Судебная власть и средства массовой информации
Любые государственные новации, в том числе такие широкомасштабные, как судебно-правовая реформа, нуждаются в информационном обеспечении, поддержке со стороны средств массовой информации (СМИ), оказывающих большое влияние на сознание населения и формирующими общественное мнение. От того, как восприняты заложенные в основу реформы идеи и в какой мере они поддерживаются населением, во многом зависит конечный результат осуществляемых преобразований, адаптация к ним общества. СМИ, в какой-то степени, формируют и правовую позицию граждан, их мнение о деятельности правоохранительных органов и судов, воздействуют на правовую культуру.
И суд и пресса существуют в одной социальной среде, в общем правовом пространстве, имея различную природу и выполняя различные функции, у них есть одно общее свойство, — они решают в демократическом государстве единую задачу служения общественным интересам. При этом неизбежно множество аспектов соприкосновения, точек пересечения, а иногда и столкновений в их деятельности, что, тем не менее, исключает взаимоизоляцию, взаимоотчуждение, диктует необходимость их правомерного и продуманного сотрудничества.
Газеты, радио, телевидение в целом справляются с задачей по информированию общественности о деятельности судов по разрешению межличностных и иных социальных конфликтов. Высказывают свое мнение и дают комментарии. Это нормальное явление с точки зрения развития общества и личности, а также обеспечения демократического образа жизни.
Сфера правосудия, располагающая значительными ресурсами правовой информации, просто не может находиться вне общероссийского информационного поля. Граждане должны знать, что такое судебная власть, ориентироваться в судебной системе, хорошо представлять ее возможности в защите собственных прав и законных интересов, быть информированными о состоянии судебной практики.
Основной источник получения сведений о судебной системе (во всяком случае, для тех, кому еще не приходилось «судиться») — средства массовой информации (СМИ).
Возможности прессы, радио, телевидения во многом определяются характером и объемом информации о правоприменительной деятельности судов, полученной журналистами. Отсюда следует, что СМИ должны иметь широкий доступ к деятельности судебной власти, за исключением случаев, когда это не допускается нормами права, нарушает основные права и охраняемые законом интересы граждан. Тем более что право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, провозглашено в ч. 4 ст. 29 Конституции РФ.
Но реализация права на свободу искать, получать и распространять информацию невозможна как без ее судебной защиты, так и без противодействия злоупотреблениям этой свободой. Права и законные интересы владельца информации (суда) — с одной стороны, СМИ — с другой, а также лиц, которых эта информация затрагивает, их взаимоотношения должны быть сбалансированы, соответствовать потребностям и интересам общества и не вступать в противоречие с законом.
Между тем, в положении указанных сторон имеются существенные различия. Если судебная власть должна быть беспристрастной всегда и во всем, то к деятельности СМИ такое требование вряд ли приемлемо. На СМИ накладывают свой отпечаток многие факторы, особенно рыночные отношения. Специфика рынка для них заключается хотя бы в том, что им далеко небезразлично насколько то или иное издание «читабельно». Степень «читабельности», уровень спроса определяют размер тиража, благополучие издания, авторитет и известность автора. Но в то же время, популярность среди определенного круга читателей и спрос, как известно, далеко не всегда служат объективными критериями его положительной общественной значимости, свидетельством позитивной правовоспитательной ориентации, высокого уровня подачи материала, квалифицированности правового комментирования, объективности оценок и т.д. Существует немало изданий, не утруждающих себя стремлением к надлежащему юридическому анализу приводимых конфликтов и путей их разрешения, но сумевших поднять на себя спрос за счет одиозного популизма, погони за сенсационностью и скандальностью. Не является секретом и то обстоятельство, что направленность информационной политики того или иного негосударственного издания, телеканала, информационной программы определяется его акционерами, а нередко и одним лишь руководством. Журналист вправе излагать читателю или телезрителю свою субъективную точку зрения, критиковать оппонентов, решения органов государственной власти, в том числе и судебной. Наконец, нельзя отрицать наличие у многих СМИ политических пристрастий, симпатий к определенным политическим или общественным объединениям, группам, течениям, слоям общества. Совершенно очевидно, что в условиях демократии, рыночной экономики подобные подходы имеют право на жизнь.
