В. Действительность завещания и других документов, происходящих из иностранных правопорядков.

Еще одной специфической областью применения норм международного права в сфере наследования является определение формальной действительности завещания. Завещание - это часто встречающийся способ распределения наследодателем своего имущества, который в области международных отношений наиболее предпочтителен. Например, когда наследование касается выходца из стран англосаксонской правовой системы, то в большинстве случаев речь идет об организации наследования по завещанию. Поэтому, например, желательно всегда предпринимать меры по его поиску, независимо от мнений и пожеланий наследников и других заинтересованных лиц, заявляющих о его отсутствии. В принципе, на практике сложности, связанные с формой завещаний, очень редки, что не мешает кратко их осветить, обращая внимание на возможные практические затруднения.

Российский законодатель предусмотрел специальное правило, которое должно обеспечить максимальную действительность завещаний и актов их отмены, имеющих пороки формы. Так, по общему правилу способность лица к составлению и отмене завещания (а не общая дееспособность!), а также форма такого завещания определяются по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления такого завещания или акта. Однако завещание или акт его отмены не могут быть признаны недействительными вследствие несоблюдения формы, если она удовлетворяет требованиям права места составления завещания или акта его отмены либо требованиям российского права (п. 2 ст. 1224 ГК). Аналогичные нормы содержатся в большинстве двусторонних договоров России о правовой помощи и Минской конвенции. Фактически это означает, что завещание (акт его отмены), соответствующее формальным требованиям российского материального законодательства, должно признаваться действительным на территории РФ, даже если оно имеет какие-либо пороки формы с точки зрения права страны по месту его составления. Однако на практике рекомендуется тем не менее использовать форму завещания, предусмотренную правом страны, которое предположительно будет применимо к самому наследованию. Это позволит в дальнейшем избежать проблем, связанных с подтверждением формальной действительности завещания в стране предъявления и действия.

При принятии завещаний, совершенных за рубежом, а также при подготовке завещаний для действия в некоторых странах следует иметь в виду, что в ряде договоров России с иностранными государствами устанавливаются более жесткие требования к форме завещания в отношении недвижимого имущества. Такое завещание должно также соответствовать законодательству государства, где находится недвижимость. В частности, такое правило есть в Договорах о правовой помощи, заключенных Россией с Грецией (ст. 22), Кипром (ст. 22), Финляндией (ст. 25). Несоблюдение данного правила влечет полную юридическую ничтожность завещания или акта его отмены. С учетом значительного количества объектов недвижимости, принадлежащих российским гражданам в данных странах, вопрос уже давно перешел в практическую плоскость.

Следует учитывать также, что во многих государствах common law при отсутствии легальных процедур удостоверения завещания применяется судебная или административная процедура его подтверждения уже после открытия наследства (так называемая пробация). В этом случае только наличие соответствующего судебного акта, подтверждающего действительность завещания и принадлежность завещания завещателю, делает возможным его использование для подтверждения наследственных прав указанных в нем лиц в рамках наследственного дела, открытого на территории России.

Одной из часто встречающихся проблем в практике ведения международных наследственных дел является оценка правового действия документов, представляемых нотариусу наследниками или их представителями. Так, в случае проживания наследников на территории иностранных государств представление их интересов в рамках наследственного дела осуществляют представители по доверенности. Нередко по своей форме и содержанию такие доверенности заставляют сомневаться в их действительности на территории РФ. В частности, в Германии, США, Канаде, Израиле, Великобритании и ряде других стран распространена практика свидетельствования подлинности подписи доверителя под доверенностью на ведение наследственного дела в России, изготовленной на русском языке. При этом нотариусы или public notaries в странах общего права, как правило, специально оговаривают в удостоверительной надписи, что они не владеют языком, на котором составлен сам акт. В итоге мы имеем, с одной стороны, русский текст доверенности, нередко с указанием на ее оглашение нотариусом, проверку дееспособности доверителя, разъяснение содержания ст. ст. 187 - 189 ГК и, с другой стороны, свидетельствование подлинности подписи доверителя. Таким образом, речь идет о доверенности в простой письменной форме, что, с точки зрения российского права (п. 2 ст. 185.1 ГК), не в полной мере соответствует характеру и значению тех действий, для совершения которых она выдается. Более того, несоответствие между указаниями русского текста доверенности, упоминающего о проверочных действиях, якобы выполненных нотариусом, и текстом удостоверительной надписи самого нотариуса, позволяет в некоторых случаях делать вывод об отсутствии волеизъявления доверителя как такового. Поэтому представляется желательным взаимодействие с иностранными коллегами в рамках наследственного дела во избежание проблем у представителей наследников с признанием их полномочий в России: передача образцов документов, консультационная и иная помощь могут быть полезны.

Серьезные опасения нередко вызывает действительность документов иностранного происхождения, представляемых при ведении международных наследственных дел (свидетельств о смерти, завещаний, доверенностей и других документов). Причем наиболее остро эта проблема проявилась в отношениях с государствами так называемого ближнего зарубежья, СНГ и Балтии, что даже приводило к спонтанным требованиям соблюдения дополнительных формальностей для оформления документов - консульской легализации или апостилирования - несмотря на либеральный режим большинства договоров с данными странами. Повторимся, что большинство подобных вопросов можно снять на основе прямого и доброжелательного взаимодействия с иностранными коллегами, от которых данные документы исходят.

Еще одна, скорее техническая, проблема связана с надлежащей идентификацией наследодателя и наследников в случае различного написания их имени в российских и иностранных документах: паспортах, актах гражданского состояния и других официальных документах. В некоторых случаях получение в компетентных органах страны последнего гражданства акта натурализации позволяет снять этот вопрос, так как показывает, как в динамике изменялись имена наследодателя и наследников. В других случаях, когда бесспорная идентификация субъектов наследственного правоотношения невозможна, потребуется установление данного юридического факта в судебном или административном порядке.