Нужна ли обществу демократия?

Распространение демократии в мире — сложный и противо­речивый процесс. С момента возникновения Афинской респуб­лики демократические государства всегда оставались в меньшин­стве. В истории человечества после редких «приливов» демокра­тии, расширения числа демократических государств обычно сле­довали ее затяжные «отливы» — сокращение численности тако­вых или вообще исчезновение на многие века. Любая ли страна готова к демократии и что она способна дать обществу и отдель­ным людям — разрушение государственности, хаос и анархию или свободу, порядок и процветание? Ответы на эти вопросы осо­бенно актуальны для России и ряда других постсоциалистических государств, вступивших на путь демократизации общества.

На протяжении многих десятилетий либеральная демократия была одним их главных символов Запада в его борьбе с коммунистической идеологией и странами командного социализма. Это наложило свой отпечаток не только на обыден­ные, но и на научные представления о демократии, способство­вало массовому распространению идеализированных, явно завы­шенных оценок ее возможностей, проявившихся в попытках обо­снования демократии как универсальной и наилучшей формы политического устройства для всех стран и народов.

В мировой политической мысли существуютценностные и ра­ционально-утилитарные обоснования демократии. Первые из них рассматривают демократию как самоценность (независимо от ее экономического и социального влияния), как реальное воплоще­ние в государственном устройстве важнейших общечеловеческих ценностей: свободы, равенства, социальной справедливости и т.п. Так ли это на самом деле? Насколько современная модель демо­кратии воплощает в себе эти ценности или способствует их реа­лизации и являются ли сами эти ценности общечеловеческими, т.е. признаваемыми и желаемыми всеми людьми или хотя бы их подавляющим большинством?

Одной из наиболее почитаемых демо­кратических ценностей является сво­бода. На протяжении тысячелетий многие из проявлений свободы не считались благом. Даже вели­чайший ум античности Аристотель считал предоставление людям возможности жить так, как это им заблагорассудится, признаком неправильных, плохих форм правления.

Некоторые цивилизации вообще не знали понятия свободы в его либеральном толковании, т.е. как независимости от государст­ва и общества. Так, в Китай либеральное понимание свободы при­несли европейские христианские миссионеры лишь в XIX в. Это общество исходило из естественности общественной и политичес­кой иерархии, построения государственного правления на основе таких принципов, как человечность, забота старших о младших и послушание последних, благовоспитанность, стыд и наказание.

Наиболее далеко в отрицании свободы, трактовке ее как анти­ценности зашла тоталитарная мысль. Глубоко раскрывая логику этого мышления, один из героев знаменитого романа Е. И. Замя­тина «Мы» отождествляет свободу с неорганизованным, диким состоянием человечества, оборотной стороной которого являют­ся преступления и несчастье[105].

И хотя в современном мире тяга к свободе значительно уси­лилась, очень многие люди, если не подавляющее большинство, не раздумывая поменяют свободу, особенно политическую, на материальное благополучие, безопасность и порядок. Массовость такого отношения к свободе ставит под сомнение ценностное обоснование демократии как реального воплощения свободы в государственном устройстве.

Очевидно, что если сама свобода не считается многими наи­главнейшей общечеловеческой ценностью, то еще меньше на это может претендовать демократия, предполагающая осуществление лишь очень узкого аспекта свободы — свободы политической. Как уже отмечалось, демократия вполне совместима с отсутстви­ем у индивида личной свободы и других прав, с тиранией боль­шинства. Да и применительно к политической свободе сам прин­цип демократии обычно не запрещает ее ограничение с помо­щью экономических, социальных, информационных и некото­рых других ресурсов, которые в рыночном обществе распределе­ны достаточно неравномерно.

Неотъемлемым для демократии является, таким образом, лишь один, формально-политический аспект свободы, предполагающий равное право граждан на участие в формировании органов влас­ти. Является ли это право ценностью для современных граждан?

На протяжении тысячелетий вполне естественным и справедливым счита­лось правление монархов и аристокра­тии, исключающее всякую политическую свободу. С развитием ин­дивидуалистического мировоззрения и самосознания личности уси­лилась тяга людей к участию в делах государства, политическая свобода превратилась в одну из общественных ценностей. И все же несмотря на то, что политика оказывает достаточно большое влия­ние на жизнь современного человека, возможность свободного учас­тия в ее формировании, равноправного влияния на власть не счи­тается большинством граждан важнейшей ценностью.

Это объясняется прежде всего тем, что непосредственные жиз­ненно важные интересы граждан обычно лежат во внеполитических сферах и их реализация непосредственно не связана с демо­кратией. Политическая свобода может даже препятствовать их осуществлению. В таких случаях граждане, как правило, предпо­читают ограничивать свою свободу ради других жизненно важ­ных целей, например экономической эффективности, укрепле­ния безопасности и порядка и т.д. При этом демократия, реше­ния большинства вполне могут выступать инструментом ограни­чения индивидуальной, а иногда и всякой свободы, как это было, например, в случае демократической передачи верховной власти в Веймарской республике Гитлеру.