В то же время, данное обстоятельство не может не влиять (заметим — именно не влиять) на характер взаимоотношений между судебной властью, в частности, ее носителями — судьями, и СМИ в вопросах предоставления и, соответственно, получения информации для ее последующего распространения. Помимо прочих юридических аспектов, нельзя не учитывать, что каждый судья — это личность, обладающая всей полнотой гражданских прав и свобод, которой небезразлично в каком виде его представят на всеобщее обозрение и как его образ будет воспринят широкой общественностью. Последнее обстоятельство в равной мере относится и к другим участникам судебного процесса, свидетелям, потерпевшим, а также к подсудимому (обвиняемому), который в соответствии с презумпцией невиновности до вступления приговора суда в законную силу не может в средствах массовой информации, то есть публично, быть объявлен преступником.
Несовпадение интересов по ряду позиций обусловило и расхождения во взглядах на данную проблему.
Как свидетельствуют социологические исследования, проведенные российским Фондом защиты гласности, у журналистов к судьям и у судей к журналистам имеются взаимные претензии.
Из 300 опрошенных журналистов 39% высказали критические суждения по поводу необоснованных, на их взгляд, отказов судов и судей в предоставлении общественно значимой информации, сокрытии и воспрепятствовании к ее доступу. 35% опрошенных обвинили служителей правосудия в недоброжелательном и неуважительном обращении с журналистами. Опрошенные журналисты заявили, что в судах «слишком много тайн, просматривается незаинтересованность в гласности, судьи открыто враждебны к журналистам, они допускают предвзятое отношение к журналистам, присутствие на суде которых раздражает, а потому их выгоняют и запрещают запись, среди судей отмечается нежелание и неумение работать с прессой»[*].
В свою очередь, из 260 судей, опрошенных об отношении к средствам массовой информации, лишь один (!) заявил о своей удовлетворенности уровнем освещения деятельности судов. Большинство же высказали убежденность в том, что деятельность судов и функционирование судебной власти не получают полного, объективного и квалифицированного освещения в СМИ. Зафиксирована общая отрицательная оценка роли СМИ в формировании «образа суда» и судебной системы в глазах населения.
Основные претензии судей к прессе сводятся к обвинению журналистов в склонности к сенсациям (90%), некомпетентности и юридической неосведомленности (88%), в предвзятости, тенденциозности, необъективности оценок и суждений (82%), использовании непроверенной, недостоверной информации (80%), оскорбительном характере подачи материалов (45,7%), ангажированности и политиканстве (37%)[*].
Приведенные данные являются лишь субъективным отражением действительности. Но они подтверждают взаимную неадекватность оценок, которая отрицательным образом сказывается на взаимоотношениях между судьями и журналистами, создает психологическую напряженность между этими двумя профессиональными группами. Противоречие в интересах, или своего рода конфликтность ситуации, с одной стороны, обусловлена несовершенством правовой базы, регламентирующей доступ к информации о деятельности судов и порядок ее распространения. С другой, — налицо различные подходы сторон к пониманию гласности.
Больше всего противоречий между судами и журналистами возникает в связи с ограничениями присутствия представителей СМИ непосредственно на судебных заседаниях, запретов на проведение звукозаписи, фото- и видеосъемки во время процессов, которое воспринимается как необоснованное ограничение гласности.
В соответствии со ст. 123 Конституции РФ, разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом. Гласность — основополагающий принцип судопроизводства по уголовным и гражданским делам, по делам об административных правонарушениях. Статья 18 УПК РСФСР предусматривает случаи ограничения гласности: когда открытое разбирательство дела противоречит интересам охраны государственной тайны, а по мотивированному определению суда или постановлению судьи закрытое судебное разбирательство допускается по делам о преступлениях лиц, не достигших 14-летнего возраста, по делам о половых преступлениях и другим делам, в целях предотвращения разглашений сведений об интимных сторонах участвующих в деле лиц. Схожие основания ограничения гласности и в гражданском процессе: когда открытое разбирательство противоречит интересам государственной тайны, а по мотивированному определению суда или постановлению судьи закрытое судебное разбирательство допускается в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц и обеспечения тайны усыновления (ст. 9 ГПК РСФСР).
