Делает ли анархия Россию "постмодернистской страной"?

Выше мы уже поставили этот вопрос. На него существует два ответа: 1) безусловно, "да", и России следует вернуться из постмодернризма, постсовременности в современность (капитализм), чтобы построить демократическое общество (Б.Капустин). Другие авторы, не давая прямого ответа, все же предпочитают говорить не о российском постмодернизме, а о присущей стране архаике (А.Ахиезер, В.Савчук). Напомним еще раз, что в трех условно выделенных секторах - традиционном, современном (модернизированном) и разрушенном доминируют различные типы сознания. Разрушенный среди них тяготеет более к архаике, к архетипическим формам , подобно тому, как старый больной человек охотнее вспоминает свое детство.

Придерживаясь второй точки зрения, я хотела бы высказать в ее поддержку ряд аргументов. Но вначале - опровержений.

Постмодернизм является попыткой обновить модернизм, исправляя ошибки его радикализма. Это включает, прежде всего, обращение к отброшенным чертам традиционного общества, таким как коллективность, нерациональность, ценностная ориентированность, традиционная специфичность и пр. В этой реанимации традиции находит свое место и архаика, и анархия. В ряде работ по проблемам постмодернизма тема анархизма и архаики звучит в полный голос[47]. Они выступают как следствие поиска воли к жизни, в отличие от принятой в элитарных кругах воли к культуре. (Разделенность этих двух воль между низовой и элитарной культурами была показана Н.Бердяевым). Постмодеонизм прежде всего ставит на место иерархии анархию и архаику. Анархизм и коллективизм рассматриваются иногда в постмодернизме как альтернативы индустриальному обществу и путь его трансформации в дальнейшем[48].

Постмодернизм как "культурная логика позднего капитализма"[49] направлен на поиски всего утерянного Западом, но вовсе не собирается отказываться от всего им обретенного. Ему присуща эстетизация, свободная игра воображения как мысленное производство всех возможных, но никому не обязательных вариантов жизни. Ирония постмодернизма пародирует всякий выбор, ибо любой - трагичен. Воля в постмодернизме, как и прежде в романтизме (например, у Ф.Шиллера) выступает как эстетический продукт. Но если в романтизме он дисциплинируется, рационализируется, то в постмодернизме эстетизация - финальная процедура, не имеющая связи с требуемой Кантом (и достигнутой на Западе в определенной мере) автономной рациональной волей Канта.

Эстетизм в постмодернизме и у такого его предшественника, как Фуко завладевает сферой этики и познания. И все-таки есть граница эстетизации и своеволия, граница анархии и архаики в постмодернизме. "Свобода есть место, которое может гарантировать набор материальных условий", - пишет Фуко[50].

Это ценное признание еще раз показывает, что постмодернизм и близкие к нему течения стремятся внести элемент архаики, анархии, игры, эстетизации, не затрагивая производительных функций своего общества и его безопасности, способности к обеспечению гарантий материальных и пр. Западное общество подлежит здесь коренной перестройке ради обнаружения витальных сил и витального существа, но при этом сохраняется в своей основе.

В международных отнолениях это проявляется в идее глобализма. Десять лет назад и сегодня, это разные идеи. Десять лет назад о глобализме мечтали и мы, и Запад как о прогрессе, в который вовлекаются все страны, как об эвфемизме развития по западному пути. Этот путь оказался трудным и едва ли ни невозможным в связи с изменением самого Запада, неудачами посткоммунистических преобразований и подъемом Юго-Восточной Азии, вовсе не стремящейся "догнать" Запад, а использующей его технологические достижения на основе собственной идентичности. Запад, пытаясь сохранить лидирующие позиции, предложил глобализм как статус-кво. В нашей литературе уже было показано Н.Покровским, что Запад сегодня стремится к статус-кво, поскольку сегодняшнее положение дел его еще устраивает[51]. Запад спешит, и это понятно, ибо глобализация может пойти на конфуцианский или исламский лад, никто не гарантирует ее развития по западному пути. Следовательно, и международной системе постмодернизм так же хотел бы обеспечить твердое стабильное ядро, достигнутого Западом за пятьсот лет, но слегка смягчить периферию, предоставив ей возможность взаимодействия с более развитым миром. Именно это предложено постмодернизмом и в отношении западного общества. Постмодернистская анархия возникает "пост", а не вместо, и не до капитализма. Эту мысль подтверждает также далекий от постмодернизма Нозик, показавший, что государство прекратило войну всех против всех на Западе, имевшую место в естественном состоянии и обеспечило выход государства из этой войны как наиболее хищного ее участника. Поэтому государство смогло стать минимальным для того, чтобы гарантировать демократический социальный порядок против анархии. Нозик даже намекает, что может быть Запад сумел бы теперь минимизировать государство еще больше или чуть ли ни вообще отказаться от него, ибо его социальные структуры и отношения уже сформированы[52]. Можем ли мы сделать это "до", до того, как общество построено. Можем ли мы назвать постмодернистским состояние страны, где не достигнуто твердое ядро капиталистической производительности, социальности и моральности. Я думаю, что нет. И только тот, кто не знает своей страны, может думать иначе.

[1] См.: Хёффе О. Политика. Право. Справедливость. М., 1994.

[2]См.: Milner H. The Assumption of Anarchy in International Relftions Theory: a Critique//Review of International Studies. 1991. № 17. P. 67-83.

[3]См.: Cooperation under Anarchy. Ed. K.Dye//World Politics. October 1985. № 38. P. 1. Waltz R. Theory of International Politics. Reading. Mass. 1979. P. 88-89.

[4]См.: Milner H. The Assumrtion of anarchy in international relations theory: a critique//Review of International Srudies. 1991. № 17. P. 71.

[5]На это указывает, например, стремящийся к преодолению крайностей неореализма и радикального либерализмаА.Вендт. См.: Wendt A. Anarchy is what State make of it: the Social Construction of Power Politics//International Organization. Winter 1992. v. 46. № 2. P. 392.

[6]См.: Ibid. P. 393.

[7]См.: Ibid. P. 404.

[8]См.: Ibidem.

[9]В этом смысле фантастически показательна книга: Nye J. S. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. N.Y. 1997.

[10]См.: Tucker R.W. The quality of Nations. N.Y. 1977.

[11]См.: Waltz R. Op. cit.

[12]См.: Axelrod R. The evolution of Cooperation. N.Y. 1984.

[13]См.: Федотова В.Г.

[14]См.: Bull H. The Anarchical Society. A Study of Order in World Politics. Hampshire and London. 1995. 329 P.

[15]Струве П. Интеллигенция и революция//Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 160.

[16]Riasanovsky. Russia and the West//The Teaching of the Slavophiles. Harvard. 1952. P. 29.

[17]Цит. по: Treadgold D. P. The West: in Russia in China. Cambridge. 1967. 170-171.

[18]См.: Nozick R. Anarchy, State and Utopia. N.Y. 1974.

[19]См.: Ibid. P. 3-5.

[20]Бауман З. Мыслить социологически. М., 1996. С. 198.

[21]Там же. С. 202.

[22]См.: Рационализм как предпосылка и содержание модернизации//Философские науки. 1995. № 1-4.

[23]О понятиях традиционное, современное и постсовременное общество, трациционализм, модернизация, постмодернизация, неомодернизм см.: Федотова В.Г. Модернизация "другой " Европы. М.. 1997.

[24]Штирнер М. Единственный и его собственность. М., 1994. С. 9.

[25]См.: Бакунин М.А. Избранные сочитения. М.-Пг. 1929. Т. II. С. 144.

[26]Блюм Р. Поиски путей к свободе. Таллин. 1985. С. 93.

[27]Налимов В.В. Об истории мистического анархизма в России (по личному опыту и материалам Центрального архива)//Путь. 1993. № 3. С. 194-216.

[28]См.: Кропоткин П.А. Современная наука и анархия//Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М., 1990. С. 284-285.

[29]Там же. С. 267.

[30]См.: Fnarchism Today. Td. by. D.Apter fnd J.Joll. N.Y. 1972.

[31]Хёффе О. Политика. Право. Справедливость. С. 123.

[32]Струве П. Интеллигенция и революция//Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 151.

[33]Там же. С. 157.

[34]Цитируется у Shapiro L.Vekhi Group and the Mystique of Revolution/SEER XXXIV. December 1956. P. 67. Мы цитю по: Traedgold D.Op. cit. P. 236.

[35]См.: Wendt F., Friedheim D. International Organization. Autumn 1995. Vol. 49. № 4. P. 700-705, 720-721.

[36]См.: Федотова В.Г. Модернизация "другой Европы".

[37]См.: Calhoun C. Critical Social Theory. Culture, History and the Challenge of Difference. Cambridge. 1996. P. 193-230.

[38]См.: Borofsky B. Liberalism from Self: A Theory of Personal Autonomy. N.Y. 1996. P. 9-10.

[39]См.: The Provocation of Levinas: Rethinking tht Other. Ed. by R.Bernasconi and D.Woods. N.Y. 1988. Warner D. Levinas. Buber and the Concept of Otherness on International Relations: A Reply to David Campbell//Millenium: Yournal of International Studies. 1996.

[40]См.: Бергер П., Лукман Н. Социальное конструирование реальности. М., 1996.

[41]Wendt A. Op. cit. P. 399.

[42]См.: Бергег П., Лукман Н. Социальное конструирование реальности. С. 120.

[43]См.: Neumann I.B. Russia and Idea of Europe. A Study in Identity and International Relations. L., N.Y. 1966.

[44]Wendt A. Op. cit. P. 399.

[45]Ibid. P. 410.

[46]См.: Fish M.S. The travails of Liberalism//Journal of Democracy. April 1996. Vol. 7. № 2. P. 105-117.

[47]См.: Rose M.A.. The Post-Modern and the Post-Industrial. A Critical Analysis. Cambridge. 1991. P. 44-52, 92, 125, 128, 195, 218 и др.

[48]См.: Botwinick A. Postmodernism and Democratic Theory. Philadelphia. 1993. P. 199.

[49]Jamson E. Postmodernism, or, the Cultural Logic of Late Capitalims. Durham. 1993. P. IX-XXI.

[50]Цит. по: Bennet J. "How is it, then, that we still, Remain Barbarians?". Foucault, Schiller anf the Aesthetization of Ethics//Political Theory. November 1996. P. 659.

[51]См.: Покровский Н.Е. Вифлеемские звезды глобализации//Социологические исследования. 1995. № 2.

[52]См.: Nozik R. Op. cit. P. 5.