СМИ и массовая культура как легитимация власти.

Данные проблемы (власть и масс-медиа, власть и массовая культура) не первое десятилетие волнуют ученых, в том числе Т. В. Адорно, Г. Дебора, П. Голдинга, Д. Келлнера, Д. Шиллера и др. Наум Чомски, более известный в России как лингвист Ноам Хомский, и Эдвард Херман в книге "Производство согласия: политическая экономия средств массовой информации" дают критический анализ корпоративных новостных СМИ в США, выявляя пропагандистскую модель их функционирования. Авторы рассматривают освещение и интерпретацию различных событий, происходящих в мире, в СМИ, принадлежащих элите, таких как "New York Times", "Time", "Newsweek" и "CBS News" и т.п. и приходят к выводу, что средства массовой информации в США служат интересам элиты точно также, как это делают государственные органы в интересах власти в тоталитарных государствах, но при этом пользуются гораздо большим доверием, чем системы, основанные на официальной государственной цензуре. "Контроль над определением действительности, насущные проблемы, над которыми позволено размышлять людям, возможность повторять снова и снова одни и те же идеи, манипулировать условностями, все это является основными компонентами власти", - считает Э.С. Херман, а поскольку в индустриальном и особенно постиндустриальном обществе СМИ выполняют функцию пропаганды господствующей идеологии, они не пропустят никаких идей или сюжетов, противоречащих или противостоящих системе. Таким образом, в отличие от "классических" тоталитарных государств (нацистской Германии, сталинистского СССР), построенных на физическом насилии, в современных "демократических" тотальность мировоззрения при существующем плюрализме мнений и свободе слова обеспечивается пропагандой, транслируемой главным образом через СМИ.

Средства массовой коммуникации становятся главным проводником массовой культуры. Изначально основными признаками и характеристиками массовой музыки (а именно эта часть массовой культуры напрямую взаимодействует с панком) были зависимость от потребителя, развлекательность, стандартизация, индустриально-коммерческая форма производства, ориентация на массовое распространение, функционирование в рамках системы грамзаписи и СМИ, коммерческий характер ("искусство на продажу"), открытая или скрытая пропаганда господствующего образа жизни и, следовательно, формирование пассивного, некритического восприятия и личности, легко поддающейся манипулированию. В ХХ веке контркультуре приходится противостоять не только господствующей культуре, но и массовой культуре, что оказывается гораздо сложнее, поскольку в таких условиях протест постоянно и достаточно успешно канализируется в русло моды, принимая символические формы, и, во-вторых, сама массовая культура становится инструментом социального контроля, отучая мыслить и формируя представления о том, что считается "нормальным" и "ненормальным" в данной культуре - то есть идеологию. "Советская мифология, выраженная, в частности, в массовом искусстве, носит мобилизационный характер (как мифология любого тоталитарного общества): она, "как песня, зовет и ведет". Напротив, западная массовая культура (теперь и российская - прим. О.А.) проникнута компенсационным мифом, который никого никуда не зовет и не ведет, но вносит в будни праздничный колорит и стимулирует престижное потребление". Массовая культура, развлекая, предлагает (если не сказать внушает) приемлемые и наиболее подходящие для господствующей культуры образцы поведения, и, таким образом, способствует поддержанию социально-политической системы. Об этом пишут многие исследователи, в том числе известный специалист в области коммуникаций Джордж Гебнер и его коллеги: "История показывает, что с установлением господствующим классом своего правления, первичной функцией культурных средств становится легитимация и поддержание властей", Дж. Карлсон, разработавший концепцию социализирующей функции телевизионного развлечения, и др. Культура на службе у власти становится идеологией, и "официально направляемое массовое искусство музыки" способствует формированию конформистского общества. В современной России (и Беларуси) вследствие низкой покупательской способности населения и небольшой популярности панка и "альтернативной" музыки вообще, значительные тиражи записей не выпускаются, и группы не собирают большие залы. Но, с другой стороны, распространение "культуры-идеологии потребления", способствующее поддержанию новообразующейся господствующей культуры, и, следовательно, власти, проявляется здесь в другом виде, близком к тому, о чем пишет "высокопоставленный руководитель в сфере рекламы из Южной Африки" о влиянии MTV (музыкального телевидения) на городскую молодежь: "Они могут быть бедными, они могут быть молодыми и плохо образованными, но они обладают растущими ожиданиями... И когда ожидания сбываются, они выставляют все напоказ. Они хотят иметь социально правильные, одобряемые марки - Гуччи, Диор, Левис, Кока-кола, Димпл Хейг и БМВ". Таким образом, MTV (и подобные ему музыкальные СМИ - радиостанции, глянцевые журналы) становится главным транслятором молодежной "культуры-идеологии потребления" во всем мире, а группы, не стремящиеся к успеху в общепринятом смысле слова (деньги, слава, престиж, поклонники/поклонницы), разрушают эту систему ценностей, даже, если в их песнях нет прямого протеста и ангажированности, а тем самым, подрывают основы существования не только массовой, но и господствующей культуры. Альтернативная система ценностей и образ жизни были важнейшими качествами панк-культуры с момента ее зарождения. Другой основополагающей чертой являлось противостояние отчужденной системе коммуникации созданием своего микромира. Подробнее этот момент будет рассмотрен позже, когда речь пойдет непосредственно о панке, а сейчас подведем некоторые итоги.

В тоталитарных государствах СМИ и массовая культура не играют столь значительной роли, как в "демократических", поскольку господство власти утверждается другими способами (например, прямым насилием), и официальная культура исключает существование любых явлений или идей, противоречащих ей. Но, как считает английский социолог Лесли Склэир, и "глобальный капитализм не терпит культурной нейтральности. Культурные практики, которые не могут войти в состав культуры-идеологии потребления, становятся оппозиционными силами контр-гегемонии. В этой связи они подлежат трансформации или маргинализации. В случае неуспеха подобных акций их ожидает физическое устранение" 20. Таким образом, разница во взаимодействии культуры, контркультуры и власти между тоталитарными и "демократическими" системами заключается лишь в преобладании тех или иных средств, используемых властью.