КИЕВСКАЯ РУСЬ В IX—XII ВЕКАХ
ВНУТРЕННИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ОБЪЕДИНЕНИЯ
РУССКИХ КНЯЖЕСТВ
К концу XIII и началу XIV века Русь несколько оправилась от разорения, сопровождавшего татаро-монгольское завоевание.
Среди лесных чащ возникают пашни. Крестьяне общиной — «миром» — превращают лесные трущобы в возделанные поля. Деревья сперва подрубают, сдирая поперек ствола кору, а когда участок леса засыхает, выжигают сухостой и выкорчевывают пни. Зола, оставшаяся от пожарища, служит естественным удобрением. Сохой-косулей и бороной взрыхляют почву, и земля готова принять посев. Если население возрастало, то же самое проделывали и на других участках леса. Так в древности «выдирали» землю из-под леса, подготовляя ее под пашню. Эта форма земледелия носила название «подсечного хозяйства». Истощенную землю иногда на долгое время переставали обрабатывать, она вновь порастала мелколесьем, и только по прошествии нескольких лет крестьяне снова принимались за распашку старого участка. Такая земля называлась «перелогом». Существовало
[27]
и трехполье. Несмотря на наличие всех трех форм хозяйства — подсечного, переложного и трехполья, это последнее становилось все распространеннее.
Много земель в те времена еще не были захвачены феодалами и лишь формально считались княжескими, государственными, нося название «черных земель». Крестьяне жили селами и дворами — починками, носившими название «дворищ». Дворище населяла одна большая семья, состоявшая из ближних и дальних родственников и чужих людей, принимаемых в семью. Села были небольшие, в два-три двора. К селам «тянули» (т. е. принадлежали) лес, сенокосы (пожни), бортные угодья (ухо-жаи), реки, озера, охотничье-промысловые участки (бобровые гоны), пашни — в общем, все, «куда топор, коса, соха ходили», все, «что к тому селу изстарь потягло».
В XIII и в особенности в XIV веке значительно расширяется феодальное землевладение. Огромные земельные владения стали принадлежать князю, боярам, монастырям. Князья раздают боярам, слугам и монастырям большие участки «черных» (государственных) земель. Так, например, рязанский князь Ингвар в конце XIII века дал Ольгову монастырю сразу 5 погостов, где жило 1010 семей.
Крестьяне теряют свои земли и сами превращаются в несвободных и эксплоатируемых. Если раньше крестьянин считал, что «земля царева и великого князя, а моего владения», что земли княжие, а «роспаши и ржи наши», то теперь не только роспаши и ржи не были его владением, но и сам он переставал принадлежать себе, превращаясь в лично несвободного, крепостного. Закрепощение крестьян особенно быстро шло в центральной части северо-восточной Руси. Крестьяне, принадлежавшие князю, должны были пахать для него землю, косить сено на его лугах, нести повозную повинность, ловить рыбу, бить зверя, строить дома, ограды, мостить мосты, пополнять ряды многочисленной княжеской дворни.
Все это вело к разорению крестьян. Крестьяне шли в кабалу к боярину, к монастырю. Избавившись от налогов и повинностей в пользу князя, закабаленные крестьяне— «половники», «закупни», «серебряники», «закладни» — попадали в еще большую зависимость от своих новых господ.
[28]
Если эти последние на первых порах соблазняли крестьян ссудой и льготами, то затем с лихвой старались наверстать потерянное, усиливая нажим на них.
Крупные феодалы — монастыри и бояре — добивались для себя особых грамот, так называемых «тарханных», по которым князь обязывался не вмешиваться в их внутренние дела и освобождал от разных налогов и повинностей живущее па их землях население. Так развивалось крупное феодальное землевладение — оплот княжой власти.
Одним из моментов, обусловившим собирание земель под властью одного «великого» князя, было стремление многочисленных феодалов создать такую сильную власть, стоящую во главе всей феодальной иерархии, которая могла бы укрепить и охранять права феодалов на земли и крестьянство.
Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» указывают: «Объединение более значительных областей в феодальные королевства было потребностью, как земельного дворянства, так и городов. Поэтому повсюду во главе организации господствующего класса — дворянства — стоял монарх».(12)
Менялась не только сельская жизнь, но и городская.
