Понятие системы международных отношений и ее отличие от политической системы государства.
Понятие системы международных отношений и ее отличие от политической системы государства.
Международные отношения – это комплекс экономических, политических, идеологических, правовых и иных взаимоотношений между государствами и группами государств, а также между иными политическими, экономическими и общественными субъектами, разделенными государственными границами. Например, к международным отношениям можно отнести взаимодействие государства с международными организациями или транснациональными корпорациями, открытие предприятиями и фирмами филиалов за рубежом и вынос производства в другие страны, сотрудничество между общественными организациями или политическими партиями из различных стран, разделяющими общие цели или идеологические установки.
Международные отношения являются продолжением и дополнением системы внутренних отношений в государстве. Но при этом они характеризуются рядом черт, которые отличают их от внутригосударственных политических процессов. Во-первых, в международных отношениях отсутствует единый центр принятия политических решений – ведь ключевой характеристикой государства, как политического института является государственный суверенитет, т.е. верховенство власти на своей территории. Поэтому в отношениях между собой все государства, по крайней мере, формально, действуют как равные и независимые субъекты, не имеющие власти друг над другом. А главное значение для регулирования международных отношений имеют не законы и постановления, а соглашения и договоры, т.е. взаимные обязательства, которые государства принимают на себя добровольно.
Во-вторых, действие на международной арене множества самостоятельных и различных по своей природе и влиянию субъектов обуславливает стихийный характер международных отношений. Если внутри государства все субъекты политики (политические лидеры, партии, органы государственной власти и должностные лица) руководствуются едиными правовыми нормами и культурными традициями, которые определяет и регулирует их взаимоотношения, то на международной арене таких единых и общеобязательных правил нет, и поведение государств и других субъектов международных отношений определяется, главным образом, сложившимся балансом сил и интересов. Поэтому просчитать и спрогнозировать последствия тех или иных внешнеполитических шагов гораздо сложнее, чем внутриполитических решений. И даже самые сильные и влиятельные государства мира в этом смысле не застрахованы от ошибок и непредвиденных осложнений – как наглядно демонстрируют последствия военных акций США в Ираке и Афганистане. Такая стихийность увеличивает значение субъективного фактора, в частности, роли политических лидеров, от воли и решений которых, в конечном счете, зависят вопросы войны и мира.
Как и политические отношения внутри государства, международные отношения образуют свою особую систему. Система международных отношений имеет сложную многоуровневую структуру. Она включает множество разделенных государственными границами субъектов с различным статусом, возможностями и целями, а также отношения между ними, которые охватывают практически все сферы жизнедеятельности общества.
Баланс сил. Равновесие баланса сил
Баланс сил может рассматриваться как:
· политика какой-либо страны или группы стран, направленная на достижение определенного состояния системы,
· само состояние системы, характеризующееся некоторым соотношением сил между ведущими державами,
· и механизм, действующий в международной системе независимо от воли ее участников.
«Баланс сил» - одна из наиболее широко распространенных и универсальных концепций теории международных отношений. Ее описанию и анализу посвящена обширная литература, однако вопросы определения баланса сил, его связи с безопасностью отдельных государств и устойчивостью системы в целом остаются предметом научной дискуссии вплоть до настоящего времени.
Концепция «баланса сил»
В наиболее общем виде суть этой концепции применительно к международным отношениям состоит в том, чтобы не допустить такого усиления какого-либо государства в рамках системы, которое бы угрожало независимости и безопасности остальных. Механизмом предотвращения подобной ситуации является создание противовеса – коалиции, противостоящей потенциальному претенденту на гегемонию.
