Об алгоритмике мышления бессознательных уровней психики
Взгляды на казачество
Высказавшись об идеалах и жизненной реальности, перейдем к третьему из поднятых вами вопросов: вопросу о нашем видении казачества в прошлом, в настоящем и в исторической перспективе.
Прежде всего поясним следующее: среди тех, кто участвует в работе Внутреннего Предиктора, нет никого, кто относил бы себя к возрождающемуся казачеству или кто вырос в семье, которой памятны казачьи традиции, хотя есть люди, среди предков которых казаки были.
У нас нет цели ни идеализировать казачество, как это свойственно «патриотической» печати библейски-православного (большей частью монархического) толка, ни демонизировать его, как это свойственно марксистско-троцкистской традиции, или иронизировать над ним, как это свойственно буржуазно «демократической» журналистике.
Мы исходим из того, что казачество, его повседневный быт, участие в жизни государства Российского — это часть нашего с вами общего исторического прошлого. Прошлое невозможно изменить, но прошлое своей Родины, человечества в целом необходимо осмыслять каждому поколению, входящему в жизнь, а тем более его необходимо переосмыслять активному поколению. В противном случае слепая приверженность представлениям о прошлом, унаследованная от старших поколений, сделает невозможным доброе будущее потому, что ошибки предков, бездумно воспроизводимые в настоящем как традиция, неизбежно посеют новые беды.
Лучшее, что можно сделать по отношению к ошибкам прошлого, включая ошибки, заблуждения и даже злой умысел предков как своих, так и предков былых и нынешних союзников и противников, — так это понять их и простить за них их совершивших, однако не забыв в прощении, ни самих ошибок, ни причин, их вызвавших.
Но простить, не бессмысленно заявив о прощении и отказе от мщения кому-либо за проистекавшие из их ошибок беды и зло, слепо или покорно отдавшись на произвол прощенных; а простить осмысленно для того, чтобы, не мстя, не воспроизводить ошибок и заблуждений, свойственных прошлому в жизни как своей, так и потомков. Если обе стороны в состоянии это сделать, то они имеют возможность перехода к общему для них благому будущему.
Тот же кто будет слепо настаивать на своей приверженности прошлым традициям, не желая задуматься о соответствии их вызову новой эпохи, не желая задумываться об ошибках и заблуждениях, свойственных прошлым традициям, тот сам уничтожает возможности своего благого будущего, обрекая на новые беды себя и потомков, превращенных в зомби слепой и бездумной приверженностью ошибкам, заблуждениям и традициям прошлого, отставшими от вызова дня сегодняшнего.
Это касается как перспектив окончательного замирения на Кавказе и на остальной территории России-цивилизации (т.е. в границах СНГ и Прибалтики), так и перспектив, общих для казачества и остального населения страны.
Нам известно два взаимно исключающих взгляда на казачество:
· казачество — «этнос», в смысле теории пассионарности Л.Н.Гумилева. Это воззрение Л.Н.Гумилев высказал в одной из своих телевизионных лекций, и в настоящее время мы не имеем возможности дать точную библиографическую ссылку на него. Мы приводим его потому, что многим оно, как говорится, «согрело душу» и придало смысл их жизни.
· казачество — сословие российского общества, одно из многих сословий в составе народов России.
Мы вообще не согласны с теорией пассионарности по причинам, высказанным нами в “Мертвой воде” еще в её первой редакции, сработанной к концу июня 1991 г. до ГКЧП. Но вне зависимости от этого в обществе существует круг лиц, которые верят в придуманную Л.Н.Гумилёвым «пассионарность» и придерживаются мнения, что казачество — один из народов, «этносов» России. Думать так — это их неоспоримое право, но если они придерживаются этого мнения, то им всё же следует признать, что представляемое в качестве народа казачество, вне зависимости от того признают они его «пассионарным» либо же нет, выглядит ущербно в сопоставлении его с настоящими, а не воображаемыми народами:
Все цивилизованные народы в истории человечества несли полный спектр профессий, дерево профессий уходило корнями в землю, на которой они жили, а их образ жизни не был в зависимости от торговли с другими народами и государствами[35].