Относительно невысокий ценностный статус политической свободы в массовом сознании объясняется также неблагоприят­ным соотношением ее непосредственных «плюсов» и «минусов», личностных выгод и затрат. Прямая личная польза от активной реализации политических прав обычно невелика и часто вообще кажется сомнительной из-за малой вероятности способности от­дельного человека повлиять на принятие политических решений. Затраты же времени, энергии, а иногда и материальных средств, необходимые для эффективной политической деятельности, очень значительны. Поэтому с точки зрения текущих, узкоэгоистических интересов индивиду вообще невыгодно использовать поли­тическую свободу, участвовать в решении государственных и об­щественных вопросов. Хотя общественная деятельность способ­ствует самореализации человека, большинство людей все же пред­почитают политике другие сферы самоутверждения.

Относительно невысокая значимость для большинства лю­дей политической свободы и весьма слабая связь демократии и свободы ставят под сомнение ценностные обоснования де­мократии.

Не отличаются убедительностью и другие широко распространенные ценностные обоснования демократии, например ее отождествление с равенством и социальной спра­ведливостью. Сами эти понятия достаточно неоднозначно трак­туются различными людьми, в том числе и учеными.

В современном мире в качестве почитаемой большинством граждан ценности выступает понимание равенства как одинако­вых для каждого человека жизненных шансов, возможностей для самореализации личности, ее развития или же как получение каж­дым воздаяния по заслугам. Такое равенство считается справед­ливым в противоположность социальной уравниловке и неспра­ведливому неравенству.

Демократия весьма слабо связана с обеспечением равенства возможностей и воздаянием по заслугам. Она означает лишь фор­мальное равенство всех граждан, т.е. их равноправие как юриди­ческих лиц. Обеспечиваемое ею политическое равенство очень далеко от фактического равенства жизненных шансов людей и может использоваться в качестве ширмы, прикрывающей глубо­кое социальное неравенство.

Учитывая весьма слабую связь демократии со свободой, ра­венством и гуманизмом в целом, нет никаких оснований отожде­ствлять ее и с социальной справедливостью, являющейся одной из основополагающих человеческих ценностей.

Явно неоднозначное отношение демократии к наиболее по­читаемым людьми (общечеловеческим) ценностям — свободе, ра­венству, социальной справедливости и др., а также их различное, порой прямо противоположное толкование и весьма распростра­ненное предпочтение им других, более земных повседневных ра­достей свидетельствуют о несостоятельности или, по меньшей мере, сомнительности ценностных обоснований демократии, равно как и практических попыток принудительно «осчастливить» ею различные народы.

Если демократия сама по себе не является сколь-нибудь обще­признанной ценностью, то, может быть, она имеет инструмен­тальную ценность, т.е. способна принести обществу и людям наи­большую по сравнению с другими формами правления пользу?

Вторая, рационально-утилитарная группа аргументов в пользу демокра­тии абстрагируется от ценностного подхода и трактует ее как наиболее рациональную, полезную для граждан форму организации. Утверждается, что демократическое правление позволяет всем общественным группам артикулиро­вать и гармонично сочетать свои интересы. Оно увеличивает вос­приимчивость общества к новым веяниям, требованиям времени и различных социальных сил, повышает вероятность нахождения оптимальных решений.

Демократия представляет собой механизм выявления и отбо­ра социальных альтернатив. Совместно с конкурентными рыноч­ными структурами она делает общество открытым для любых идей и вариантов развития, предпочитаемых народом. Поэтому демо­кратическое рыночное государство можно называть открытым об­ществом. Это означает неприменимость к нему таких широко распространенных характеристик, как «капитализм» и «социа­лизм».

Достаточно детальное рационально-утилитарное обоснование демокра­тии содержится в системной теории (Н. Луманн, К. Дойч и др.). Системные версии демократии оправ­дывают ее существование не гуманными соображениями, а наи­лучшими возможностями сохранения и развития социальной сис­темы, ее адаптации к непрерывно изменяющейся среде. Высокой приспособляемости демократической системы служит целый ряд присущих ей принципов. Так, стимулируемый демократиейплюра­лизм обеспечивает многообразие общественных явлений, богатство духовных и социальных альтернатив, расширяя тем самым диапа­зон политического выбора и вероятность нахождения оптималь­ных путей развития. Демократическоесоучастие позволяет пред­ставить различные взгляды и позиции при принятии политических решений, осуществлять отбор наиболее приемлемых из них.

Наличиеоппозиции дает возможность всесторонне анализи­ровать проекты политических решений, выявлять их слабые сто­роны, находить альтернативы. Периодическая конкурентнаясмена парламента и правительства способствует своевременному исправ­лению ошибок и гибкой корректировке политического курса в соответствии с изменяющейся ситуацией.

