Современная континентальная геополитика

Европейские геополитики приложили немало усилий, чтобы после Второй мировой войны вернуть геополитике статус научной дисцип­лины. Важную роль в этом процессе сыграла уже упомянутая выше работа К. Хаусхофера «Апология немецкой геополитики». Сын Хаусхофера Альбрехт продолжил после войны реабилитацию научного на­следия отца, стараясь при этом интерпретировать геополитику в более гуманном духе. В 1951 г. появляется его книга «Всеобщая политичес­кая география и геополитика», в которой он выступил с критикой гео­графического детерминизма довоенной школы, указывая на важность изучения «пространственного окружения человека».

Представляет интерес его антропоцентричная геополитическая методология, построенная в виде схемы: географическая среда — че­ловек — внешняя политика. Это был принципиально новый шаг в развитии геополитики — она становилась более «гуманитарной» на­укой, где антропологические факторы начинали играть более сущест­венную роль.

Интересно, что книга А. Хаусхофера встретила одобрительный прием научного сообщества. «Журнал геополитики», который стал вновь выходить с 1951 г., опубликовал несколько доброжелательных рецензий, где его работа рассматривалась как «возрождение немецкой геополитики».

Вслед за А. Хаусхофером К. Вовинкель, Э. Обет, А. Грабовски нача­ли разработку новой «гуманизированной» геополитики, следуя мето­дологии А. Хаусхофера. Границы геополитики теперь уже не искали в сфере объективных географических факторов, основное внимание бы­ло обращено к антропологии и социологии. В русле нового направления немецкий геополитик Г. Флейг разработал «теорию геополитичес­кого наследства».

В статье «Геополитическое наследство победителей» (1953) он развивает идею о том, что естественным законом человечес­кой жизни является принцип притяжения «пустых пространств», ко­торые притягивают к себе людей. После того как Германия потерпела поражение, «ушла» из пространства Центральной Европы, по закону «геополитического наследства» западные державы как победители должны были вступить во владение наследством Гитлера и японских милитаристов. Однако они упустили важный момент, и это простран­ство стала стремительно занимать мировая система социализма: «Это упущение стоило Западу многих миллиардов долларов, расходуемых на Атлантический пакт и вооружение Германии»¹.

Так европейская геополитика эволюционирует от геополитики пространства к геополитике человека, и вместо акцента на географи­ческих факторах в 1960—1970-х гг. в основу геополитических теорий была положена уже пространственная реальность человека и общест­ва. В центре внимания геополитиков находится теперь сила человече­ского духа, изменяющего пространство и внутреннюю связь между политикой и борьбой интересов и идей. Например, немецкий геопо­литик Р. Хицдер подчеркивает особую роль гуманитарной концепции «прав человека» для завоевания нового геополитического пространст­ва для Запада². В период «холодной войны» идея «прав человека» по­степенно становится центральным геополитическим лозунгом на зна­мени не только Европы, но и Запада в целом.

В тот же период "в европейской геополитике возникает еще одно новое направление — евроафриканское. Африка привлекает европей­ских геополитиков своими неосвоенными пространствами, дешевой рабочей силой и богатыми полезными ископаемыми. Проблема инте­грации Европы связывается теперь воедино с идеей приобретения «жизненного пространства». Европейские геополитики в лозунге «Африка!» начинают видеть новое будущее для Европы, освобождаю­щее ее от стесненного территориального положения.

В статье А. Цишки «Африка. Общеевропейская задача № 1» изла­гается план «Ассоциации Европы и Африки»: «Восток для нас закрыт. Продвижение на Запад давно достигло своих границ. Следовательно, нам остается только Юг, только Африка... Лишь когда Европа будет объединена с тропической Африкой, Европейский континент обретет свои естественные границы».

¹ Zeitscrift fur Geopolitik. 1953. Н. 5. S. 309.

²HizderR. Der Begrif des Politischen. 1958. S. 42.

Таким образом, Цишка рассматривает Африку как силовой центр,.', где пересекаются линии экспансии, идущие с Востока на Запад. Тем самым он готовит ей роль геополитического плацдарма для усиления Запада против Востока. Эта идея последовательно реализовывалась в практической геополитике XX в.: африканское направление действи­тельно стало важным вектором европейской геополитики.

