С уважением, Том Вернон. Редактор». 4 страница

Его рука скользнула между ее голыми ногами, и она стряхнула их с себя. Брейди вздохнул.

― Хорошо. Дай мне просто написать Челси, что мы опоздаем.

Лиз кивнула и пошла обратно в гардеробную, чтобы переодеться. Она надела платье и начала делать прическу перед зеркалом, когда Брейди вернулся.

― Сними это, ― приказал он.

― Что?

― Снимай. Сейчас.

― А как же ужин?

― Ужин отменяется. Челси попросила перенести, потому что она нехорошо себя чувствует. Она спросила, сможем ли мы пообщаться с ней на Джефферсон-Джексон гала на следующих выходных.

― Уже так скоро? ― спросила она.

― В прошлом году было еще раньше, ― сказал он, пожимая плечами. ― Теперь вернемся к делу. Это платье должно быть на полу.

Глава 21

Джеффесорн-Джексон гала

Спустя три недели, Лиз выходила из лимузина Брейди в платье длиною в пол, с открытыми плечами. В начале этой недели они с Викторией сходили на шопинг ради этого платья, и эта шелковистая ткань сидела на ней как перчатка. Ее волосы были убраны в сложную прическу, прядью заплетенной в косу, которая была уложена в замысловатый пучок. Она зачесала челку в сторону, чтобы придать волосам естественные волны, которые были свободно заправлены за ухо. Она надела длинные серьги и тонкое бриллиантовое ожерелье, которое свисало на ключицах.

Она вспомнила, как два года назад, она была в простом черном платье длиной до колен. Она тогда привлекла внимание Брейди, а теперь она шла с ним под руку. Не в первый и не в последний раз, она чувствовала себя словно во сне.

Брейди вышел за ней в сшитом для него черном смокинге. Сплошные острые линии и идеально угловатые черты лица. Его карие глаза были пронзительными и грозными, но его предвыборная маска быстро вернулась на место. Очарование вернулось с еще большей уверенностью, чем было у большинства людей за всю жизнь. Он предложил ей свою руку, и она опустила свою на сгиб его локтя.

Они галантно продвигались на мероприятие. В последний раз, когда она посещала Джефферсон-Джексон гала, это был первый раз, когда она переспала с Брейди. Между ними появилась раскаленная химия, и всего после одного танца, она даже представить себе не могла, как ему можно было отказать. Конечно, потом она это сделала, и некоторое время они были порознь, но это было в прошлом. Последние пять месяцев были самым прекрасным временем ее жизни, и все, что она видела, глядя на Брейди, это ее будущее.

Войдя, она окинула взглядом помещение. Некоторые до сих пор перешептывались о том, что они снова сошлись вместе, и обговаривая смутные подробности того, что Эрин предоставила прессе, что со временем пошло на спад. Кое-кто смотрел на них с осуждением. Но остальные, похоже, пришли к выводу, что они всегда были вместе. Чем раньше их перестанут воспринимать как спектакль, и они будут больше похожи на пару, тем будет лучше.

― Вот сюда, ― сказал Брейди.

Он повел ее к столу в первом ряду, который уже был полон людей. За каждым столиком сидело по десять человек, а их было по меньшей мере штук пятьдесят, расставленных по всему огромному залу, задекорированному в классический красный, белый, и синий цвета.

Брейди представил ее людям, сидящим за их столиком. Три мужчины, которые работали с Брейди, когда он был сенатором штата, и каждого из них сопровождали жены. Еще одной парой за их столом, была миниатюрная женщина со своим спутником.

― Лиз, позволь мне представить тебя Челси Янг, главный лоббист в «ИМай».

― Приятно познакомиться, ― сказала Лиз, протягивая руку.

Челси была сантиметров на десять ниже Лиз, с карими миндалевидными глазами и осветленными белыми волосами до плеч. На ней было лавандовое ассиметричное платье на тонких бретелях и бледно-розовая помада.

― Мне тоже очень приятно, ― ответила Челси, ― А это мой спутник, Бэн.

Они все пожали руки, после чего заняли свои места, Лиз по правую руку, а Челси по левую руку от Брейди.

В зале стало тихо, когда на сцену вышел отец Брейди. Он также одним из первых выступал два года назад, когда она была здесь.

