Дальнейшее развитие обязательственных договоров во 2-м периоде 3 страница

Если вышеописанные delicta privata совершались подвластным членом семьи, или рабом, или животным, то домовладыка обязан был или возместить причиненный ими убыток, или выдать причинившего этот убыток лицу потерпевшему. Такая выдача называлась похае datio, а иски, посредством которых потерпевший привлекал домовладыку к ответственности за вредоносные действия подвластных, назывались actiones noxales*(389). В сохранившихся до нас отрывках XII таблиц говорится о похае datio в случае воровства, совершенного подвластным, потравы, совершенной скотом, и вообще убытков, причиненных животными*(390). Особенность ноксальных исков (или обязательств, защищаемых этими исками) заключалась в том, что домовладыка до тех только пор подлежал ответственности по ним, пока виновник убытка находился под его властью; как скоро этот последний выходил из-под его власти, прежний домовладыка освобождался от ответственности; последняя или ложилась на самого виновника (в случае эманципации члена семьи или манумиссии раба), или переходила на нового домовладыку (в случае перехода члена семьи под другую отеческую власть или раба и животного к другому собственнику), или совсем прекращалась (вследствие смерти виновника). Римские юристы эту связь ответственности с самим виновником выражали афоризмом noxa caput sequitur*(391).

Выдача головой (похае datio) состояла в том, что животное и раб были переносимы в собственность потерпевшего, а подвластные члены семьи ставились к этому последнему в особое отношение, которое называлось mancipium, кабала (о ней будет речь в отделе семейного права). Потерпевший мог заставить их своей работой возместить ему причиненные убытки. Когда эта цель была достигнута, он должен был раба и животное перенести в собственность прежнего домовладыки, а кабального, смотря по обстоятельствам, или реманципировать прежнему домовладыке, или отпустить на волю (посредством manumissio)*(392).

§ 127. Общая характеристика древнейших delicta privata. В предыдущем параграфе мы представили довольно пестрый ряд фактов, из которых многие могут показаться странными. Однако эта пестрота и странность исчезнут, если мы обратим внимание на некоторые юридические черты, общие всем древнейшим delicta privata, и на некоторые психические и исторические условия жизни древнейших римлян*(393).

1. То, что было замечено по поводу воровства, применимо ко всем delicta privata: юридическим признаком, по которому XII таблиц определяют деяние как преступление, служит один только объективный элемент, т.е. вред. Субъективный, т.е. умысел, принимается во внимание только в виде исключения, как обстоятельство, усиливающее наказание, например, в случае поджога. Объяснение этому явлению нужно искать, с одной стороны, в неспособности неразвитого ума делать довольно тонкое психологическое различие между умышленными и случайными поступками, с другой стороны - в наклонности больше придавать значения настроению претерпевающего, чем причиняющего вред.

2. Последствия гражданских преступлений в древнейшем праве были иные, чем в позднейшем: они состояли не в простом возмещении убытка, а в наказании. Объяснение этому явлению нужно искать в только что упомянутом обстоятельстве, т.е. в склонности древних римлян определять последствия преступления не по внутреннему настроению преступника, не по степени умышленности его деяния, а по чувству потерпевшего, по степени возбуждения его страстей, что, в свою очередь, объясняется тем, что неразвитой человек неспособен подчинять свои страсти какой-нибудь объективной мерке. Эти два явления - неспособность выработать объективную мерку, т.е. различать степени умышленности, и неспособность подчинять ей движение страстей - идут рука об руку, ибо они суть действие одной и той же причины - низкого душевного развития.

3. К числу гражданских преступлений (delicta privata) древнейшее право относит такие деяния, которые в современных цивилизованных государствах причисляются к преступлениям уголовным (publica), т.е. преследуемым по инициативе государственной власти. Объясняется это явление отсутствием у древнейших римлян сознания, что такие деяния затрагивают общественный интерес.