Следует особо остановиться на значении влиятельной геополити­ческой школы «новых правых» во главе с А. де Бенуа во Франции. «Новые правые» выступают сторонниками идей языческой силы, ор­ганической демократии и социалистических лозунгов. Их геополити­ческая концепция основана на утверждении, что государство-нация изжило себя на геополитической карте мира и будущее принадлежит «большим пространствам». Де Бенуа выдвигает идею «Федеральной империи» — стратегически единой, но этнически дифференцирован­ной, объединяющей разные государства в единый геополитический блок. Такой он видит модель объединенной Европы — «Единая Евро­па ста флагов».

Интересно, что «новые правые» неустанно подчеркивают континентальность своего геополитического проекта, противопоставляя Европу атлантическому Западу. Они поощряют регионалистские тен­денции внутри объединенной Европы, поскольку регионы сохранили европейскую традицию, а мегаполисы «заражены духом американиз­ма». В рамках этой геополитической модели решающим европейским альянсом должен стать союз Франции и Германии, вокруг которых объединится «срединная Европа».

Несомненно, лозунги «новых правых» говорят об их радикальной антиатлантической геополитической ориентации. Их ключевой те­зис: «Прежде всего Европа, и лучше даже с Востоком, чем с Западом». «Новые правые» не скрывают своего интереса к Китаю и Индии, вы­двигают проекты стратегических «восточных» альянсов Европы.

В условиях «холодной войны» идеи «новых правых» на Западе не могли получить широкого распространения. Это было альтернатив­ное, почти маргинальное геополитическое направление. Однако «новые правые» имели многочисленных последователей в академиче­ских кругах и среди их сторонников немало ярких ученых-последова­телей. Наибольшую известность приобрел бельгийский геополитик Ж. Тириар (1922—1992), выдвинувший проект «Европа от Дублина до Владивостока». Он полагал, что глобальным евразийским проектом XX в. должна стать ось Дублин—Владивосток, включающая Урал, Си­бирь, Дальний Восток, которые станут продолжением «большого про­странства Европы», противостоящего США. При этом россиянам в случае образования такой оси Тириар обещал европейское гражданст­во, политическую и финансовую стабильность и реванш над США.

Долгое время Тириар возглавлял общеевропейское движение «Но­вая Европа», которое стремилось к созданию «Европейской империи». В отличие от проекта А. де Бенуа, этот имперский проект был более радикальным: он предлагал унификацию и центризм по якобинской мо­дели. При этом Тириар считал попрежнему актуальным континен­тальный блок Хаусхофера Берлин—Москва—Токио и предупреждал СССР (за 15 лет до крушения советской империи) о геополитической катастрофе, если не будут предприняты решительные шаги по сближе­нию с Европой против США. Известно также, что он делал личные по­пытки к сближению с Москвой, но там его планы были отвергнуты.

В современной Европе идеи Тириара продолжает развивать движе­ние европейских национал-большевиков «Фронт европейского осво­бождения», которое весьма близко соприкасается с идеями русского неоевразийства, возглавляемого А. Г. Дугиным.

Альтернативой геополитики «новых правых» в Европе выступает мондиализм — учение о мире без границ под эгидой мирового прави­тельства. Одним из наиболее известных мондиалистических центров является Миланский институт международных политических иссле­дований (1$РТ) под руководством профессора К. Санторо. По мне­нию Санторо, после «холодной войны» мир ожидает не торжество ли­берализма (как это предвидел американский мондиалист Ф. Фукуяма в статье «Конец истории»), а период цивилизационных катастроф. Та­ким образом, его мондиалистская концепция весьма близка идее «столкновения цивилизаций» американского геополитика С. Хан­тингтона. Санторо представляет такой пессимистический мондиалистский сценарий:

1.Длительная дестабилизация геополитической ситуации неминуе­мо ведет к ослаблению роли ООН и других международных центров.

2.Начинается бурное развитие движений национализма и фунда­ментализма в странах Востока, что приводит к усилению геополити­ческой разбалансированности мира

3.Прогрессирующий распад военных блоков и небольших госу­дарств на Востоке при одновременном укреплении НАТО.

4.Во всем мире распространяются конфликты и войны низкой ин­тенсивности, идет непрерывный передел пространства.

5.Угроза всеобщего планетарного хаоса заставляет все страны при­знать роль мирового правительства¹.

¹ См.: Santoro С. Progetto gi ricarca multi bunjionale 1994—1995. Milano, 1994.

Наиболее известным геополитиком мондиалистского направле­ния во Франции считается Ж. Аттали — бывший советник президен­та Франции Ф. Миттерана, а также (с 1991 г.) — глава Европейского
банка реконструкции и развития. Кроме того, Аттали — автор десятка книг: «Шумы» (1977), «Три мира» (1981), «История Времени» (1982),«Влиятельный человек Зигмунд Г. Уорбург» (1985), «В прямом и пере­носном смысле» (1988) и др. Аттали является членом Бильдербергского клуба, мондиалистской организации, близкой к Трехсторонней комиссии.