Многих старых городов к этому времени уже не существует, другие пришли в упадок, но зато расцветают новые города, ранее имевшие второстепенное значение. Некоторые из них становятся центрами экономической и политической жизни всей северо-восточной Руси. Растут «посады», улицы и концы, заселенные «черным людом», ремесленниками и купцами. Город разрастается. Вокруг княжеско-боярской резиденции и церквей, которые обносятся новыми укреплениями и превращаются в Кремли, возникают сперва дома, затем улицы и наконец целый поселок ремесленников и торговцев. Расширяются и растут старые «посады». Появляется многочисленное посадское население, торгующее и работающее на рынок, тесно связанное благодаря обмену и торговле с окрестной землей. Купцы проникают в отдаленные области древней Руси, торгуют в различных городах ремесленными изделиями. Постепенно исчезает экономическая разобщенность отдельных княжеств, восстанавли-
[29]
ваются старые торговые пути, заглохшие во второй половине XIII века, и расширяются новые торговые связи. Торговые пути-дороги повели к новым странам, к новым городам. Правда, многие древние торговые связи утеряли свое былое значение, и им не суждено было восстановиться вновь, но в стене, окружавшей, казалось бы, неприступным барьером разоренную и подавленную татаро-монголами Русь, были пробиты первые бреши. Развивалась и крепла торговля с Западной Европой. Носителем ее выступало главным образом богатое новгородское купечество. Новгородские купцы, установившие торговые связи с Готландом, Ганзой, (13)Ригой, скупают у немецких купцов сукна, тонкое полотно, железные изделия, золотые и серебряные вещи, вина, фрукты, пряности. Все эти товары были предназначены не только для продажи в самом Новгороде, но главным образом для торговли «на низу», т. е. в княжествах северо-восточной Руси. Кроме того, торговые сношения с Западной Европой поддерживались через Псков, Смоленск, Витебск и Полоцк. Торговля достигла такого развития, что потребовалось заключение ряда договоров. В Новгороде и других городах существовали дворы немецких купцов, а русские купцы появлялись в Риге, добирались даже до Любека и «Дони» (Дании). Из Руси на Запад шли меха, кожи, воск, сало, щетина, пенька, продукты зверобойного и рыболовного промыслов: китовый ус, моржовые клыки, икра, клей. Вывозились даже некоторые изделия ремесла: юфть, рукавицы и т. д. В эту торговлю с Западом оказались к XIV веку втянуты Тверь и Москва. Новгородские купцы прекрасно понимали все значение торговли с «низом» и уже в 1270 году выхлопотали себе у хана ярлык на право свободной торговли в северо-восточной Руси: «А гостю нашему гостити по Суздальской земли без рубежа, по цареви грамоте». В Москве в свою очередь увеличивается число купцов, торговавших с Новгородом. Огромное значение приобретает торговля с Востоком через Волгу. Купеческие караваны со всех концов Европы и Азии сходились на нижнюю Волгу, в центр и столицу Золотой Орды, город Сарай. Его богатство и благоустроенность, основанные на использовании труда ремесленников, переселенных из
[30]
завоеванных городов Средней Азии и Восточной Европы, поражали европейцев. В Сарае русские купцы сталкивались с венецианцами и генуэзцами, в руках которых были торговые города — колонии Черноморско-Азовского побережья: Кафа (Феодосия), Солдайя (Судак), Тана (Азов) и другие, с арабами, евреями, персами (иранцами), хорезмийцами, бухарцами и даже с индусами и китайцами. Все это пестрое торговое население съезжалось в Сарай для обмена, торговли, выменивало свои товары, вывозило в свои страны причудливые «заморские» вещи. Русские купцы привозили сюда меха, воск, мед, икру и другие товары. Эти товары после заключения сделки часто совершали огромный путь либо на верблюдах через Ургенч и Кульджу вплоть до Камбалу (Пекин, Бейпин), либо на генуэзских судах попадали через Босфор и Дарданеллы в Италию, Францию, Испанию. В Сарае русские купцы скупали шелк, ткани, краски, благовония, пряности и т. д. Естественно, что русские тянулись к богатому Востоку, и, по свидетельству путешественников второй половины ХШ и начала XIV века, русских можно было встретить в Ургенче — огромном торговом городе, расположенном у Аральского моря, и даже в ханской столице всего монгольского государства — Камбалу.