Для казачества на протяжении всей его истории это было не так: продукты ремесленного и промышленного производства попадали к нему большей частью либо как военная добыча, либо в результате торговли с «неказачествами» — соседними народами, которые казаками не были. Названная особенность относится, прежде всего, к Запорожской сечи и казачеству, сформировавшемуся из разного рода «вольных людей» к началу XIX векана южнорусских землях по реке Дон и от Азовского моря до северных предгорий Кавказа.
Кроме того ни одно казачество никогда не было государствообразующим народом. Единственный известный нам по воспоминаниям генерала П.Н.Краснова[36] факт казачьего государственного строительства, — его попытка в ходе гражданской войны убедить вождей белого движения в необходимости мирного соглашения с Кремлем, что было на его взгляд возможно на гребне первых побед над Красной армией и могло бы привести к государственному обособлению земель Всевеликого войска Донского с целью независимого от РСФСР дальнейшего существования по примеру прибалтийских буржуазных республик. Но его деятельность в этом направлении не была своевременно понята ни той частью казацкой простонародной массы, которая, не приняв Советскую власть, однако не проявила самостоятельной альтернативной политической государствообразующей активности; ни казацкой “элитой”, мечтавшей скрутить в бараний рог взбунтовавшегося мужика и «въехать в Кремль на белом коне». Поэтому П.Н.Краснов не получил общественной поддержки, необходимой для успеха этого дела, и всё “государственное строительство” завершилось крахом. Последующее его сотрудничество с гитлеровцами не позволяет думать, что эпизод с попыткой государственного обособления Всевеликого войска Донского проистекал из глубокого понимания лично им Божьего Промысла, исторических закономерностей и роли государственности в жизни народов и человечества.
Казачество всегда жило либо без государственности вообще (и было при этом не в состоянии противостоять соседним государствам), либо, сформировавшись вне государства, впоследствии входило в состав государства вместе с землями (на которых оно ранее сформировалось) на особых правах, отличавших его от всего остального населения.
Однако, не построив своей самостоятельной государственности, казачество не породило и какого-либо иного уклада жизни, который бы привел к возникновению на Земле еще одной региональной цивилизации, во-первых, живущей без государственности, и во-вторых, превосходящей по своему качеству жизни остальные региональные цивилизации, которым свойственны те или иные традиции государственного строительства и поддержания государственности.
В настоящем контексте под государственностью понимается система профессионального управления делами общественной в целом значимости, действующая в преемственности поколений и защищенная свойственными ей системообразующими факторами от вредоносного вмешательства в управление делами общества носителей невежестваи беззаботности о будущем благоденствии в русле определённой концепции устройства общественной жизни[37]. Государство это — государственность в только что определённом смысле + территория, на которой проживает породившее, а равно и поддерживающее государственность население.
Эти обстоятельства не позволяют нам согласиться с теми, кто считает, что казачество — «этнос», один из народов России, представляющий собой особый «народ воинов», и в силу этого автоматически являющийся военной элитой России.
Мы придерживаемся мнения, что к 1917 г. казачество было одним из сословий российского общества — профессиональным военным сословием, подобно тому как в допетровскую эпоху профессиональным военным сословием были стрельцы.
Как сословие казачество обладало культурным своеобразием, было до начала ХХ века вполне жизнеспособно и представляло собой часть многонационального народа нашей страны: как известно, казаками были не только русские по этническому происхождению, но и население некоторых (большей частью приграничных) областей принималось государством в казачью службу и обретало соответствующие сословные права.
Но если говорить о вооруженных силах государства Российского в период после становления Российской империи, то отдавая дань уважения ратному труду казачества, всё же следует признать, что военной элитой казаки не были. Элитой вооруженных сил в составе всех родов войск были гвардейские части, которым отдавалось предпочтение в комплектации лучшим (по понятиям высшей власти империи) личным составом и вооружением. Казаки же были одним из видов кавалерии — одного из родов войск, и не могли заменить собой ни в мирное, ни в военное время все вооруженные силы государства: пехоту, артиллерию, флот, прочие виды кавалерии, где были свои, в том числе и казачьи, гвардейские части — воинская элита каждого рода войск.
