Октавиан Август. Деяния божественного Августа. 1-27.

(Перечень) деяний божественного Августа, посредством которых он подчинил весь земной круг власти римского народа, и тех затрат, которые он произвел в пользу государства и народа римского...

I. В 19 лет я по своей инициативе и на свои средства снарядил войско, с помощью которого я вернул свободу государству, угнетен­ному господством (одной) клики[283]. За это в консульство Г. Пансы и А. Гирция сенат почетными постановлениями ввел меня в свое сословие, причислив к консулярам с правом высказывать свое мнение вместе с ними, и наделил меня империей[284]. Сенат приказал мне, пропретору, вместе с консулами заботиться о том, чтобы государство не понесло какого-либо ущерба[285]. А народ в том же году, поскольку оба консула погибли на войне, избрал меня на пост консула и триумвира для устроения государства.

II. Тех, кто убил моего отца, я удалил в изгнание на законном основании, по приговору суда, отомстив им за их преступление. Впоследствии, когда они пошли на государство войной, я разбил их в двух сражениях[286].

III. По всему земному кругу: и на суше, и на море – я часто вел гражданские и внешние войны и, одержав победу, даровал пощаду всем гражданам, которые молили о ней[287]. Те чужеземные народы, ко­торым можно было даровать прощение без опасности (для государства), я предпочитал сохранять, а не истреблять[288]. Около 500 000 римских граждан было приведено к воинской присяге на верность мне. Из них несколько более 300 000, отбывших срок на военной службе, я вывел в колонии или отпустил в их муниципии[289]. Всем им в качестве награды за военную службу я выделил земельные наделы или даровал деньги. Я захватил 600 кораблей, не считая тех, которые были меньше трирем[290].

IV. Дважды я отпраздновал овацию, трижды – курульные триум­фы[291], и 21 раз я был провозглашен императором. И хотя сенат декре­тировал мне множество триумфов, я от них отказался. Лавры с фасций я положил на Капитолии во исполнение обетов, которые я принимал во время каждой войны[292]. По случаю войн, которые успешно велись на суше и на море мною или моими легатами, находившимися под моим командованием, сенат 55 раз выносил решение об организации (бла­годарственных) молебствий бессмертным богам. Дней же, в которые по постановлению сената совершались молебствия, было 890. Во время моих триумфов перед моей колесницей было проведено 9 царей или царских детей. Я был консулом 13 раз, и когда я писал это, я был 37-й год облечен властью народного трибуна[293].

V. Я не принял диктатуру, предложенную мне народом и сенатом в консульство М. Марцелла и Л. Аррунция и заочно, и в моем присутствии[294]. Но при крайней нехватке продовольствия я не отказался от попечения о снабжении, которое я организовал таким образом, что в течение нескольких дней я освободил весь город от страха и угрожаю­щей опасности, причем это было сделано на мои средства и под моим (непосредственным) руководством. Предложенное мне тогда годичное и пожизненное консульство я не принял[295].

VI. Когда в консульство М. Винуция и К. Лукреция, а затем П. и Гн. Лентулов и в третий раз при П. Фабии Максиме и К. Тубероне сенат и народ единодушно выбрали меня единственным куратором за­конов и нравов с высшей властью, я не принял должности, установлен­ной вопреки обычаям предков[296]. Тогда сенат пожелал, чтобы то, что делается при моем посредстве, я бы осуществлял пользуясь властью народного трибуна[297]. И сверх того, я сам 5 раз просил и получал от сената коллегу, обладающего этой властью[298].

VII. Я был триумвиром для устроения государства в течение 10 лет непрерывно[299]. Принцепсом сената[300] я был в течение 40 лет вплоть до того дня, когда я это написал. Я был великим понтификом, авгуром, квиндецемвиром для совершения священнодействий, септемвиром эпулонов, арвальским братом, содалом Тиция, фециалом[301].

