Глава xiv. принцип совместимости

Теперь необходимо подвести итог и сформули­ровать одно правило. Отношение между обще­ством в целом и отдельной организацией долж­но быть совместимо с отношением этой органи­зации к личности. Должна существовать со­вместимость целей общества, организации и личности. Должна также существовать совмес­тимость мотивов, которые побуждают органи­зации и отдельных лиц добиваться реализации этих целей.

Здесь, как и в других социальных явлениях, наблюдается тесная взаимосвязь. Из этого сле­дует, что если известны цели общества, то име­ется ключ к познанию целей организаций, нахо­дящихся у него на службе, и людей, входящих в эти организации. Верно также и обратное. Если известны мотивы действий отдельных лиц, то можно узнать и мотивы деятельности организа­ций, и наоборот.

К сожалению, сформулировать какой-либо принцип еще не значит добиться его признания или доказать его. Этот момент нуждается в дальнейшем уточнении.

В простых случаях совместимость мотивов деятельнос­ти организаций и отдельных лиц, а также совмести­мость целей, которые они преследуют, подразумевается само собой. Когда феодал-землевладелец, если вернуть­ся к нашему примеру, призывается на военную службу, он в свою очередь призывает вассалов, которые обязаны сопровождать его. Принуждение, замаскированное или усиленное традицией, определяет их мотивы действия. Принуждение в силу своей природы заставляет феодала и его подданного служить одним и тем же целям. Если от феодала потребуется проявить максимум военной доблести, то такое же требование будет предъявлено и к его подданным. В противном случае поражение неиз­бежно, как это часто случалось в истории, ввиду явного противоречия между беззаветной храбростью ведущего и осторожностью ведомых.

Но феодала нельзя было бы призвать на службу вме­сте с его людьми, если бы ему в отношении его поддан­ных не принадлежала такая же власть, какой подчиня­ется он. Поскольку он служит бесплатно, то для него было бы невозможно или, по крайней мере в финансо­вом отношении, нежелательно нанимать людей за пла­ту. Но если бы он служил за вознаграждение, то рано или поздно он был бы вынужден заключить со своими подчиненными коммерческое соглашение, что-нибудь вроде условий дележа награбленной добычи. Те, кто платит за службу, могут не заботиться о дополнитель­ном принуждении; те же, кто помогает другим получать вознаграждение, сами вряд ли согласятся служить бес­платно. Все это приводит к определенному соответ­ствию в мотивах и целях организаций и входящих в них людей.

Эти правила одинаково верны и для рыночной эконо­мики. Общепризнанной целью такого общества была максимизация богатства и дохода. Этим измерялся его успех. Такой социальной цели соответствовало и стрем­ление фирм к максимизации прибыли. Общество выра­жало недовольство теми, кто соглашался на меньшее, чем максимальный заработок, а также фирмами, кото­рые не максимизировали свои прибыли (из-за плохого руководства) или максимизировали их такими метода­ми, например при помощи монополии или мошенниче­ства, которые явно нарушали общие условия игры. По­добно тому как в свое время сила определяла действия феодала и его вассалов, так впоследствии определялась денежным доходом деятельность фирмы и ее членов.

Развитая корпорация, как мы видели, не принуждает­ся к максимизации прибыли и не добивается этого. Это позволяет ей преследовать иные цели и соответственно открывает альтернативы для членов техноструктуры. Проблема совместимости тем не менее остается. Цели корпорации, хотя бы и более свободно определяемые, должны быть совместимы с целями общества, с целями тех, из кого она состоит. То же относится и к мотивам ее деятельности.

Говоря конкретно, цели развитой корпорации являются отражением целей членов техноструктуры. А цели обще­ства имеют тенденцию отражать цели корпорации. Если члены техноструктуры придают большое значение само­стоятельности, а это, как мы видели, действительно так, и обеспечению необходимого минимального уровня дохо­да, то это станет и главной целью корпорации. Необходи­мость самостоятельности и обеспеченного уровня дохода должна быть признана и санкционирована обществом.