В основе развития концепции «баланса сил» в новое время лежала политическая теория, учение о государстве, сформулированные европейской общественной мыслью в XVI – XVII в. Представления о природе государств и характере международной системы, на которых она базировалась, были заимствованы у Н. Макиавелли и Т. Гоббса. Новым же в ней являлась идея о возможности поддержания порядка, регулирования развития системы в целях обеспечения мира и спокойствия. Таким образом, создание концепции «баланса сил» стало результатом поиска формы примирения государственного эгоизма и безопасности каждой отдельной страны с устойчивостью и мирным развитием системы в целом. Быстрое и широкое распространение идеи международного равновесия в XVII-XVIII в. было связано с ее простотой и наглядностью: уравновешивая друг друга, силы возвращаются в состояние покоя, т.е. мира. Кроме того, равновесие и его главная метафора весы – как нельзя лучше отвечали духу эпохи сее пристрастиям к гармонии и механике.
Принцип «баланса сил» универсален и присущ любой системе, состоящей из двух или большего количества приблизительно равных по своему потенциалу независимых государств или других политических единиц. Наряду с этим, как правило, выделяются еще три условия необходимые для его функционирования: стремление каждой из держав к сохранению своего суверенитета, способность государств вступать в союзы на базе краткосрочных интересов, признание войны как приемлемого средства ведения политики. Английский философ XVIII в. Д. Юм указывал на то, что лишь сам термин появился в новое время, однако идея, которую он выражает, была известна еще в древности и может быть обнаружена в трудах Фукидида. Аксиомой европейской политики принцип «баланса сил» стал к концу XVII в., а как действующий принцип международных отношений был зафиксирован в ряде договоров, заключенных в 1713-1714 гг. на конгрессе в Утрехте, а затем в Парижском договоре 1815 г.
↑Принцип «политического равновесия»
Принцип «политического равновесия» распространялся лишь на определенную территорию, границы которой, правда, были подвижны и расширялись с развитием системы международных отношений, однако на протяжении XVII – XIX в. включали лишь Европу. Наибольшую популярность концепция «баланса сил» приобрела в Великобритании, для которой он означал не только характеристику определенной расстановки сил европейских держав, но и политику, направленную на ее достижение. В политической практике эта концепция стала реакцией на попытки Габсбургов и затем Бурбонов установить господство в Европе. Отсутствие гегемона в Европе, вовлеченность континентальных держав во взаимные конфликты позволяла Англии осуществлять свое господство на море и усиливать колониальную империю. Многие исследователи связывают наиболее эффективное функционирование механизма баланса с периодом нового времени, а некоторые даже ограничивают его эпохой абсолютизма. Это объясняется тем, что в основе механизма равновесия лежал принцип конвенанса, согласно которому территориальные приращения одного государства должны были происходить с согласия других держав и с компенсациями в их пользу. Поэтому важной предпосылкой равновесия была измеримость государственной мощи. Главными критериями являлись именно количественные параметры, в первую очередь размеры территории и численность населения. Практическим выражением равновесия была система краткосрочных и быстро менявшихся союзов. Секуляризация международных отношений, отказ от религиозной солидарности во внешней политике и ориентация исключительно на рациональный государственный интерес привели к тому, что практически каждый член системы мог вступать в альянсы с любым другим членом и покидать их немедленно после достижения своих целей. Для последующего же времени характерны усложнение государственных интересов, усиление влияния внутриполитических факторов на внешнюю политику. В новых условиях все большим упрощением становилось представление государств как акторов, которые руководствуются в своих действиях лишь расчетами мощи и независимо от внутреннего устройства следуют в своей внешней политике одинаковой логике. Реальная политика все в меньшей степени соответствовала законам идеального функционирования «баланса сил». Быстрая смена союзников уже в XIX в. перестала быть широко распространенным явлением. Это не значит, что механизм «баланса сил» в ХХ в. не действовал вообще, однако его функционирование было связано со значительными ограничениями.