Большое значение в торговых связях древней Руси конца ХШ и начала XIV века стал приобретать торговый путь по Дону, ведущий в Тану, расположенную в устьях Дона, Кафу и Солдайю (Судак), или, как его называли на Руси, Сурож. Сурож — одна из богатых генуэзских колоний — крупный торговый город. В Сурож прибывали русские купцы, торговавшие здесь с генуэзцами и восточными купцами. Кроме водного пути были и сухопутные «шляхи» — дороги, шедшие через степи.
Таковы были основные торговые пути северо-западной и северо-восточной Руси. Рост городов с их ремесленным «черным» людом и купечеством, естественно, вызывает усиление, на первых порах, правда, еще незначительное, внутренней торговли. Новгород скупал хлеб «на низу», т. е. во Владимирской земле, а сам перепродавал здесь «немецкие товары», изделия своего ремесла и продукты северных зверобойных промыслов. То же самое мы наблюдаем по отношению к Полоцку, Смоленску, Твери. Город начинает торговать с деревней, несколько оправившейся
[31]
от разгрома Бату. Кроме того, города завязывают торговлю между собой, и это в свою очередь вызывает их рост.
Начинает возникать рынок, связывающий отдельные, ранее самостоятельные экономические единицы и постепенно сплачивающий их в экономическое целое. В XIV веке только лишь зарождаются все эти явления, но и в этом зародышевом состоянии они влияют на политический строй страны.
Рост феодального землевладения, настоятельно диктовавшего создание сильной власти, способной держать в повиновении народные массы, и ослабление экономической обособленности феодальных княжеств, обусловленное ростом общественного разделения труда, усилением экономического общения между городами и отдельными областями древней Руси, — такова та внутренняя обстановка на Руси, которая создала условия для собирания русских земель.
Во главе процесса объединения русских земель становятся великие князья. Все князья стремились захватить побольше земель, накопить побольше ценностей, этим самым усилиться и подчинить себе других князей, но все шансы на успех в этой борьбе были на стороне сильнейших великих князей.
Чем больше была территория, принадлежащая князю, тем больше было городов, тем многочисленнее было городское и сельское население, платившее князю всевозможного рода налоги и несущее ряд повинностей, тем больше было у князя слуг и воинов, тем богаче и могущественнее он был.
Князья боролись между собой за обладание землей и крестьянами, за доходы, и это толкало их к собиранию русских земель.
Это стремление великих князей к объединению русских земель под своей властью совпадало с общим ходом исторического развития страны, с общими задачами, стоявшими перед Русью.
Великих князей — собирателей Руси — в их борьбе с удельными князьями за объединение русских земель поддерживали различные социальные группы населения.
Объединительные тенденции великих князей поддерживает боярство. Боярство выступало противником дробления земель потому, что вотчины боярские, располо-
[32]
женные в различных местностях, зачастую оказывались на территории двух, а то и трех враждующих между собой княжеств. Между тем бояре связаны были определенными повинностями с тем удельным князем, в земле которого располагались его вотчины. Бояре должны были «судом и данью тянуть по земле и воде». Боярин как княжой слуга волен был служить князю и не служить, мог служить не тому князю, в чьем уделе была его вотчина, но как землевладелец он был обязан подчиняться княжескому суду и платить дань по месту расположения своих вотчин. В княжеских усобицах боярин мог выступить «по службе» против того князя, в уделе которого находились его земельные владения, но как землевладелец он подчинялся последнему. Кроме того, бояр связывала с князьями повинность, называвшаяся «городной осадой». Если город подвергался нападению врага, защищать его и «садиться в осаду» обязаны были все землевладельцы уезда, независимо от «службы». Но как было поступать в тех случаях, если город, в земле которого располагались владения боярина, подвергался нападению со стороны князя, которому он служил?
Чересполосица боярских владений, обусловившая необходимость нести ряд обязанностей «по земле» и одновременно служить зачастую враждующим между собой князьям, была первой причиной, заставившей боярство выступить на стороне великих князей-«собирателей», так как централизация в единых руках земли и власти давала возможность боярам служить одному князю, в пределах владений которого находятся все их вотчины.
Второй причиной, заставившей бояр объединиться вокруг великого князя, было естественное стремление служить более богатому и более сильному, от которого можно получить «жалованные вотчины», чины и т. п. Боярские роды один за другим «отъезжают» от удельных князей к великому князю.
