Принципы анализа произведений древнерусской агиографии

(Методическая разработка)

А г и о г р а ф и я (т.е. "жизнеописания святых - от греческого "агиос" - святой и "графо" - пишу) - один из ведущих жанров средневековой русской литературы, позаимствовавшей его на самом раннем этапе своего формирования из Византии. На русской почве агиография обогатилась новыми жанровыми формами, идеями, темами. На протяжении семи веков жанр этот постоянно развивался, сохраняя при этом свои основные структурные признаки.

А г и о г р а ф и я - порождение сугубо христианской литературы. Античность ее не знала. Однако, некоторые ученые полагают, что генетически агиография связана с одним из видов античного красноречия - с надгробной похвальной речью - треносом, широко распространенным в античном красноречии: в центральной своей части тренос всегда содержал библиографию идеального героя, воплощавшего в себе все добродетели.

В ходе своего развития агиография выработала несколько жанровых форм. Все они перешли на Русь и послужили образцом для создания оригинальных русских произведений. На русской почве традиционные жанровые формы византийской агиографии получили дальнейшее развитие, трансформировались, наполнялись новым содержанием. Приступая к изучению того или иного памятника древнерусской агиографии, прежде всего следует установить его жанровую разновидность.

Древнерусская литература усвоила все три жанровые формы византийской агиографии: "мартирий", "житие" и "патериковый рассказ", при этом наиболее сильно трансформировалась форма мартирия, наименее - жития.

М а р т и р и и - рассказы о христианских мучениках (от греческого "martyr" - "мучение") - наиболее древняя форма агиографии, известная уже со II века. Они представляли собой небольшие произведения, в которых описывались мучения и смерть первых христиан за свои убеждения. По композиции древнейшие материи были очень просты. Начинались они обычно кратким вступлением, представлявшим собой сообщение об аресте того или иного христианина. Центральная часть мартириев состояла из допроса мучеников (он излагался в форме диалога между судьей и подсудимым). Оканчивались мартирии приговором и сообщением о смерти мученика. Никаких вступлений, рассуждений, похвал или заключительных слов в мартириях не было.

Позднее, когда авторы мартириев уже не являлись очевидцами описываемых трагических событий, мартирии теряют свою документальность и лапидарность, насыщаются устными преданиями и фантастическими легендами; они все более сближаются с кочующими восточными сказаниями, древнегреческими мифическими преданиями, с поздним византийским романом. С IV века отдельные мартирии начинают объединятся в особые сборники - мартирологи.

На Русь мартирии проникли как в виде отдельных произведений, так и в сборниках. Эта жанровая форма переводной агиографии была использована русскими писателями при составлении оригинальных произведений, посвященных русским святым. При этом сохранялся лишь общий композиционный принцип мартирия - рассказ сосредоточивался не на всей жизни святого, а лишь на его мученической смерти (....

Следующей по времени возникновения жанровой формой агиографии было "ж и т и е" (буквально соответствует греческому "bios" или латинскому "vita"). Развитие этой формы связано с тем, что христианство в IV веке становиться господствующей религией. Миланским эдиктом 313 года преследования христиан были прекращены и запрещены. С этого времени начинается новое направление в жизнеописании святых. Когда не стало мучеников за христианскую веру, изменилось и представление об идеальном христианине. Теперь это идеальный церковный оратор, энергичный строитель монастырей и церквей или аскет, юродивый. Появление нового христианского героя ставило перед писателем новые ли­тературные задачи - задачи биографа. Так возникли жития. Это жизнеопи­сания или биографии представителей и проводников христианской религи­озной системы, которые чем-либо выделились из общей массы христиан. В отличии от мартирия, житие рассказывало не только о кончине святого, но повествовало о всей его жизни от рождения до смерти.

При анализе жития-биографии следует прежде всего учитывать, что русские агиографы, создавая свои произведения, опирались на выработан­ную в византийской агиографии композиционную схему. Она по-разному художественно разрабатывалась в разные эпохи и в разных типах русских житий-биографий (княжеских житиях и рассказах о выдающихся церковных деятелях, монахах и юродивых). Однако, в основных своих моментах тра­диционная композиционная структура греческого жития обнаруживается во всех памятниках русской агиографии. Поэтому, приступая к анализу конк­ретного житийного текста, следует прежде всего выделить в нем традици­онные элементы, установить, с какой полнотой и последовательностью вы­держана композиционная схема.

Прежде всего следует обратить внимание на з а г л а в и е произведения. Согласно канону, оно должно включать название месяца и день памяти святого, а также его имя, сопровождаемое определенными и посто­янными эпитетами (например: "Месяца майя в3день. Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерьского").

Затем следует вычленить в анализируемом тексте три составные части: вступление, центральную повествовательную часть и заключение, т.к. трехчленность композиции - общий принцип построения каждого жития.

Традиционное в с т у п л е н и е в византийских житиях обычно имело риторический характер и развивало два основных мотива: уничтоже­ние автором своих литературных способностей и оправдание своего реше­ния взяться за перо необходимостью запечатлеть для потомков и возвели­чить подвиг святого.

О с н о в н а я ч а с т ь жития, согласно канону, должна была со­держать повествование о пути героя жития к святости и заканчиваться описанием его смерти и посмертных чудес. Повествование это строилось по определенному плану: рассказ о родителях и родине святого, о его детстве и обучении (традиционные мотивы: ранний интерес героя к чтению богослужебных книг, прилежная учеба, стремление избегать детских игр, зрелищ); о его возмужании и испытаниях на пути к святости (традицион­ные мотивы: уклонение героя от брака, аскетизм, равнодушие к своему внешнему облику, одежде, борьба с бесовскими искушениями); об обрете­нии героем дара чудотворения и совершенных им при жизни чудесах; о кончине святого (традиционные мотивы: чудесные видения, предшествующие смерти героя, из которых он узнает день и час своей кончины, его предсмертные наставления духовным ученикам). Заканчивалась эта часть повествования рассказом о чудесах-исцелениях, якобы происходивших у гроба святого.