Отец Брейди взял в руки микрофон и улыбнулся Максвелловской политической улыбкой.

― Приветствую вас на пятьдесят пятом ежегодном гала-вечере Джефферсон-Джексон.

Все зааплодировали, и Джефф подождал, пока стихнут аплодисменты, перед тем как продолжить.

― Мне всегда приятно стоять здесь перед вами на ежегодном двухпартийном мероприятий, которое нас объединяет, как напоминание о взаимных целях, к которым мы стремимся – улучшить эту великую нацию. Два года назад я стоял здесь, открывая вечер, и комитет Джефферсон-Джексон в очередной раз удостоил меня чести выступить перед выходом основного докладчика.

Лиз увидела, как Челси наклонилась к Брейди и прошептала:

― Выступление твоего отца с каждым годом все лучше и лучше.

Брейди улыбнулся и вежливо кивнул.

― Дело в практике.

― У тебя будет возможность поговорить после ужина? ― спросила она.

― Как и обещал, ― согласился он.

― Отлично.

Челси отодвинулась от Брейди и скрестила руки на коленях.

Из-за шума и суматохи за последние три недели перед началом предвыборной кампании, Лиз уже забыла об отмене ужина с Челси. Тогда она почувствовала облегчение из-за того, что у нее была возможность продолжить ее маленький стриптиз, но теперь ей стало любопытно о роли лоббиста в политической сфере агитационной кампании.

Если Брейди взял деньги из ее организации, как он обязался сотрудничать в их интересах? Она знала, что лоббистские организации имели большое влияние. Тем или иным способом они манипулировали политиками, применяя разные тактики: от дорогих обедов до элементарной надоедливости.

Отец Брейди закончил свою речь под звуки аплодисментов, после чего на столы подали ужин. Брейди заказал напитки у проходящего официанта, и вскоре после этого на столике перед Лиз появился бокал красного вина.

― Итак, Брейди, ― произнес мужчина справа от нее. ― Как живется в Конгрессе?

― Необыкновенно. Мы сражаемся в хорошенькой битве.

― А тот законопроект об образовании, над которым вы работали – думаешь, его рассмотрят? ― спросил другой мужчина.

Брейди довольно широко работал над законопроектом в Комитете Образования, который включал целый ряд пунктов, в том числе понижение студенческих процентных ставок по кредитам и отмены платы для малоимущих студентов при поступлении в университет и сдачи стандартных экзаменов. Лиз знала, что Брейди хотел включить что-нибудь, что снизит масштабы мандатов для учителей, которые больше ставят акцент на прохождение экзаменов, чем на практические знания, но он не был уверен, сможет ли донести это до Конгресса.

― Мы как раз работаем над этим, ― неопределенно ответил Брейди.

― Правила Комитета начинают загонять в тупик? ― спросил первый мужчина.

― Просто ожидаем, чтобы назначить дату. Не думаю, что у нас будет слишком много хлопот с этим.

Уверенность Брейди в своих проектах сочилась из каждой поры. Она знала, что когда он оставался наедине, то у него были сомнения, но на это каждый имеет право. Брейди просто не мог допустить, чтобы показать это на публике.

― Ну, я думаю, что образовательная реформа просто необходима, ― сказала жена второго собеседника.

Ей было чуть больше пятидесяти, и она была поразительно красива, со своими короткими каштановыми волосами и длинными серьгами, которые свисали до плеч.

― Вы слышали, что сейчас говорят в новостях? Они сказали, что у нас самые высокие результаты по экзаменам, а средний балл берется для вступительных занятий, и все же процент, окончивших университет, по отношению к поступившим, снижается. Думаю, это начинается с начальных классов, и когда преподаватели университетов сталкиваются с такими студентами, они практически уже не могут ничего сделать.

Лиз лучезарно улыбнулась. Это были практически ее слова. Ее статья специализировалась как раз на этом вопросе, и она была рада слышать, что у кого-то еще было похожее мнение.