Приведенная регламентация гласности (публичности) судебного процесса, в своих принципиальных положениях совпадает с общепризнанными нормами международного права. Разрешение присутствия публики в зале, т.е. публичное судопроизводство, отвечает интересам не только сторон, но и широкой общественности, обеспечивая доверие к судебной системе. Как вытекает из вышесказанного, исключением признаются случаи, когда реализация принципа гласности вступает в противоречие с другими всесторонне обоснованными интересами личности или правосудия. Они не абстрактны, а имеют свои собственные критерии, основанные на нормах права.
Перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, (ч. 1 ст. 55 Конституции). И далее: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» (ч. 3 ст. 55). Закон о средствах массовой информации (ст. 4) дает некоторую конкретизацию, устанавливая ограничения по данному вопросу. Это недопустимость использования печати, радио, телевидения в противоправных целях, в целях совершения уголовно-наказуемых деяний, разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну, призывов к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и целостности государства, разжиганию национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни, пропаганды войны, а также для распространения порнографии, культа насилия и жестокости.
Кроме того, ст. 51 Закона о средствах массовой информации запрещается использовать право журналиста на распространение информации с целью опорочить гражданина или отдельные категории граждан исключительно по признакам пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, языка, отношения к религии, профессии, места жительства и работы, а также в связи с их политическими убеждениями.
Однако приведенными нормами ограничения не исчерпываются. В некоторой мере российское законодательство (в части регламентации пределов компетенции СМИ и применительно к освещению судопроизводства) дополняется положениями международного права, которые согласно ч. 3 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью правовой системы нашей страны. Пункт «а», ч. 3, ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, провозглашая свободу искать, получать и распространять информацию, предусматривает ее ограничение «для уважения прав и репутации других лиц».
Достаточно определенно представлен этот вопрос в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В п. 1 ст. 6 Конвенции записано: «Пресса и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также, если это требуется в интересах несовершеннолетних, или защиты частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, совершенно необходимо — при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».
Сопоставляя содержание норм законодательства Российской Федерации с актами международного права, нетрудно убедиться, что последние несколько расширяют ограничения на распространение информации, в частности, содержащей данные о личности.
Эти ограничения рассматриваются через призму таких понятий, как достоинство личности, частная жизнь, личная и семейная тайна, честь и доброе имя и некоторых других, защита которых предусмотрена Конституцией РФ. Известно, что частная (личная) жизнь — это подробности жизни лица, касающиеся только его, т.е. находящиеся за пределами государственной, производственной, общественно-политической и иной публичной деятельности и не связанные с ними. Многие стороны частной жизни подпадают под категорию конфиденциальной информации, т.е. доверительной, не подлежащей огласке. Распространение СМИ прозвучавших в судебном заседании конфиденциальных сведений способно нанести серьезный ущерб репутации обвиняемому, подсудимому, свидетелю, потерпевшему, изменить сложившееся в глазах общественности положительное, благоприятное мнение о них.
Необходимо иметь в виду, что информация такого рода может появиться не только при закрытых судебных разбирательствах, но и в открытом, публичном слушании, следует учитывать, что и открытый судебный процесс — процедура весьма деликатная.
Одно дело — опубликовать или показать по телевидению интервью, на которое собеседник согласился добровольно и сказал перед камерой лишь то, что считал нужным, умолчав об обстоятельствах, огласки которых он не желает. И совершенно иное, когда журналист использует показания из зала суда, данные свидетелем или потерпевшим, предупрежденным об ответственности за уклонение, отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний, в силу закона и «под присягой».
