Тенденции: «самотёк» и управление ими 3 страница

В этой связи ещё раз отметим, что интернацисты позаботились о том, чтобы представители офицерского корпуса и чиновничества империи в революции 1917 г. и в гражданской войне выступили в качестве противников постреволюционной власти. Кампания убийств офицеров флота в Гельсинфорсе[549] и повсеместно в армии, успешно проведённая ими после февральской (пуримской) революции 1917 г., была направлена именно на то, чтобы освободить вакансии для своей периферии в постреволюционной власти в России.

Так информационно-алгоритмическое обеспечение родовых эгрегоров простонародья, задав в детстве и юности интересы — смысл жизни, — выразилось в статистике трудоустройства и трудовой деятельности взрослых в первые десятилетия Советской власти.

И аналогичное как бы не мотивированное сосредоточение интересов представителей простонародья вне сферы управления характерно для всех толпо-«элитарных» культур. Сам выходец из простонародья, создатель «автомобильной империи», Генри Форд I, по сути своей деятельности — один из первых американских большевиков[550] и противник мирового иудейского интернацизма, не вдаваясь в анализ процессов формирования именно такой статистически преобладающей психологии, отмечал:

«Отбор <кандидатов для продвижения на руководящие должности> не труден. Он происходит сам собой вопреки всякой болтовне о недостатке случаев выдвинуться вперёд. Средний работник больше дорожит приличной работой, чем повышением.

Едва ли более 5 % всех тех, кто получает заработную плату <т.е. активного взрослого населения>, согласятся взять на себя сопряжённые с повышением платы ответственность и увеличение труда <т.е. увеличение заботы об общем деле>. Даже число тех, которые хотели бы подняться в начальники бригад, составляет только 25 %, и большинство из них изъявляют готовность на это лишь потому, что оплата здесь выше, чем у машины. Люди с влечением к механике, но боящиеся собственной ответственности, по большей части, переходят к изготовлению инструментов, где оплата значительно выше, чём в обыкновенном производстве. Подавляющее большинство, однако, желает оставаться там, где оно поставлено. ОНИ ЖЕЛАЮТ БЫТЬ РУКОВО­ДИМЫ­МИ, ЖЕЛАЮТ, ЧТОБЫ ВО ВСЕХ СЛУЧАЯХ ДРУГИЕ РЕ­ШАЛИ ЗА НИХ И СНЯЛИ С НИХ ОТВЕТСТВЕН­НОСТЬ <И ЗАБОТУ>[551]. Поэтому главная трудность, несмотря на большое предложение, состоит не в том, чтобы найти заслуживающих повышения, а <в том, чтобы найти> желающих получить его» (выделено нами при цитировании, Г.Форд. Моя жизнь, мои достижения, гл. 6. «Машины и люди»).

Причём Г.Форд ведёт речь о США, где, как принято думать в кругах либеральных, личность изначально была более свободна, социальная организация — более демократична, а население в целом — более инициативно, креативно и коммуникабельно, нежели в монархической и постмонархической Европе и тем более — в России, «стране рабов и жандармов». Т.е. воздействие информации и алгоритмики родовых эгрегоров простонародья в аспекте формирования смысла жизни личности, уводящее интересы индивида от сферы управления, — объективная данность для всех толпо-«элитарных» культур.

Но всё же, если обратиться к биографиям тех выходцев из простонародья, кто смог реализовать себя в профессиях вне сферы управления, необходимо отметить, что эти люди были добросовестны в труде и чётко САМИ осознавали границы, по выходе за которые они утрачивали компетентность. Осознавая пределы своей компетентности, они в иные сферы деятельности не встревали ни с советами, ни для того, чтобы «показать себя»[552], а доверяли тем профессионалами, которые в них работали; в комплексных проектах, осуществление которых требовало работы профессионалов разной специализации, они высказывали свои пожелания в отношении тех результатов, которые они желали бы от них получить для обеспечения их собственной деятельности.