↑Система «баланса сил»
В вопросе о том, можно ли говорить о системе «баланса сил» как о системе поддержания мира и стабильности, среди исследователей нет единого мнения. Так, американский ученый С. Фэй, автор статьи о балансе сил в «Энциклопедии политических и социальных наук», отмечал, что целью баланса сил является сохранение мира и статус-кво. Подтверждение этому можно найти в трудах Г. Болингброка, Э. де Ваттеля и других теоретиков политического равновесия XVIII в., в текстах международных договоров того времени, где поддержание этого принципа отождествлялось с обеспечением спокойствия, безопасности, мира, и, соответственно, стабильности. Вместе с тем на протяжении конца XVII – XX в. принцип баланса сил активно подвергался критике. В числе обличающих его пороки были Ш.И. де Сен-Пьер, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант, английский политический деятель середины XIX в. Р. Кобден, президент США В. Вильсон. Свое неприятие принципа баланса они объясняли прежде всего тем, что основанная на нем политика вела к росту вооружений, ее прямым следствием в лучшем случае являлся вооруженный мир, а в худшем – война.
Тот факт, что «баланс сил» обеспечивает сохранение в системе основных центров силы, позволяет рассматривать его как механизм поддержания стабильности. Он оказался эффективным инструментом против установления режима чьей-либо гегемонии в Европе. В то же время он не гарантировал выживания малых стран, например не исключал разделов Польши в XVIII в., позволил пренебречь независимостью Бельгии на Венском конгрессе. Принцип «баланса сил» не исключал войн. Поэтому наряду с тем, что XVIII в. называют веком баланса сил, он также вошел в историю как эпоха войн, которые отметим, нередко оправдывались соображениями установления «баланса» или «равновесия».
Баланс сил в международных отношениях — распределение мирового влияния между отдельными центрами силы — полюсами. Может принимать различные конфигурации: биполярную, трёхполюсную, мультиполярную (или многополярную) и т. д. Главная цель баланса сил — предотвращение доминирования в международной системе одного или группы государств, обеспечить поддержание международного порядка.
Баланс сил является одним из ключевых понятий в теории политического реализма и неореализма. Представители этих парадигм считают его главным способом стабилизации международной системы, основой международного порядка и безопасности[3]. Теоретик международных отношений М.Каплан на основе политического реализма построил типологию международных систем, включающую шесть типов систем. Одним из них является так называемая «система баланса сил», характеризующаяся многополярностью[4].
Баланс сил зачастую играет решающую роль в дипломатии: так, Британская империя проводила политику «равновесия» в Европе, не считаясь ни со своими интересами, ни со справедливостью.
Баланс сил (в международных отношениях) (balance ofpower) – термин, означающий, что статус-кво поддерживается путем создания баланса сил между различными гос-вами; он может также означать целенаправленную политику для достижения такого равновесия. Если какое-то одно или группа гос-в пытается изменить баланс сил.в свою пользу, другие гос-ва могут заключить альянс для противостояния этому стремлению. Однако неверные оценки соотношения сил различных гос-в могут привести к войне. Идея равновесия сил господствовала во внеш. политике великих держав в течение всего 19 в., что позволяло гос-вам сохранять свою независимость и способствовало созданию определенного международного порядка. После 1-й мировой войны развитие шло в направлении формирования системы, опирающейся более на сотрудничество (коллективная безопасность), нежели на применение силы в целях поддержания равновесия. Баланс сил по-прежнему остается ключевой концепцией практически всякого стратегического планирования.
Баланс сил в мировой политике (фр. balance букв, весы) – совокупность преимуществ и недостатков силовых характеристик государств как субъектов мировой политики, соотнесенная с целями и задачами, которые они перед собой ставят, и действиями, которые предпринимают на международной арене.
Выделяют следующие исторические формы баланса сил в развитии мировой политической системы:
1. Иррегулярное силовое равновесие, которое возникло еще в древности и существовало до XV-XVI вв. Стремление государств сохранить равновесие сил носило бессистемный, неорганизованный характер.