Нормы международного права, призванные обеспечить неприкосновенность частной жизни, и практика их применения, как общий свод правил, в своей совокупности образуют общепризнанную «доктрину невмешательства». В аспекте этой Доктрины Европейская Комиссия по правам человека в своей петиции № 6825/74 заявила, что «право на уважение частной жизни является правом на невмешательство в личную жизнь, правом жить, как хочется, без предания огласке подробностей личной жизни». Причем, право на частную жизнь, в свою очередь, предполагает наличие у гражданина права требовать от государства, в частности у суда, как органа судебной власти государства, позитивных действий, направленных на обеспечение защиты этого права[*].
В этой связи вполне логичными, на наш взгляд, представляются действия судей, которые выясняют и учитывают мнение участников процесса о наличии либо отсутствии у них возражений на журналистскую аудио-, видеозапись во время судебного заседания. Это одно из проявлений защиты конституционных прав граждан, в частности, на получение и распространение конфиденциальной информации о них.
С тех же позиций можно сказать, что при журналистской аудио-, видеозаписи следует уважать право каждого на образ, что также должно предполагать предварительное согласие того, кого записывают. С учетом приведенных аргументов можно разграничить природу и отличия правомочий суда (как, впрочем, органа дознания, следователя и прокурора) на применение аудио-, видеозаписи с целью закрепления результатов или хода процессуального действия, засвидетельствования его объективности и права журналистов на получение информации о происходящем в судебном заседании для ее последующего распространения СМИ. Из содержания ст. 141-1 УПК РСФСР следует, что решение о производстве аудио-, видеозаписи принимается вне зависимости от наличия на то согласия подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего. Такого рода запись не предназначена для распространения через СМИ, а лишь для использования ее в качестве источника доказательств по расследуемому или рассматриваемому судом делу. Совершенно иные цели преследует звукозапись и видеосъемка осуществляемые журналистом для последующего их воспроизводства по радио, телевидению, публикации в прессе.
Несколько сложнее представляется содержание понятия «интересы правосудия», как одного из оснований ограничения гласности, предусмотренного заключительной частью п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Решение вопроса о недопуске прессы и публики может быть принято не произвольно, не по собственному усмотрению судьи в зависимости от того, нравится ему журналист (представляемое им издание) или нет. Как записано в Конвенции, это позволительно «в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо — при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия».
Значит, запрет на присутствие журналистов (а, следовательно, на аудио-, видеозапись) в судебном заседании в каждом конкретном случае должен быть мотивирован судом со ссылкой на «особые обстоятельства», не допускающие публичность, и игнорирование которых способно отрицательно отразиться на интересах правосудия.
На наш взгляд, такими обстоятельствами могут быть признаны, отказ подсудимого давать показания перед телекамерой, возражения потерпевших и свидетелей против видеосъемки, например, исходя из интересов своей безопасности. При этом степень состоятельности возражений определяет суд.
Итак, законодательство содержит гарантии двоякого рода: с одной стороны, на свободу получения и распространения информации, с другой, — предусматривает ограничения, по защите личных прав, свобод и интересов человека и гражданина. Применительно к рассматриваемой теме, при решении вопроса о возможности допуска журналистов на судебное заседание судье в каждом конкретном случае приходится делать непростой выбор между интересами информирования общественности и интересами личности, гражданина. Оценка возможности присутствия представителей СМИ в зале судебного заседания, производства аудио-, видеозаписи, а также решение по этому вопросу принадлежит суду, который должен привести мотивы в обоснование своего решения.
В плане общих подходов к пониманию значимости информации в деятельности суда представляют интерес некоторые резолюции и рекомендации Комитета Министров Совета Европы по вопросам обеспечения более простого доступа граждан к эффективному и беспристрастному правосудию. Они также призваны способствовать созданию отвечающих общим европейским стандартам системы судопроизводства и юридической помощи гражданам с учетом национальной специфики.
Так, в Рекомендации № (81) 7 от 14 мая 1981 года Комитета Министров государствам-членам «Относительно путей облегчения доступа к правосудию» («Принципы») предлагается:
«Государствам-членам принять все необходимые меры, чтобы информировать граждан о средствах защиты своих прав в суде, а также упростить, ускорить и удешевить судебное разбирательство по гражданским, торговым, административным, социальным или налоговым делам. В этих целях государствам-членам следует учитывать, в частности, нижеследующие принципы:
А. Информирование общественности. Следует принять надлежащие меры по информированию общественности о месте нахождения и компетенции судов, а также о порядке обращения в суд или же защиты своих интересов в судебном разбирательстве.
