Кризис как особая фаза развития международного конфликта

Международные кризисы можно рассматривать и как относительно самостоятельное явление мировой политики, и как фазу развития международного конфликта. Обычно кризис начинается с какого-либо инцидента, резко обостряющего отношения между втянутыми в конфликтную ситуацию сторонами. С этого момента их действия активизируются, расширяется арсенал используемых средств. На ранних стадиях развития политического конфликта используются разнообразные ресурсы несилового, невооруженного характера, например политические заявления, дипломатические демарши, пропагандистские выпады, наконец, экономические санкции. Но как только возникает инцидент, появляется и потенциальная возможность в прямом использовании вооруженной силы. Принципиальное отличие государств от любого другого актора международных отношений заключается в наличии у суверенного государства разных ресурсов и возможности легитимного использования военной силы.

В те времена, когда война считалась рутинным явлением в международной политике, а международно-правового принципа неприменения силы и угрозы силой вовсе не существовало, единственным фактоpoм, удерживающим от начала военных действий, был баланс сил. Но всегда и везде на всякий случай составлялись военные планы ведения войны с самыми разными потенциальными противниками. В сущности, такое положение, при котором учитывается специфика современной войны и особенности современных международных отношений, сохраняется и поныне. На начальных фазах конфликта военные планы корректируются в соответствии с конкретными условиями, и начинается привлечение, пусть и косвенное, военных к принятию политических решений.

При переходе международного конфликта в фазу кризиса воздействие военного фактора многократно возрастает. Профессиональный долг военных заключается в способности обеспечить вооруженную защиту и реализацию национально-государственных интересов, формулируемых высшим политическим руководством. У военных свой взгляд на мир, они должны учитывать возможность перехода к открытой вооруженной борьбе и быть к ней готовыми. Когда военных начинают привлекать к принятию политических решений – а в условиях кризиса это неизбежно – они оказывают влияние, порой самое драматическое, на ход событий. Так было, например, в условиях одного из самых известных международных кризисов начала XX в. – летнего кризиса 1914 г., который привел к началу Первой мировой войны. Этот кризис начался с убийства наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда и его супруги Софии Хотек в боснийском городе Сараево. Убийцей был сербский гимназист Гаврило Принцип, член организации «Млада Босна», боровшейся против аннексии Боснии и Герцеговины Австро-Венгерской империей.

К тому моменту, когда ироизошел данный инцидент, в Европе сложились две противостоящих друг другу военно-политические коалиции. В одну входили Германия и Австро-Венгрия, в другую – Россия и Франция. Примыкавшая в первой коалиции Италия постепенно стала от нее дистанцироваться, а Великобритания, находившаяся в противоречивых отношениях с Германией и не урегулировавшая до конца споры с Россией по поводу Центральной Азии, предпочитала держаться в стороне от франко-русского союза. Хотя неизбежность войны в Европе прогнозировали начиная с 70-80-х гг. Х1Хв., в начале XX столетия немногие верили в реальность подобной перспективы. Наоборот, стало распространяться представление о том, что при возросшей экономической взаимозависимости между основными европейскими странами большая война стала между ними невозможна. Между основными коалициями существовало военное равновесие, что служило сдерживающим фактором, снижавшим риск широкомасштабного вооруженного конфликта в Европе.

В какой-то момент у Германии появилось некоторое военно-техническое преимущество перед Россией и Францией, прежде всего в тяжелой артиллерии и в возможностях проведения быстрой мобилизации. Российская и французская стороны осознавали свое отставание и приняли совместную программу военных приготовлений, в результате реализации которой к 1917 г., как намечалось, отставание этих стран от Германии было бы ликвидировано. В германском Генеральном штабе понимали, что преимущество перед Россией и Францией минимально и временно. Но поскольку преимущество уже было, то начинать военные действия следовало при его наличии, а не тогда, когда его уже не будет. Поэтому определенные круги в Берлине решили, что не стоит уклоняться от вооруженного столкновения всякий раз, когда будет возникать риск такого столкновения. В итоге примерно с 1907 г. Германия перестала проявлять осторожность в международных отношениях в случаях возникновения напряженности. Так случилось и во время сараевского кризиса 1914 г.