Соответственно высказанному в современных условиях все попытки представить казачество как «этнос», как особый народ представляют собой одно из выражений политики, алгоритма «разделяй и властвуй». И потому, хотя такого рода измышления греют себялюбие некоторой части российского общества, вспомнившего о своих действительно казацких корнях либо примазывающихся к казачеству, но объективно попытки изобразить казачество народом-этносом одинаково направлены и против потомков былого казачества, и против остального народонаселения России.
Теперь изложим, как мы понимаем историю казачества. Мы не претендуем на детальность, а только обратим внимание на то, что было обще для всех казачьих областей Российской империи, если в истории каждой из них был характерный этап. Таких характерных и исторически значимых этапов можно выделить пять, хотя не во всех из имевшихся в России десяти[38] казачьих войск (земель) все они наличествовали в их последовательности и полноте черт:
· возникновение казачества в каком-то регионе из местного и пришлого, большей частью славянского, населения и его самостоятельное существование;
· вхождение населенных казаками земель в состав государства Российского на особых правах;
· участие в военных делах Российской империи в XVIII — начале ХХ веков;
· участие казацких войск во внутренней политике империи;
· судьба в период гражданской войны и в первые годы после её завершения.
Становление
Традиционно историческая наука начинает отсчет истории казачества с XIV века, когда Золотая Орда уже распалась на несколько самостоятельных государств, продолжавших деградировать, а государство Московское стало усиливаться и распространять свою власть на земли, соседствующие с бывшим удельным княжеством Московским. Процесс усиления государства Московского сопровождался усилением того порядка внутрисоциальных отношений, который к концу XVIII века достиг наивысшего своего развития и получил название крепостное право.
Деградация сопредельных с тогдашней Московией орд и ханств, при отсутствии границ в их современном виде (контрольно-следовая полоса, постоянная охрана на всем протяжении, контрольно-пропускные пункты и таможни в местах разрешенного перехода и т.п.) создавали условия, в которых те, кого тяготило развитие крепостного права убегали в порубежье, где оказывались одинаково вне юрисдикции как Москвы, так и сопредельных ей государств. В порубежье Московии, конечно и до XIV века было какое-то население[39], однако беглое из Московии в прошлом крестьянское население со временем стало количественно преобладать, поглотило и ассимилировало коренное, определив культуру казачества.
Жизнь в порубежье и крестьянское прошлое в Московии большинства основоположников казацких родов определили и жизненный уклад казачества: профессиональное ведение сельского хозяйства (хлебопашество и скотоводство, в зависимости от природных условий) и военное дело, доведенное также до профессионализма. Без военного профессионализма в порубежье, т.е. вне юрисдикции и силовой защиты какого-либо государства, заниматься хозяйством было невозможно, поскольку охочих завладеть и имуществом, и самими его владельцами (чтобы и их обратить в имущество — рабов) среди соседей (в том числе и государственно организованных соседей) хватало.
Через эти же земли порубежья пролегали пути международной торговли тех лет, и они дали еще один промысел для местного населения — рэкет в отношении торговых караванов: либо вы платите и мы вас охраняем от казаков-разбойников (это гласно); либо вы следуете со своим товаром на свой страх и риск, а мы — казаки-разбойники (это по умолчанию).
Если торговля в силу каких-то причин хирела, то казачество могло и само нанести визит к соседям: в Турцию с набегами регулярно, примерно также как поморы Севера на промысел, ходили казаки Запорожской сечи; а в Персию, может быть и не столь регулярно как запорожцы, ходили казаки Дона и низовьев Волги. Казаки того времени совершали набеги и на внутренние торговые пути самой Московии[40], не имея особых причин отличать её от Персии и в Турции.
Последнее обстоятельство ставило Московское правительство, точно так же, как и правителей Турции и Персии перед необходимостью решить проблему отношений с казацкой вольницей в порубежье. Вариантов решения такого рода проблем история знает два: либо выжечь “разбойничьи гнезда” огнем дотла и впредь не допускать их возобновления, либо как-то сторговаться и придать бывшим “разбойникам” какой-то социальный статус, одинаково признаваемый и разбойничьими атаманами, и поддерживающей их вольницей, и своим правительством.