К великим князьям по тем же причинам тяготел и низший слой феодального класса — дворянство. Это были «слуги вольные», несшие «ратную службу» и за это получавшие земли, «кормления и доводы», т. е. административно-служебные доходы, связанные с несением ими службы в качестве княжеских чиновников, управителей и т. п. К ним примыкали и свободные «слуги под двор-ским» (псари, конюхи, садовники, сокольники и т. д.),
[33]
обслуживавшие княжеское хозяйство и непосредственно подчиненные княжескому «дворскому», т. е. дворецкому. За службу свою они получали земли. Эта группа феодалов — зародыш будущего дворянства, помещиков — усилилась в XIV веке и, естественно, стала играть известную политическую роль. Они имели право перехода от князя к князю и использовали это право для того, чтобы перейти на службу к более сильному и богатому, а таким был великий князь.
Феодалы — бояре и дворянство — тяготели к великому князю и в силу того обстоятельства, что они были заинтересованы в закрепощении крестьянства.
Укрепление и расширение феодальной земельной собственности диктовало для феодалов необходимость закрепощения крестьян, расширения их «прав» на крестьян и крестьянский труд. Обеспечить закрепощение крестьян в масштабах «всея Руси» могла только сильная великокняжеская власть.
На сторону великого князя стала и церковь. Церковь была не только крупнейшим феодалом на Руси, в руках которого сосредоточилась четверть всех земель, но и единственной организованной политической силой. Церковь имела свой центр и своего владыку-митрополита. Церковь также стремилась к установлению «одиначества», т. е. такого порядка, при котором во главе светского государства также был бы один владыка, на которого можно было бы оказывать определенное влияние, тогда как справиться с десятками князей и подчинить их своему влиянию церковь оказывалась не в силах. Кроме того, от богатого и сильного князя можно было добиться пожалований и привилегий, что не в силах были сделать отдельные удельные князья.
Большое значение играло и то обстоятельство, что церковь всегда поддерживала князей в борьбе с внешним врагом, боясь, что иноверцы могут искоренить «веру православную» н тогда православное духовенство отойдет на второй план. Нужно было заботиться о своем, «православном князе», могущем защитить Русь и прекратить княжеские усобицы и споры.
Идея единства среди духовенства появляется очень рано, еще в начале XIV века, когда митрополита Максима именуют митрополитом «всея Руси». Церковь начинает интересоваться общерусскими делами и, есте-
[34]
ственно, поддерживает идею единства Руси, а следовательно, и великого князя. Интересно, что к этому времени относится составление первого общерусского летописного свода, доведенного до 1305 года.(14)
На сторону великих князей становится и посадское население.
Посадское население древней Руси — купечество и ремесленники — было заинтересовано в том, чтобы прекратить межкняжеские усобицы, разорявшие города, препятствовавшие нормальному обмену и работе ремесленников. Оно стремится к ликвидации политических границ между княжествами, тормозящих развитие торговли, ставящих ее в зависимость от княжеских споров и войн, удорожающих товары и приводящих к тому, что повышается риск каждого купца. Отсутствие единой денежной системы, единства в мерах веса и т. д. — следствие феодальной раздробленности — является еще одним фактором, препятствующим развитию торговли. Купца на дороге могли ограбить не только разбойники, но и дружинники князя, по земле которого проезжал его караван; на каждом шагу он платил «мыт»—таможенную пошлину, везде сталкивался с особыми местными законами и правилами. Ремесленники и купечество нуждались в «порядке», а единственной представительницей «порядка в беспорядке» была великокняжеская власть.
В XIV веке проявляются первые признаки процесса складывания великорусской народности. Товарищ Сталин подчеркивает, что многонациональные государства Восточной Европы (в том числе и Россия) состояли «.. .из нескольких народностей, еще не сложившихся в нации, но уже объединенных в общее государство» (15) (подчеркнуто мною. — В. М.).
Постепенное подтачивание перегородок, воздвигнутых между княжествами и превративших их в обособленные
[35]
национальные области, приводит к формированию великорусской народности.
Обширные торговые связи, регулярные торговые сношения постепенно разрушают культурную и языковую разобщенность. Сношения между национальными областями — княжествами — способствуют постепенному слиянию диалектов в единый язык, постепенной нивелировке обычаев, быта, нравов, порядков и т. и. И первыми стали на этот путь городские жители и, в частности, купцы, как более подвижной элемент среди остального населения. Рост рыночных связей и формирование великорусской народности — явления, тесно связанные одно с другим и вытекающие одно из другого. «Рынок есть центр торговых сношений, — указывает Ленин. — Главное орудие человеческих торговых сношений есть язык».(16) Общность языка есть основа народности.