2. Система межгосударственных политических отношений для поддержания баланса сил. С возникновением централизованных государств в XV- XVI вв. началась их борьба за доминирование на европейском континенте, а затем и в мире в целом. В ходе этой борьбы сложилась система официального фиксирования и закрепления складывавшегося в каждый исторический период равновесия сил в региональной и мировой политике с помощью многосторонних, межгосударственных договоров, наиболее значительными из которых являлись Вестфальский мир (1648), Утрехтский мир (1713), Генеральный акт Венского конгресса (1815), Версальско-Вашингтонская система (1919-1922), Ялтинско-Потсдамские соглашения (1945).
3. Система баланса интересов. На исходе XX столетия в политической науке стало формироваться мнение о постепенном росте значения баланса интересов при формировании конфигурации политических взаимодействий ведущих мировых держав. Однако нередко возникают рецидивы силовой политики при решении сложных международных проблем.
Система "баланса сил" характеризуется следующими основными правилами:
1. Действовать с целью расширения своих возможностей, но лучше путем переговоров, чем путем войны.
2. Лучше воевать, чем упустить случай расширения возможностей.
3. Лучше прекратить войну, чем полностью уничтожить одного из основных национальных акторов.
4. Действовать против любой коалиции или единичногоактора, который стремится приобрести доминирующее положение по отношению к остальной части системы.
Действовать против акторов, которые поддерживают наднациональные организационные принципы.
Позволять тем из основных национальных акторов, которые были побеждены или ограничены в действиях, вновь включаться в систему и принимать их как ролевых партнеров или же способствовать вхождению ранее неосновных акторов в категорию основных национальных акторов. Рассматривать всех основных акторов как приемлемых ролевых партнеров.
Первое правило указывает на то, что каждый основной национальный актор стремится усилить свое влияние. Однако это должно достигаться, если возможно, без войны, без тех разрушающих равновесие последствий, которые может иметь война для системы "баланса сил".
Согласно второму правилу, долгом каждого национального актора является защита его собственных интересов. Это означает, что если основнойактор не может защитить собственные интересы, то эти интересы, как правило, не будут превалировать. Таким образом, возможности должны расширяться даже ценой войны.
Первые два значимых правила, по-видимому, восходят к эгоистическим предписаниям в духе Гоббса. Они соответствуют тому, что называется "войной всех против всех", и вместе с тем соответствуют классическим философским стандартам. Если существуют практические ограничения размеров сообщества, то возможность справедливого порядка между сообществами - хотя и желательного - должна быть подчинена разумной необходимости: сохранению способности самостоятельно противостоять возможным врагам.
Третье правило отвечает классическим стандартам, но не стандартам Гоббса. Основные национальные акторы не должны расширяться настолько, чтобы превышать оптимальный размер справедливого и законного сообщества. Это правило соблюдается как в отношениях между легитимными династическими режимами, так и между современными национальными территориальными государствами. Выход за рамки этого правила представляет собой явное исключение или несовместим с национальной идентичностью.
Четвертое и пятое правила - просто рациональные требования, необходимые для сохранения международной системы. Формирование доминирующей коалиции или стремление основного национального актора к доминирующему положению в системе или к подчинению остальных основных акторов, представляют собой угрозу интересам национальных акторов, которые не принадлежат данной коалиции. Кроме того, если коалиция преуспеет в установлении отношений подчинения в международной системе, доминирующий член (или члены) коалиции смогут оказывать политическое давление также и на менее значимых членов той же коалиции. Поэтому коалиции, как правило, получают противовес - формируются противостоящие коалиции. Они возникают в тех случаях, когда первые коалиции начинают угрожать государствам, не участвующим в них, и поэтому становятся уязвимыми, и когда они начинают угрожать интересам собственных членов. При этом государства, которые испытывают давление со стороны доминирующих членов коалиции, могут счесть более выгодным занять нейтральное положение по отношению к коалиции или присоединиться к противостоящей коалиции. Эти правила перекликаются с третьим правилом. Нужно ограничивать некоторые стремления государств и не уничтожать других основных национальных акторов; тогда в будущем они смогут при необходимости войти в какую-либо коалицию.