Первое оказалось военно-технически невозможным ни для Московии, ни для Турции или Персии, а тем более — для сибирских ханств, едва выбиравшихся в то время из каменного века. Но второй путь был открыт только для Московии, прежде всего, в силу общности этнического происхождения и вероисповедания “разбойников”, бежавших в порубежье, и более или менее лояльного сложившемуся строю населения в границах самого государства. Такой общности конкуренты Московии за власть в порубежье не имели, что и решило исход дела.
Турция была бы не против решить эту проблему и в свою пользу, но когда султан предлагал казачеству нечто подобное, то ему в ответ даже не всегда отправляли письмо, написанию какого посвятил свою картину И.Е.Репин. Но письма близкого содержания казаки писали и царю московскому: как-то раз, не согласившись с распоряжениями царя, казаки низовий Волги и Дона казнили царёва посланника и отписали царю, что тот — вор и изменник, за что они — верные царёвы слуги — и отрубили ему голову[41]. В отличие от султанов цари всё же, в конце концов, с казачеством смогли сторговаться, вследствие чего бывшие порубежья вошли в границы государства Российского, а их население стало одним из сословий общероссийского многонационального общества. После этого казачество существовало в России как сословие до 1920 г., когда оно и было упразднено.
В наши дни кроме того полезно знать, что в связи с изменением характера войны к началу ХХ века первый проект упразднения казачества как сословия разрабатывался правительством Российской империи в период с 1909 г. до начала первой мировой войны ХХ века: т.е. Советская власть осуществила то, что уже витало в воздухе и что царское правительство не успело осуществить в силу не зависящих от него обстоятельств.
В процессе своего становления казачество успело повоевать и против остального русского народа и поддерживаемой им государственности (т.е. против Русского цивилизационного строительства) на стороне польских интервентов в период смутного времени (1606 — 1613 гг.). И это не было не мотивированной случайностью, но в этом выборе стороны, которой была оказана военная поддержка, выразились реальная нравственность и мировоззрение изрядной части казаков той эпохи.
Описанное с большей или меньшей степенью детальности соответствует истории вхождения в состав России всех казачьих земель, за исключением тех, чье население было принято в казачью службу уже после того, как уже много лет прожило в границах Российской империи. Но и для этого населения казачьи особые права — преимущества перед остальным населением империи — были завоеваны задолго до того вольницей казаков-разбойников порубежья Московии, еще только становившейся Россией, при вступлении казацкой вольницы в царёву службу.
Есть еще одна важная тема, на которую мало кто обращает внимание, и которую, как мы считаем, не дóлжно обходить стороной при рассмотрении вопроса о становлении казачества и вопроса о военном деле в эпоху от начала средневековья и до начала промышленной революции в XVIII веке тем более, что правильное представление о связанных с нею вопросах открывает видение и перспектив казачества. При рассмотрении этой темы открывается одно отличие России от Европы, и проявляется некое своеобразие казачества в составе населения самой России.
Если обратиться к истории войн средневековья в Европе, то главной силой, решавшей исход всех сухопутных сражений там была тяжелая рыцарская конница. Пехота, набиравшаяся из крестьян, была в Европе вспомогательным войском, которое боевые порядки рыцарской конницы косили и вытаптывали точно как траву на поле боя.
Во всех средневековых войнах на Руси в силу разного рода экономических и политических причин, отличавших её от Европы, главной силой была пехота, и в её боевых порядках вязла и рыцарская конница Запада, и легкая кавалерия Востока, и о них рассыпались толпы пеших войск противников Руси.
Все генеральные сражения средневековой истории Руси-России от Чудского побоища до битвы на Куликовом поле, включая и множество сражений в княжеских междуусобицах, были выиграны пехотой.
Конница была и в составе русского войска, она наносила решающие удары. Но прежде чем это происходило, враг увязал в русской пехоте, состоявшей в её большинстве из вооруженных копьями и топорами крестьян так же, как и в Европе. В боевые порядки русской пехоты и рыцари, и прочие врубались так же, как они привыкли делать это в боях с другими противниками. Но в отличие от них, русская пехота стояла. Потери её не могли не быть страшными и были страшными[42]. Но пешие полки не разбегались вольным драпом, сохраняя жизнь большинству из успевших бежать с поля боя индивидов, а предоставляли своей стойкостью и жертвами возможность русской коннице в завершающей стадии битвы нанести решающий удар по измотанному пехотой противнику.