Первоначально убийство эрцгерцога Фердинанда вызвало обострение лишь в отношениях между Австро-Венгрией и Сербией. Австрийские власти обвинили сербское правительство в том, что сейчас называется «спонсированием международного терроризма». Дело в том, что члены организации «Млада Босна» были связаны с сербской организацией «Черная рука», в которую входили и офицеры сербской армии. Хотя никаких доказательств причастности официальных сербских властей к совершенному в Сараево террористическому акту не было, требования австрийских властей были довольно жесткими. С большинством из них, за исключением тех, которые нарушали суверенитет Сербии, правительство этого балканского государства согласилось. Инцидент мог бы быть исчерпан, если бы не внешние обстоятельства: Германия стала оказывать давление на своих австро-венгерских союзников, указывая, что они не должны идти ни на какие уступки «славянским свиньям». Это давление, очевидно, было обусловлено стремлением Берлина воспользоваться своим временным военным превосходством. На стороне Сербии с самого начала выступала Россия, пытаясь найти мирное решение. Но по мере роста напряженности позиция российской стороны также становилась более жесткой. В противостоянии Австро-Венгрии и стоявшей за ее спиной Германии Россия находила поддержку со стороны своей союзницы Франции.

Когда с австрийской стороны дело дошло до использования военной силы, все политические и дипломатические средства Россия уже исчерпала. Встал вопрос: что сделать для защиты своей балканской союзницы? Тем более что общественное мнение в России было на стороне православных «братьев-славян». С целью демонстрации военной мощи было принято решение провести частичную мобилизацию Киевского и Одесского военных округов, которые располагались на юге европейской территории Российской империи и специально ориентировались на противостояние Австро-Венгрии. По замыслу российских дипломатов, такая мобилизация должна была остудить ныл венских властей и уменьшить их воинственность по отношению к Сербии.

Однако проводить мобилизацию должны были не дипломаты и политики, а военные из российского Генерального штаба. У военных были свои взгляды на складывающуюся ситуацию и свои п.паны, которые вполне допускали возможность войны как с Австрией, так и с Германией. Частичная мобилизация при недостаточном развитии российских транспортных систем и слабых организационных возможностях затруднила бы осуществление общей мобилизации, если бы таковая потребовалась. А общая мобилизация могла бы потребоваться в связи с вероятной реакцией Германии на военные приготовления России. Русские генералы не стремились к войне во что бы то ни стало, но они хотели учесть все обстоятельства, быть готовыми к любому повороту событий. Поэтому, соглашаясь лишь «припугнуть» Австро-Венгрию, Генеральный штаб потребовал не частичной, а общей мобилизации. Российский император Николай II после долгих колебаний согласился с военными и решение о начале общей мобилизации было принято, даже несмотря на предъявленный германским императором Вильгельмом II ультиматум.

В ответ 1 августа 1914 г. Германия объявила войну России. Данный шаг свидетельствовал о том, что германская сторона воспользовалась действиями России лишь как предлогом, поскольку изначально решила не уклоняться от вооруженного конфликта. Иначе можно было в качестве помощи Австро-Венгрии ограничиться ответным объявлением мобилизации или другими демонстративными мерами. Во всяком случае, весь арсенал средств для несилового выхода из кризисной ситуации не был до конца исчерпан. Но Германия выбрала войну. Произошло это не в последнюю очередь потому, что германские генералы стремились использовать временное военное преимущество своего государства.

В Генеральном штабе Германии понимали, что, даже имея военное преимущество, невозможно вести успешную войну на два фронта: против России и против Франции. Еще в конце XIX в. немецким генералом Мольтке-старшим был разработан план молниеносной войны – «блицкрига», в соответствии с которым первый и главный удар должен быть направлен против Франции. Немецкие генералы считали, что Россия будет долго проводить мобилизацию из-за плохих средств сообщения и в первые недели войны не будет представлять угрозы для Германии. За это время они надеялись, бросив все силы на запад, разгромить французскую армию. Затем повернуть на восток и, разгромив аналогичным образом Россию, добиться в течение месяца полной победы.

Итак, 1 августа 1914 г. война была объявлена России, а воевать немецкая армия должна была с Францией. Войну Франции Германия в лице императора Вильгельма II объявила 3 августа 1914 г. В соответствии с планом, разработанным германским Генеральным штабом, предполагалось обойти французские приграничные укрепления через территорию Бельгии, поэтому вслед за объявлением войны Франции началось вторжение немецких войск на территорию этой нейтральной страны. Английское правительство, исходившее из собственных интересов, заранее приняло решение воевать против Германии и объявило о вступлении в войну «для защиты нейтральной Бельгии».