Так же обстоит дело и с другими целями, и так же дей­ствует обратная реакция. Если общество придает большое значение совершенствованию техники и измеряет свои до­стижения способностью к быстрому техническому про­грессу, то это станет целью и корпорации, и в свою очередь тех, кто в ней работает. Конечно, эта цель может быть под­чинена необходимости поддерживать минимальный уро­вень дохода: тот факт, что корпорация имеет множествен­ные цели, а не одну цель, не означает, что все цели имеют одинаковую степень важности. Скорее, следует говорить об иерархии целей. Но, если необходимая совместимость целей общества, корпорации и личности обеспечена, нет оснований априори полагать, что приоритеты будут совер­шенно одинаковы для любых двух корпораций.

Такая же совместимость характерна и для мотивов, то есть для стимулов, побуждающих людей и организа­ции преследовать определенные цели. Денежное воз­награждение составляет чрезвычайно важный стимул деятельности отдельных членов техноструктуры, но лишь в определенных пределах. Если они не будут полу­чать оплату, на которую они вправе рассчитывать, то они не будут работать. Но, как только это требование удовлетворено, большая оплата инженера, ученого, ру­ководителя не приносит заметного повышения их трудо­вого вклада. Преобладают другие мотивы. Равным обра­зом пока не удовлетворяется требование в отношении минимального уровня прибыли корпорации, денежный мотив остается в силе. Но и в этом случае дополнитель­ный доход сверх определенного уровня не ведет к сколь­ко-нибудь существенным дополнительным усилиям. Другие цели становятся более важными.

Совместимость целей в такой же мере необходима, когда речь идет об их отождествлении. Личность станет солидаризоваться с целями корпорации лишь в том слу­чае, если корпорация, по мнению личности, солидаризует-

ся с какой-либо значительной общественной целью. Кор­порация, занимающаяся разработкой и производством препаратов, продлевающих жизнь, завоевывает уважение и поддержку ввиду общественной цели, которой служит, или предположительно служит, ее продукция. Те, кто за­нят в проектировании или в создании космического кораб­ля, солидаризуются с целями организации, потому что последняя в свою очередь солидаризуется с научной за­дачей исследования космоса либо с высокой политичес­кой миссией обогнать русских. Фабрикант нового топли­ва для ракет или усовершенствованного взрывателя для ядерной боеголовки может рассчитывать на лояльность работников фирмы, потому что они считают свою органи­зацию важным оплотом дела свободы.

Подобной солидарности не возникает, если фирма попросту стремится к увеличению дохода предпринима­теля и не претендует на какую-либо общественную роль. Отметим, что, если имущество корпорации расхи­щается ответственными за него людьми, это незамедли­тельно ведет к резкому падению нравов у администра­тивного и другого наемного персонала. Все понимают, что корпорация более не служит какой бы то ни было общественной цели.

Совместимость отождествления целей личности и орга­низации с целями общества возможна потому, что па­раллельно по цепочке индивидуум - организация - со­циальные установки протекает процесс приспособления целей в качестве мотивирующей силы. Личность слу­жит организации, как мы видели, из-за возможности по­влиять на ее цели в сторону их сближения со своими собственными целями. Если личные цели отражают оп­ределенные социальные установки или представления,

то личность будет стремиться навязать эти установки и представления корпорации. Более важно то, что человек обычно склонен считать цели, к которым он стремится, об­щественно полезными. (Люди обладают примечательной способностью приписывать общественную пользу чему угодно: расширению научных исследований, улучшению законодательства, только что упомянутому производству смертоносного оружия, то есть всему тому, что служит их личным интересам.) В случае успеха корпорация в свою очередь будет рекомендовать или защищать эти цели как общественно важные. Таким образом, корпорация стано­вится инструментом, позволяющим придать обществен­ную значимость целям тех, из кого она состоит. В ходе это­го процесса приспособления общественно полезным ста­новится то, что служит целям членов техноструктуры.