В этой стойкости пеших полков, дававших ключ к победе над превосходящим Русь в вооружении противником, — своеобразие российской, и прежде всего, русской военной истории, и в нём выразился господствующий на Руси человеческий характер, т.е. господствующая нравственность и психология.
Та же нравственность и психология, определяющие тот же характер, проявлялись и в отношении большинства простонародья к государственной “элитарной” политике построения и поддержания крепостного права. Это было иное поле боя, на котором морально-этический бой против правящей “элиты” вела та же самая по своему этническому происхождению, большей частью русская, крестьянская «пехота».
Как в Европе с поля боя бежали пехотинцы, так в эпоху становления казачества с Руси в порубежье бежали те, кто был не в силах противостоять государственной власти в её политике установления крепостного права. Да, решительности беглых, их смелости хватало для того, чтобы, расплевавшись с барином-боярином, бежать на Дон, в низовья Волги, на Яик (Урал) и приобщиться к казацкой вольнице. Это требовало смелости, инициативы, ума, силы и прочих жизненно полезных качеств; требовало признания новых пришельцев вольницей, что тоже давалось не просто так. Да, эти люди были морально-психологически сильнее тех, кто не посмел принять такое решение и оставался на Руси, подчинившись участи быть чьим-то холопом.
Но эти же беглые (их на Руси не звали «вольными») были слабее тех, кто оставался на Руси, обладая достаточной моральной силой для того, чтобы не стать холопом и холуем даже в условиях крепостного права; были слабее тех, кто оставшись, был способен оказать моральную и иную поддержку более слабым, чем они. Но об этих ИСТИННО Русских людях всегда забывают ненавистники Руси, видя перед собой беспросветные массы то «холопов», то «совков» — в зависимости от эпохи и особенностей собственного идиотизма.
Бегство одиночек в порубежье с Руси нравственно-психологически во многом аналогично бегству одиночек от гнета государств Европы в Северную Америку, которое положило начало становлению нынешних США и Канады. Иными словами, казачество в порубежье Московии морально-психологически — своего рода «Новый свет», «русская Америка» тех лет.
В обоих случаях на Родине оставались те, кто был настолько слаб, что не мог и не смел бежать за пределы досягаемости “элитарного” государства на новые Земли, и те, кто был настолько силён, чтобы остаться и помогать на протяжении всего своего века более слабым в их жизни на Родине.
Это нравстенно-психологическое своеобразие большинства беглых с Руси, положивших начало казачеству, дает и ответ на вопрос, почему казачество не проявило себя в самостоятельном государственном и цивилизационном строительстве: беглые воспринимали государственность как зло. Цивилизационного строительства Руси они не только не понимали интеллектуально-рассудочно, но и не чувствовали ни душой, ни телом, будучи по своему характеру индивидуалистами, носителями «Я-центричного» мировоззрения. Индивидуалисту же государственность, как система организации коллективной деятельности общества в русле стратегии, охватывающей жизнь многих поколений, работающая на благо потомков — враждебная сила, мешающая удовлетворению более “важных” его личных потребностей «прямо сейчас» и в ближайшем обозримом будущем. Максимум, к чему способны индивидуалисты в решении проблем, которые не могут быть решены в одиночку, — организовывать корпорации, деятельности которых каждый из них посвящает только часть своей жизни.
Подчеркнём разницу:
· Государственность — система профессионального управления и организации коллективной деятельности многих людей в русле стратегии (концепции), охватывающей жизнь многих поколений, и потому в чём-то выходящая за пределы сиюминутных их личных или корпоративных интересов, сдерживающая и ограничивающая сиюминутно ориентированные личные и корпоративные интересы; в ряде случаев принуждающая к деятельности вопреки им.