― Я полностью согласна, ― сказала она, включаясь в разговор. ― Как можно ожидать от преподавателей, что они научат студентов критическому мышлению, когда их учили всего лишь запоминанию и тому, как написать тест? Так нельзя. Нам нужно относиться к ученикам как чему-то большему, а не просто как к роботам. Они должны обучаться предмету и применять это на практике, не протирая штаны, вспоминая только то, что они зазубрили перед экзаменом. Мой отец преподаватель, и он всегда пытался объяснить мне, какое у того или иного предмета было практическое применение, что помогало в познавательных навыках мышления. Мне кажется это довольно дальновидно.

― Именно такой вид дальновидного мышления нам и нужен, ― сказала женщина, с энтузиазмом похлопав по столу.

Брейди нашел ее руку под столом и осторожно сжал. Она нежно улыбнулась ему в ответ, когда подали ужин. Брейди принесли стейк из ребер. Лиз выбрала тушеную курицу. Она увидела, что Челси просто заказала салат и едва к нему притрагивалась. Они возобновили беседу, пока люди приступили к еде.

― Знаете, я недавно начала следить за публикациями этого обозревателя, и думаю, он вам понравится, ― сказала женщина, протянув ей телефон из своей сумочки.

― О, правда? ― с энтузиазмом спросила Лиз.

Она всегда ищет новых обозревателей, чтобы следить за их работами.

― Да! У него не много публикаций, но его статьи действительно наносят удар в нынешней дискуссии. Мне повезло, что я наткнулась на его цитату из его первой статьи в «Пост».

У Лиз подскочило сердце. Нет…это было просто совпадение. В «Пост» цитировали стольких людей.

― Вот здесь. О, ну он не ставит своего имени, я пыталась его найти, он публикуется в рубрике «Дорогой Конгресс».

В ту же секунду у Лиз со свистом из легких вышел весь воздух. Она почувствовала, как Брейди крепче сжал ее руку. Он знал о ее тайной личности, и она не сомневалась, что он очень внимательно их сейчас слушал. Никто из них пока не хотел, чтобы это раскрылось. Понимая, что она сейчас не могла раскрыть себя в лице этого таинственного человека, это очень обязывало, но в тоже время было так опьяняюще из-за того, что ее слова вызывали споры, они были услышаны, и у нее снова появилась возможность высказывать свое мнение.

― «Дорогой Конгресс», ― со смешком произнес Брейди. ― Похоже, кому-то стоит прислушаться.

― Вам действительно стоит это сделать. Он может помочь вам с тем законопроектом, над которым вы работаете.

― Я просмотрю, когда вернусь домой, Барбара.

Лиз закусила губу и попыталась сдержаться, чтобы не засмеяться. Она знала, что ей не стоило считать, что это было весело, но, тем не менее, для нее это так и было. Если она проникала в читательские круги среди политической элиты, тогда это могло сулить только что-то хорошее.

Разговор перешел на более легкие темы, и вскоре ужин закончился. Основным докладчиком был известный в Сверенной Каролине активист, Гарольд Кармайн, который выступил с очередной речью касающейся двухпартийной сущности мероприятия и отстаивания компромисса в нынешние времена.

Кармайн закончил свою речь, освещение притушили, и в динамиках начала играть музыка. Теперь начиналась настоящая вечеринка, где все могли пообщаться и потанцевать. В последний раз, когда Лиз это делала, она была возле десертного стола с чизкейком Орео, а Брейди вытащил ее на танец. В этот раз, она с нетерпением ждала этого танца, даже не смотря на то, что она по-прежнему была не особо хорошим танцором.

Брейди положил руку ей на спину, наклонился к ней, когда они поднялись.

― Мне нужно поговорить с Челси. Ты пойдешь с Барбарой? Ты ей понравилась.

Лиз рассмеялась и кивнула.

― Хорошо. Сохрани для меня танец.

Он приподнял бровь.

― Ты хочешь потанцевать со мной?

― Думаю, я делаю это каждую ночь, ― прошептала она.

― Это совершенно другой вид танцев.

― И в нем я гораздо лучше.

― Я позволю доказать мне это позже, ― сказал он, сжимая ее руку, после чего он пошел за Челси к теперь уже опустевшему столику.