4. Наказания за гражданские преступления чрезвычайно разнородны: убийство, членовредительство, уплата имущественного штрафа по соглашению и, наконец, штраф по определению закона. Объяснить эту разнородность можно тем, что наказания, внесенные децемвирами в XII таблиц, сохранились в римском праве от разных исторических периодов; они представляют такие же исторические наслоения в древнейшем праве, какими в земной коре являются наслоения, сохранившиеся от разных геологических периодов. На самой низкой ступени общественной жизни единственным наказанием была месть и притом беспорядочная, т.е. руководимая единственно степенью раздражения потерпевшего. Как на остаток от этого периода должно смотреть на право убивать вора. Затем, право мести подвергается некоторому регулированию со стороны общественной власти. Это выражается, с одной стороны, в том, что приступать к мести дозволяется только с разрешения представителей власти, т.е. по решению суда, с другой стороны, в том, что самая степень мести подчиняется правилу тальона (talio esto), т.е. за причиненное зло дозволяется мстить таким же злом, не большим: око за око, зуб за зуб. К этому периоду мы можем возвести смертную казнь, по решению суда, за некоторые имущественные повреждения (заговор урожая) и за пасквиль (carmen famosum) и тальон за перелом руки и ноги. Далее, с развитием материального богатства в обществе, когда некоторые предметы имущества, как, например, скот (особенно быки), стали цениться наравне с человеческой жизнью и телесной неприкосновенностью, вырабатывается правило, что по соглашению преступника с потерпевшим (pactum) месть может быть заменена выкупом, т.е. уплатой имущественного штрафа. Как на остаток от этого периода мы можем указать на постановление XII таблиц, что тальон за перелом руки или ноги применяется тогда, когда не состоялось соглашения о выкупе (si membrum rapsit, ni cum eo pacit, talio esto)*(394). Наконец, еще позднее государственная власть в некоторых случаях совсем отменила месть, заменив ее имущественным штрафом, размер которого был заранее определен законом, следовательно, поставлен вне зависимости от соглашения сторон. В этот период были составлены сами XII таблиц, и к нему, следовательно, относятся все вышеприведенные размеры денежных штрафов, которые одни только и составляют обязательство из гражданских преступлений, obligationes ex delicto, в специальном значении этого термина.

§ 128. Lex Aquilia de damno injuria dato. Дальнейшее развитие обязательства ex delicto privato произведено было законом Аквилия, изданным по инициативе трибуна Аквилия около 476 года от основания Рима. Содержание этого закона было следующее. Он состоял из трех глав. Только первая и третья главы относятся к имущественным повреждениям (damnum). Вторая глава говорила о специальном случае, уже упомянутом раньше (§ 119, с. 176, прим. 1), именно: если adstipulator освободит должника от обязательства (посредством acceptilatio) в ущерб главному кредитору, то закон Аквилия давал этому последнему иск (actio), т.е. право взыскивать судебным порядком убытки с adstipulator'a*(395). В первой же главе постановлялось: кто противозаконно убьет чужого раба или такое четвероногое животное, которое принадлежит к числу pecudes (т.е. пасущихся в стадах под присмотром людей), тот обязан заплатить собственнику раба или животного высшую цену, которой стоила вещь в течение предшествующего года*(396). Третья глава постановляла: кто причинит какой-либо иной вред чужой вещи, например, сломает, сожжет ее, испортит, ранит раба или четвероногое животное или убьет какое-нибудь животное, не принадлежащее к числу pecudes, тот обязан заплатить собственнику вещи ту цену, которой она стоила в течение предшествующего месяца*(397).