Но в силу узости профессионализма увидеть проект в целом и оценить качество управления им и профессионализм координаторов-руководителей они в большинстве своём не могли. По этой же причине они редко когда могли безошибочно осознанно-мотивированно вдвинуть из своей среды новых дееспособных руководителей.[553]

Вопросы социального статуса, обусловленного сферой деятельности и занимаемой должностью, в условиях строительства социализма и коммунизма, идеалам которого они были привержены, их не интересовали. Не интересовал их вопрос и о стяжании личного богатства, чтобы выделиться в потреблении благ над другими[554].

И таким же было их отношение ко всему, что происходило в сфере управления, на протяжении всей их жизни: и в Сталинскую эпоху, и в более поздние времена, когда бюрократия, оформившись как эксплуататорский класс и слившись с международной мафией «братанов»-масонов, взяла курс на реставрацию криптоколониального капитализма и расчленение страны — считая себя некомпетентными в деле управления государством, они высказывали свои пожелания и в целом с доверием относились к деятелям партии и государства, предполагая, что кадровая политика в партийном и государственном аппарате строится на отборе лучших по знаниям, нравственно-этическим и деловым качествам[555].

И хотя сфера управления не была для представителей тех поколений выходцев из простонародья притягательной, тем не менее, если дело, которое они избрали, требовало, чтобы профессионал не-управленец принял на себя функции управленца, то люди осваивали и эти функции. Некоторые из них становились выдающимися управленцами в своих отраслях деятельности: авиаконструктор А.С.Яковлев, артиллерийский конструктор В.Г.Грабин, С.П.Королёв — из числа таких людей.

Но таких людей интересовало дело и его результаты, а не делание карьеры. Многие из таких вынужденных управленцев, будучи директорами крупных предприятий, конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов, становились депутатами Советов разных уровней. И оказавшись после прохождения такого длительного и непростого пути в сфере государственного управления, они приносили пользы общественному развитию куда больше, нежели И.Д.Кобзон, А.М.Кабаева, С.В.Хоркина и подавляющее большинство нынешних депутатов — якобы политиков-профессионалов.

В сталинские времена профессиональные бюрократы не особенно встревали в их дела, и не очень-то стремились к тому, чтобы «отжать» и заменить их в руководстве возглавляемых ими (а в ряде случаев и созданных ими с нуля) предприятий, поскольку деловая несостоятельность каралась весьма сурово — безжалостно и беспощадно. В послесталинские времена положение изменилось, и профессиональные бюрократы, желая славы, наград и более высоких зарплат, стали «отжимать» такого рода людей и занимать их должности, в результате чего дело, ранее успешно осуществлявшееся, приходило к краху. Один из наиболее ярких примеров такого рода — судьба Ростислава Евгеньевича Алексеева (1916 — 1980), под руководством которого были совершены два прорыва в области техники: создание судов на подводных крыльях («Ракеты», «Метеоры», «Кометы») и создание экранопланов. «Отжали» от руководства, похоронили, и под руководством бюрократа-преемника проектно-конструкторская научная школа и её дело зачахли ещё до начала перестройки, которая их окончательно добила.

Анализируя молодёжный слэнг, итальянские социологи выявили, что слэнг меняется примерно раз в пять лет. Соответственно в течение столетия в жизнь вступает 20 поколений, которые в чём-то психологически отличаются друг от друга и выражают эти отличия в слэнге. И хотя было бы интересно ознакомиться с психологическими портретами всех разграничиваемых таким образом поколений в отечественной истории конца XIX — начала XXI веков, однако это не входит в цели настоящей работы. Мы можем охарактеризовать только некоторые из них.

Те, чьё детство и юность пришлись на 1930‑е — 1940‑е гг. характеризуются тем, что среди их родителей ещё не было сложившегося личностного и семейного размежевания по принципу «элита — простонародье»: оно только формировалось по мере обособления бюрократии от общества. Но дети уже воспринимали это социальное расслоение в свою психику и, если не обособлялись друг от друга в своих играх, то несли в своей психике тенденции к обособлению в будущем. Кроме того, изрядная доля представителей этих поколений была напугана событиями 1937 г. и периода гитлеровской оккупации многих территорий страны, и от этих страхов они не смогли освободиться до конца своих дней. Подвластность страхам, по сути, исключила таких людей из числа активных деятелей общественного развития и способствовала формированию у них аполитично-потребительского, беспринципно-приспособленческого отношения к жизни — как у них самих, так у их детей и внуков, чьи детство и юность пришлись на период от начала 1960‑х гг. до начала перестройки.