· Корпоративность — объединение индивидов для осуществления коллективными усилиями их личных целей, не осуществимых в одиночку и потому ставших на определённое время для них общими, достижение которых представляется им возможным в течение ограниченных сроков в пределах жизни каждого из них. И хотя корпорации могут существовать на протяжении жизни многих поколений, но всякая корпорация рассыплется, если в каком-то поколении критическая (по отношению к её устойчивости) масса не получит от неё «прямо сейчас» того, чего вожделеет[43].
Корпоративный (в этом смысле) характер казачества в эпоху его становления и выразился в том, что в смуту начала XVII века казачество массово воевало на стороне польских интервентов. Причем и польские интервенты не были концептуально самостоятельной политической силой: они были тупым (в интеллектуальном отношении) орудием, при помощи которого заправилы библейского проекта построения глобальной расовой рабовладельческой цивилизации пытались в очередной раз пресечь и уничтожить альтернативное Русское глобальное цивилизационное строительство.
Ответ ВП СССР
В опубликованных разделах еще не завершенной работы, посвященной анализу разного рода расовых доктрин, мы показали, что расовые доктрины, унаследованные от прошлого низводят человечество до уровня одного из видов животных в биосфере планеты. Это действительно можно показать, не прибегая к трудам антропологов. На наш взгляд, сведений из истории и общей биологии и к моменту появления расовых доктрин в конце XIX века было более чем достаточно для того, чтобы расовые доктрины в их описанном виде не появились. Но «Я-центричная» алгоритмика мышления при нечеловечных типах строя психики сделали свое, и ныне разноплеменные расисты готовы перемесить друг друга в “усмирениях” инакомыслящих и низших рас, на их взгляд, занимающих неподобающее тем место в мире. Опубликованного вполне достаточно, чтобы увидеть, что множество генетических закономерностей человека шире нежели генетика других биологических видов. Оно шире за счет того, что многое в работе генетического механизма Вида Человек разумный обусловлено реальной нравственностью и этикой самих людей. После того, как это показано, на наш взгляд, другие должны освободиться от инерции мышления и некритичного восприятия расовых доктрин, унаследованных от прошлого, вольны переосмыслить известные им факты, не дожидаясь того времени, когда эта работа будет опубликована нами в завершенном виде; тем более, они имеют полную возможность выявить и исправить ошибки, которые допускаем мы, как все люди.
Но всё это требует целенаправленной работы и самодисциплины. Однако люди вольны остаться и при свойственных им мнениям, увидев в наших работах действительные или мнимые ошибки, и это от них не требует ни труда, ни самодисциплины. Собственно в этом и вся разница двух подходов ко всякой концептуальной деятельности и концептуальной власти, какие бы слова ни сопровождали каждый подход.
Вы пишете: «Удручает такое количество ваших явных ошибок, которых по вашим утверждениям не должно быть, т.к. вы руководствуетесь мировоззрением, якобы позволяющим избегать даже самых ничтожных сбоев в мыслительном процессе. Надо вам быть самокритичнее. Надеемся на ответ по существу на все изложенные вопросы и замечания».
Мы не пророки и не посланники, избранные Богом и вещающие Его безупречные слова. Никто из нас не представляет собой воплощенный предопределённый Богом идеал человека. Мы не безупречны, мы — такие же люди как и все ныне живущие: у нас свои проблемы, свой груз ошибок и грехов, как прошлых так и свершающихся в настоящем. Но сегодня мы не такие, какими были вчера; а завтра будем не такие как сегодня. И наше изменение протекает направленно в русле избранной нами концепции, протекает нашими усилиями и самодисциплиной, в том стечении обстоятельств, которое дает Всемогущий Бог.
И мы деятельно работаем над тем, чтобы выявленные и описанные нами идеалы стали нормой жизни как общественной, так и личной жизни каждого из нас. Если кто-то может сделать лучше то, что плохо или недостаточно хорошо сделали мы — пусть делает, мы согласны помогать и учиться у тех, кто понимает больше. Но на протяжении многих лет мы чаще встречаемся не с сотрудниками, а с праздным любопытством «болельщиков» как нашей команды, так и команд оппонентов; многие проявляют интерес к деталям, не утруждая себя необходимостью освоения целого; кто-то пытается испытать на прочность и концепцию, и нас — просто из праздного беззаботно-безответственного любопытства. Но Бог милостив: всем и каждому воздает по достижениям их, а дает всем и каждому на будущее — по нравственно обусловленной устремлённости, прощая ошибки и заблуждения прошлого, помогая не совершать их в дальнейшем и изглаживая из жизни общества последствия их ошибок и заблуждений.