VIII. В свое 5-е консульство я по приказу народа и сената увеличил количество патрициев[302]. Список сенаторов я пересматривал триж­ды[303]. В свое 6-е консульство я вместе с коллегой М. Агриппой произвел перепись граждан[304]. Люстр[305] я провел после промежутка в 42 го да. При этом люстре граждан, внесенных в списки ценза, оказалось 4063000. Когда, пользуясь консульским империей, я единолично провел люстр во второй раз в консульство С. Цензорина и Г. Азиния, то при этом люстре граждан, внесенных в списки ценза, оказалось 4233000. Третий же люстр я провел, пользуясь консульским империей, со своим сыном Тиберием Цезарем в качестве коллеги в консульство Сек. Помпея и Сек. Апулея. При этом люстре граждан, внесенных в списки ценза, оказалось 4937000. С помощью новых законов, принятых по моей инициативе, я восстановил многие обычаи предков, в наш век вышедшие из употребления, и сам оставил потомкам много примеров, достойных подражания[306].

IX. Сенат постановил, чтобы обеты за мое здоровье принимались консулами и жрецами каждый 5-й год. В течение моей жизни игры во исполнение этих обетов часто устраивали то высшие жреческие кол­легии, то консулы. Также и все граждане во всех храмах единодушно и неустанно возносили молитвы о моем здоровье и от своего имени, и от имени своего муниципия[307].

X. По постановлению сената мое имя было включено в гимн салиев и законом мне была установлена пожизненная трибунская власть, дабы личность моя всегда была священной и неприкосновенной[308]. Когда народ предлагал мне пост великого понтифика[309], который имел (не­когда) мой отец, я отказался от этого, чтобы не занять место (моего) коллеги при его жизни[310]. Этот жреческий пост я принял только не­сколько лет спустя после смерти того, кто захватил его благодаря гражданским смутам. На мои выборы собралось такое множество народа со всей Италии, какого никогда не было в Риме до тех пор. Это произошло в консульство П. Сульпиция и Г. Вальгия[311].

XI. По случаю моего возвращения[312] сенат посвятил Фортуне Воз­вращающей алтарь, который находится перед храмом Чести и Добле­сти у Капенских ворот. Сенат повелел, чтобы на этом алтаре прино­сили (ежегодно) жертвы понтифики и весталки в день моего возвраще­ния в Город из Сирии в консульство Кв. Лукреция и М. Виниция, а этот день сенат объявил «августовым» в честь нашего (почетного) прозвища.

XII. Тогда же по постановлению сената часть преторов и народных трибунов с консулом Кв. Лукрецием и первыми мужами (государства) была послана в Кампанию мне навстречу. Вплоть до сего времени эта почесть не оказывалась никому, кроме меня. Когда в консульство Ти. Нерона и П. Квинтилия я вернулся в Рим из Испании и Галлии, успешно завершив дела в этих провинциях[313], сенат по случаю моего возвращения постановил посвятить на Марсовом поле алтарь Августову Миру, дабы магистраты, жрецы и весталки ежегодно совершали на нем жертвоприношения.

XIII. Как установили наши предки, храм Януса Квирина запира­ют только тогда, когда во всей державе народа римского – и на суше, и на море – стоит мир, добытый победами. От основания Рима и до моего рождения, как гласит предание, этот храм запирали дважды. Во время же моего принципата сенат трижды приказывал запереть его[314].

XIV. Моих сыновей Гая и Луция Цезаря, которых юношами похитила у меня судьба, сенат и народ римский из уважения к моим заслугам назначили консулами, когда им шел 15-й год, с тем чтобы они вступили в эту должность спустя 5 лет. И в тот день, когда их привели на форум, сенат постановил, чтобы они (отныне) принимали участие в его заседаниях. А римские всадники сообща провозгласили их обоих пред водителями юношества[315], даровав им серебряные щиты и копья.

XV. Римскому плебсу по завещанию моего отца я отсчитал по 300 сестерциев на человека, а от своего имени я в мое 5-е консульство выдал по 400 сестерциев из военной добычи. Затем в мое 10-е консульство я выплатил из своих средств по 400 сестерциев на человека в качестве конгиария[316]. В мое 11-е консульство я 12 раз устраивал раздачу хлеба, купленного на мои средства. На 12-м году моей трибунской власти я в третий раз выдал по 400 сестерциев на человека. Эти мои конгиарии никогда не охватывали менее чем 250000 человек. На 18-м году моего трибуната в мое 12-е консульство я выдал 320000 плебеям по 60 денариев на человека. В колониях моих воинов я выдал из военной добычи по 1000 сестерциев на человека. Этот триумфальный конгиарий получили в колониях около 120000 человек. В мое 13-е консульство я выдал по 60 денариев каждому плебею из тех, кто тогда получал хлеб от государства. Этот конгиарий получило немногим более 200000 человек.