Наибольшую известность в последние годы получила книга Аттали «Линии горизонта» (Париж, 1990), в которой он представил свой геополитический проект будущего мира, названный современными геополитиками «оптимистической версией атлантизма». Будущий мировой порядок он определяет как «строй Денег» —. высшую форму эволюции общества. Логика развития информационных технологий и процесса глобализации, по мнению Аттали, неизбежно приведет мир ; к единству, а геополитические разногласия прошлого при этом отступят на задний план.

Аттали выделил три важнейших региона, которые в будущем мире станут центрами новых геоэкономических пространств:

• американское пространство, объединяющее обе Америки в еди­ную финансово-промышленную зону;

•европейское пространство, возникшее после экономического объединения Европы;

•Тихоокеанский регион, имеющий несколько конкурирующих центров — Токио, Тайвань, Сингапур.

Вокруг этих центров будут структурироваться менее развитые ре­гионы, между которыми происходит конкурентная борьба.

Таким образом, Аттали рассматривает свободный рынок и сопут­ствующую ему демократию как универсальные общечеловеческие ценности, которые в итоге должны неизбежно привести человечество к размыванию национально-государственных суверенитетов и фор­мированию «единого человечества» — одной всемирной культуры. В этом «прекрасном новом мире» будут действовать «новые кочевни­ки», полностью лишенные культурной идентичности, устремленные в погоню за «Его Величеством Долларом».

При этом важно подчеркнуть, что Аттали полностью принимает логику развития нарисованного им будущего мира и солидаризуется с ней. Он неустанно подчеркивает: демократия — это наилучшая поли­тическая система, Торговый Строй — это двигатель прогресса, всемо­гущество денег — это самый справедливый порядок правления, а мондиализм — единственно разумный ответ на проблемы завтрашне­го дня.

«Общество кочевников» должно восторжествовать через централь­ное значение новых объектов, которые будут транспортабельными, легко переносимыми каждым человеком. Эти- «кочевнические объек­ты» должны стать символами нового общества, где человек, как и предмет, будет находиться в постоянном передвижении, без адреса или стабильной семьи. Он будет нести на себе, в самом себе то, в чем най­дет свое воплощение его социальная ценность. К числу новых объек­тов, согласно Аттали, относятся: плейер, кварцевые часы, видеодиск, персональный компьютер, магнитная карточка, переносной телефон, автоответчик, телефакс и пр. Благодаря этим объектам стало возмож­ным оторваться от пространства, и все сферы оказались затронуты но­вым образом жизни. Особое значение приобрела магнитная карточка, ставшая подлинным «протезом Я» человека, открывающим ему доступ к универсальному Рынку. Аттали подчеркивает, что высшим истоком желания человека в новом мире будет нарциссизм.

Центром Торгового Строя предположительно станет Япония, хотя Аттали выдвигает также проект наложения двух доминирующих про­странств — тихоокеанского (США и Япония) и европейского. Аттали прогнозирует, что США должны в скором времени утратить свое ли­дерство в рамках Торгового Строя. Он предвидит, что экономическая конкуренция, пересечение зон экономической экспансии, распад блоков, региональные антагонизмы могут оказаться чрезвычайно опасными. Особую роль он отводит в новом обществе средствам ком­муникации, которые станут одновременно и средствами войны.

Аттали предвидит грядущие катаклизмы, связанные с демографи­ческим взрывом и увеличением веса периферийных народов, распо­ложенных вокруг доминирующих богатых и высоко организованных пространств. Новые опасности возникнут в связи с торговлей оружи­ем, наркотиками и экологическими катастрофами — такими, как уве­личение твердых отходов, дефицит питьевой воды, выбросы вредных газов, уничтожение лесов. Для предотвращения грядущих опасностей Аттали предлагает установить жесткий политический контроль на ми­ровом, «мондиальном» уровне, чтобы «решать проблемы «мондиально», в мировом масштабе».

Таким образом, мондиалистская власть нужна, чтобы покончить с возможным риском в будущем, — это главный вывод рассуждений Аттали о грядущем мире. Несомненно, общество, нарисованное Атта­ли, является и карикатурой на традиционный уклад жизни, и пароди­ей на золотой век, и антихристианской утопией. Мондиалистский проект опровергает все гуманистические ценности человечества, утверждая культ денег и нарциссизма, что делает его деструктивным и разрушительным.