Нужно одновременно отметить, что на Руси в XIV веке далеко еще не полностью созрели все экономические основы для объединения, но собирание земель великими князьями шло все же весьма энергично и успешно. Что же ускоряло процесс объединения Руси?
Русь со всех сторон была окружена враждебными и агрессивными государствами. Они пользовались слабостью Руси, раздробленной на множество враждовавших между собой феодальных полугосударств и стремились к захвату русских земель и покорению русского народа.
Этими враждебными государствами, как уже указывалось, были Польша, Ливонский орден немецких рыцарей, Швеция, Литва и Золотая Орда.
Товарищ Сталин указывает, говоря о странах востока Европы — Венгрии, Австрии, России, что «в этих странах капиталистического развития еще не было, оно, может быть, только зарождалось, между тем как интересы обороны от нашествия турок, монголов и других народов Востока требовали незамедлительного образования централизованных государств, способных удержать напор нашествия».(17)
[36]
Таковы были причины, ускорившие постепенную ликвидацию феодальной раздробленности и образование феодальных союзов—«великих княжеств», начавших борьбу за Владимирское великое княжение.
Несмотря на непрерывно растущие стремления к объединению, одновременно наблюдаются тенденции к дальнейшему раздроблению земель.
Налицо противоречивый процесс — с одной стороны усиление объединительных стремлений, с другой — продолжающееся раздробление земель.
Возникают феодальные союзы — «великие княжества», состоявшие из множества мелких удельных княжеств, во главе со своим «великим князем».
К середине XIV века существуют, кроме Московского, три великих княжества: Тверское, Рязанское и Нижегородское. Наряду с ними существует великое княжение Владимирское, считавшееся главным русским княжеством. Великий князь Владимирский был «старшим» князем на Руси.
Великие князья — Тверские, Нижегородские, Рязанские, Московские — ведут свою политику, интригуют в Орде, борются, заключают союзы и стремятся к овладению ярлыком на великое княжение Владимирское.
В этой борьбе победа остается за Московскими князьями.
Чем объяснить успех Московских князей, каким путем Московские князья объединили русские земли?
[37]
Примечания:
1) К.Маркс, Хронологические выписки, Архив Маркса и Энгельса, т. V, стр. 224.
2) Так была разрушена Рязань, и ныне это название носит Переяславль-Рязанский. На месте Рязани осталось лишь городище «Старая Рязань». Исчезло также много городов и в Переяславской земле: Баручь, Римов, Вырь, Вьяхань и ряд других.
3) К. Маркс. Secret diplomatic history of the eighteenth century, Лондон, 1899, стр. 78.
4) К. Маркс, Secret diplomatic history of the eighteenth century, Лондон, 1899, стр. 78
5) Там же.
6) Ф. Энгельс, О разложении феодализма и развитии буржуазии, Соч., т. XVI, ч. I, стр. 444.
7) Магистр — глава рыцарского ордена.
8) К. Маркс, Хронологические выписки, Архив Маркса и Энгельса, т. V, стр. 344.
9) Хлоп — холоп, крепостной.
10) Быдло — скот.
11) К. Маркс, Secret diplomatic history of the eighteenth centurv, Лондон, 1899, стр. 79.
12) К. Маркс и Ф. Энгельс, Немецкая идеология, 1935, стр. 15.
13) Ганзой назывался союз торговых городов северной Германии.
14) До этого, и XII—XIII веках летописи велись в разных княжествах и отражали историю главным образом данного княжества.
Были летописи: Киевская, Галицко-Волынская, Суздальская и др.
Митрополит Петр па основе местных летописей решил составить общерусскую летопись, что свидетельствует об объединительных стремлениях церкви.
15) И.В.Сталин. Марксизм и национально-колониальный вопрос, 1935, стp. 73.
16) Ленин, Национальный вопрос (тезисы по памяти), Ленинский сборник, т. XXX, стр. 62.