Лиз последовала за Барбарой к другой компании из женщин, и вслушалась в их болтовню. Стало ясно, что все они были знакомы друг с другом уже какое-то время. Лиз представили некоторым из них, и после этого беседа возобновилась. Обменявшись любезностями, женщины начали говорить о каком-то мероприятии, на котором они все побывали. Так как было очевидно, что Лиз там не была, она выпала из разговора, и просто улыбалась и кивала в нужный момент.

Через весь зал она глазами нашла Брейди. Они с Челси совершенно комфортно сидели вместе. Она наклонилась вперед, пока оживленно о чем-то рассказывала, Лиз могла только предположить, что это было что-то на счет природоохранной политики. Брейди сидел со скрещенными в лодыжках ногами, и этому мужчине удавалось выглядеть чертовски сексуально в смокинге. Брейди покачал головой на что-то сказанной ею, и широко расставив руки перед собой. Она видела, как он напрягся, словно он пытался добиться того, чтобы она поняла его точку зрения, а она сопротивлялась.

Было в Челси что-то такое, чего Лиз не могла раскусить. Несмотря не физические различия между женщинами, у Лиз проскочила мысль, что Челси была очень похожа на Хизер. Челси была низенькой, худенькой, и со своего рода сдержанной элегантностью в своих чертах, но она все равно выглядела такой же жесткой, как и Хизер.

Лиз покачала головой, и переключила свое внимание обратно к беседе. Женщины обсуждали благотворительность, которая для нее всегда была интересна.

― Какой благотворительностью вы займетесь к предстоящему сезону? ― Барбара спросила Лиз.

Все выжидающе посмотрела на нее.

Благотворительность. Какой благотворительностью она занималась. Она посетила достаточно мероприятий, чтобы узнать, что множество присутствующих женщин официально не работали, и вместо этого просто помогали в организации привлечения средств для благотворительности. Некоторые из них даже занимали руководящие места. Лиз провела на политической арене не так уже и много времени, чтобы успеть изучить что-нибудь из этой сферы. У нее уже был целый ряд благотворительных организаций, которые она одобряла, но пока она училась, у нее никогда не было времени или средств на то, чтобы уделить этому больше внимания. Теперь, когда у нее были возможности, как раз появился смысл заняться какой-нибудь помощью.

― Помощь в обучение детей и образовании, ― быстро произнесла Лиз.

Частично это было правдой. Ей была очень интересна политика в сфере образования. Она просто пока не продвинулась в этом дальше, но позже она поговорит об этом с Брейди, и они что-нибудь придумают. В любом случае, это относилось к той роботе, которой он занимался в Конгрессе.

― Прекрасно, ― с улыбкой произнесла одна из женщин.

Лиз собиралась ответить, когда почувствовала, что кто-то прикоснулся к ней за локоть.

― Не возражаете, если я вас прерву? ― ровно произнес Брейди.

Она взглянула ему в глаза, а затем на столик, за которым он сидел с Челси. Женщина ушла.

― Конечно.

― Ты должна мне танец.

Брейди взял ее за руку и кивнул женщинам.

― Прошу извинить нас.

Они распушили перья и уступили, когда Брейди повел Лиз к центру танцпола. Он кого угодно мог очаровать, даже людей, у которых был иммунитет на харизму на политической арене.

― Вы недолго разговаривали, ― сказала она, как только снова оказалась в его руках.

― У Челси есть парочку совершенно противоположных идей о том, как заставить меня согласиться на ее предложение, по сравнению с тем, что я могу принять, ― ответил он ей.

― Что конкретно это значит?

― Ей нравиться выдвигать требования, а ее организация любить раскидываться деньгами, но я не тот, кого можно купить. Ты была одной из тех, кто подумал, что я в политике ради наживы, и она, видимо, считает также.

Лиз вздохнула. Она сделала такой вывод после одной встречи с Брейди, но зная его теперь, она поняла, что это была неправда. Брейди на самом деле всем сердцем верил во все, над чем он работал.

― Ну, а ты не согласен с ее предложением?

Он, казалось, задумался над этим, пока кружил ее по танцполу.

― Я согласен с ее политикой, которая лежит в основе, но не с ее методами. Кроме того, не думаю, что то, о чем просит организация «ИМай» выполнимо для Конгресса. Достаточно сложно проводить реформы в сфере обучения в сложившемся сейчас климате. Хорошо, что мы находимся на мероприятии двух партий, но мир работает на партизанских идеологиях, которые часто сталкиваются лбами. Она хочет чего-то более экстремального, чем то, на что я могу пойти.