Анализируем этот закон, чтобы лучше выяснить смысл его постановлений. 1) Закон Аквилия касается только таких деяний, которые заключают в себе повреждение имущества, damnum. Он не касается ни похищения, ни личных оскорблений. 2) Он говорит только о таких деяниях, которые причиняют физический вред вещи путем непосредственного воздействия на нее самого обвиняемого, как выражаются римские юристы, вред телом телу, damnum corpore corpori datum. Например, если кто-нибудь убьет чужого раба ударом кулака или дубины или тем, что столкнет его с крыши высокого дома, он будет подлежать ответственности по actio legis Aquiliae; но если он запрет раба и, не давая ему есть, уморит его голодом, или если уговорит раба спуститься в колодец, где тот задохнется, он не будет подлежать ответственности по закону Аквилия, потому что здесь не было непосредственной физической связи между смертью раба и поступком обвиняемого*(398). Так толковали закон юристы 2-го периода, и это их толкование совершенно соответствует характеру древней юридической техники: они определяют юридическое отношение по признакам, которые доступны внешним чувствам; судье не понадобится совершать отвлеченные умственные операции, чтобы определить, подходит ли поступок под понятие закона Аквилия. 3) Вредоносное действие, чтобы вести к ответственности, должно быть противозаконно, damnum injuria datum. Поэтому если, например, раб был убит вследствие того, что он попался в ночном воровстве, убийца не подлежал ответственности, ибо его действие было разрешено законом XII таблиц*(399). Юрист классического периода, Гай, толкуя выражение закона "injuria", говорит, что в нем заключается требование злоумышленности или, по крайней мере, небрежности со стороны обвиняемого*(400). Но скорее всего, это есть толкование позднейших юристов: сам закон Аквилия ничего не говорит об умышленности, и после сказанного раньше трудно предположить, чтобы юристы второго периода путем толкования внесли такое дополнение к закону. 4) Взыскания, установленные законом, состояли в том, что по первой главе виновный обязан был заплатить высшую стоимость вещи в течение предшествовавшего года, а по третьей - простую стоимость в течение предшествовавшего месяца. В пояснение оценки убытка по первой главе может служить следующий пример: если убит раб, который был хорошим живописцем, но затем, вследствие потери большого пальца на руке, утратил это качество, то убийца обязан будет уплатить за него ту цену, которой он стоил прежде чем лишился пальца, несмотря на то, что во время убийства он этой цены уже не имел*(401). В классический период и по третьей главе принималась во внимание также высшая цена; но по самому закону Аквилия такой способ оценки не был предписан (см. с. 196, прим. 3).

Спрашивается: в каком же отношении закон Аквилия представлял дальнейшее развитие обязательств ex delicto privato? Во-первых, до него существовали отдельные правила, которые установляли обязательство (к уплате штрафа) только в известных специальных случаях имущественных повреждений, например, в случае потравы, порубки и т.д. Если повреждение не подходило под эти правила, то никакого обязательства не возникало, т.е. потерпевший не имел иска, не имел средства взыскать с виновного. Закон Аквилия установил общее правило, по которому всякое повреждение (damnum) порождало обязательство к возмещению убытков, и общий иск (actio legis Aquiliae), с помощью которого потерпевший мог взыскивать эти убытки. Правда, многие современные исследователи предполагают, что и в законах XII таблиц уже было установлено общее предписание возмещать убытки; но, как уже было замечено выше (§ 126, с. 191, прим. 2), основания для этого предположения чрезвычайно шатки. Если даже такое правило и существовало, то, вероятно, оно страдало какими-нибудь недостатками, вследствие которых признано было необходимым издать новые правила. Во-вторых, закон Аквилия сделал, сравнительно с XII таблицами, новый шаг и относительно последствий, которые влекут за собой гражданские преступления. По законам XII таблиц последствия состояли в наказании (§ 127, N 2), а по закону Аквилия - в возмещении убытка. Таким образом, на законе Аквилия видно, что римляне к концу 2-го периода начинают освобождать свое гражданское право от уголовного элемента. Однако они шли в этом направлении не скачками: Аквилиев иск по первой главе закона еще не вполне свободен от штрафного характера, ибо он имел в виду не только обязать виновного к возмещению убытка, но и наказать его несоразмерно высокой оценкой убытка. Только в последующие периоды вновь создаваемые обязательства ex delicto privato нередко имеют своим предметом возмещение ущерба*(402).