Третья часть композиции - з а к л ю ч е н и е - как и вступление, носила риторический характер и содержала похвалу святому.

Опираясь на знание традиционной схемы построения жития, следует проанализировать, как данный автор-агиограф художественно воплощает ее в своем произведении: какие мотивы пускает, какие разрабатывает особенно подробно. Такой анализ позволит выявить оригинальность данного произведения и характер его связи с агиографической традицией в организации повествования.

Третьей жанровой формой агиографии, также широко использовавшейся на Руси, был р а с с к а з о м о н а х е - а с к е т е, прославившемся своими духовными подвигами, освещающий не всю историю его жизни, как это делает житие, а лишь один или несколько наиболее интересных эпизодов биографии святого. Иногда подобные рассказы повествовали, напротив, о грешниках, наказанных богом за совершенные преступления, об отшельниках, поддавшихся искушению дьявола. Такие рассказы появились на византийской почве после IV века в связи с бурным развитием монашества. Они объединялись в специальные сборники, которые на Руси стали называться "патериками", т.е. сборниками рассказов о святых отцах (от греческого "патерос" - отец).(...)

Правильное осмысление и оценка любого агиографического текста невозможны без понимания особенностей художественного метода, которым пользовались средневековые агиографы. Метод этот основан на двух главных принципах повествования: последовательной идеализации героев и абстрагировании.

Житийный идеал был выработан самой жизнью - феодальной действительность Киевской Руси. В агиографической литературе идеал этот был поднят на небывалую высоту с помощью целого комплекса чисто художественных приемов. Задаче идеализации служил прежде всего литературный этикет. Один из его уровней мы уже рассмотрели, приводя композиционную схему, лежащую в основе большинства агиографических произведений. Жизнь житийного героя при такой организации повествования превращалась в идеальную схему, в которой добро неуклонно побеждало зло, а сам герой превращался в сурового аскета, вознесшегося над жизнью.

Однако литературный этикет проявлялся и на другом уровне - в сфере стиля. Устойчивые формулы агиографического повествования, переходящие из одного жития в другое, подчеркивали в их героях такие идеальные - с точки зрения христианского учения - черты, как смирение, покорность, милосердие, благочестивость, презрение к материальной стороне жизни и сосредоточенность на жизни духовной. Анализируя текст жития, следует обращать особое внимание на эти стилистические штампы и их художественную функцию в создании идеального образа главного героя.

Наряду с использованием этикетных стилистических формул, авторы житий прибегали к такому способу изображения героя, при котором из его образа удалялось все случайное, индивидуальное. Писатель как бы абстрагировал отдельные черты героя, превращая его образ в подобие иконы.

При анализе житийного текста следует обратить внимание на то, какими конкретными приемами образу главного героя и всему повествованию в целом придается отвлеченный характер. Выявляя абстрагирующую тенденцию в агиографическом повествовании, следует помнить, что в древнерусской литературе эта тенденция постоянно сталкивалась и сосуществовала с противоположной тенденцией - стремлением авторов к художественнойконкретизации повествования.

Введение конкретных деталей и подробностей в текст житийного повествования было обусловлен задачей усилить достоверность списываемого, заставить читателя поверить в реальность событий, описываемых в житии. Особенно важны были конкретизирующие подробности, документальность изложения в рассказах о чудесах совершаемых героями житий как при их жизни, так и после смерти, т.к. они прежде всего нуждались в доказательстве их достоверности.

При анализе житийного текста следует обратить внимание на то, как в данном произведении проявилась конкретизирующая тенденция, насколько она сильна и как сочетается с абстрагирующей. Столкновение абстрагирующей тенденции с конкретизирующей приводило в конечном счете к постепенному расшатыванию и разрушению агиографического канона. Важную роль в этом сыграли и элементы беллетристики, проникавшие в жесткую схему жития. Источниками житийной беллетристики были эллинистический роман, античный миф, сказка, историческая повесть. Они повлияли на византийскую агиографию, а она передала их русским житиям.

Элементы беллетристики, так же как и "документализм", не противоречили основным целям жития, ведь увлекательно рассказывалось о таких событиях жизни святого, которые давали возможность более глубокого проявления его христианских добродетелей. Однако элементы беллетристики, используемые в агиографическом повествовании, имели и самостоятельное значение - они вносили существенный вклад в выработку приемов изображения душевной жизни человека, обогащали сюжетно-композиционный опыт литературы.

При анализе жития необходимо учитывать и этот аспект поэтики агиографического текста. Следует обратить внимание на те мотивы, которые имеют явно сказочное происхождение. Чаще всего связь со сказочной традицией обнаруживается в фантастике чудес, в изображении нечувствительности святых к физическим страданиям, в описании участия в судьбе героев "дивных зверей", которые помогают святым.

Тенденция к беллетризации житийного повествования зачастую обнаруживается в описаниях среды обитания героев, их борьбы со всеми обстоятельствами, вставшими на его пути к подвижнической жизни. Романтические элементы в сюжете жития следует искать там, где описывается верная супружеская любовь, выдерживающая испытание многолетней разлукой, где в идеализированную биографию вторгается быт, где описываются разнообразные приключения героев.

Мы выделили несколько необходимых аспектов анализа любого агиографического произведения. Только совокупность наблюдений, сделанных при анализе житийного текста под разным углом зрения, поможет изучающему древнерусскую агиографию проникнуть в тайну ее художественного своеобразия.

И.П. Еремин.