Таким образом, международный кризис, начавшийся с громкого, но все же локального политического убийства, завершился вступлением основных европейских стран в войну, ставшую не общеевропейской, а мировой. Этот пример наглядно показывает опасность развития механизма международного кризиса. Эта опасность возросла после появления ядерного оружия во 2-й половине XX в. и начала холодной войны.

Хотя холодная война стала глобальным конфликтом, разворачивавшимся в самых различных сферах, она не имела формы прямого вооруженного столкновения двух сверхдержав и сплотившихся вокруг них блоков. Время от времени обстановка глобального противостояния провоцировала локальные вооруженные конфликты, и весь период холодной войны сохранялась опасность превращения ее в войну «горячую». Особенно эта опасность возрастала в кризисных ситуациях, которыми изобиловал этот период.

Наиболее серьезную угрозу всеобщему миру и безопасности представлял Карибский, или, иначе говоря, Кубинский ракетный кризис 1962 г. Динамика возникновения и развития данного кризиса такова. К началу 60-х гг. XX в. Соединенные Штаты Америки обладали существенным военным преимуществом над Советским Союзом, в том числе в области ядерных вооружений и способов их доставки. Советского лидера Никиту Хрущева особенно не устраивало то обстоятельство, что у США были на вооружении ракеты средней дальности с ядерными боеголовками, расположенные на территории Турции, непосредственно вблизи границ Советского Союза. Эти ракеты могли достичь важных политических и экономических центров СССР за считанные минуты. Уравновесить такую угрозу аналогичными мерами, направленными против США, Советский Союз долгое время не мог.

Ситуация изменилась в 1959 г. после победы революции на Кубе, расположенной всего лишь в 90 милях от берегов США. Хотя первоначально кубинский лидер Фидель Кастро не высказывал откровенно коммунистических взглядов, постепенно действия правительства Кубы стали вызывать у США все большее раздражение. В Соединенных Штатах привыкли рассматривать Кубу как полностью подконтрольную территорию. Когда было принято решение о национализации собственности американских компаний на Кубе, США перешли к активным антикубинским действиям. ЦРУ предприняло ряд попыток покушения на лидера кубинской революции, на территории США проходили подготовку кубинские контрреволюционеры, вторгшиеся на остров в апреле 1961 г. Планировалось и массированное американское вооруженное вмешательство.

На фоне обострения кубино-американских отношений завязались и стали быстро крепнуть связи между Кубой и СССР. Советский Союз оказывал правительству Ф. Кастро экономическую, а также военную помощь в виде поставок советского оружия и консультаций военных специалистов. Советское руководство рассматривало победу Кубинской революции как крупный успех в борьбе с мировым империализмом и в развитии «мирового революционного процесса». Кубу как «форпост социализма на американском континенте» следовало защищать всеми возможными средствами. Никита Хрущев принял решение защитить кубинскую революцию и одновременно обеспечить безопасность Советского Союза, разместив на территории «острова свободы» советские ракеты, аналогичные американским, находящимся в Турции. По мнению Н. Хрущева, это стало бы залогом безопасности для дружественного СССР режима и укрепило бы его собственные позиции в глобальном военно-политическом противостоянии с США.

Большинство советских высокопоставленных дипломатов и политических лидеров считали, что кубинское правительство вряд ли примет предложение Н. Хрущева, но неожиданно для них Ф. Кастро дал свое согласие. Был разработан план операции «Анадырь», в соответствии с которым на Кубу морским путем были доставлены советские оперативно-тактические ракеты средней дальности, способные нести ядерные боеголовки, а также средства противовоздушной обороны, самолеты и другие вооружения. Общая численность группировки советских войск на Кубе достигла 43 тыс. человек. С военной точки зрения операция «Анадырь» была проведена блестяще. Огромное количество боевой техники и военного имущества, тысячи военнослужащих в короткие сроки были переброшены в Западное полушарие так, что об этом никому в мире, включая американскую разведку, не было известно. Предполагалось, что о наличии на Кубе советских ракет, ядерного оружия и войсковой группировки объявит сам Н. Хрущев во время своего визита па остров, намеченного на середину ноября 1962 г. До этого советское руководство заявляло, что военная помощь Кубе ограничивается поставками обычного оружия оборонительного характера.