Шестое правило указывает, что сама жизнеспособность системы зависит от согласованности поведения акторов с главными правилами и нормами системы "баланса сил". Если количество основных акторов уменьшается, международная система "баланса сил" становится нестабильной. Таким образом, сохранение количества основных национальных акторов в определенных пределах - необходимое условие стабильности системы. Для этого права полного членства в системе возвращаются потерпевшим поражение или проводится реформирование ранее девиантныхакторов.
Любое конкретное действие или взаимоотношения между акторами - в какой-то мере результат "случая", однако они возможны только при выполнении набора особых условий, приведших к данному действию или положению, которые включают элементы случайных встреч или личностных факторов. Однако последние коррелируют с образцами национального поведения и значимыми правилами международной системы, что подтверждает предсказательную силу теории.
http://bibl.tikva.ru/base/B1516/B1516Part22-220.php
Мировой порядок
1.Дефиниция «мировой порядок»: основные подходы
2.Трактовка мирового порядка школами международно-политической науки
3.Мироустройство как форма упорядоченности международной среды
В сфере мировой политики развиваются и набирают силу противоположные тенденции – к хаотизации и упорядочению глобального социума. Первая связана с общей нестабильностью международной финансовой и политической системы. Вторая порождается усилением взаимозависимости народов и государств, интенсивным развитием наднациональных институтов, становлением глобального гражданского общества. От целенаправленных усилий народов и государств по формированию стабильной международной среды во многом зависит будущность человечества.
Одно из важных мест в теории международных отношений занимает проблематика мирового порядка. В ней фокусируются представления о содержании и принципах взаимодействия субъектов мировой политики. Как отметил один из ведущих исследователей проблематики Дж. Айкенберри, «…центральной проблемой международных отношений является проблема порядка – как он устроен, как он разрушается и как восстанавливается» [18, c. 22].
Между тем до сих пор нет ясности в содержании ключевой дефиниции актуальной проблематики «мировой порядок». Нередко она употребляется аксиоматически, без разъяснения вкладываемого смысла.
Более двух последних десятилетий категория «мировой порядок» является объектом интенсивной полемики в экспертном сообществе. Сформировались различные интерпретации этого понятия, нередко явившиеся результатом дискурса разных подходов к нему.
Разнобой в понимании сущности мирового порядка может стать серьёзным препятствием для изучения мировой политики. По справедливому утверждению Э.Я. Баталова, если не произвести необходимого понятийного упорядочения, «…мы можем прийти, в конечном счёте, к концептуальному коллапсу, когда люди, пользующиеся одними и теми же понятиями, будут на самом деле говорить о разных вещах, а одни и те же вещи обозначать с помощью разных понятий» [2, с. 44].
Рассмотрим основные подходы к изучению мирового порядка, сложившиеся в мировой политической мысли, анализируются теоретико-методологические аспекты проблематики, излагается наше понимание категории «мировой порядок».
Понятие «мировой порядок» стоит в одном смысловом ряду с понятиями «порядок», «порядок социальный», «порядок политический2 и является видовым по отношению к последнему.В существующих словарях в качестве базовых характеристик этого состояния отмечают отлаженность, организованность и соответствие определённым правилам. Проблематика порядка как такового и его основных разновидностей сравнительно мало исследована и уровень её разработанности не отвечает потребностям глобализирующегося мира.
Согласно условно расширительной интерпретации феномена «мировой порядок» – это принципы, нормы и институты, регулирующие поведение международных акторов (государств, межгосударственных объединений, международных организаций, транснациональных корпораций и т.д.). Устройство международных отношений определяет форму организации, протекания и воспроизводства политического процесса.
