Восприятие политической власти в русском обществе

В научных представлениях о власти отражается не только общечеловеческий опыт осмысления этого феномена, но и национально-культурный и индивидуальный опыт, обусловленный жизнью человека в определенной культурной среде.

Этнические представления о политической власти в истории конкретной цивилизации по объективным причинам подвержены изменениям. Власть – явление общественной жизни, а каждый социум проходит определенные этапы в своем развитии. В результате индивидуального развития в каждом государстве устанавливается особая форма правления и определенный политический режим, который под воздействием исторических событий и политических кризисов может изменяться. Так, Россия прошла путь от военной княжеской власти, сильной централизованной власти самодержавного царя и императора, тоталитарной власти вождя народов до современной президентской власти.

Мы видим, что образы власти в сознании народа имеют свою динамику. «Образы власти, - пишет Е.Б.Шестопал, - складываются не только под влиянием текущих политических событий, но и под воздействием долгосрочных факторов – традиций национальной политической культуры, тех архетипов, которые длительное время существуют в массовом сознании».[36] Например, для русской православной культуры характерно представление о богоизбранности царя, о божественном происхождении его власти (для западной христианской традиции – власти короля). Это представление восходит к высказыванию апостола Павла о том, что всякая власть от Бога.[37]

Царь (искон. от цесарь < лат. Caesar) – один из славянских титулов монарха. Первоначально этот титул использовался для наименования римских и византийских императоров как преемников Юлия Цезаря. С развитием книжности этим термином стали обозначать также древних владык, известных из исторической и церковной греческой литературы (например, правителей Израиля и Иудеи: царь Давид, царь Соломон).

В 11-12 веках в Древней Руси термин «царь» иногда прилагался к русским князьям для прославления князя (с использованием византийских образцов красноречия), для подчеркивания политического престижа умершего князя, в связи с главенством князя в церковных делах и с культом князя-святого. После татаро-монгольского нашествия на Руси царями стали обозначать также ордынских ханов. И только с 1547 по 1721 год титул «царь» официально становится основным титулом монархов Русского царства. Первым царем был Иван Грозный, именовавшийся «царем и великим князем всея Руси». Титул позволил считать Ивана IV верховным сувереном русских земель, наследником императоров христианского царства – Византийской империи. После завоевания Константинополя турками в 1453 году провозглашалась идея о том, что центр православия переместился в Русское государство (политическая концепция «Москва – Третий Рим»).

В 1721 году Петр I принял в качестве основного титул императора, который продолжал употребляться по отношению к верховным правителям до свержения монархии в феврале-марте 1917 года. Однако вплоть до 20 века в русском словоупотреблении, особенно простонародном, царем подчас обозначали монарха, государя вообще.[38]

В советской России сверхъестественными чертами в общественном сознании наделялся лидер коммунистической партии, был создан культ личности вождя, а страна находилась во власти коммунистической идеологии. После распада СССР изменилась не только суть политического режима, но и официальная система политических ценностей.

В настоящее время по Конституции Российская Федерация считается демократическим правовым государством с республиканской формой правления, однако многие политологи говорят об авторитарном политическом режиме в России: принципы демократии сегодня сочетаются с элементами личной власти.

Отношения власти складываются между «сильными мира сего» и народом. Н.М.Ракитянский обобщает разные утверждения о характере взаимоотношений политической элиты и общества и делает вывод о том, что в России исторически сложилась и устойчиво существует недиалогическая форма отношений между властью и обществом. Власть в России вне зависимости от смены идеологий, культурных влияний и элит устойчиво носит авторитарный характер в его «жестком» или «мягком» варианте. В основе политической жизни лежит персонализм, а политические представления россиян основываются на стихийном монархизме. Общество выступает как безгласный и безропотный объект воздействия власти, а страна с приходом нового главы государства превращается в площадку для очередного политического эксперимента.[39]

Данные исследований по политической психологии показывают, что нередко власть воспринимается гражданами как безличная сила, не имеющая «лица». За этим стоит определенный комплекс отчужденности власти от граждан, когда власть не просто «далека от народа», но и вообще непонятно, где она. Власть выступает как некий неодушевленный объект, вызывающий тревогу, страх и другие негативные эмоции. В этом случае власть, как правило, носит закрытый, теневой характер.