― Так что, ты думаешь лучше вообще ничего не выносить на рассмотрение? ― спросила Лиз.

Она могла догадаться о его чувствах по этому поводу, но ей хотелось точно знать, что было у него на уме.

― Я мог бы представить анти-гидравлический законопроект, зная, что он провалится, но я буду чувствовать, что поступил неэтично. Если она собирается профинансировать мою агитационную кампанию, тогда я хочу, чтобы она понимала, почему она это делает.

Лиз наклонилась к Брейди, пока они танцевали. Это был мужчина, которого она обвинила в том, что он пришел в политику ради наживы, рассказывающий об отказе от денег по этическим причинам.

― Знаешь, ты совершенно не такой, каким я тебя считала, когда мы встретились впервые. Я так рада, что узнала человека, скрывающегося под маской.

― А я рад, что я наконец-то нашел кого-то, с кем стоит этим поделиться, ― прошептал он.

Глава 22

День Независимости

Три недели спустя «Линкольн» Брейди и Лиз подъехал к месту, где проходило празднование Дня Независимости. Семья Брейди, девушка Клэйя, Андреа, так же как и остальная команда Брейди, ехали на машинах следом за ними. Парк, где состоялось мероприятие, был заполнен семьями, в предвкушении предстоящего фейерверка. Дети, одетые в красно-бело-синие наряды, гонялись друг за другом, по всему периметру были установлены грили, и все наслаждались отдыхом на природе после парада, который проходил в парке ранее.

Когда Лиз была на этом мероприятии два года назад, Каллей Холлинсворт дала ей пропуск для прессы, поэтому Лиз могла оказаться за кулисами, где можно было задать вопросы. Она просто пришла посмотреть на выступление Брейди, послушать ту речь, когда он убедил ее отдать свой голос за него. Она прикоснулась к медальону на своей шее, на котором была цифра четыре, и улыбнулась воспоминаниям.

Как только они пришли, со всех сторон их окружили люди. Лиз с округлившимися глазами оглянулась на Брейди.

― Что происходит?

― Они просто пришли посмотреть на нас. Предыдущие два года, нас тоже встречала толпа, ― сказал он, притягивая ее ближе для поцелуя.

Водитель обошел вокруг и открыл для них дверь. Лиз вышла наружу, но люди не расступились. Они просто еще плотнее столпились. Она замерла, не зная, как поступить. Брейди вышел за ней, и подтолкнул ее вперед, но люди не двигались. Они не давали им пройти. Она знала, что журналисты изводили людей и преследовали их. Она испытала это на себе, но до этого момента она никогда не чувствовала такой клаустрофобии.

Только тогда, из толпы появился крупный мужчина в черном.

― Простите, Конгрессмен Максвелл. Сюда, ― сказал он, а затем начал вести их к сцене.

Лиз взяла себя в руки и последовала за мужчиной через толпу журналистов. Со всех сторон появлялись вспышки, и Лиз улыбалась пока шла. Потом она услышала, как кто-то выкрикнул из толпы:

«Разлучница».

Лиз посмотрела в толпу и поняла, что человек говорил про нее. После вклинился следующий.

«Проститутка». «Шлюха».

У нее открылся рот от знакомого обвинения, и она снова вся ощетинилась. Как люди смели такое о ней говорить! Они с Брейди начали встречаться в феврале. Она знала, что людям хотелось подробностей, и спровоцировать ее, но какого черта?

У нее не было времени, чтобы обдумать это. Она должна была следовать за их сопровождающим, и поддерживаемая рукой Брейди за спину, она проталкивалась вперед, пытаясь не обращать внимания на оскорбления.

Когда их провели через толпу, и они благополучно остановились в закрытой зоне, Лиз с вопросительным взглядом развернулась к Брейди. Секундой позже появились его семья и сотрудники. Казалось, у толпы не было к ним никакого интереса…только к ней.

― Что, черт возьми, это было? ― спросила у Брейди Лиз.

Но вместо него ответила Хизер.