Необходимо, чтобы информация общего характера могла быть получена либо в самих судах, либо в иной компетентной службе или органе по следующим вопросам:
процессуальные нормы, при условии, что данная информация не содержит юридических советов по существу дела;
Порядок обращения в суд и сроки, в течение которых также обращение возможно, а также процессуальные требования и необходимые в этой связи документы;
средства выполнения решения суда и, по возможности, издержки по его выполнению»[*].
Очевидно, некоторые из приведенных рекомендаций можно адресовать для поддержания отношений между судебной властью и СМИ с определенной долей условности. Они скорее относятся к проблеме предоставления информации, облегчающей населению доступ к правосудию.
Тем не менее, Рекомендации содержат тот необходимый минимум информирования, который должен быть обеспечен судебной властью по вопросам организации своей деятельности.
В целом контрольные органы Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод — Европейская Комиссия по правам человека и Европейский Суд по правам человека подходят к оценке конкретных ограничений на распространение информации «с точки зрения общественного интереса и баланса между интересами прессы, как лица, определяющего право общественности на знание информации, и интересами государства, в том, что касается ограничения ее получения общественностью»[*].
Еще более конкретной представляется другая Рекомендация Комитета Министров (№ 95) 12 — от 11 сентября 1995 года «Относительно управления системы уголовного правосудия». Она содержит специальный раздел (5) «Управление информацией и связью», где в п. 17 говорится: «Учреждения системы уголовного правосудия должны быть в большей степени привержены политике распространения информации. Управленческому аппарату системы уголовного правосудия различных уровней (центральному, региональному и местному), судебным органам и другим учреждениям следует ускорить потоки информации и увеличить объем поступающей от них информации относительно результатов рассмотрения ими дел».
В пункте 18 предлагается «Делать большой упор на совершенствование отношений с общественностью, особенно на удовлетворение особых потребностей и запросов пользователей системы уголовного правосудия, средств массовой информации, добровольных организаций, отдельных граждан и их демократических институтов»[*].
Столь детальный экскурс в международно-правовые нормы и рекомендации международных институтов обусловлен тем, что некоторые противоречия во взаимоотношениях между судьями и служителями прессы заложены в самом законодательстве Российской Федерации. Так Закон о средствах массовой информации (ст. 47), наделяет журналиста правами посещать государственные органы (включая суды. — Авт.), копировать, публиковать, оглашать или ином способом воспроизводить документы и материалы, производить записи с использованием средств аудио- и видеотехники, кино- и фотосъемки, за исключением случаев, предусмотренных законом. В то же время, помимо установленных УПК и ГПК оснований на проведение закрытых судебных заседаний, на суде лежит конституционная обязанность уважать права и законные интересы других лиц, в частности, участников судебного процесса. В том числе, на защиту частной жизни, личную и семейную тайну, чести и доброго имени и т.д. Поэтому суд ответственен за меры, исключающие случаи нарушения этих прав и законных интересов этих лиц, в том числе со стороны журналистов в виде распространения нежелательных для них сведений и помимо их воли. Многих журналистов подобный подход к пониманию их права на получение информации не устраивает и в решении судей о запрете производства аудио-, кино-, видеозаписи во время открытых судебных процессов они усматривают ущемление своих прав.
К сожалению взаимоотношения со СМИ, обобщению судебной практики по этому вопросу должного внимания до последнего времени не уделялось, хотя в отдельных постановлениях Пленума Верховного Суда можно встретить рекомендации о необходимости привлекать СМИ для освещения судебных процессов. В качестве примера можно назвать постановление Пленума Верховного Суда СССР от 5 декабря 1986 г. № 15 «О дальнейшем укреплении законности при осуществлении правосудия». В целях обеспечения гласности судебного разбирательства в п. 11 названного постановления судам предлагается: «Принимать меры к точному соблюдению закона о том, что рассмотрение дел производится в открытых судебных заседаниях, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом. Устранить факты воспрепятствования лицам, присутствующим в зале суда, в ведении записей по ходу судебного процессе. При этом необходимо иметь в виду, что фото-, кино и видеосъемка в зале суда могут производиться только по разрешению председательствующего по делу».