Но в этих же поколениях была велика и доля тех, кого Победа в Великой Отечественной войне окрылила (первый космонавт Ю.А.Гагарин — один из них). И в нравственно-психологичес­ком отношении они во многом идентичны тем представителям первых поколений строителей социализма в СССР, которые избрали профессии вне сферы управления, добросовестно в них работали, осознавая пределы своей компетенции, и не встревали в те области деятельности, по отношению к которым были некомпетентны, доверяя тем профессионалам, которые работали в них. Таким было и отношение их к сфере управления.

Однако ко времени вступления их в активную фазу творческой деятельности, кадровая политика хрущёвско-брежневской бюрократии отличалась от кадровой политики сталинизма. Они в большинстве своём уже не могли стать управленцами даже в тех случаях, когда дело требовало этого, поскольку не принадлежали к кланам бюрократической номенклатуры. Управленческие должности замещались в подавляющем большинстве случаев «господами-бюрократами», а профессионалы — люди дела — в хрущёвско-брежневско-горбачёвские времена[556], особенно если они не кривили душой в угоду партийным и государственным чинушам, могли быть только консультантами властных бюрократов, в лучшем случае — в ранге их «заместителей по науке», «главных инженеров» и т.п. Вследствие господства марксизма их социолого-экономические воззрения, сформированные школой и вузами, были неадекватны и управленчески несостоятельны, по какой причине те из них, кто хотел развития социализма и улучшения жизни в стране, оказались в своего рода «ментальной ловушке», из которой в силу разных причин они не смогли вырваться: для этого требовалось не уповать на «неизъяснимую мудрость» Политбюро ЦК КПСС и аналитических служб КГБ, МВД, ГРУ, а взять властную ответственность за судьбы страны и человечества на себя[557].

Но кроме них и запуганных эти поколения дали первые родившиеся и выросшие в СССР группы, оппозиционные идеалам социализма, — «шестидесятников» и последующих диссидентов либерально-буржу­азного прозападного толка. Эти характеризуются не тем, что они якобы были «романтиками-идеалистами без страха и упрёка», какими их представляют, а тем, что у них не было воли и они были одержимыми. Их миропонимание сложилось на основе неприятия марксистских текстов и преклонения перед не-марксистскими и антикоммунистическими текстами, но не на основе их собственного прочувствования жизни и её осмысления.

Теперь мы обратимся к психологии поколений, чьё личностное становление пришлось на вторую половину 1950‑х — 1970‑е гг. Для большинства из них без разделения на детей «элиты» и «простонародья» была характерна ориентация на потребление, а не на созидание. В частности это выражалось в том, что профессиональный паразит О.Бендер стал кумиром, образцом для подражания для многих из них, хотя в миропонимании нравственно-этически здравых людей такие типы как Остап Ибрагимович Бендер и Павел Иванович Чичиков[558]предстают как угроза обществу, пострашнее Троцкого и Гитлера.

Ко времени рождения этих поколений в СССР уже сложилась устойчиво действовавшая система «социальных лифтов» (если говорить языком толпо-«элитаризма»), а фактически — система отбора и продвижения претендентов на социально-управленческие должности. В первом классе, в преддверии очередной годовщины Великой октябрьской социалистической революции, все вступали в октябрята; в третьем классе, обычно в день рождения В.И.Ленина, — почти все (за редчайшими исключениями, обусловленными очень плохим поведением или плохой учёбой) вступали в пионеры; в возрасте 14 лет — в седьмом классе массово вступали в комсомол, а представители меньшинства, в силу каких-то причин не вступившие в комсомол в 14-летнем возрасте, продолжали вступать в комсомол в индивидуальном порядке в возрасте примерно до 22 — 23 лет (в комсомоле состояли до 28 лет).

