, и в техническом отношении, они, тем не менее, оказывали нанимателям серьезное сопротивление. Некоторые наниматели развернули активную кампанию против новых тред-юнионов, стараясь ослабить их путем использования "свободной" (т. е. не объединенной в профсоюзы) рабочей силы и легальной обструкции.

Нанимательская контратака на новых тред-юнионов переросла в кампанию девяностых годов, направленную и против старых цеховых союзов. Вот что пишет Фоке:

Соревнование усилилось и дома, и за границей; американские и немецкие соперники уже лишили британцев ведущих позиций... новые методы производства в некоторых фирмах привели к упразднению цеховых порядков и привилегий, и этому примеру должны были последовать другие фирмы. Новые специальные машины могли обслуживаться неквалифицированными рабочими, вследствие чего мастера оказывались во все более невыгодном положении... Низовое сопротивление этим тенденциям со временем привело к возникновению в 1896 г. Федерации нанимателей машиностроительных ассоциаций.

(Fox, 1985, р. 187)

Федерация была призвана, главным образом, оказывать сопротивление ограничительной практике профсоюзов, будь это забастовки или какие-то иные формы давления. Когда в 1897 г. профсоюзы машиностроителей потребовали введения восьмичасового рабочего дня, Федерация ответила на это локаутом 35 тыс. рабочих, что серьезно усугубило противостояние. Хотя тред-юнионы смогли сохранить за собой право заключать коллективные договоры, они были вынуждены отказаться от цеховых притязаний на управленческие прерогативы в сферах организации труда, индивидуального производства, сверхурочной работы, ученичества, трудоустройства лиц, не состоящих в профессиональных союзах, и внедрения новой техники. Разумеется, это не означало того, что цеховые привилегии были тут же упразднены (см. главу 1). Они отмирали постепенно, по мере внедрения новых технологий, причем сила тред-юнионов колебалась в зависимости от капризов экономического цикла.

Напряжение в отношениях британйшх нанимателей и тред-юнионов сохранялось и на рубеже веков, и в начале Первой мировой войны. Количество членов профсоюзов постепенно выросло с 1 млн. в 1888 г. до более чем 2 млн. в 1906 г. и к 1913 г. превысило 4 млн. Хотя формальные процессы примирения между работодателями и тред-юнионами в этот период усилились, а правительство укрепило свои позиции благодаря деятельности департамента труда министерства торговли, производственные беспорядки не только не ослабли, но приобрели большую остроту и серьезно политизировались. В этом смысле следует особо отметить волнения 1910-1914 гг., подогревавшиеся импортированными идеями синдикализма и промышленного юнионизма. Синдикализм возник в промышленных районах Франции и Бельгии в 90-х гг. прошлого столетия. Его идейную основу составляли труды Прудона и Маркса. Практически, это учение сводилось к утверждению о необходимости установления рабочего контроля над производством. Существующая централизованная политическая система должна была уступить место федерализованной структуре, основой которой являлись бы местные организации рабочих. Это изменение могло произойти либо постепенно, либо в результате революционного кризиса, кульминацией которого стала бы всеобщая забастовка. Вслед за свержением существующего порядка промышленность в каждом месте должна была перейти под власть профсоюзов, а в каждом отдельном районе – под власть федерации профсоюзов. Производственный юнионизм, американское ответвление европейского синдикализма, поддерживался IWW ("Промышленные рабочие мира") и социалистической рабочей партией Даниеля де Леона. Британский филиал движения был основан в 1903 г. ирландским рабочим деятелем Джеймсом Конноли; с 1910 г. французские и американские материалы, посвященные рабочему контролю, стали появляться на страницах журнала Industrial Syndicalist, издававшегося Томом Манном. После 1912 г. более умеренная форма синдикализма была принята организацией социалистов, утверждавшей, что в управлении производством должны принимать участие все участники производственного процесса, в том числе руководители и инженеры, а не только работники физического труда. Дальнейшее смягчение теории синдикализма было произведено Дж. Д. Г. Коулом, автором книги "The World of Labour" ("Мир труда"), во многом основанной на положениях, почерпнутых им у таких противников рабочего движения, как Джон Рескин и Уильям Моррис.

Производственные волнения продолжались вплоть до начала войны, т. е. до 4 августа 1914 г. Начало военных действий подействовало отрезвляюще как на нанимателей, так и на юнионистов. Пытаясь сохранить промышленность и избежать роста безработицы, тред-юнионы объявили своеобразное перемирие, что тут же привело к резкому спаду забастовочного движения. Вместе с тем призыв мужчин в действующую армию и растущая потребность в материалах и продукции военного назначения обусловили в ряде отраслей крайнюю потребность в рабочей силе, которая не могла быть восполнена наймом женщин. Нехватка рабочей силы серьезно укрепила позиции рабочих; по мере стремительного роста доходов промышленников росли и их требования о повышении заработной платы, подкреплявшиеся неофициальными забастовками. Если в январе 1915 г. Департамент труда министерства торговли зафиксировал только десять конфликтных ситуаций, то в феврале эта цифра достигла 47, а в марте 74. Забастовки привели к потере почти 3 млн. рабочих дней в 1915 г. и 2,5 млн. рабочих дней в 1916 г. Обусловленная военным временем повышенная воинственность тред-юнионов и появление неформальных лидеров рабочего движения привели к росту влияния цеховых профсоюзных уполномоченных (особенно в машиностроительных отраслях). В течение 1917 г. волна забастовок привела к потере 6 млн. рабочих дней и вынудила правительство Дэвида Ллойда Джорджа создать комиссию по расследованию производственных беспорядков. Причинами забастовок, помимо прочих, были названы: общая усталость, вызванная войной, неблагополучная ситуация с жильем и с продуктами питания, вера в революционные преобразования по типу тех, которые только что произошли в России. В каждом случае стачечное движение, поддерживалось верой в силу организованного рабочего движения: в 1918 г. в нем участвовало уже свыше 6,5 млн. человек, а во время краткого послевоенного бума, закончившегося в 1920 г., 8,3 млн. человек. Нет ничего удивительного в том, что в это время голоса рабочих и их представителей, требующих, большего участия рабочих в управлении производством, стали звучать особенно громко. Именно на этом фоне Картер Гудрич и проводил свои исследования, ставшие основой для написания книги "Пределы контроля".