Семейное право

§ 129. Понятие и содержание семейного права. Семейное право в объективном смысле есть совокупность правил, определяющих взаимные отношения членов семьи. В субъективном смысле семейное право означает власть одного члена семьи над другим; в древнейшем римском праве семейные права имел только домовладыка (paterfamilias) по отношению ко всем членам семьи и лишь в некоторых отношениях опекун и попечитель (tutor et curator). Семейные права (в субъективном смысле) суть права личные, ибо непосредственным объектом их является лицо. Но они отличаются от обязательственных прав, которые суть тоже личные, тем, что они дают власть широкую и неопределенную, простирающуюся на все лицо, на все его действия, тогда как обязательственные права дают власть только на известные, определенные действия должника.

Содержание семейного права во 2-м периоде будет видно из нижеследующего. Семья, familia, в древнейшем римском праве означала все, что было подчинено домовладыке (см. § 35). Первоначально власть этого последнего была однородна, простиралась ли она на свободных членов семьи, на рабов или на вещи, и, вероятно, имела одно только название - manus. Но постепенно в ней произошла дифференциация, обозначались разные виды ее, смотря по свойству объектов. Во 2-м периоде этот процесс выделения видов является уже законченным. Поэтому в отделе семейного права мы должны прежде всего изложить виды власти домовладыки: manus mariti, patria potestas, dominica potestas (над рабами) и mancipium. Власть над вещами была уже рассмотрена нами в двух предыдущих отделах вещного и обязательственного права. Затем, после смерти домовладыки среди его подвластных могли оказаться такие лица, которые не могли пользоваться своей самостоятельностью по разным причинам: по возрасту, полу, душевной болезни. Для охраны их интересов уже древнейшее право создало особые личные власти, которые назывались опекой и попечительством, tutela et сига. Наконец, связь между членами семьи, установлявшаяся или вследствие единства происхождения, или вследствие нахождения под одной и той же властью, продолжала оказывать свое влияние и после того, как члены выходили из этого тесного союза. Вследствие сохранения этой связи образовывался более широкий, родственный союз. Мы должны будем рассмотреть виды римского родства.

Мы начнем наше изложение с института mancipium, знакомство с которым необходимо для лучшего понимания прочих институтов семейного права, хотя сам по себе он составлял последнее звено в семейных отношениях.

Mancipium

§ 130. Mancipium - было такое зависимое положение, в которое попадал римский гражданин вследствие того, что домовладыка посредством манципации передавал его во власть другого домовладыки*(403). За неимением более подходящего русского термина, мы передаем mancipium словом "кабала".

Из этого определения видно, что установлялась кабала посредством манципации.

Потребность жизни, вызвавшая образование этого института, была та же, которая вызвала и рабство: нужда в чужих услугах. В наше время эта потребность удовлетворяется благодаря совершенству юридической техники, таким образом, что поступающий в частную службу продолжает считаться юридически вполне свободным человеком, так как его отношение к хозяину конструируется в форме договора найма, т.е. как отношение обязательственное. Но в древнейшее время человек еще не додумался до такой конструкции. Зависимость служащего от хозяина он мог представить себе только в форме полного подчинения одного другому. И в древнейшем римском праве эта зависимость конструировалась или в форме рабства, или в форме несколько смягченной - mancipium. Ввиду этой потребности в чужих услугах неограниченность власти главы семьи представляла для него большое искушение: он мог торговать рабочей силой своих домочадцев. Таким образом, источник образования института кабалы заключался в совместном действии трех причин: потребности в чужих услугах, неограниченности власти домохозяина и несовершенстве древней юридической техники.

Цель, с которой домовладыка манципировал своих подвластных, была первоначально двоякая: или извлечь выгоду посредством продажи подвластного, следовательно, за известное вознаграждение*(404), или избежать ущерба посредством похае datio, выдачи головой подвластного, совершившего delictum privatum, за который домовладыке пришлось бы иначе расплачиваться (сравн. § 126)*(405). С течением времени mancipium стали употреблять dicis gratia, т.е. формы ради, для достижения целей, посторонних этому институту, как это будет видно в отделе об отеческой и мужней власти (mancipatio fiduciae causa).

Чтобы определить юридическое положение кабальных, мы рассмотрим его с личной и имущественной стороны. В личном отношении: 1) подвластный вследствие манципации подвергался capitus deminutio minima*(406), следовательно, выходил из своей прежней семьи, терял свой прежний status familiae (§ 87). Но он не вступал в число свободных членов семьи своего кабального господина; у этого последнего он был servi loco, т.е. в положении, похожем на рабское*(407). 2) Кабальный сохранял правоспособность свободного человека и римского гражданина (status libertatis и civitatis), следовательно, и политическую правоспособность*(408). Но сомнительно, чтобы он мог беспрепятственно осуществлять эти свои права; его дееспособность по необходимости была значительно ограничена широкими правами господина на его личность, как это будет видно из следующего пункта и в особенности из имущественного положения кабального. 3) Вероятно, господин имел право наказывать кабального. Это необходимо допустить и a priori, так как иначе у господина не было бы средств принуждать кабального к работе. Это же косвенно подтверждается и тем фактом, что господину не дозволялось оскорбительное обращение с кабальным, под опасением подвергнуться ответственности по иску об обиде (actio injuriarum)*(409): едва ли судья признал бы оскорбительным поступком наказание, как меру принуждения кабального к работе и соблюдению домашнего порядка. В имущественном отношении кабальный был совершенно бесправен: он не мог иметь ничего своего; все, что он приобретал, становилось ipso jure достоянием его господина; например, если он стипулировал у кого-либо известную сумму денег, иск из стипуляции принадлежал его господину; если он был назначен кем-либо наследником и, по приказанию господина, принял наследство, это последнее переходило к его господину*(410).

Прекращалась кабала так же, как и рабство, т.е. посредством manumissio. О различных способах манумиссии (vindicta, testamento, censu) будет сказано в отделе о рабстве*(411). В некоторых случаях освобождение кабального совершалось против воли господина. Так, если подвластный сделался кабальным вследствие продажи, то с наступлением нового ценза он заносился в списки свободных*(412); если же он был манципирован ex noxali causa, то как скоро своей работой он выплатил весь причиненный им убыток, господин его мог быть принужден (разумеется, магистратом) к отпущению его на волю*(413). Само собой разумеется, что отданные в кабалу только для формы, dicis gratia, оставались в ней лишь столько, сколько было нужно для целей сделки, и если бы в этом случае господин вздумал удерживать кабального, т.е. злоупотребить своим формальным правом, то он был бы принужден к манумиссии административной властью (coercitio). Кабальный господин после манумиссии получал относительно бывшего кабального права патрона, т.е. в известных случаях он мог быть его опекуном и имел наследственные права на его имущество, о чем будет сказано в своем месте.

Брак

§ 131. Понятие и виды брака. Юрист классического периода Модестин определяет брак как такой союз мужчины с женщиной, который установляет между ними общение всей жизни, и религиозной и юридической*(414). Это определение в классическом периоде представляло философский идеал, который был довольно далек от действительности; но оно верно передает действительное положение брачного союза в древнейшее время, как это будет видно из очерка юридических отношений супругов.

Римляне различали несколько видов брака. Во-первых, настоящий римский, или квиритский брак, jus tumma trimonium, justae nuptiae. Этот вид брака был доступен только тем, кто имел jus conubii, следовательно, римским гражданам и тем перегринам, которым особым актом римского правительства предоставлено было jus conubii*(415). Отличительная особенность этого брака заключалась в том, что дети, произошедшие от него, поступали под отеческую власть (patria potestas) домовладыки, получали наследственные права на его имущество и образовали из себя особый родственный союз (агнатство, о котором будет сказано ниже). Брак, заключенный между лицами, не имевшими jus conubii, не имел особенного названия; иногда позднейшие юристы называют его matrimonium non justum*(416). Это, однако, не значит, чтобы такой брак считался незаконным: "Non justum" значил "не римский", не имеющий вышеуказанных последствий. Во-вторых, конкубинат (concubinatus): классические юристы определяют его как постоянное половое сожительство, в которое, однако, вступают без намерения установить брачный союз, так что во времена империи конкубинат отличался от брака только по намерению сторон (solo dilectu); во всяком случае, этот союз был дозволен законом, хотя и не считался браком*(417). Конкубинат допускался и в древнейшее время, хотя едва ли тогда он назывался эти именем; мы имеем сведение, что конкубина тогда называлась pellex*(418). Кроме намерения, конкубинат отличался от брака в древнейшее время и тем еще, что этот последний установлялся в определенной форме, а первый простым соглашением. В-третьих, contubernium - половое сожительство между рабами или между рабами и свободными*(419). Оно считалось дозволенным, но никакого юридического значения не имело.

В дальнейшем изложении речь будет только о настоящем римском браке. История этого института представляет тот же самый процесс, который замечается и в других институтах семейного права: постепенное ослабление власти домохозяина, в данном случае мужней власти. Первоначально, как это мы видели в царском периоде (§ 36, 37), жена становилась под безусловную власть мужа, sub manum mariti, почему и древнейший римский брак называется matrimonium cum manu mariti. С течением времени постепенно образуется обычай, в силу которого, по особому договору, жена может и не вступать под мужнюю власть, вследствие чего такой брак назывался matrimonium sine manu mariti. В конце 2-го периода такие браки встречаются, хотя и редко*(420). Но зарождение их мы должны отнести еще ко времени XII таблиц, как это видно будет ниже (способ установления manus per usum). Таким образом, римский брак во 2-м периоде мы должны рассматривать в двух фазисах: время исключительного господства браков cum manu и время совместного существования этих последних с браками sine manu.

§ 132. Юридические отношения супругов. При браке cum manu эти отношения можно охарактеризовать коротко таким образом: жена становилась в безусловное подчинение мужу как в личном, так и в имущественном отношении. Если ее муж сам находился под властью отца или деда, то и она подчинялась власти этого последнего*(421). Выходя замуж, она порывала всякую юридическую и религиозную связь с прежней своей семьей: теряла право на наследство, не могла больше призывать на помощь семейных богов. Но взамен она приобретала соответственные права и религию в семье мужа. Юридически положение ее в этой семье было почти такое же, как дочери или внучки. Римские юристы позднейшего времени так и говорят, что жена, подвластная мужу, находится у него filiae loco, подвластная свекру - nepotis loco и т.д.*(422) В частности, в личном отношении муж имел право жизни и смерти над женой и право наказывать ее другими средствами за менее важные поступки*(423). Но прежде чем казнить жену смертью, он должен был рассмотреть ее вину в присутствии ее кровных родственников*(424); в этом отношении она была несколько более гарантирована от произвола домовладыки, чем дочь или внучка. Точно так же она была ограждена и в другом отношении: хотя муж и имел право продать свою жену, но по старинному правилу он подлежал за это смертной казни*(425). В имущественном отношении: 1) если женщина, выходя замуж, была persona sui juris, т.е. не была под отеческой властью, то муж приобретал все ее имущество в качестве всеобщего преемника, per universitatem (об этом понятии см. в начале отдела о наследственном праве)*(426); хотя оно и называлось приданым, dos (Cic. Top. 4. См. предыдущее примечание), но это было бытовое название; фактически оно могло иногда отличаться от имущества мужа, но юридически оно сливалось с ним безразлично, так что при браке cum manu приданое не различалось как особое, самостоятельное имущество, которое подлежит возврату по прекращении брака. 2) Так как подвластная жена не могла иметь собственного имущества, то все, что она приобретала вновь, становилось достоянием мужа*(427).

Во втором фазисе, т.е. когда развился брак sine manu mariti, юридические отношения супругов изменились, но только лишь при этой новой форме; при браке cum manu только что описанные отношения сохранились неизменно в течение всей республики. Брак sine manu был первым серьезным ударом безусловной власти домохозяина. Отличительная особенность брака sine manu та, что жена продолжала юридически числиться в своей прежней семье. В личном отношении муж утратил самое главное право - jus vitae ас necis. Если женщина при выходе замуж была под отеческой властью, то она и после вступления в брак продолжала оставаться под этой властью, вследствие чего отец имел относительно ее и jus vitae ас necis, и право прекратить брак ее, развести ее с мужем. Жена зависела от мужа лишь настолько, насколько это требовалось сущностью самого брачного союза; так, например, она обязана была оказывать ему почтение, приобретала общественное положение и местожительство мужа; в случае оскорбления жены иск против оскорбителя (actio injuriaram) принадлежал мужу и т.д., причем в некоторых отношениях и на мужа возлагались юридические обязанности относительно жены, например, ни тот ни другой супруг не могли предъявлять друг против друга исков штрафных (actiones poenales) или бесчестящих (actiones famosae), не могли являться свидетелями друг против друга и проч.*(428) В имущественном отношении жена совсем не зависела от мужа. Если она была sui juris, то она могла иметь свое собственное имущество, в распоряжении которым она зависела от своих опекунов; если же она была alieni juris, то все ее приобретения принадлежали ее отцу, или, точнее, домовладыке ее прежней семьи, в которой юридически она продолжала числиться*(429).

§ 133. Условия для заключения брака, в особенности способы установления брака и manus mariti. Для того чтобы брак был признан законным квиритским, необходима была наличность следующих условий.

1) Половая зрелость (pubertas), которая в древнейшее время определялась на глаз, а позднее была определена годами: для мужчины она признавалась с истечением 14 лет, для женщины - 12*(430).

2) Согласие (consensus) самих брачующихся, если они были sui juris, или их домовладык*(431). В древнейшее время при браке подвластных согласие или несогласие этих последних едва ли имело юридическое значение, по крайней мере, это весьма вероятно относительно подвластных женщин*(432). Соглашение домовладык называлось sponsalia, сговор, потому что совершалось в форме sponsio, т.е. вопроса одного домовладыки и ответа другого (spondesne? spondeo)*(433). В Лациуме еще во время республики этот сговор имел юридическое значение, т.е. с отказывающегося от совершения брака можно было взыскивать убытки; но в Риме сговор, вероятно, очень рано утратил юридическую силу и во 2-м периоде сохранил значение только бытовое*(434).

3) Conubium. Только тот, кто имел jus conubii, мог вступать в настоящий римский брак*(435). Поэтому, как известно, до Lex Canuleja браки между патрициями и плебеями не считались за justae nuptiae, так как у плебеев не было jus conubii. По той же причине не признавались за justae и браки римских граждан с Перегринами и вольноотпущенными.

4) Способы установления. В первом фазисе истории брака, когда этот последний был непременно cum manu, форма, служившая для установления брака, была в то же время и формой для установления manus. Но во втором фазисе, когда стали возможны браки sine manu, юристы по необходимости стали различать акт совершения брака от акта установления manus mariti. Поэтому в дальнейшем изложении термин "способ установления manus" следует понимать для первого фазиса, как способ установления и брака и мужней власти, а для второго фазиса - только мужней власти. Способы установления были следующие*(436).

1) Confarreatio. Это был религиозный обряд, подробное описание которого не представляет юридического интереса. Достаточно сказать, что в нем участвовали, кроме жениха и невесты, верховный понтиф, жрец Юпитера (flamen Dialis) и 10 свидетелей. Между прочим, жених и невеста приносили богам в жертву panisfarreus, хлеб из полбы (far), откуда и весь обряд получил свое название, и произносили формулы, verba solemnia, которые до нас не дошли*(437). По-видимому, этот способ могли употреблять только патриции, но не плебеи*(438).