Во всех этих детско-подростково-юношеских организациях имели место игры в демократию под контролем педагогического состава школ, партийных организаций школ и вышестоящих комитетов комсомола и партии. При этом дети сами избирали из своей среды глав октябрятских пятёрок («звёздочек»), на которые делился класс, и которые соревновались друг с другом за показатели учёбы; сами избирали глав пионерских звеньев в классе и председателей совета пионерского отряда класса; избирали советы пионерских школьных дружин, комсоргов классов, комитеты комсомола школ и их представителей в пионерских и комсомольских организациях более высокого уровня, штабы военно-спортивных пионерских и комсомольских игр и т.п.

Вся эта октябрятско-пионерско-комсомольская детско-подростковая номенклатура реально была безвластной. Тем не менее, в её политико-игровой деятельности происходила наработка навыков психологического воздействия «вожаков» на остальную массу. И задача, которую старались решить взрослые кураторы этих «игр», была в том, как выявить неформальных авторитетных лидеров в детской среде, чтобы они с течением времени стали лояльными системе формальными лидерами на разных уровнях и ветвях тогдашней «вертикали власти».

Но, в общем-то, элементы действительной демократии, в которой, кто желал, мог заявить о своих притязаниях на «должность», а дети сами могли выдвинуть кандидата на неё, — были. И такие выдвиженцы из «народа» и самовыдвиженцы избирались на «должности», после чего начинался процесс воспитания в них лояльности системе (верность номенклатурной дисциплине). И уже сложившаяся система сама отторгала тех, кто, оказавшись на «должности», проявлял нелояльность системе и недисциплинированность, в результате чего по мере того, как поддающиеся обучению пионерские и комсомольские активисты взрослели, — они оказывались на реально властных номенклатурных должностях во взрослом комсомоле, в партии, в профсоюзах, в государственных органах; и при этом те, кто проявлял лояльность и номенклатурно-корпоративную дисциплинированность, — получал поблажки: в учёбе и в наказаниях за проступки[559]. И практически вся партийно-государственная номенклатура последних лет СССР и многие деятели постсоветской России — выходцы из этой системы детско-подростковых организаций.

Тем не менее, дети попадали в эту систему подготовки и отбора социально-властной номенклатуры в том возрасте, когда ещё не понимали ни назначения этой системы, ни принципов её работы[560]. В этом возрастном периоде их отношение к участию в этой системе определялось, прежде всего, авторитетным мнением членов семьи и информационно-алгоритмическим обеспечением родовых эгрегоров каждого из них.

И если анализировать то, что происходило в этой системе, то выясняется, что со времён становления Советской власти мало что изменилось. Желали быть избранными, прежде всего, дети представителей еврейско-иудейской диаспоры. В случае неизбрания на «должность» дело доходило до неподдельного искреннего безутешного рёва навзрыд в классе на глазах у всех сразу же после подведения итогов голосования.

Если в силу каких-то причин избирали выходца из нееврейско-иудейской семьи, то в большинстве своём он шалопайствовал на «должности», хотя пользовался всеми преимуществами, которые она давала. Если он оказывался способным проходить номенклатурный отбор на всём протяжении пути от октябрёнка до партаппаратчика, то свои шалопайские качества он обычно сохранял, но совершенствовал навыки манипулирования толпой и угождения вышестоящему начальству[561], в результате чего становился профессиональным бюрократом и паразитом, не знающим никакого дела.

Если не шалопайствовал и старался исполнить всё, что от него требовали вышестоящие руководители, то рано или поздно возникал конфликт с возглавляемым им подразделением, что требовало либо его ухода из системы, либо перехода на другую должность при поддержке «старшими товарищами» перспективного «кадра».

Если старался следовать диктату совести, то рано или поздно конфликт мог возникнуть как с подопечными, так и с вышестоящими. Такого рода конфликты однозначно приводили к уходу с должности и обособлению от «коллектива».