Существует и необходимость приведения внутреннего законодательства страны в области получения и распространения информации о деятельности судебной власти по осуществлению правосудия в соответствие с международно-правовыми стандартами ООН и Совета Европы, что может быть сделано посредством внесения соответствующих изменений в Закон о средствах массовой информации. Нуждается в обобщении и практика взаимодействия судов со СМИ.
Оговаривая исключения из общего принципа гласности, внутреннее законодательство Российской Федерации полностью соответствует требованиям норм международного права в части того, что любое судебное постановление по уголовному делу или гражданскому делу провозглашается публично (ч. 4 ст. 18 УПК РСФСР, ч. 5 ст. 9 ГПК РСФСР). Это исключает препятствия на доступ журналистов к процедуре объявления любых судебных решений.
Несмотря на некоторые различия, внутреннее законодательство Российской Федерации в совокупности с нормами международного права, входящими в правовую систему государства, содержат необходимую нормативную базу, на основе которой информирование общества о правоприменительной деятельности судебной власти может происходить достаточно эффективно. Специальные нормы, регулирующие способы передачи и содержание потоков информации между судами и прессой, радио, телевидением, содержатся в нормативных актах об организации и осуществлении правосудия, правовом статусе судей, в процессуальном праве и др. Но для должной организации системы информирования требуются взаимосогласованные усилия. Становление и эффективное функционирование независимого правосудия, и обеспечение реализации СМИ прав и свобод на получение и распространение информации в значительной мере зависят от согласованного взаимодействия этих двух институтов государства и общества: суда — как самостоятельного органа власти и средств массовой информации — как влиятельного механизма воздействия на сознание и поведение людей.
Важность проблемы позволяет вести речь о выработке долгосрочной стратегии информационного обеспечения судебно-правовой реформы.
Необходимо выработать комплекс правовых и практических мер, направленных на создание заинтересованности судов и судей в освещении своей деятельности в СМИ, усиление внимания вышестоящих судебных инстанций к процессуальным решениям судов и судей о незаконных и необоснованных ограничениях гласности, запретах присутствия журналистов на судебных заседаниях.
Исключению случаев необоснованных ограничений на получение информации о правосудии может способствовать деятельность Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации и нижестоящих квалификационных коллегий судей. Этой Коллегией подготовлены «Рекомендации о порядке рассмотрения обращений журналистов» от 16 июля 1997 г., направленные на совершенствование взаимодействия судей с журналистами. Квалификационные коллегии судей наделены правомочиями предупреждать судью о необходимости прекращения деятельности, несовместимой с его должностью, а также приостановления и прекращения полномочий судьи в связи с допущенными нарушениями закона (в том числе о СМИ).
Существует необходимость в специализации журналистов на освещении вопросов правовой тематики, в частности, осуществления правосудия. Это означает, что журналисты, специализирующиеся на распространении судебной информации, кроме эстетического, нравственного и общего уровня воспитания должны обладать и специальными судебно-юридическими познаниями, позволяющими им правильно воспринимать судопроизводство, объективно подавать информацию, высказывать о происходящем в зале суда и вынесенном решении квалифицированные суждения, включая конструктивную критику. Опыт функционирования созданной под эгидой Совета Судей России, Верховного, Конституционного, Высшего Арбитражного судов РФ и Московского клуба юристов Гильдии судебных репортеров, специализирующихся на взаимодействии с судами и освещении проблем правосудия, свидетельствует о возможности налаживания положительных деловых контактов в этих вопросах и их полезности для общества. Аналогичной оценки заслуживает и деятельность Агентства судебной информации, учрежденного при поддержке Российского фонда правовых реформ, которое издает ежемесячное «Обозрение судебных новостей» для журналистов и юристов.