Системные интерпретации демократии подвергаются крити­ке за их гуманистическую индифферентность, абстрагирование от нравственных императивов и общечеловеческих ценностей. С точки зрения системного подхода с одинаковым успехом можно оправдать любые антигуманные формы организации, способст­вующие самосохранению системы.

Системная модель демократии — в частности и ее рациональ­но-утилитарные обоснования — вообще исходит из традицион­ных либеральных представлений о человеке как рационально мыс­лящем и действующем существе, стремящемся к свободе, уважа­ющем демократические процедуры, закон, интересы и права дру­гих людей и способном к самоограничениям. Предполагается, что ключевая фигура такой демократической модели — избиратель — правильно «осознает свои собственные интересы и оценивает альтернативных кандидатов на основе того, кто из них будет наи­лучшим образом служить его интересам, и затем отдает свой го­лос за кандидата, наиболее высоко оцененного им»[106].

Такая модель личности в большей или меньшей степени от­ражает западные реалии, но никак не является универсальной.

Социальная иррациональность поведения, индивидуальный и групповой эгоизм, пренебрежение интересами других людей и народов, нежелание идти на компромиссы, национальная, рели­гиозная и классовая непримиримость и сегодня являются типич­ными чертами политической жизни большинства государств мира.

Как отмечают многие политические антропологи, человек не всегда готов к демократии, ибо он — «существо противоречивое, всегда рискованное и опасное, готовое к вырождению, поддаю­щееся внешнему воздействию, натравливанию, и лишь частично разумное»[107]. Не только отдельные индивиды, но и целые народы привыкли к патерналистскому отношению со стороны власти. Многие не могут нормально существовать без твердой, автори­тарной власти, ограничивающей эгоистические устремления и аг­рессивные инстинкты и защищающей человека «от самого себя».

И хотя не со всеми подобными сужде­ниями о человеке и демократии можно согласиться, история учит, что демокра­тия — благо лишь тогда, когда она соответствует политической куль­туре и менталитету народа, имеет необходимые экономические и социальные предпосылки. В противном случае она вырождается в охлократию — власть толпы, направляемой демагогами, приводит к хаосу и анархии и в конечном счете к диктаторским режимам.

Уязвимость для критики как ценностных, так и рационально-утилитарных обоснований демократии означает, чтоона не является универсальной, наилучшей длявсех времен и народов формой прав­ления. «Плохая», неэффективная демократия может быть хуже для обще­ства и граждан, чем некоторые авторитарные и даже тоталитарные режимы. История свидетельствует, что многие монархии, военные хунты и другие авторитарные правительства делали для экономичес­кого процветания, повышения благосостояния, укрепления безопас­ности граждан и гарантирования их индивидуальной свободы, а так­же справедливого распределения результатов труда гораздо боль­ше, чем слабые или коррумпированные демократические режимы.

И все же растущее стремление насе­ления современного мира к демокра­тическим формам правления не случайно.При наличии опреде­ленных социальных предпосылок демократия имеет ряд преиму­ществ над другими формами правления.

Общий недостаток всех недемократических политических сис­тем состоит в том, что они не подконтрольны народу, а значит, характер их взаимоотношений с гражданами зависит прежде все­го от воли правителей. В прошлые века возможность произвола со стороны авторитарных правителей существенно сдерживалась традициями правления, относительно высокой образованностью и воспитанностью монархов и аристократии, их самоконтролем на основе религиозно-нравственных кодексов, а также мнением церкви и угрозой народных восстаний. В современную эпоху эти факторы либо вообще исчезли, либо их действие сильно ослабло. Поэтомунадежно обуздать власть, гарантировать защиту граждан от государственного произвола может только демократическая форма правления.

Она нужна не только отдельным гражданам, но и самой поли­тической системе. В условиях ослабления возможностей харизматической, традиционной и идеологической легитимации, что­бы быть эффективной, власть особенно нуждается в признании народом посредством демократических процедур.

Современный общественно-экономический прогресс во многом стимулирует развитие демократии, питает демократичес­кий менталитет и ценностные ориентации граждан. Он требует социальной эмансипации личности, уважения ее достоинства и независимости мышления, фундаментальных прав и свобод. Он нуждается в свободе информации и плюрализме общественной жизни в целом. И в этом смыслетем народам, которые готовы к индивидуальной свободе и ответственности, ограничению собст­венного эгоизма, уважению закона и прав человека, демократия действительно создает наилучшие возможности для индивидуаль­ного и общественного развития, реализации гуманистических цен­ностей: свободы, равноправия, справедливости, социального твор­чества. Какие же общественные условия необходимы для того, чтобы демократия была возможна и эффективна, служила обще­му благу?