Подавляющее же большинство к возможности избрания на должности в этой системе, начиная с детского возраста, следовала принципу — «выборы? — лишь бы не меня: пусть другие ишачат — у меня есть дела поважнее, чем общественная работа»; а если их выдвигали, то давали «самоотвод» либо в случае избрания, осуществившегося вопреки их желанию[562], вели дело так, чтобы в следующий раз либо коллектив не выдвинул, либо вышестоящие руководители сняли с должности или возражали против повторного выдвижения. Мотивация именно такого отношения к занятию такого рода должностей могла быть глубинно-психологически различной:

· в худшем случае — это было выражением направленности родовых эгрегоров на воспроизводство скотского типа строя психики;

· в лучшем случае — ребёнок интуитивно чуял нравственно-этическую порочность системы и не желал соучаствовать в её деятельности, ещё не умея (в силу незавершённости процесса личностного развития) самостоятельно выработать альтернативы ей и не находя работоспособных ответов на такого рода «вызовы времени» в родовых эгрегорах и в своей семье.

В интервале между этими крайностями мотивации оказывались те, информационно-алгорит­мическое обеспечение чьих родовых эгрегоров не включает в себя формирование интереса к деятельности в сфере социального управления, но предполагает личностное становление и последующую жизнь на основе избрания и добросовестной работы в профессиях не управленческого характера. В общем, это — тот тип личности, который вызывает у большинства уважением и с которым многие хотели бы отождествить себя и своих детей, и от имени которого ведётся повествование в песне В.С.Высоцкого «Дорожная история» («Кругом пятьсот»):

Я вышел ростом и лицом —
Спасибо матери с отцом, —
С людьми в ладу — не понукал, не помыкал,
Спины не гнул — прямым ходил,
Я в ус не дул, и жил как жил,
И голове своей руками помогал...

Однако этот идеал — ложен вследствие его неполноты. Это — наиболее проблемный тип личности в толпо-«элитар­ных» культурах:

· с одной стороны — он неприемлем для правящей «элиты», поскольку не способен ни холуйствовать перед кем-либо, ни ритуально демонстрировать лояльность, вследствие чего он неуместен с точки зрения «элитаризовавшегося» начальства в любом трудовом коллективе потому, что подаёт пример «неправильного» поведения холуям и просто покорным, хотя в труде на него можно положиться;

· с другой стороны — он не принимает на себя миссию наместничества Божиего, заботу об обществе в целом, заботу о Мироздании, и потому не в состоянии породить социальные процессы, которые отправят в историческое небытиё неправедное начальство, норовящее в первую очередь сгнобить его самого́ и таких как он.

Соответственно изложенному ключ к разрешению проблем — в семье: в отношении потенциальных жениха и невесты к построению семьи; в жизни само́й семьи — в её отношении к зачатию, рождению и воспитанию детей, к формированию у детей их представлений о смысле жизни человека в составе народа и о смысле жизни человечества в целом. И задача в том, чтобы этот тип, представленный в песне В.С.Высоцкого, — наиболее «проблемный» для «элиты» толпо-«элитарного» общества — не только стал статистически преобладающим в обществе, но и обрёл устойчиво человечный тип строя психи, и на его основе принял бы на себя ответственность не только за себя, но и за судьбы страны и человечества, обрёл бы управленческую грамотность и концептуальную властность. В этом случае он сможет избавить себя и других от порочного начальства и негативных последствий его власти.

8.2. С чего начинается Родина? — Благословите женщину
и помогите ей стать Женщиной и Матерью…

Дав одному из своих фильмов название, использованное нами как фрагмент заглавия этого раздела[563], С.С.Говорухин указал на важнейшее обстоятельство жизни общества, но тему он, к сожалению, не раскрыл. Поэтому вернёмся к завершающим абзацам раздела 6. Там было высказано утверждение, что творческий потенциал одинаково свойственен и мужчинам, и женщинам, но реализуется он по-разному.

· Статистически чаще творческий потенциал мужчины реализуется большей частью непосредственно в решении тех проблем, с которыми его сводит жизнь.