4 января — 18 марта 2000 г.
Уточнения: 16 апреля 2000 г.;
21 мая устранены ошибки,
касающиеся биографии Ф.К.Мировнова
[1] Доступ ко всем без исключения публиковавшимся материалам в их последних редакциях обеспечен в небумажной библиотеке Интернет: http://www.kobro.comhttp://www.dotu.ru.
[2] Так в московском издании “Мертвой воды” 1998 г. во второй части (часть 2.2. по тексту издания) изъят экономический раздел и заменен текстом рабочих материалов по экономике, публикация которых была осуществлена москвичами, на наш взгляд, преждевременно в виду как незавершенности работы над ними, так и неготовности общества и государственности к использованию этих материалов в практике управления саморегуляцией народного хозяйства.
[3] За исключением Москвы, Ленинграда и столиц союзных республик.
[4] По-русски: недостачу.
[5] Чем занимались два кумира отечественной интеллигенции академики А.Д.Сахаров и Д.С.Лихачев? — потребляли в своем быту и научно-исследовательской деятельности то, чтоб было создано в общественном объединении труда. Оценка личного вклада каждого из них в это самое общественное объединение труда — вопрос “деликатный” и неразрешимый в прежней традиции, поскольку картина мира, нарисованная легитимной физикой, распластавшейся под теорией относительности, противоречит кое-каким реальным наблюдениям, что академик-физик должен был бы знать; а реальная история России была не совсем такой, какой она предстает из мифа, поддерживаемого в произведениях академика-литератора.
[6] Отечественная же, большей частью ожиденевшая и еврейская по происхождению журналистика в этой кампании подавления интеллекта нагнетанием эмоций проявила себя невежественной продажной дурой, вполне достойной принудительного трудоустройства чернорабочими в строительстве.
[7] А её терминологический и понятийный аппарат во многом общий с терминологическим и понятийным аппаратом западных школ политэкономии.
[8] В нашем понимание это концептуальная самостоятельность власти в государстве, гарантирующая самоуправление общества по его нравственно обусловленному разумению, а не управление им вопреки его благу извне в обход контроля сознания политически активной части населения. Поэтому мы — сторонники самодержавия в Богодержавии.
[9] Особенно к этому располагает такой раздел математики, как теория игр, который используется для описания конфликтных ситуаций и так называемой «цивилизованной конкуренции», в которых принимают участие несколько сторон. Теория игр для практического решения таких задач плоха тем, что её модели не позволяют взглянуть на ситуацию в целом, с иерархически высшего по отношению к участникам конфликта (или системы конкуренции) уровня, и с этого уровня принять решение в отношение каждого из них, породив тем самым объемлющую их всех стратегию.
[10] А опубликованный на первой странице № 1 (108) — 2000 г. “Сценарий 2000” (датирован 5 января 2000 г.) дальнейшего разрушения России был бы возможен, если бы не был эгрегориально пуст. В нём есть следующий абзац:
«15. «Патриотическая» оппозиция во главе с лидером КПРФ Г.Зюгановым не сможет ничего противопоставить этому процессу,
· ни на этапе президентских выборов, когда главный объект их многолетней критики уже добровольно ушёл в отставку, а их великодержавная, патриотическая риторика будет в полной мере перехвачена В.Путиным,
· ни тогда, когда начнет набирать обороты социально-экономическая катастрофа.
Возглавить обездоленные массы и повести их на борьбу с новым всенародно избранным Президентом — это как раз и требуется от «коммунистических лидеров» согласно планируемого сценария».