17) И.В.Сталин, Марксизм и национально-колониальный вопрос, 1935, стр. 73.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
НАЧАЛО ОБЪЕДИНЕНИЯ РУСИ
ВОЗВЫШЕНИЕ ТВЕРИ
В то время когда Москва была еще слабым и незначительным княжеством, собирание русских земель начала Тверь. Маркс указывает: «...Тверская ветвь княжеского дома обнаружила первые признаки тяги к национальной самостоятельности...». (1)
К концу второй половины XIII века Тверь стала самым сильным княжеством северо-восточной Руси. Условием, способствовавшим возвышению Твери, ставшей в 1247 году самостоятельным княжением, было массовое переселение и бегство крестьян и горожан в Тверскую землю из восточной окраины Владимиро-Суздальской земли. После нашествия Бату и в результате последующих набегов татар сельский и городской люд вынужден был покинуть восточные княжества и переселяться на запад, в более безопасные места. Тверское княжество к концу XIII века, особенно после татарского набега в 1293 году, опустошившего все княжества и города Владимирской земли, за исключением Твери, оказалось густо заселенным. Это давало возможность Тверскому князю собирать большие суммы в результате обложения налогами жителей своего княжества и набирать многочисленные рати. Сюда же, в Тверь, съезжались бояре и «слуги вольные» из опустевших городов и сел восточной и южной окраин Владимирской земли. Тверь — большой торговый город. Он был расположен па удобном речном торговом пути. Основанная на берегу Волги, у впадения в нее реки Творцы, Тверь была средоточием торговых путей, связывающих Новгород c «низом»,
[38]
игравших огромную роль в экономической жизни всей древней Руси. Новгородские купцы на своих лодках везли западноевропейские товары, по Мсте, оттуда волоком добирались до Тверцы, плыли мимо Твери, попадали в верховья Волги и спускались дальше на «низ» Вся торговля Новгорода с «низом» могла контролироваться Тверью. Даже в начале XVI века, уже утратившая свою самостоятельность и подчинившаяся быстро растущей Москве, Тверь производила на иностранцев, посетивших ее, впечатление большого города. Так, один из них, Кампензе, сообщает: «Город Тверь при значительной реке Волге, или Ра, весьма обширен и гораздо пространнее и великолепнее самой Москвы».
Таковы причины, приведшие к тому, что Тверь пытается возглавить процесс собирания русских земель. В то время маленькая Москва не имела на это ни сил, ни средств.
Первым тверским князем был брат Александра Невского. Ярослав Ярославович. После смерти другого брата, Андрея, последовавшей в 1264 году, Ярослав Ярославович получает от хана ярлык на Владимирское великое княжение. Ярослав Ярославович открывает новую страницу в политической жизни великих князей Владимирских. Великий князь не поехал во Владимир: разрушенный и опустевший Владимир его уже нисколько не привлекал. Ярослав остается в многолюдной и богатой Твери и оттуда управляет своим великим княжением.
Обладание ярлыком на великое княжение Владимирское давало ему возможность подчинить себе других князей и предоставляло в его распоряжение огромные земли. Ярослав Ярославович был приглашен новгородцами на княжой стол. Здесь, в Новгороде, Ярослав правил, опираясь на «менших людей». К этому времени усилились противоречия между «меншими» и «вячшими», которые при сборе баскаками Золотоордынского хана дани с горожан и переписи населения «творили себе добро, а меншим зло». «Меншие» в своем договоре с князем требовали, чтобы он «отступил» от политики предшествовавших ему князей. Князь был очень ограничен в своих правах, но тем не менее он все же много досаждал новгородцам, отбирая у них охотничье-промысловые угодья, собирая «серебро», конфискуя имущество некоторых из них и т. д. Эти действия князя
[39]
вызывали недовольство горожан. Они восставали, изгоняли княжеских наместников, но, не желая ссориться с сильным князем во время борьбы с захватчиками, ливонскими рыцарями и шведскими феодалами, снова приглашали князя и заключали новый договор — «ряд». Ярослав получал с Новгорода некоторые доходы, и кроме того пребывание на новгородском столе давало ему возможность влиять на судьбы Новгорода и укрепляло его вотчину — Тверь. Поэтому Ярослав, хотя был ограничен в Новгороде договорами 1205 и 1270 годов, тем не менее, не хотел с ним расставаться. При Ярославе расширились пределы Тверского княжества, граничившего на севере с Новгородом, на западе с великим княжеством Литовским, на юге со Смоленским.
