Различия в стартовых условиях перехода

Стартовые условия демократического перехода могут классифицироваться по различным основаниям, как, например, в зависимости от уже рассмотренных нами подверженности общества идеологической мотивации или работоспособности имеющихся в нем экономических и силовых структур. Важнейшая роль принадлежит культурным традициям, уровню развитости гражданского общества, наличию оппозиционных центров политической власти и пр. В этой связи показательны различия между бюрократически-авторитарными и однопартийными режимами. Первые, по-видимому, обладают большими шансами на успех, ибо здесь уже проявились независимые от государства экономические интересы, обладающие потенциалом политической самоорганизации.

Сравнительный анализ двух или более режимов обнаруживает имеющиеся между ними различия как долговременного свойства, так и те, что связаны с наличной расстановкой политических сил, присутствием в правящих структурах прагматически настроенных, способных договариваться и идти на компромиссы политиков. Аналитически значимы и более общие классификации стартовых условий перехода, создаваемые на основе анализа большого массива демократизирующихся режимов. Одна из таких классификаций разделяет имеющиеся переходные режимы на две основные группы — Юг и Восток, подразумевая

под ними переходы от двух принципиально отличающихся типов авторитаризма, не-коммунистического и коммунистического. Первоначально возникнув как географическое нa основе различия европейских режимов, это деление сегодня перешагнуло географические границы и приобрело четко выраженное концептуальное содержание. На сегодняшний день под Югом нередко подразумевают не только Испанию, Грецию, Португалию и другие страны Южной Европы, но и большую часть стран латиноамериканского континента. Что касается Востока, то сюда, помимо Восточной Европы, псе чаще относят группу государств, образовавшихся на обломках Советского Союза.

Концептуально различия в стартовых условиях переходов, осуществляющихся на Юге и на Востоке, сводятся к следующему.

Прежде всего, имеет значение природа сформировавшихсяздесь авторитарных режимов.Принципиальное различие Востока и Юга является различием между коммунистически-тоталитарными и капиталистически-авторитарными системами (22). Структурно это различие, при всех вариациях имевшихся на Юге и Востоке режимов, сохраняет свое значение — однопартийные диктатуры существовали и на Юге, однако система номенклатуры,монопольного сосредоточения экономической и политической власти в руках партийно-государственного аппарата, представляет собой существо власти, сложившейся в странах с коммунистическим правлением. Система власти, имевшаяся на Юге, была, по замечанию В. Бане, скорее олигополистической, чем монополистической, ибо у власти находилась коалиция политических групп с четко сформулированными и различающимися интересами (23).

Одним из важных проявлений различий в природе демократизирующихся авторитарных режимов является различие в социально-классовой, социально-профессиональной структуреобществ Востока и Юга. Несмотря на наличие "теневой экономики" в странах с коммунистическим правлением, система социально-экономических интересов была здесь значительно более аморфной и неопределенной, чем там, где частная собственность, различия в уровне доходов были легализованы, а правящий режим не стремился к тотальной централизации экономических решений. Аморфность социальной структуры создает немалые трудности на пути к демократизации режима. Одна из них — невозможность формирования в относительно короткие сроки многопартийного представительства экономических интересов, без которого политика будет находиться под влиянием иных, значительно менее управляемых и угрожающих стабильности сил. Рост национализма в странах Восточной Европы и бывшего Советского Союза может рассматриваться в этой связи как явление, неизбежное в условиях отсутствия сформулированных и организованных экономических интересов.

По масштабу распространении и разрушительности последствий, ничего подобного на Юге не наблюдалось.

Гражданское обществосуществовало в коммунистических странах в очень урезанных формах. Точнее его было бы назвать "протогражданским" (24), ибо относительный плюрализм и различия интересов существовали скорее на уровне элитных, чем массовых групп. Причем, уровень осознания элитными группировками своих интересовбыл здесь значительно ниже, чем в странах Южной Европы и Латинской Америки. Это особенно легко прослеживается в сравнении уровня осознания своих интересов военными и финансово-экономическими группировками. В последние годы коммунистического правления экономические группы, руководители предприятий и отраслей производства нередко проявляли независимость от государства в принятии различных экономических решений, чего никак нельзя сказать о военных, всегда находившихся под плотной государственной опекой. Последующее развитие событий продемонстрировало, каковы могут быть последствия переходов, начинающихся со столь различных стартовых оснований.

На Юге главным агентом социально-экономических изменений становится национальная буржуазия, которая все более настойчиво вторгается и в политику. На Востоке, где национальная буржуазия отсутствовала, новым двигателем экономических преобразований становится бывшая партийно-хозяйственная номенклатура, обладающая для этого наиболее благоприятными возможностями.

На Юге военные были оттеснены от участия в государственном управлении в результате длительной арьергардной борьбы и переговоров с гражданскими группировками. На Востоке же военные начали осознавать свои интересы уже после начала демократического перехода и, по всей видимости, время их активной политической деятельности еще впереди.

На Юге главным агентом демократического перехода стали элитные группировки, сумевшие сделать переговоры основой в процессе поэтапной передачи власти. Напротив, на Востоке основой противостояния прежней правящей группировке стала массовая мобилизация, которая заставила прежний режим отказаться от власти, причем, в ряде случаев под угрозой (или даже в результате) ее насильственного свержения (25). Сами переговоры режима и оппозиции на Востоке оказались затруднены сравнительно слабым уровнем организации оппозиции, ее митинговым характером и отсутствием четко определенной структуры. Опыт показал, однако, что именно такая оппозиция, существующая скорее в виде движения, чем партии, особенно успешно справляется с задачей мобилизации масс (26).

Наконец, на Юге основные поставторитарные преобразования, по преимуществу, носят характер политических, в то время как на Востоке они затрагивают самые основы социального порядка — проблемы государственного устройства и национальной идентичности.

Наряду с природой прежнего режима и уровнем осознания своих интересов массовыми и элитными группировками следует выделить еще один фактор, существенно отличающий стартовые условия перехода на Юге и на Востоке. Этот фактор — характер взаимодействия режима с его внешним окружением.Принципиальная изоляция коммунистических режимов от остальной части мира и относительная интегрированность некоммунистически-авторитарных режимов в мировую экономику и структуры международной безопасности создают для них совершенно различные для демократического перехода стартовые условия. Коллапс советского рынка создал крайне неблагоприятную для стран Восточной Европы ситуацию, требующую срочной и дорогостоящей переориентации их экономики на экономику развитых стран Запада. Отсутствие же требующихся для успешного перехода структур международной безопасности, крайняя неорганизованность возникшего с окончанием "холодной войны" международного порядка диктуют посткоммунистическим странам необходимость вкладывать немалые средства в решение побочных для политического перехода задач.

Таковы лишь основные различия в стартовых условиях демократического перехода. Как мы уже заметили, не менее существенными могут быть и различия внутри самих коммунистически-тоталитарных (Восток) и капиталистически-авторитарных (Юг) режимов. Очевидно, например, что румынский коммунизм с его персонализацией власти и жесткостью практиковавшихся способов принуждения и мобилизации общества кардинально отличался от коммунизма в Венгрии с характерной для него терпимостью как по отношению к либеральной интеллигенции, так и росткам экономической независимости от государства. Развивать эту тему в рамках данной работы у нас нет возможности, хотя она, несомненно, нуждается в дополнительных разработках. Ведь различия в стартовых условиях перехода оказываются, как мы увидим далее, отчасти и различиями в его результатах.