Такой позиции по вопросу о содержании понятия «мировой порядок» придерживается отечественный ученый Э.Я. Баталов. Это понятие он относит к числу интегральных концептов, отражающих обширный комплекс измерений системы отношений, складывающихся между субъектами мировой политики на том или ином этапе развития общества. Справедлива следующая констатация: анализ мирового политического порядка открывает путь к пониманию структуры более или менее устойчивых и значимых связей между элементами системы международных отношений, определяющих характер ее функционирования и развития в определенных временных пределах [1 , с. 5].
Аналогичным образом определяет понятие «мировой порядок» Ю.П. Давыдов – как «состояние системы международных отношений, соответствующим образом запрограммированное на ее безопасность, стабильность и развитие, и регулируемое на основе критериев, отвечающих нынешним потребностям прежде всего самых влиятельных субъектов данного мирового сообщества» [7, с. 39].
Существует и иной подход к феномену мирового порядка, ограничивающий его межгосударственными отношениями. По мнению сторонников такого подхода, субъектами мирового порядка выступают только и исключительно государства.
Как устройство межгосударственных отношений мировой порядок трактуется известным исследователем проблемы английским ученым Х. Буллом: «Под международным (мировым) порядком понимается характер (состояние) или направление внешней активности, обеспечивающей незыблемость тех целей сообщества государств, которые являются для него, с одной стороны, элементарно необходимыми, с другой – жизненно важными, с третьей – общими для всех» [14, с.16].
По мнению Х. Булла, иерархия этих целей такова:
1. Сохранение самой системы и сообщества государств, нейтрализация существующих и потенциальных угроз. В прошлом такие угрозы возникали со стороны государств, стремящихся к доминированию.
2. Обеспечение независимости и суверенитета каждого государства.
3. Сохранение мира, понимаемого как возможность войн лишь при особых обстоятельствах и в соответствии с принципами, разделяемыми мировым сообществом.
4. Наличие и функционирование общих установок для всей социально- политической сферы независимо от того, затрагивают ли они взаимоотношения между индивидуумами, обществом и государством или взаимоотношения между государствами (ограничение насилия, верность соглашениям и договорам, политическая и социально-экономическая стабильность, легитимность действий на международной арене) [14, с. 16-19].
Близкая к вышеизложенной интерпретация понятия «мировой порядок» представлена в работах отечественных исследователей А.Д. Богатурова и А.А. Галкина. А.Д. Богатуров видит в нем систему отношений, складывающихся между всеми странами мира, совокупность которых составляет мировое сообщество [11, с. 66]. Согласно А.А. Галкину, «миропорядок это, прежде всего, совокупность взаимоотношений суверенных государств» [5, с. 238].
К.С. Гаджиев трактует понятие «мировой порядок» в двух форматах. В широком формате оно рассматривается как «мировое сообщество в его тотальности, включая всех без исключения акторов» [4, с. 12]. В узком смысле – это «система взаимоотношений наиболее активных акторов мирового сообщества, основанная на определенном комплексе неофициальных и официальных правил и норм поведения, закрепленных в международном праве, а также созданных на их базе институтов, организаций, союзов и т.д.» [4, с. 12].
Исследуя проблематику формирующегося миропорядка и геополитических перспектив России, К.С. Гаджиев исходит из суженой трактовки понятия «миропорядок», что оставляет за рамками анализа множество «пассивных» субъектов международных отношений и вызывает вопрос о критериях «активности» в мировой политике.
Существуют две исследовательские позиции в вопросе о соотношении понятий «международный порядок» и «мировой порядок». Часто они рассматриваются как тождественные, синонимичные, характеризующие состояние стабильности международной системы. Сторонники другой позиции разграничивают эти понятия, исходя из разных оснований
Так, некоторые исследователи полагают, что понятие «международный порядок» связано с межгосударственными отношениями, а понятие «мировой порядок» шире и обладает «моральным приоритетом» по отношению к первому, поскольку регулирует отношения на всех уровнях общества в целом, предполагает их упорядоченность. Такой точки зрения придерживаются, в частности, известные американские аналитики С. Хоффман и Дж. Айкенберри[ 17, 18] .