После смерти Ярослава, последовавшей в 1272 году, ярлык на великое княжение Владимирское получают последовательно князья Костромской, затем Переяславский и. наконец. Городецкий. Андрей Городецкий стал великим князем в 1294 году. Он имел двух сильных союзников — ростовского князя Константина и ярославского— Федора; но этому союзу трех князей противостоял другой союз, состоявший из тверского князя Михаила Ярославовича, Ивана Переяславского и московского князя Даниила Александровича. Борьба развернулась, как всегда, за ярлыки, власть, земли. Пока ярлык на великое княжение был в руках Андрея, временный союз Москвы и Твери был возможен, но только до того момента, когда. Тверь попыталась расширить свои владения за счет соседа и овладеть снова великим княжением. Вместе с Михаилом Тверским Даниил Александрович отстоял Переяславль от Андрея, но стоило только Михаилу Тверскому после смерти Андрея в 1304 году получить ярлык на великое княжение, столкновение Москвы с Тверью оказалось неизбежным. Москва энергично отстаивала свои права на собирание русских земель.
Образование Московского княжества.
Предания о происхождении города Москвы говорят о том, что некогда па месте Москвы стояли села и слободы «красные» боярина Кучки. Кучка был родовитым
[40]
боярином, независимым от князя. Пришлось как-то ехать по Москве-реке Юрию Долгорукому. По пути он наткнулся на владения Кучки. Ему понравились села и слободы боярина, которого он начал уговаривать подчиниться себе. Кучка не захотел, ответил князю грубостью, И Юрий велел его убить, а села и слободы, не защищенные ни рвом, ни оградой, он забрал себе. Сыновей Кучки Юрий взял с собой, и они воспитывались при его княжеском дворе. Хотя этот рассказ записан в поздних летописях, но народное предание, повидимому, отразило какие-то имевшие место в действительности события. Недаром Москва в древности, в XII веке, иногда называлась «Кучковым». За это же говорит наличие в Москве Кучкова поля, да и древние летописи упоминают, как это мы уже видели ранее, о Кучковичах при дворе Андрея Боголюбского.
В летописях Москва упоминается впервые под 1147 годом как усадьба Юрия Долгорукого, где он принимает своего союзника, черниговского князя Святослава Ольговича, и устраивает в честь его пир. В XII столетии Москва была небольшим городком-крепостью, расположенным на самой границе Владимиро-Суздальского княжения. Здесь сходились границы четырех княжеств. Недалеко, в верховьях Москвы-реки, стоял принадлежавший Смоленским князьям Можайск, с юга примыкала волость Черниговских князей—Лопасна. Неподалеку был расположен рязанский форпост — Коломна. Пограничное положение Москвы рано сделало ее одним из важных политических и стратегических пунктов Владимиро-Суздальского княжества. Лежавшая на пути военных походов Рязанских князей на Владимир, Москва уже в 1156 году укрепляется новыми деревянными стенами. Так создался Московский Кремль, расположенный ниже устья реки Неглинной. Боровицкие ворота — память о том боре, дремучем лесе, который некогда покрывал часть Кремлевской горы. Город к середине XII века был очень невелик и занимал но больше половины современного Кремля.
Москвичам рано пришлось принять участие в межкняжеских усобицах. В 1170 году они поддерживают братьев Андрея Боголюбского, Михалко и Всеволода, в их борьбе против захватнических действий Ярополка. Узнав, что на Москву двигается Ярополк, они повер-
[41]
нули назад, «блюдуче домовь своих». За поддержку, сказанную Мономаховичам, Москва была сожжена в следующем году Рязанским князем Глебом.
В те времена Москва управлялась либо посадниками Владимирских князей, либо младшими князьями. Так, первым сидел в Москве Владимир Всеволодович, младший сын Всеволода Большое Гнездо, за ним Владимир Юрьевич, при котором татаро-монголы ворвались во Владимирскую землю.
В начале 1238 года, зимой, Москва была взята и разрушена ордами Вату. Несмотря на это, Москва среди всех земель Владимиро-Суздальского княжества пользовалось заслуженной репутацией наиболее безопасного края, куда уже в те времена начинают понемногу сходиться беглецы из восточной окраины Владимирской земли, наиболее Опустошенной и разоренной татаро-монголами. Последнее обстоятельство вместе с растущим дроблением земель приводит к появлению в Москве нового сильного князя. Им был Михаил Ярославович, по прозвищу «Хоробрит», брат Александра Невского. Воспользовавшись отсутствием Суздальского и Переяславского князей, Михаил Хоробрит в 1248 году изгоняет из Владимира своего дядю Святослава Всеволодовича и становится великим князем Владимирским. Это дает ему не только власть, но и богатую, населенную территорию, особенно Ополье (область Юрьева Польского), житницу всей Суздальской земли. Но долго править ему не пришлось: в том же году он пал в битве, отражая набег литовцев, прорвавшихся к реке Поротве. Князем Московским становится его брат Александр Ярославович Невский, князь Переяславский. В 1252 году он получил великое княжение Владимирское и позднее завещал Москву своему сыну Даниилу, родившемуся в 1261 году. Десять лет Даниил Александрович находится под опекой своего дяди Ярослава Ярославовича Тверского и только в 1271 году переехал в Москву, положив начало Московской княжеской линии. Владимирское великое княжение переходит из рук в руки. Москва к этому времени — ничтожный по своим размерам «младший удел». В состав Московского княжества тогда входило среднее течение Москвы-реки с ее притоками и верхнее течение Клязьмы. На территории княжества
[42]
было только два больших города — Москва и Звенигород, да пригороды — Руза, Радонеж и Перемышль.