Расписанный сценарий эгрегориально пуст, в частности потому, что “коммунистические лидеры” не способны к этой роли в реальных исторических обстоятельствах. Соответственно попытка его осуществить, приведет его хозяев к непредсказуемым для них результатам вследствие того, что всякое изменение политической ситуации активизирует эгрегоры, образованные на основе нескольких сценариев (иными словами, помимо опубликованного “Знанием — властью!” есть и иные “Сценарии 2000”, которые не предусматривают осуществление опубликованного газетой. И в этой активизации множества эгрегоров формируется новая политическая ситуация соразмерно эффективности управления толпо-“элитарным”обществом в целом со стороны заправил каждого из них.
(Сноска добавлена после публикации в газете “Знание — власть!” № 4 (111) - 2000 г. фрагмента незаконченной редакции ответа ВП СССР на письмо хопёрских казаков, переданной В.А.Задерею 16.02.2000 с целью формирования общего мнения, поскольку в своем ответе В.А.Задерей ссылается на “Сценарий 2000”).
[11] В той версии ответа, что была передана редакции “Знания — власти!” 16.02.2000 г. этого отступления не было. Оно было написано после 15 февраля и, с нашей точки зрения, всего лишь детализирует некоторые аспекты того, о чём уже неоднократно говорилось в работах “Оглянись во гневе”, “От матриархата к человечности…”, “Принципы кадровой политики”, “Приди на помощь моему неверью…”, “Коллективное сознательное и бессознательное в процессах общественного самоуправления”, “Суфизм и масонство: в чём разница?”, “К Богодержавию…” и некоторых других, где затронуты вопросы психической деятельности человека и её обусловленности реальной, а не декларируемой нравственностью. Тем не менее ответ В.А.Задерея “Концептуальный туман похож на обман”, опубликованный в номере 4 (111) газеты “Знание — власть!”, производит впечатление того, будто В.А.Задерей если и знаком с содержанием названных работ, то не считает их адресованными ему лично, хотя их разработчики полагают, что сказанное в этих работах касается и каждого из них персонально.
Предшествующий этому отступлению от темы в область психологии абзац был дан в следующей редакции, допускающей не однозначное понимание и широкую его трактовку:
«Сказанное не означает, что В.А.Задерей — однозначно — двоедушный лицемер, заведомо знающий о том, что он — ставленник и агент противостоящих КОБ сил. Сказанное означает, как минимум, что его мировоззрение таково, что обусловленная мировоззрением его деятельность какой-то своей частью укладывается в русло концепций, противостоящей КОБ, что и нашло свое выражение в публикациях “Знания — власти!”. И такого рода подвластность редколлегии иным концепциям, обусловленная недопониманием мировоззренческих истоков КОБ и её целей, показывает, что власть вообще — не только знания».
В публикации части первой обмена мнениями с хопёрскими казаками в газете “Закон времени”, № 31, 2000 г. это отступление приведено в ранней и потому не полной редакции.
[12] Алгоритм — искаженное аль-Хорезми — имя среднеазиатского математика средних веков. Его именем называется преемственная последовательность действий, выполнение которой позволяет достичь определённых целей. Также алгоритмом называется описание такой последовательности действий. Алгоритм представляет собой совокупность информации, описывающей характер преобразования входного потока информации в каждом блоке алгоритма, и мер (мерил), управляющих передачей потоков преобразуемой в алгоритме информации от каждого блока к другим.
Под алгоритмикой понимается вся совокупность частных функционально специализированных алгоритмов.
[13] Обстоятельно вопрос об особенностях и отличии друг от друга «Я-центричного» мировоззрения и мировоззрения триединства материи-информации-меры, калейдоскопического и мозаичного мировоззрения рассмотрен в работах ВП СССР “Приди на помощь моему неверью… (О дианетике и саентологии по существу: взгляд со стороны)” и “Принципы кадровой политики”.
Здесь только поясним, что под «Я-центризмом» понимается мировоззрение и способ миропонимания, а не эгоизм, подавляющий всё вокруг в меру его возможностей, хотя такого рода эгоизм — одно из выражений «Я-центричного» мировоззрения.
[14] Эта неопределённость в намерениях и способах их осуществления и есть безнравственность. Нравственность — это определённость, которая в другом человеке — в зависимости от характера собственной нравственности — оценивается как благонравие или как злонравие.
[15] Тандемный принцип деятельности выявлен в анал<