П.А.Цыганков считает, что мировой порядок предполагает уважение к правам человека внутри государств, а международный порядок может существовать и без мирового порядка (П.А.Цыганков. Теория международных отношений. М.. 2005. С.473).Близкой позиции придерживался Г.Х.Шахназаров (Международный порядок: политико-правовые аспекты / Под ред. Г.Х.Шахназарова. М.. 1986. С.7)
Однако эта логически корректная позиция часто не выдерживается даже ее сторонниками, что объяснимо возрастающей степенью взаимосвязи и взаимозависимости государств и регионов мира, всех акторов мировой политики, реально существующими между ними противоречиями идейно-культурного, конфессионального, геополитического и геоэкономического характера.
А.Д. Богатуров, используя понятия «международный порядок» и «мировой порядок» для анализа современного состояния международной среды, полагает, что смысловые различия между ними становятся более существенными. Первое из этих понятий, по его мнению, подразумевает «порядок, складывающийся между всеми странами мира, совокупность которых условно именуется международным сообществом», второе – упорядоченные отношения внутри группы стран либеральной демократии, во многом формирующиеся под воздействием соотношением потенциалов («кто сильнее»), но также основывающиеся на общности этических и моральных ценностей и соответствующих им устойчивых моделях поведения. В рамках этой части международного сообщества « взаимодействие и взаимовлияние государств происходит не только на уровне их внешних политик, но и «по всей глубине» социальной ткани разнонациональных обществ» [3, с. 6].
В понимании А.Д. Богатурова, «мировой порядок» в современном мире не имеет всеобщего характера и по охвату уже, чем порядок международный. Вместе с тем, согласно его точке зрения, именно мировой порядок выражает перспективную тенденцию мирового развития, выражающуюся в возможности его разрастания до масштабов международного. Практически, в реальном измерении, утверждает он, современные международные отношения существуют в рамках порядка, который воплощает все многообразие взаимодействий разных стран мира, в том числе существующие между ними противоречия как идейно-культурной и конфессиональной природы, так и военного, геополитического, экономического и геоэкономического характера [3, с. 6] .
Разграничение понятий «мировой порядок» и «международный порядок», на наш взгляд, нецелесообразно ввиду усложнения международно-политического ландшафта, появления новых государств с несформировавшейся внешнеполитической идентификацией, роста числа влиятельных негосударственных акторов, обострения межцивилизационных коллизий. Оба понятия близки в содержательном плане и несут одну и ту же смысловую нагрузку, выражая потребность мирового сообщества в обеспечении глобальной и региональной стабильности.
В целях прикладного анализа используются три основных подхода к интерпретации мирового порядка – реалистический, конструктивистский и институциональный.
Для первого подхода, восходящего к трудам школы «политического реализма» (Г. Моргентау, Р. Арона, К. Уолтца), характерен акцент на соотношении потенциалов субъектов мировой политики, особенно великих держав. Он преобладал в науке и политике в годы биполярной конфронтации, причем в качестве главного элемента баланса сил рассматривался военный компонент. Как отмечает один из современных представителей реализма Р.Арт, «внешняя политика не может быть оторвана от военной мощи» [13, с. 215].
Второй подход, разработанный американскими учеными Р.Гилпиным и Л.Миллером, британским исследователем Р.Купером, состоит в признании первоочередной значимости принципов и правил, которыми субъекты политики руководствуются в отношениях друг с другом. Смена правил поведения, считают сторонники этого подхода, сопутствует переходу от одного миропорядка к другому. Подход обрел популярность после окончания холодной войны в прагматическом сочетании с элементами реал-политического анализа.
Известный американский исследователь-неореалист Р.Гилпин еще в начале 80-х гг. обосновывал тезис о том, что одним из важнейших принципов стабильного функционирования мировой системы является стремление доминирующих государств обеспечить контроль над процессами взаимодействия других акторов [16]. Этот подход на основе последующего материала во многом развили Л. Миллер и Р. Купер.