Процесс этот в наше время протекает весьма успеш­но. Большая часть того, что считается общественно важ­ным, является на деле приспособлением социальных ус­тановок к системе целей техноструктуры. Значение здесь имеет лишь то, во что принято верить. Хотя на деле эти общественные цели производны от целей технострукту­ры, их принято считать имеющими самостоятельное об­щественное значение. В соответствии с этим лица, при­частные к корпорации в целом, и члены техноструктуры в особенности, способны солидаризоваться с корпорацией, предполагая, что они действуют во имя общественных це­лей, тогда как фактически они служат лишь своим соб­ственным целям. Даже наиболее обостренное чувство гражданского долга не причиняет беспокойства, если оно основано на собственном суждении.

Процесс, в ходе которого общественные цели приспо­собляются к целям корпорации и в конечном счете тех­ноструктуры, не основан на всестороннем анализе или

раздумье. Скорее он свидетельствует о том, что никем не проверенному, но многократно повторяемому посту­лату отдается предпочтение перед точным мышлением. Техноструктура в основном занята производством това­ров и сопутствующими вопросами управления и разви­тия спроса на эти товары. Очевидно, важно, чтобы эта деятельность рассматривалась в качестве первостепен­ной общественной задачи, а рост производства товаров был критерием выполнения этой задачи. Такая точка зрения позволяет максимально возможному числу лю­дей солидаризоваться с общественной функцией.

Если отрешиться от такой точки зрения, рост произ­водства многих товаров будет нелегко согласовать с об­щественной пользой. Рост производства сигарет ведет к росту раковых заболеваний. Увеличение производства алкогольных напитков сопровождается ростом числа случаев цирроза печени. Чем больше автомобилей, тем больше несчастных случаев, увечий и смертей, больше пространства отнимают автострады и автостоянки, боль­ше загрязнение воздуха и природы. То, что мы называем высоким уровнем жизни, складывается в значительной мере из того, что снимает с нас физическую нагрузку, по­вышает чувственные удовольствия и ведет к приему пищи, калорийный состав которой превышает все мысли­мые рационы питания. Тем не менее вера в то, что рост производства представляет значительную цель обще­ства, носит почти абсолютный характер. Эта вера навяза­на постулатом, а с этим постулатом обычный человек сталкивается в своей повседневной деятельности тысячу раз в году. Дела идут лучше, потому что производство ра­стет. Положение исключительно хорошее, потому что производство выросло больше, чем когда-либо ранее. То, что общественный прогресс идентичен растущему жиз­ненному уровню, приобрело характер веры. Поскольку ни одно общество не обеспечивало такой высокий уровень жизни, как наше, ни одно не было столь совершенным.

Высказываемые от случая к случаю сомнения на этот счет, как бы они ни были логически обоснованны, никто не хочет слушать.

Есть и другие примеры. Успешное планирование в от­раслях с дорогостоящей техникой и сложной технологи­ей требует, чтобы государство гарантировало возмеще­ние издержек, включая издержки на исследования и раз­работки, и чтобы оно обеспечило сбыт для производимой продукции. Для техноструктуры поэтому важно, чтобы любому совершенствованию техники приписывалась вы­сокая общественная ценность. Так на деле и получается. В результате гарантия возмещения расходов на дорого­стоящую технику за счет государства стала общеприня­той общественной функцией. Лишь немногие сомневают­ся в достоинствах вмешательства государства в решение таких специальных задач, как создание сверхзвуковых пассажирских самолетов или лучшее использование атомной энергии. Еще меньшее число людей протестует, когда все это делается в военных целях, и в этом случае общественная польза есть результат приспособления. Этот вопрос весьма важен, и я еще вернусь к нему.

Сказанное здесь не означает, что все социальные ус­тановки порождены техноструктурой и ее нуждами. Об­щество также имеет цели, вытекающие из нужд, которые не связаны с функционированием производственного ме­ханизма и которые оно навязывает развитой корпорации. Как и в других местах, я отстаиваю лишь двусторонний характер процесса. Развитая корпорация в такой же мере навязывает социальные установки, в какой она реагирует на них. Истина никогда не выигрывает от преувеличения. Но истина и не проигрывает, если признать, что она бо­лее сложна по сравнению с господствующим мнением, согласно которому приоритет явно принадлежит денеж­ной цели и денежному мотиву.

К счастью, эти общие правила выглядят менее слож­ными, когда их применяешь на практике.