Попытка до конца сохранить военную тайну сыграла свою роль в развертывании Карибского кризиса. В новых условиях – при постоянном совершенствовании технических средств ведения разведки – долго скрывать интенсивную военную деятельность было невозможно. 12 октября 1962 г. на стол президента США Дж. Кеннеди легли фотографии, на которых были запечатлены развернутые на Кубе базы советских ракет. Есть основания полагать, что сведения о советских приготовлениях были получены американской администрацией раньше, но по разным соображениям не предавались широкой огласке. Поскольку точных сведений о целях и намерениях советской стороны у американского правительства не было, а получить такую информацию от советского посла А. Добрынина не удалось, президент США Дж. Кеннеди оказался в сложной ситуации. На него оказывали давление американские военные, требовавшие активных действий вплоть до вторжения на Кубу и нанесения удара но советским ракетным позициям. В этот период проходили промежуточные выборы, и оппозиционная республиканская партия могла разыграть карту «угрозы национальной безопасности». Дж. Кеннеди занял жесткую позицию.

22 октября 1962 г. администрация США объявила о морской блокаде Кубы и о праве представителей американского военно-морского флота досматривать любые суда, направляющиеся к кубинским берегам. Так как в основном это были советские суда, в том числе и с военными грузами на борту, правительство СССР выступило с резким протестом. В течение нескольких дней советская и американская стороны обменивались жесткими обращениями друг к другу. Параллельно шли интенсивные приготовления к возможным военным действиям как в непосредственной близости от Кубы, так и но всему миру. В какой-то момент стало ясно, что следующим шагом во взаимной конфронтации может быть применение ракетно-ядерных сил с обеих сторон в полном объеме. События стали выходить из-под контроля советского и американского высшего политического руководства, поскольку в условиях нарастания военного противостояния усилилась роль военных, причем не только на высших, но и на низовых уровнях. До сих пор существуют противоречивые версии о том, давал ли Н. Хрущев командующему советской военной группировкой на Кубе генералу армии И.А. Плиеву право самостоятельно решать вопрос о применении в случае необходимости ядерного оружия. До сих пор неясно, по чьему конкретному приказу советские средства ПВО на Кубе сбили американский самолет-разведчик.

В самый опасный момент Н. Хрущев и Дж. Кеннеди проявили себя как ответственные политические деятели. Когда стало ясно, что мир подошел к роковой черте, советский и американский лидеры сумели найти компромисс. В результате срочного обмена мнениями и предложениями было достигнуто соглашение, по которому СССР вывел с Кубы ракеты и большую часть сухопутных войск в обмен на гарантии американской стороны не осуществлять военного вторжения на остров и на устные обещания ликвидировать американские ракетные базы в Турции. Можно сказать, что цели, которые ставило советское руководство, принимая решение о размещении ракет на Кубе, были в какой-то мере достигнуты. Однако за это пришлось заплатить риском глобальной ядерной катастрофы. Кроме того, СССР был вынужден согласиться на унизительное для суверенного государства условие – контроль за вывозом советских вооружений с Кубы, и отношения между советским и кубинским руководством на несколько лет были испорчены, поскольку Ф. Кастро к урегулированию кризиса не привлекали.

Опыт международных кризисов свидетельствует, что в такие периоды «политическое время» как бы сжимается, на принятие решений отводятся все меньшие временные промежутки, поскольку ход событий резко ускоряется. Дефицит времени оборачивается невозможностью получить полную и достоверную информацию и тщательно ее проанализировать. Следовательно, возрастает вероятность ошибок. Боязнь совершить ошибки создает напряженную обстановку и, в свою очередь, еще более увеличивает шансы принятия ошибочного решения. По этим причинам в условиях международных кризисов необходимы особые подходы к принятию внешнеполитических решений, особые формы дипломатической деятельности, например приемы так называемой «челночной дипломатии», когда посредник перемещается, как челнок, между столицами вовлеченных в кризисную ситуацию государств.

Контрольные вопросы и задания

1. Как изменился характер участников международных конфликтов в последние десятилетия?

2. Каким могут быть конфигурации структуры международного конфликта?

3. Как структура международного конфликта может влиять на перспективы его урегулирования?

4. Как изменилась структура ближневосточного конфликта после окончания холодной войны?

5. Какие средства достижения своих целей могут использовать участники международного конфликта в процессе его развития?

6. Дайте характеристику механизма возникновения международных кризисов.

7. Что стало причиной Карибского кризиса 1962 г.? Какими были последствия этого кризиса для СССР, США и международных отношений в целом?

8. Охарактеризуйте особенности принятия внешнеполитических решений и дипломатической деятельности в условиях международного кризиса.