В отличие от реалистов Л. Миллер главным признаком международного порядка считал наличие в мировой системе единого основополагающего принципа поведения, которым сознательно или неосознанно руководствовались бы государства, а сам порядок понимался не как «устройство» и «состояние», а как «образ действия» и «процесс» [20, с. 50]. Р. Купер возможными интерпретациями международного порядка считает: во-первых, преобладающий тип внешнеполитического поведения независимо от его упорядочивающего или дезорганизующего воздействия на систему; во-вторых, определенную степень стабильности и целостности системы; в-третьих, как правила, которые управляют системой и обеспечивают ее стабильность [15, с. 8].
Представление о международном порядке как совокупности правил и норм поведения главных политических акторов характерно и для некоторых отечественных исследователей [10]. В этой связи ряд авторов акцентирует значимость юридически оформленных правовых норм (международных договоров, соглашений), организующих отношения субъектов мировой политики [ 6, с. 560-561].
Для третьего подхода, предложенного американским ученым Дж. Айкенберри, характерно внимание к системе принятия решений по ключевым вопросам, механизмам и инструментарию межгосударственного сотрудничества. Введенное им понятие «конституционности» международного порядка означает, что деятельность международных организаций и других институтов межгосударственного взаимодействия, призванных обеспечить представительство интересов не только сильных, но и слабых государств, основывается на уставах и договорах. Исходя из понятий «конституционности» и «неконституционности» международного порядка, он считает неконституционным порядок, основывающийся только на соотношении сил [ 18, с. 7].
В реальном анализе международных политических процессов эти подходы взаимно дополняют друг друга и выступают в единстве. Признаки интегративной интерпретации мирового порядка просматриваются в утверждении мэтра политического реализма Г. Киссинджера невозможности мира без равновесия, а справедливости без самоограничения [19, с.55]. Дж. Айкенберри, позиционирующий себя как институционалист, ключевым признаком международного порядка считает наличие общепризнанных правил и принципов, которыми субъекты международных отношений руководствуются в отношениях друг с другом [18].
В методологическом плане трактовки «мирового порядка» англо-американскими аналитиками основываются на двух базовых принципах, доминирующих в западной политической науке последних десятилетий, – бихевиоризме и структурном функционализма или сочетании этих принципов.
Многие аналитики, прокламируя аксиологическую нейтральность понятия «миропорядок», нередко наделяют его позитивными характеристиками с гуманистическим смыслом. «Международный порядок, - утверждает Дж. Най, - в значительной степени есть общественное благо – нечто такое, что может использовать каждый, не лишая такой возможности других» [ 21, с. 61].
Известные исследователи подходят к проблеме мирового порядка с аксиологических позиций, полагая, что он должен основываться на общечеловеческих ценностях, принятых сообществом государств. По мнению Х. Булла, наиболее фундаментальными ценностями, которые должны воплощаться в мождународном порядке, являются безопасность, уверенность в соблюдении обязательств и защита собственности [14, с. 5]. Для успешного функционирования мирового порядка А. Этциони считает необходимым нормативный синтез западных и восточных ценностей, позволяющий сочетать уважение к правам личности с приверженностью общему благу [12, с. 33]. В целом аксиологический подход к мировому порядку во многом носит субъективный характер, поскольку основывается на различных представлениях о предпочтительных для него основополагающих ценностях/
По-разному трактуется «мировой порядок» отечественными « реалистами» и либералами. «Реалистами» он понимается прежде всего как состояние межгосударственных отношений, связанное с той или иной степенью стабильности. Имеются ввидупринципы, параметры и содержание международной системы, обусловленные ее структурой (прежде всего полярностью, связанной с силовым потенциалом) и обеспечиваемой механизмами международной безопасности (институциональными и нормативными) [9, с. 77-78].
Для «реалистов» мировой порядок – это в основном м