Заслуживает внимания опыт Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ по укреплению правовых и нравственных начал отечественной журналистики, в частности, по рассмотрению обращений федеральных судей за экспертными заключениями, необходимыми для разрешения конкретных споров с участием СМИ.
Целесообразность выработки новых подходов во взаимоотношениях судов со средствами массовой информации разделяет и Совет при Президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия. Заслуживает внимания его инициатива, выраженная в адресованной Совету Судей РФ, Верховному Суду РФ и Высшему Арбитражному Суду РФ Рекомендации от 17 декабря 1998 г. «Об улучшении взаимодействия судов и средств массовой информации при освещении судебной деятельности». В частности, предложения о подготовке соответствующих рекомендаций по обеспечению доступа журналистов к судебной информации, порядку ведения записей, фото- и видеосъемки в залах судебных заседаний и по другим конкретным вопросам освещения судебной деятельности.
Необходимо предусмотреть включение специальных курсов, факультативов и семинаров по проблемам взаимодействия судов и средств массовой информации в программы учебных заведений, осуществляющих обучение и повышение квалификации судей.
Представляется целесообразным учреждение пресс-служб судов, непосредственно подчиненных председателям соответствующих судов или их заместителям с возложением на них исполнения задач установления и поддержания деловых связей со СМИ. В Верховном Суде РФ такая практика уже существует.
В целях организации информационной базы и расширения ее доступности для журналистов необходимо осуществить компьютеризацию судов с созданием электронной базы общедоступных судебных решений.
За необходимость совершенствования информационного обеспечения деятельности судов и органов судейского сообщества высказался Совет Судей РФ. В специальном постановлении от 2 апреля 1999 г. по этому вопросу оно рассматривается как важный вид организационного обеспечения деятельности судов, задачей которого является распространения идей правосудия, повышение авторитета судебной власти и престижа профессии судьи, создание благоприятного общественного мнения о деятельности федеральной судебной системы. Высшим органам судебной власти страны и Судебного департаменту при Верховном Суде РФ предложено развернуть работу по постоянному мониторингу прессы, подготовке и распространению в СМИ сообщений и сведений о деятельности судов и органов судейского сообщества. Заслуживает поддержки предложение Совета Судей использовать в управлениях (отделах) Судебного департамента в субъектах Федерации практику назначения сотрудников, осуществляющих контакты с общественностью и СМИ.
Представляется, что реализация всего комплекса перечисленных мероприятий позволит поднять уровень информированности граждан о судебной власти и деятельности судов по осуществлению правосудия, сделает ее действительно публичной, чем будет способствовать повышению доверия к правовым способам разрешения конфликтов и доступа к справедливому правосудию.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Изложенное позволяет в определенной мере судить о том, насколько далеко мы продвинулись в ходе реализации судебной реформы, и как много проблем самого различного характера предстоит еще решить.
Все проводимые в России реформы взаимосвязаны и взаимозависимы. Неудачи в экономической, политической и социальной реформах мешают успешно решать и проблемы судебной реформы. Однако не все еще отдают отчет в том, что неудачи судебной реформы, ее непоследовательность и вялотекущий характер тормозят проведение всех других реформ, не позволяют судебной системе адекватно ответить на вызов времени; привлечь в свои ряды наиболее подготовленные в профессиональном плане и наиболее устойчивые в моральном и нравственном отношении кадры.
Судебный корпус рассчитывает на понимание и поддержку судебной реформы не только со стороны официальных структур власти, но и всей юридической общественности, не говоря уже о средствах массовой информации.
Сегодня всеми осознается, что только сильная государственная власть способна вывести Россию из затянувшегося кризиса. Это в полной мере относится и к власти судебной. Речь, естественно, идет о силе, основанной на праве, о силе, лишенной малодушия и вынужденной угодливости.
Каким бы ни был трудным путь, и как бы сложно не решались наши проблемы, суды должны, и, я уверен, станут ключевым звеном в механизме обеспечения демократии, прав и свобод граждан, в обеспечении условий для рывка России в новый XXI век.