· Статистически чаще творческий потенциал женщины в разрешении проблем внесемейного характера — в силу того, что она мать и в этом качестве незаменима, — реализуется большей частью опосредованно через её детей, а отчасти и через мужа (либо сожителей и любовников, если она распутна).

Меньшей частью творческий потенциал мужчин реализуется опосредованно через их детей и жену (либо сожительниц и любовниц, если мужчины распутны), а творческий потенциал женщин (если они ведут семейную жизнь) меньшей частью реализуется непосредственно в решении проблем внесемейного характера, с которыми их сводит жизнь.

Поэтому, если кто-то из мужчин, по мнению общества, совершил нечто выдающееся, это общество прежде всего прочего должно быть благодарно его матери (и возможно, — бабушкам), поскольку в период от предыстории зачатия до вступления ребёнка в речевой период и начала им собственного активного познания и творчества именно мама — безальтернативно — главный взрослый человек в судьбе и жизни каждого: она избирает отца или соглашается с выбором её будущим отцом в качестве супруги и матери их детей; мама — первый учитель и первый воспитатель, куратор первых этапов личностного развития будущего взрослого человека.

Именно в этот период, начиная с предыстории зачатия, над которым почти безраздельно царит женщина (вне зависимости от того, осознаёт она это либо же нет), формируется духовное наследие будущего ребёнка, закладываются телесные и биополевые структуры его организма и формируются те основы психики, на которых в дальнейшем развивается, осваивается и реализуется в жизни познавательно-творческий потенциал. Если нет этих основ, то на альтернативной им пустоте не может сложиться ничего полезного для общества и самой личности вне зависимости от её пола[564]. Роль мужчины как непо­сред­ственного воспитателя и наставника ребёнка становится весомой только на последующих этапах личностного развития.

Соответственно, если рассматривать общество на интервалах времени, охватывающих жизнь нескольких поколений, то за женщиной — большей частью решение социально-стра­те­ги­чес­ких задач в русле концепции, под властью которой живёт общество[565], хотя женщина может и не осознавать этого, либо не соответствовать своему биологическому и социальному предназначению; а за мужчиной — большей частью решение тактических задач в русле концептуально обусловленной стратегии, хотя и он может не осознавать этого и не соответствовать своему биологическому и социальному предназначению. И решение за­дач обоих классов протекает в русле эгрегориальной алгоритмики соответствующей нацио­нальной или конфессионально обусловленной культуры, что было показано в разделах 6 и 8.1. Поэтому:

Противопоставлять друг другу мужское и женское начало, возвеличивать одно из них, унижая другое — противо­естес­т­венная глупость.

Соответственно таким социальным функциям полов, в основе которых лежит биология (строение организмов и специфика инстинктивных программ их взаимоотношений в процессе воспроизводства биологического вида), — источником качества жизни общества на исторически продолжительных интервалах времени являются личностные качества девушек, а потом женщин-матерей этого общества, обусловленные характером воспитания в нём девочек.

И изменения качества жизни общества в ту или иную сторону также начинаются с изменения характера воспитания в нём девочек.[566]

В основе этой причинно-следственной связи лежит то обстоятельство, что если рассматривать жизнь общества, как совокупность взаимодействующих друг с другом общественных институтов, то социально значимая деятельность мужчин большей частью протекает вне семьи, а социально-стратеги­чес­ки значимая деятельность женщины в её полноте и совершенстве безальтернативно может протекать только в семье. Причём, если исходить из интересов лич­но­ст­ного становления ребёнка, то это должна быть семья нескольких взрослых поколений, живущих под одной крышей.

Это не значит, что женщина должна быть затворницей в дому своего отца, а потом — мужа, жить на их доходы, и иметь дело сначала только с куклами и модными безделушками, а потом — только с кастрюлями, сковородками, горшками и пелёнками, пылесосом, прочей домашней утварью и т.п., ублажать мужа и общаться только с подругами и родственниками, а всё иное общение — только с дозволения отца либо мужа или только под их контролем[567].