Несмотря на свои незначительные размеры, Московское княжество начала XIV века оказалось в состоянии не только противостоять Твери, но и начать энергичное присоединение областей древней Руси. К этому времени относится начало возвышения Московского княжества. Московское княжество было одним из самых населенных. Вызываемые набегами татар «пополохи» — массовое бегство жителей — как это имело место, например, при нападении татар в 1252 году на Переяславль, в 1281 — 1282 годах на Владимир, Юрьев, Муром, Ростов и другие города, приводили к переселению сельского и городского люда в безопасное и спокойное Московское княжество. Только один раз, в 1293 году, Москва подверглась нападению татар, но этот эпизод не отразился на росте населения всего княжества. В связи с притоком и ростом населения и дальнейшей колонизацией края, сопровождавшейся вырубанием и выжиганием лесов, распахиванием отвоеванных у леса земель, появляются новые волости и слободы, располагающиеся главным образом на окраинах Московского княжества.
Приток населения в Московское княжество описывает «Житие Сергея Радонежского». Отец Сергея, богатый ростовский боярин Кирилл, «отъехал» в Московское княжество, в глухой городок Радонеж, спасаясь от набегов и поборов татар. Одновременно переселилось в Московское княжество из ростовских городов и сел много посадских людей и крестьян. Сам Сергей стал пустынником и с несколькими иноками удалился в лес, в «пустынь». В такой московской лесной глуши прожил он пятнадцать лет, как вдруг откуда-то понашло множество крестьян, которые начали рубить лес и распахивать землю, всюду ставить села, починки и дворы.
Быстрый теми роста городского и сельского населения, освоения земель, некогда покрытых лесами и недоступных для земледелия, превратил Московский, ранее бедный, захолустный край в богатое и людное княжение. Многочисленное крестьянство и горожане платили налоги князю Московскому, поставляли ему рати. Процветали сельское хозяйство, ремесло и торговля. Вслед за народными массами сюда же в Москву, в этот спокойный и безопасный уголок древней Руси, в центр
[43]
междуречья Оки и Волги, съезжались бояре «служить» Московскому князю. Родословные большинства старинных московских боярских фамилий говорят о том, что их основатели «выехали на Москву» из Ростова, Мурома, Чернигова, Киева, Волыни в татарские времена. Вместе с боярином переезжала его семья, челядь, дворовые, слуги, дружинники и т. д. Так, например, еще в начале XIV века приехал на службу к Московскому князю знатный черниговский боярин Родион Нестерович, родоначальник бояр Квашниных, и привел с собой целый двор в 1700 человек. Так росло население Московского княжества — один из важнейших факторов его возвышения, росли города, крепло и усиливалось московское боярство, игравшее большую роль в возвышении Москвы, а с ним вместе, естественно, усиливался и князь. Но земля московская не была столь обильной, чтобы прокормить свое непрерывно и быстро растущее население. Вследствие массового переселения в Московское княжество земля здесь была истощена ранее, чем где-либо в другом месте северо-восточной Руси. Не могло удовлетворить сельский люд и охотничье-промысловое хозяйство. Вполне понятно стремление населения к дальнейшей колонизации и освоению новых земель, что совпадало со стремлениями князя к расширению границ своего княжества, к усилению политического властвования и экономической эксплоатации.
Говоря о возвышении Москвы, нельзя забывать и того, что, выросши в XII—XIII веках как пограничная крепость Владимиро-Суздальской земли, она в XIV веке теряет свое стратегическое военно-пограничное положение и превращается в географический и политический це