Доступ иностранных лиц к процедурам банкротства в России

Еще один вопрос, имеющий большое значение для распространения трансграничных банкротств в евразийском пространстве, это вопрос о доступе к процедурам по делу о несостоятельности в зарубежном государстве. Особую важность в свете развития в России института несостоятельности физических лиц приобретает проблема доступа граждан государств - членов ЕАЭС к российскому потребительскому банкротству, а также последствий признания такого банкротства на территории их отечественных государств.

В России вопрос об определении международной подсудности по банкротным делам, как известно, не урегулирован. Не применяется для этих целей и известный зарубежному праву COMI-стандарт - центр основных интересов должника как маркер компетенции суда того или иного государства.

Долгое время действовал подход, согласно которому иностранные лица не могли банкротиться в России и должны были проходить эту процедуру в государстве их государственной принадлежности. Для юридических лиц это страна их инкорпорации, для индивидов - место гражданства.

Однако вступление в 2015 г. в силу норм о персональном банкротстве уже буквально через год правоприменения заставило суды посмотреть на эту проблему по-другому.

Примечательны в таком контексте два дела - дело г-на Брискина, в котором решается вопрос о банкротоспособности иностранных граждан, и дело г-жи Кузнецовой, затронувшее проблему компетенции российского суда на возбуждение дела о банкротстве иностранного должника.

В деле о банкротстве гражданина Германии Брискина <32> перед российским судом встал вопрос о том, может ли иностранное лицо быть субъектом российского законодательства о несостоятельности, если сам Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" в статьях о банкротстве физических лиц использует термин "гражданин". Суд дал положительный ответ на этот вопрос и признал иностранцев банкротоспособными. Обоснованием этого решения стал предусмотренный ч. 3 ст. 62 Конституции РФ национальный режим, согласно которому иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации. Таких изъятий законодательство о банкротстве не содержит.

--------------------------------

<32> См.: Постановление АС Московского округа от 08.07.2016 по делу N А40-186978/2015.

Приведенный подход соответствует идеям недискриминационного отношения к гражданам государств - членов интеграционного объединения и свободы перемещения. Вновь обращаясь к опыту Европейского союза, скажем, что в 2012 г. Суд ЕС признал ограничения шведского права на доступ к индивидуальному банкротству, требующие проживания должника на территории Швеции, дискриминационными и нарушающими свободу перемещения в ЕС <33>.

--------------------------------

<33> См.: дело С-461/11. Ulf Kazimierz Radziejewski v. Kronofogdemyndigheten i Stockholm (URL: http://curia.europa.eu; дата обращения: 25.04.2017). Рассматриваемая в данном деле процедура не подпадала под действие Регламента ЕС о производстве по делам о несостоятельности, так как не была поименована в его Приложении A, где перечислены охватываемые им процедуры. В связи с этим вопрос о юрисдикции суда по делу о банкротстве рассматривался на основании норм отечественного права должника, а не на основе вторичного права ЕС.

В деле г-жи Кузнецовой суд столкнулся со следующими обстоятельствами <34>. Должница, будучи гражданкой Украины, долгое время проживала в России на законных основаниях, вышла здесь замуж, работала и затем получала пенсию, приобрела квартиру, гаражный бокс, земельный участок и, что важно, брала кредиты в российских банках. На каком-то этапе она перестала их обслуживать, и возникли вопросы: может ли она пройти процедуру банкротства в России и получить освобождение от долгов? Или она вправе рассчитывать только на банкротное право Украины? И другая сторона отношений: могут ли ее кредиторы инициировать банкротство в России, где находится часть ее активов, или они также вынуждены обращаться к украинской юрисдикции?

--------------------------------

<34> См.: Определение Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 30.06.2016 по делу N А81-6187/2015.

За неимением иных норм суд применил ст. 247 АПК РФ, регулирующую общие правила определения международной подсудности по делам с участием иностранных лиц, и использовал критерий тесной связи правоотношения и правопорядка. Пункт 10 ч. 1 ст. 247 АПК РФ говорит о том, что российский суд компетентен рассмотреть дело в случае наличия тесной связи спорного правоотношения с правопорядком Российской Федерации. Данное положение изначально направлено на определение международной подсудности по искам, в которых есть спор о праве, но суд применил его по аналогии к делу о банкротстве с участием иностранного должника и, посчитав, что банкротство г-жи Кузнецовой тесно связано с Россией, возбудил соответствующее производство. Также суд обратил внимание на то, что и сама г-жа Кузнецова, и ее имущество находились на территории России, что в силу п. п. 1 и 3 ч. 1 ст. 247 АПК РФ также формировало компетенцию российского суда.

Дополнительно суд указал, что использованный им подход соответствует международно-правовым стандартам определения международной подсудности по делам о несостоятельности физических лиц, поскольку и Типовой закон ЮНСИТРАЛ, и Регламент ЕС N 2015/848 определяют юрисдикцию компетентного суда не по гражданству лица, а по его постоянному месту жительства.

Несмотря на дискуссионность применения ст. 247 АПК РФ к делам о банкротстве, предложенный судом вариант решения проблемы может быть весьма перспективным для России. Он преодолевает формализм такого критерия юрисдикции, как гражданство, позволяет физическим лицам банкротиться в государстве, с которым тесно связана их жизнедеятельность и профессиональная активность, и, по сути, выполняет те же функции, что и COMI-стандарт за рубежом.

Также заметим, что возможна экстраполяция позиции, использованной в упомянутых делах о персональных банкротствах, и на юридические лица (эта перспектива неочевидна, но и не исключена). Вопрос о возможности банкротства иностранных юридических лиц в России так и остается нерешенным. С одной стороны, пока это исключает манипуляции с юрисдикциями по перенесению центра деловой активности и иных критериев, формирующих ту самую тесную связь банкротства с правопорядком, в страну с более благоприятным продолжниковским банкротным режимом. С другой стороны, сохраняющаяся неопределенность, формируемая правовым вакуумом вкупе с не всегда предсказуемым судебным правоприменением, создает непредсказуемость для предпринимателей и иностранных инвесторов, в том числе и из государств ЕАЭС, при оценке их правовых рисков на случай банкротства. И этот факт явно никак не способствует построению единого экономического пространства.

Подводя итог, отметим, что принятые по делам г-на Брискина и г-жи Кузнецовой судебные акты открывают дорогу иностранным лицам к персональным банкротствам в России (при соблюдении соответствующих условий о наличии тесной связи с правопорядком Российской Федерации), что может существенным образом влиять на развитие трансграничной несостоятельности в рамках ЕАЭС.

При этом, как уже отмечалось, перспективы признания таких иностранных банкротств в государстве гражданства или государственной принадлежности должников неочевидны.

Итоги

В нашей стране растет внимание к проблемам трансграничной несостоятельности, и тенденция эта не случайна. Она связана с феноменом глобализации дел о банкротстве и приобретением ими истинно мультиюрисдикционного характера (в сравнении с простым осложнением иностранным элементом отечественного производства). В качестве примеров можно привести возбуждение нескольких производств по делу о банкротстве в отношении одного и того же должника (дело В.А. Кехмана), признание российских банкротств за рубежом (дела о банкротстве Внешпромбанка и о банкротстве компании "Дальняя степь"), доступ к зарубежным активам российских должников и их бенефициаров (дело о банкротстве Межпромбанка и С.В. Пугачева). Условно такие банкротства можно охарактеризовать как двигающиеся в западном направлении.