Если общественный уклад сводит роль женщины к этому, то она оказывается неспособной выполнить как до́лжно свою социально-стратегическую миссию — реализовать свой творческий потенциал через своих детей и внуков, — поскольку такая самореализация требует широкого кругозора, развитой личностной культуры чувств, интеллектуальной и психической в целом деятельности, а также — предвидения, что невозможно без свободного формирования интересов, свободного участия в жизни общества и личных впечатлений от тех сфер деятельности, в которых свой творческий потенциал непосредственно реализуют большей частью мужчины и в которых предстоит работать её сыновьям и внукам.

Сказанное выше в разделе 8.2 позволяет понять ещё один афоризм В.О.Ключевского, и оценить его не как незаслуженный оскорбительный упрёк, а как ключевое указание к разрешению проблем развития Русской многонациональной цивилизации:

«Несчастье русских в том, что у них прекрасные дочери, но дурные жёны и матери; русские женщины мастерицы влюбляться и нравиться, но не умеют ни любить, ни воспитывать. (Вариант: …, но не охотницы ни любить, ни воспитывать») (Ключевский В.О. Сочинения в 9 томах. — М.: Мысль. 1990. Т. 9. — С. 401).

С этой оценкой причин бедственного на протяжении многих веков характера истории региональной цивилизации Руси В.О.Ключевским многие не согласятся. Изрядная доля женщин не согласится потому, что им аксиоматически свойственно стоять на позиции, выраженной К.И.Шульженко в романсе «Три вальса» (1947 г. Текст А.И.Фатьянова, музыка В.И.Соловьёва-Седова): «Как это, как это я не права? Я и не думаю злиться! (выделено нами жирным при цитировании) Ах, как кружится голова, как голова кружится…». Многие (как мужчины, так и женщины) не согласятся с В.О.Ключевским потому, что для них любовь и забота их матерей о них — неоспорима, а непререкаемое уважение к своим матерям, к их жизни и деятельности, свойственно им с детства.

Тем не менее, такого рода чувственно-эмоциональное несогласие с этой оценкой В.О.Клю­чев­ского — опасно для будущего, поскольку всех запечатлённых на фотографиях ниже выпускниц школ России зачали и родили мамы; и мамы сыграли в их воспитании такую роль, что показанные ниже результаты воспитания оказались неизбежными. Приводимая далее подборка — это не постановочные кадры. Снимки сделаны в Москве в дни последнего звонка и выпускных вечеров большей частью в 2012 г. От времён 1920‑х — первой половины 1980‑х гг. не осталось аналогичных по содержанию фотографий не потому, что тогда фотоаппарат был редкостью[568], а сейчас в кармане почти что у каждого лежат мобильные телефоны с фото- и видео- камерами и широко доступны компьютеры и интернет[569], а потому, что нравы в те времена были другими, и была иная этика поведения — как наедине с собой, так и на людях. Конечно, и ныне не все выпускницы и выпускники такие, как запечатлены на фотографиях, но «лицо праздника» определили именно такие.

В 1920‑е гг. за появление на улице «в слегка пьяном виде» можно было вылететь из комсомола и из партии. Если бы в любом из городов СССР в 1950‑е — 1970‑е гг. отпраздновали выпускной так, как запечатлено на снимках выше, то всё руководство города и, прежде всего, городского отдела народного образования, а также директора и завучи наиболее отличившихся в разгуле школ — лишились бы своих должностей.

Неоднократно публиковался факт, что в разгар Великой Отечественной войны немецкий врач, обследовавший угнанных из СССР в Германию на принудительные работы девушек в возрасте 16 — 20 лет, был крайне удивлён и решил об­ратиться к Гитлеру с при­зы­­вом немедленно начать мирные переговоры с нашей страной. Его удивило, что 90 % им осмотренных были девственницами, и он писал Гитлеру, что невозможно победить народ с такой высокой нравственностью. Это и было доказано практически Победой, достигнутой теми поколениями.

В России начала XXI века порядка 65 % школьниц в возрасте до 16 лет уже имели половые связи. И Россия выходит на первое место в мире по детской проституции. По данным опроса, второй половины 1990‑х: