Геополитические альтернативы

Отступление в сферу столь популярных ныне геополитических меч­таний позволяет предположить, что последовательное осуществление мономаховской стратегии и в XIX и в XX вв. логично вело бы к упро­чению положения России путем «сбрасывания» освоенных частным проникновением первопроходцев и завоевательным натиском государ­ства территорий, обретения ими геополитической самостоятельности и установления, симбиоза этих новых россий с коренной Россией-Еврази­ей. К довольно похожей модели декомпозиции пришла в конечном сче­те Британская империя. В этой связи вполне рациональной, хотя и не до конца продуманной и успешной, была столетняя, а теперь уже, увы, вечная сдача Аляски, осуществленная в рамках политики сосредото­чения России. Данная политика была вполне мономаховской. Она вдохнула в Россию силы, дала импульс развитию земель, областей и краев, способствовала развитию земских начал самоуправления. К со-

жалению, этот мономаховский поворот был недолгим и непрочным, быстро сменился очередными бросками на юг.

Опыт истории подсказывает, что нелепо отказываться от выгод удачного соседства, меняя очевидную прибыль на траты по пригоражи-ванию соседских угодий. Оценивая имперскую геополитику России, приходится признать, что вдвойне нелепо было рваться вовне за счет заметного недоосвоенйя и недоразвития не только евразийской карпато-алтайской ниши, но в первую очередь корённых земель Руси изначальной. Однако самое абсурдное было в том, что все эти жертвы при­носились ради участия в чужой истории, ради сомнительной чести стать незваным гостем на чужом празднике жизни. Что может быть хуже, чем во чужом пиру похмелье!? И хотя словно для этого случая придумана пословица «Ваши пьют, а у наших с. похмелья голова бо­лит» (Даль), не пожелали заметить ее мудрости правители от Ивана Грозного и Бориса Годунова до Михаила Горбачева и Бориса Ельци­на, вздумавших покрасоваться в чужой истории.

Логика абсурдной экспансии, полностью заимствованная у петербургской империи кремлевским союзом, нынче снова воспроизводится очередными политиками-мифотворцами, любителями во чужом пиру похмелья: ВыбРоссами с их тоской по Западу и соколами Жиринов­ского с их мечтой о броске на Юг. Опыт (не скажу истории — и для тех, и для других она чужда, они герои чужой истории) подсказывает,, что это фатально безнадежные, а ныне, вероятно, и вовсе катастрофи­ческие ориентиры. В какой-то степени игнорирование исторического опыта можно объяснить комплексом всечеловека, готовностью служить миру и приносить себя ему в жертву (одержимость пролетарским ин­тернационализмом, а теперь и общечеловеческими ценностями) и тра­диционной ленью-нелюбопытством. Есть, однако, и более основатель­ные, вполне материальные причины: крайняя неразвитость внутренних геополитических скреп (коммуникационной инфраструктуры) и гипер­трофия внешних связей-коммуникаций. Собственный опыт свидетель­ствует, что по московскому телефону легче дозвониться до Ковентри, чем до Ступина.

Так что же дальше? Куда помчит теперь Русь при такой конфигу­рации геополитических связей и всечеловеческо-жертвеннои лености нашего сознания? Есть ли возможность новых путей?

Обретение себя

Перспективы есть, но они требуют огромного волевого напряже­ния. Нам нужно перестать, наконец, быть детьми или подростками и обрести себя. Это, значит, прежде всего уверенность в себе, чувство достоинства и знание своего блага (интереса). Требуется напряжен­ная и многолетняя деятельность по переработке мешающих нам ду­ховных комплексов в позитивный источник' творчества. Ни в коем слу­чае не отказ ни от всечеловечества, ни от соборности, ни даже от ле­ни и знаменитого русского «авось»: если их уничтожать или вышвы­ривать за дверь, они пролезут в окно, представ в еще более вульгар­ной мутации. Требуются их переосмысление и переработка, сохране­ние достоинств и обращение недостатков в достоинства.

Ключевое значение имеет разрешение духовных проблем. Однако ему должно сопутствовать и решение геополитических задач. Самая острая среди них — преобразование уродливой геополитической инфра­структуры. Для этого, однако, требуется новый взгляд на отечествен­ную геополитику. Таким взглядом может стать концепция «острова

России» с учетом ее исторических предвосхищений, включая мономаховскую стратегию защиты и внутреннего развития Руси, филофеевскую идею самодостаточного и всеторжествующего Третьего Рима, гор-чаковскую политику сосредоточения России, неэкспансионистские вер­сии евразийства.

Подобный поворот неизбежно вызовет обвинения в изоляциониз­ме. Однако изоляционизм изоляционизму рознь. Одно дело непродук­тивная и бесперспективная самоизоляция, совсем другое — самозащи­та от напора новаций, которые в данный момент не могут быть пере­работаны и усвоены в полной мере. Так самоизолировалась и «окукли­лась» токугавская Япония, чтобы два с лишним века дозревать и на­капливать силы для европейского вызова. России, вероятно, не требу­ется столь радикальное «окукливание». Достаточно будет отказаться от искушения облагодетельствовать человечество, от стремления препо­дать урок всему миру. Потребуется всего лишь обратиться к своим собственным проблемам, заняться ими основательно, всерьез и надол­го. В геополитическом же отношении необходимо разработать и осу­ществить современную версию мономаховской стратегии, первые кон­туры которой представлены в образе «острова России».

Принятие идеи «острова России» предполагает прежде всего пе­реосмысление и трезвую оценку ее внутренней, островной геополити­ки. Предложенная в настоящей статье предварительная схема, конеч­но, неполна и приблизительна. Это лишь первый эскиз, требующий уточнения, пересмотра и критической проработки. Можно надеяться, что такой нелегкий труд поможет осуществить назревающее преобра­жение России: соединение геополитических пластов и прочтение логи­ки их смены позволят открыть внутреннюю, собственную историю Рос­сии. По сути дела, метания Руси, о которых писал Гоголь, не просто соединили пространства, но и времена. Только на первый взгляд Ось Истории кажется неподвижной. Пространство-время России-Евразии включает пору между великими переселениями народов, доказавших проходимость и связанность евразийских просторов, и включением Ев­разии в глобальную мир-систему, что показало доступность Сердцеви­ны Земли воздействию ветров внешней истории. Эта полутора-тысячелетняя пора эквивалентна мировой истории и воспроизводит ее в яр­ком и концентрированном виде. Тем самым Ось Истории из неподвиж­ного ока мирового вихря-коловращения становится осью-стержнем, со­единяющей предысторию со стержнем современного постисторическо­го развития26.

У Руси есть шанс дать ответы на множество заданных ею вопро­сов и соединить их в замечательную поэму. Для этого требуется не так уж много: переплавить нашу лень и нелюбопытство в спокойную уверенность и труд по соединению времен и пространств.

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12, ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 1995. № I

ЗАРУБЕЖНЫЕ УЧЕНЫЕ НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА

Дж. Сартори*