― По-прежнему ходят слухи, что Брейди и Эрин расстались из-за тебя. Это снова появилось в таблоидах.

― Все уляжется, ― уверенно сказал Брейди.

― Когда? Когда это уляжется? Прошло пять месяцев. Вы с Эрин расстались в октябре.

― Да, но я никогда не объявлял этого публично.

― Поэтому теперь я выгляжу как разлучница, ― сказала Лиз.

Она не заглядывала в газеты, после первого шквала, который на нее обрушился. Ей не хотелось знать, что о ней говорили люди. Но теперь ей стало известно, что это было большой ошибкой. Она оказалась не готова к такому.

― И они до сих пор говорят, что я беременна? ― она прикоснулась к животу, под свободным, струящимся красно-белым платьем. Это был не лучший вариант, если ей хотелось, чтобы люди не подумали, что она сейчас вынашивала Брейди Максвелла IV.

― Мы знаем, что ты не беременна.

― Но они по-прежнему думают, что это так?

― Да, ― ответила Хизер.

― Вам не кажется, что это важно, чтобы я была о таком в курсе? ― Лиз махнула вниз. ― Облагающее платье могло бы отпугнуть такие рассуждения.

― Тогда они бы просто сказали, что ты сделала аборт или соврала о беременности.

― Может, ты просто заткнешься! ― завизжала на нее Лиз.

Хизер уставилась на нее, но Брейди предупреждающе на нее посмотрел. Он опустил руку на плечо Лиз, и она сразу же обмякла. Боже, она была на взводе.

― Все хорошо. Это не имеет значения.

Он успокаивающе провел рукой по ее волосам.

― Мы знаем правду, детка.

― Какая разница, что мы знаем правду, ― прошептала Лиз. ― Люди будут думать, что им захочется, и это негативно повлияет на кампанию, разве нет? ― она выжидающе взглянула на Брейди.

Его челюсть была сжата и он просто кивнул.

― Я с самого начала об этом говорила, ― сказала Хизер.

― О, будто твое «а я же говорила» сейчас чем-нибудь поможет, ― огрызнулась Лиз.

Хизер выглядела так, словно она была готова закричать на Лиз, когда зашел Клэй.

― Знаешь, Хизер, в тебе столько гнева накопилось. Думаю, я мог бы с этим помочь. ―

Он подмигнул ей, и она перевела взгляд на него. ― Просто полезным советом.

― Кто бы говорил, ― произнес Брейди, качая головой.

― Это ты повысил голос на публике. Теперь, ты вкурсе, что я предпочитаю, чтобы мы вели себя как живые люди, а не как роботы, но осмелюсь заметить…мне из-за тебя стало немного неловко, Большой Брат.

Произнеся это, у Клэйя появилась беззаботная ухмылка. Он выглядел так, словно всю жизнь ждал, чтобы это сказать.

― Он что, испытывает мое терпение? ― спросил Брейди, обращаясь к Лиз.

Она не смогла ничего с этим поделать. И рассмеялась.

― Да, именно. Не переживай, это же не ты вспылил…а я.

― Она должна была выбрать меня, ― сказал Клэй, снова подмигивая.

― Как будто стоял выбор, ― произнесла Лиз.

― Ай.

Он накрыл сердце, словно его ранили.

― Клэй, ― огрызнулась Андреа, хватая его за руку. ― Почему ты снова ведешь себя как мудак?

― Это в моей крови, детка, ― сказал он, отступая в сторону своей подружки.

― Это чертовски верно, ― пробормотала она.

Хизер сделала глубокий вдох, словно пытаясь взять себя в руки.

― Может, тебе нужно выступить с заявлением, Брейди.

― Я уже это сделал, когда мы впервые появились вместе. Больше не нужно ничего говорить, ― ответил он.

― Может, если они услышат твое опровержение, то на некоторое время станут меньше сочинять эту ложь. Все равно нам нужно пережить первичные выборы.

― Я каждый раз делаю заявления, просто будучи с ней. Мне не нужно ничего говорить. Сплетни утихнут, ― резко ответил он. ― Если я обращусь к ним с заявлением, то это будет выглядеть так, будто их мнение как-то влияет, а это не так.

Хизер выглядела так, словно хотела что-то сказать, но она знала, что проиграла этот спор.