Ю.С.Степанов справедливо отмечает, что в нашем сознании живы представления о «тайной власти». Эта «тайная власть» может ассоциироваться в современном российском обществе с масонством, мафией или с некими «невидимыми» структурами реальной системы власти. В последнем случае представление о «тайной власти» имеет под собой реальные исторические основания. К этим основаниям Ю.С.Степанов относит опричнину Ивана Грозного, приказ тайных дел царя Алексея Михайловича, Третье Отделение Собственной Его Величества канцелярии императора Николая I, Секретариат тов. Сталина и его сращение с некоторыми отделами НКВД – КГБ. Последним звеном в этом ряду на сегодняшний день является Администрация Президента.[40]

Отчужденность власти объясняется и тем, что властный статус требует соблюдения определенной дистанции в общении. Политические отношения предполагают разделение правителя и народа, психологическая дистанция между ними оказывается значимой в любых общественных системах (от шамана до президента). О дистанцированности как об одном из системообразующих признаков политического дискурса пишет Е.И.Шейгал. Вслед за Е.И.Шейгал выделим следующие аспекты, в которых проявляется дистанция между представителями власти и народом:

- физическая/пространственная дистанция (отделение барьером, охрана, специальное помещение, особое расположение в пространстве: власть находится на отдалении и на возвышении);

- коммуникативная/контактная дистанция (недоступность политиков высокого ранга для прямого речевого контакта, общение с народом только через ретранслятора);

- символическая дистанция (право на обладание особыми символами, атрибутами власти: корона, скипетр и держава, герб, президентская печать, спецсамолет, резиденция и т.п.);

- психологическая дистанция (ореол таинственности, священный трепет при обращении с власть имущими, осознание особой мудрости и проницательности верховного правителя);

- информационная дистанция (монополия на информацию, ограничение доступа к информации для нижестоящих, семиотическая роль секретности).

В современном политическом дискурсе дистанция между лидером и массами разрушается благодаря вмешательству СМИ. Когда каждый шаг президента публично отслеживается, образ политического лидера очеловечивается, он как бы становится «одним из нас», однако тем самым его символическая власть ослабляется.[41]

Мы видим, что, с одной стороны, власть воспринимается как безличная сила. С другой стороны, образы политической власти в России традиционно персонифицированы. В настоящее время власть может ассоциироваться с президентом, премьер-министром, с конкретными политическими руководителями, с правящими партиями и институтами власти, с государственным аппаратом в целом. Наблюдения показывают, что российские граждане в понятие власти включают чаще представителей исполнительной, чем законодательной власти, и редко – судебной. Это можно объяснить тем, что представители исполнительной власти непосредственно осуществляют управление страной, их деятельность широко освещается в СМИ. А судьи, будучи носителями судебной власти, наделяются особым правовым статусом: они несменяемы, неприкосновенны, независимы и подчинены только Конституции РФ.

Сегодня общество не различает власть и оппозицию в представительных органах власти. В народном сознании власть – это все, кто «наверху». Данные исследований по политической психологии свидетельствуют о том, что в современной России, кроме основных политических институтов, массовые представления о власти связаны также с тремя основными группами: 1) олигархи, финансовые группы; 2) мафиозно-криминальные группы; 3) силовики (МВД, ФСБ и другие спецслужбы).[42]

Система государственной власти представляет собой иерархическую структуру. Соответственно понятие «власть» в политическом дискурсе относится к институциональному статусно-ориентированному виду общения. Приведем высказывание главы Центра политической информации Алексея Мухина о структуре государственной власти в современной России. «В номенклатурной иерархии губернатор приравнивается к министру. Но чиновники Администрации Президента РФ и правительства рассматривают губернаторов в качестве подчиненных. Зато губернаторы, которые руководят конкретными регионами и распоряжаются серьезными финансовыми ресурсами, стоят выше депутатов Госдумы и членов Совета Федерации. Последние по статусу тоже приравнены к министрам федерального правительства. Но никому в голову не приходит считать равными немногочисленных министров и огромный депутатский корпус. При этом статус сенаторов ниже, чем депутатов Госдумы, хотя Думу называют нижней палатой, а Совет Федерации – верхней» (АиФ.2009.№10).

В целом исследования позволяют говорить о том, что образ власти при В.В.Путине стал более инструментальным и менее идеологизированным. Если среди характеристик власти советского времени нередко упоминается прилагательное «коммунистическая» (как с добавлением слова «диктатура», так и в позитивной коннотации), то о современной власти чаще говорят, что эта власть «начинает подъем экономики», что «жизнь налаживается» и т.п. Следует отметить и тот факт, что уже к 2000г. оппозиция коммунистов – демократов в Государственной думе практически не играет никакой роли в оценках власти. В настоящее время это тем более очевидно, что властные полномочия фактически полностью сосредоточены в руках одной правящей партии («Единой России»).