Демократизация и конституирование демократических институтов

Демократизация может быть разделена на высвобождение из-под авторитарного правления и собственно конституирование демократических институтов. В реальности эти стадии часто совпадают (31), но аналитически их следует разграничивать. Высвобождение от авторитаризма связано с демонтажем авторитарных политических институтов и процессом замены прежней элиты новой, поднявшейся на волне критики старого режима. Собственно же конституирование демократии, ее институтов представляет собой процесс легальной канализации массовой политической энергии. Принципиальное отличие демократизации от либерализации как раз и состоит в том, до какой степени массовым социальным слоям открывается доступ для легального участия в политической деятельности. Поэтому институциализацию демократических институтов — формирование конкурентной партийной системы, принятие нового избирательного закона, разработку и принятие конституции, решение вопроса о национально-территориальном устройстве, проведение подлинного разделения исполнительной, законодательной и судебной властей (32) — следует рассматривать в контексте того, в какой степени она содействует массовому политическому участию.

Демократизация и дилемма стабильности. Одна из главных дилемм, встающих перед новой правящей группировкой, связана с тем, будет ли большая открытость системы и ее демократизация способствовать политической стабилизации. На этот счет позиции политологов расходятся. Распространено, в частности, мнение, согласно которому демократизация представляет меньшую угрозу стабильности и протекает с большим успехом там, где уже укоренился институт конкуренции среди политических элит. С. Хантингтон полагает в данной связи, что у южноафриканского перехода относительно неплохие перспективы, ибо несмотря на исключение из политики более 70% населения в эпоху расовой олигархии (апартеида), в рамках правящей группировки

сохранялась интенсивная политическая конкуренция (33). Существует и позиция, согласно которой демократизация не должна быть постепенной: чем скорее установлены правила "демократической игры", тем больше вероятность их принятия основными политическими акторами (34).

Демократизация и экономические реформы. Еще более остры расхождения в том, правилен ли выбор в пользу демократизации режима в условиях отсутствия основ рыночного экономического устройства и нерешенности материальных проблем общества. Опыт демократических переходов весьма неоднозначен — известно немало успешных с точки зрения поддержания относительной стабильности системы случаев последовательного перехода к демократии. Отличительная характеристика такого перехода — постепенное взращивание основ рыночной экономики и национальной буржуазии под сенью сильной авторитарной власти, видящей свою задачу в сдерживании политической активности и, одновременно, всяческом поощрении развития предпринимательской инициативы. В этих условиях конституирование демократических институтов стало логическим завершением достаточно длительного этапа авторитарного правления. Так, в частности, осуществлялся переход в Турции и ряде стран Юго-Восточной Азии. В то же время, в условиях посткоммунистических переходов демократизация, как правило, опережает проведение экономических реформ (35), что существенно сужает возможности переноса опыта южноевропейских переходов на почву восточноевропейских реальностей. На аргументы сторонников авторитарного варианта развития событий в России и в ряде стран бывшего Советского Союза и Восточной Европы (в целях "поддержания большей стабильности") можно возразить, что опасность стабильности исходит подчас не столько от промедления с экономическими реформами, сколько от недостатка терпимости посткоммунистического режима по отношению к ускоренно формирующимся независимым политическим интересам и организациям.

Демократизация и избирательный закон. Активно обсуждается и вопрос о том, какая избирательная система является предпочтительной для развития многопартийного представительства политических интересов. Этот вопрос вновь оказался в центре внимания политических наблюдателей после сокрушительного поражения, нанесенного демократическим силам в России в ходе состоявшихся в декабре 1994 года парламентских выборов право-экстремистской партией В.Жириновского. Специалисты доказывали, что если бы не система смешанного выдвижения кандидатов (половина — по партийным спискам, половина — по территориальным округам) в нижнюю палату, Жириновский не сумел бы не только победить, но и вообще составить сколько-нибудь представительную фракцию Государственной Думы (36).

Угроза свертывания демократии, связанная с приходом крайне националистических сил к власти, была бы таким образом отодвинута. Оппоненты такой точки зрения возражали, что игнорирование системы пропорционального представительства наносит демократизации непоправимый ущерб, сдерживая развитие политических партий, важнейшего соединительного звена между государством и гражданским обществом и гаранта против восстановления авторитаризма (37).

Демократизация и тип режима. Еще один вопрос, который предстоит решать сторонникам продолжения демократизации — каким должен быть дизайн демократических институтов для обеспечения их успешного функционирования. В частности, активно обсуждается вопрос о том, какой тип демократического режима — парламентский, президентский или смешанный — является в данном отношении более предпочтительным. Дискуссия на эту тему начата недавно и подводить какие-либо итоги было бы преждевременно. X. Линц, в частности, высказывал убеждение, что президентские системы, утвердившиеся в США и Латинской Америке, способны выступать фактором политической дестабилизации. Дело в том, писал Линц, что президентство гораздо в большей степени, чем парламентаризм, склонно создавать ситуацию "выигрыша с нулевой суммой", предоставляя отдельному лидеру значительный объем властных полномочий на определенный период времени. Вместо взращивания сотрудничества между режимом и оппозицией, президентство способно усиливать процессы поляризации в нередко и без того разобщенном переходном обществе. Напротив, парламентаризм способен свести эту опасность к минимуму, ограничивая власть первого лидера государства и укрепляя с помощью системы пропорционального представительства институт политических партий (38). Однако опыт посткоммунистических переходов демонстрирует до сих пор противоположную тенденцию — развитие либо президентских, либо смешанных демократических режимов.

Консолидация демократии

Процесс демократического перехода достигает стадии консолидации, когда установлены основные демократические институты, когда состоялись свободные выборы и дееспособность правительства определяется масштабами общественного доверия.

Вопрос демократической консолидации чрезвычайно важен, ибо только его решение позволяет определить временные границы перехода к демократии. Вопрос о том, когда завершается переход — с достижением консолидации новых институтов или сразу же после их конституирования, — не является праздным или даже сугубо теоретическим.

От ответа на него зависит, будет ли политическая система продолжать реформироваться или задачей дня станет стабилизация, совершенствование достигнутого. Для одних исследователей, достижение процессом демократического перехода этапа консолидации подразумевает его завершение, что, строго говоря, выводит консолидацию за рамки политического перехода, ибо основные задачи перехода по достижении отмеченных результатов могут считаться решенными. Другие убеждены в том, что переход не может считаться полностью состоявшимся без консолидации установленных демократических институтов.

Ведется полемика и относительно самого содержания термина "консолидация". Позиции исследователей варьируются от минималистского определения до такого понимания, согласно которому в консолидацию включается развитие всех институтов новой демократии: все виды промежуточного представительства интересов, консолидация партийной системы, успешная передача власти в руки оппозиции и пр. (39). Согласно минималистскому же определению, консолидированным можно считать тот демократический режим, в котором не существует ни одной влиятельной политической силы, партии или организации интересов, всерьез обсуждающей иные, кроме демократического, пути приобретения власти или намеренной бойкотировать действия демократически избранных органов власти (40). Это не означает, что в политическом процессе не принимают участия силы, ставящие под сомнение легитимность режима и готовые на использование недемократических средств. Но это означает, что такие силы вытеснены на обочину политической жизни, представляют маргинальные социальные слои и не являются серьезной угрозой стабильности демократии. Это означает, что если демократия и не избавлена раз и навсегда от переворотов и кризисов, то, по крайней мере, свела их возникновение к минимуму.