Итак, тремя основными центрами геополитических исследований в Европе являются Германия, Франция и Италия. При всем разнооб­разии геополитических концепций в современной Европе ведущими здесь все же являются континентальные идеи, утверждающие геопо­литическую самостоятельность Европы перед наступлением атлантизма. И хотя мондиалистские центры в Италии и Париже хорошо финансируются из-за океана, мондиализм и атлантизм в Европе так и не стали господствующими направлениями.

Общая тенденция развития европейской геополитики в течение XX в. может быть выражена в формуле: от геополитики пространства к геопо­литике человека, владеющего пространством. Если в начале этого века европейские геополитики развивали свои концепции, опираясь пре­имущественно на естественно-научные факторы, то сегодня геополи­тика в Европе стала гуманитарной наукой, исследующей «дух и культу­ру» человека, владеющего пространством. Несомненно, приоритетное внимание к символическому капиталу культуры в геополитической борьбе сближает европейскую школу с российской, которая с самого начала складывалась под знаком гуманитарных приоритетов.

В XXI в. вектор европейской геополитики во многом задают про­цессы интеграции. Для большинства европейских геополитиков оче­видно, что без единого геополитического курса ЕС останется полити­ческим карликом. Как отмечает Ж. Сантер — бывший председатель Европейской комиссии, ныне член Конвента ЕС, перед европейцами стоит амбициозная, но в высшей степени благородная задача — вновь превратить в единое целое континент, который до недавнего времени был расколот. Он с сожалением констатирует, что конфликт вокруг Ирака высветил самую острую проблему ЕС — неспособность прово­дить единую внешнюю политику. Пятнадцать членов ЕС не смогли сформулировать общую позицию по важнейшему вопросу мировой политики.

Основная идея архитекторов новой Европы — усилить роль Евро­союза в мировой политике до того уровня, которую играет ЕС в миро­вой экономике. Однако как реалист Сантер признает: «...Европа — этот экономический гигант, остается пока в некотором роде полити­ческим карликом»

Чтобы исправить сложившуюся ситуацию, европейские геополи­тики предлагают весьма амбициозные проекты. Так, президент Фран­ции Ж. Ширак в страсбургской речи «Мой проект для Европы» (6 марта 2002 г.) поставил перед Конвентом следующие стратегичес­кие задачи:

•расширить полномочия Европарламента по принятию совмест­ных решений;

•придать транспарентность европейскому проекту, уточнить ком­петенцию ЕС и стран-членов по важнейшим проблемам;

•оптимизировать управление ЕС с помощью сильной Еврокомиссии, которая отвечала бы не только за общий рынок, но и за проведе­ние совместной политики;

•ввести пост Президента ЕС и министра иностранных дел, что способно придать единое политическое «лицо» Европе в целом¹.

Таким образом, французский проект укрепления ЕС связан с ук­реплением политической роли ведущих институтов объединенной Европы и направлен на сочетание (конгерентность) национальных приоритетов в военной, оборонной и внешней политике с коммунитарной политикой Брюсселя.

Позиция немецких геополитиков в этом вопросе несколько иная: лидеры Германии сегодня верны курсу на более полную политичес­кую интеграцию с акцентом на усиление исполнительной власти (Совет министров ЕС, Еврокомиссии). Так, И. Фишер в своей речи в Гумбольдтском университете «От конфедерации к федерации — раз­мышление о цели европейской интеграции» (12 мая 2002 г.) призвал усилить федеративные компоненты в политике ЕС. По его мнению, придание Европейской комиссии сильных исполнительских полно­мочий способно улучшить механизм принятия решений в ЕС².

В заключение подчеркнем, что франко-германское примирение в рамках ЕС во многом заложило основы единой европейской геополи­тики. Сегодня эти страны выступают в качестве главных двигателей европейской интеграции, что позволяет европейским геополитикам называть стратегическое партнерство двух стран «мотором» европей­ского строительства. Именно от позиции Франции и Германии зави­сит решение главного вопроса европейской геополитики: станет ли ЕС независимым геополитическим центром силы в XXI в.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ -

1.В чем состоят основные особенности континентально-европейской школы геополитики?

2.Какой вклад в развитие геополитики внес Ф. Фатцель?

3.Каким образом геополитические концепции использовались в период фашизма?

4.В чем состоят особенности современного этапа в развитии континен­тально-европейской школы геополитики?

5.Какие направления в европейской геополитике являются наиболее влия­тельными?

ГЛАВА 2