― Ну, тогда просто подготовься выступить с речью, а я поговорю с прессой, и скажу полиции, чтобы они расчистили территорию.

Она ушла, и оставила Брейди и Лиз наедине. Лиз не знала, что сказать. Часть ее была согласна с тем, что им не нужно было ничего говорить, и все просто само собой затихнет, но другая часть хотела крикнуть прессе, чтобы они оставили их в покое. Она была с Брейди всего пять месяцев, а уже устала от этого политического процесса.

― Детка, постарайся не волноваться из-за прессы, ладно? Все разрешиться. Мы всегда будем в центре внимания, но мы не особо можем повлиять на остальных. Пока у нас все будет хорошо, это единственное, что будет иметь значение. А у нас ведь все хорошо, правильно?

― Конечно, ― ответила она ему.

― Хорошо. ― Он наклонился и поцеловал ее. ― Не могу дождаться, когда привезу тебя в Хилтон Хэд и смогу побыть с тобой по настоящему.

― Я тоже.

Ей хотелось заменить те воспоминания, о том, когда Брейди организовал ее полет в Хилтон Хэд. В этот раз он не будет ее игнорировать. Не будет другой женщины в качестве его спутницы – только они вдвоем, вместе с его семьей на целые выходные для столь необходимого отдыха.

― Ну, мне нужно повторить свою речь, перед тем как я поднимусь на сцену. Знаешь, мне очень нравится, что мы работаем вместе, и что та часть речи, это часть тебя.

Лиз улыбнулась его похвале. Он начал перед ней репетировать свою речь, интересуясь у нее, что бы она изменила. У них это стало забавной рутиной, и всегда гарантировало ей возможность миллион раз услышать его речь, до того как он поднимется на трибуну и огласит ее народу.

Почти сразу после того, как Брейди ушел, на его место пришла Саванна.

― Как ты держишься? Я слышала, что говорили те люди.

Ее карие глаза были большими и встревоженными.

― Я в порядке. Просто неприятно.

― Не думаю, что большинство людей на самом деле верят прессе.

― Кто-то должен, иначе они бы этого не сделали, ― произнесла Лиз.

― Скоро они найдут еще, о чем поговорить. У вас с Брейди все серьезно. Я никогда не видела его счастливее, ― сказала Саванна, глядя на брата. ― Остальные тоже это увидят.

― Надеюсь. А что на счет тебя? Вы с Истоном по-прежнему зависаете вместе?

Саванна попыталась скрыть улыбку.

― Да. Мы были вместе все лето. Он действительно классный.

― Но? ― подтолкнула Лиз.

― Я не говорила «но».

― Да, но я тебя знаю.

Саванна вздохнула.

― Я пригласила его с нами в Хилтон Хэд.

― И? ― Лиз чувствовала, что знает к чему все шло.

― Сюда собирается приехать Лукас.

― Думаешь, между вами с Лукасом что-то произойдет?

Саванна пожала плечами.

― Я не знаю. Нет. Он все лето был дома, и мы снова виделись. Я просто получила от него смешанные сигналы. Ничего не было со Дня Независимости два года назад, но просто между нами все странно. Или может, странно то, что между нами все нормально. Я не могу разобраться.

― Все само собой образумится, также как и эта фигня с прессой, ― сказала Лиз. ― Тебе на самом деле не нужен парень, который за два года не удосужился сделать шага навстречу. Я уже совершила такую ошибку. Хайден проявил ко мне интерес только тогда, когда мы с Брейди уже начали встречаться. Клянусь, для парней, это как маяк.

Саванна рассмеялась.

― «Недоступный» маяк. Который так и кричит: «Я встречаюсь с другим, так давай, приударь за мной».

Обе девушки начали смеяться. В этой ситуации им больше не оставалось ничего другого. Не важно, что произошло в жизни, всегда будут какие-нибудь проблемы. И то, как ты с этим будешь справляться, определит твой характер.

Брейди поднялся на трибуну, чтобы вместе со своим отцом, выступить с речью ко Дню Независимости. Лиз сместилась в сторону трибуны, так чтобы ей было его видно. Через минуту подошла Мэрилин, как раз, когда начал выступать Джефф.