XVI. Я заплатил муниципиям деньги за земельные наделы, которые я отвел воинам в свое 4-е консульство и позднее – в консульство М. Красса и Гн. Лентула Авгура[317]. Та сумма, которую я отсчитал жителям Италии за их земельную собственность, достигала около 600000 000 сестерциев, а та, которую я заплатил жителям провинций за их земельные участки[318], достигала около 260000000 сестерциев. Так поступил я первым и единственным из всех, кто на памяти моего века выводил колонии воинов в Италии и в провинциях. И позднее – в консульство Ти. Нерона и Гн. Пизона, а также Г. Антистия и Д. Лелия, а также Г. Кальвизия и Л. Пазиена, а также Л. Лентула и М. Мессалы, а также Л. Каниния и К. Фабриция[319] – я вывел воинов, отслуживших свой срок, в их муниципии, выплатив им вознаграждение за службу. На это я потратил около 400000000 сестерциев.

XVII. Четырежды я из своих средств оказывал помощь эрарию. С этой целью я передал тем, кто заведовал эрарием, 150000000 сестер­циев. А в консульство М. Лепида и Л. Аррунция я передал в военный эрарий из своего имущества 170000000 сестерциев[320]. Этот эрарий был учрежден по моей инициативе для того, чтобы выплачивать вознаграж­дение за службу солдатам, прослужившим 20 лет и более[321].

XVIII. Начиная с того года, когда консулами были Гн. и П. Лентулы[322], в том случае, если налоговых поступлений не хватало, я вы­давал со своих складов и из своих средств (ежегодные) взносы трибута[323] хлебом и деньгами иногда 100000 человек, а иногда значительно большему количеству.

XIX. Я построил курию и прилегающий к ней халкидик[324], храма Аполлона с портиками на Палатине, храм божественного Юлия, Луперкалий[325], портик у цирка Фламиния, который я разрешил назвать Октавиевым[326] по имени того, кто первым возвел его на том же месте, храм у Большого цирка, храмы Юпитера Победоносного и Юпитера Громовержца на Капитолии, храм Квирина, храмы Минервы и Юноны Царицы и Юпитера Освободителя на Авентине, храм ларов в конце Свя­щенной дороги, храм богов-пенатов в Велии, храм богини Юности, храм Великой Матери (богов) на Палатине.

XX. Я восстановил Капитолий и театр Помпея – оба с большими издержками, не оставив ни одной надписи с моим именем. Водопрово­ды, за долгое время обветшавшие во многих местах, я восстановил, а количество воды в водопроводе, который называется Марциевым, я удвоил, введя в его русло новый источник. Я завершил постройки, начатые и почти доведенные до конца моим отцом, – форум Юлия и базилику, которая находилась между храмом Кастора и храмом Сатурна. Эту базилику, после того как ее уничтожил пожар, я начал строить заново от имени моих сыновей, расширив ее основание, и приказал закончить моим наследникам, если я при жизни не успею этого сделать. В свое 6-е консульство я по предписанию сената восстановил 82 храма, не пропустив ни одного, который бы в то время требовал реставрации. В свое 7-е консульство я починил Фламиниеву дорогу от Города и до Аримина, а также все мосты, (находящиеся на ней), кроме Мульвиева и Минуциева.

XXI. На собственной земле я построил на средства с военной добычи храм Марса Мстителя и Форум Августа. Я построил от имени моего зятя М. Марцелла театр около храма Аполлона на земле, большая часть которой была куплена у частных лиц. На средства с военной добычи я посвятил приношения в Капитолий, в храм божественного Юлия, в храм Аполлона, в храм Весты и в храм Марса Мстителя. Мои расходы при этом составили около 100 млн. сестерциев. Венечное золото[327] весом в 35 000 фунтов, переданное в мое 5-е консульство муниципиями и колониями Италии для моих триумфов, я отослал назад. И впоследствии, сколько бы раз я ни был провозглашен императором, я не принимал венечного золота, назначенного муниципиями, которые, как и прежде, добровольно его назначали.

XXII. Трижды я давал гладиаторские игры от своего имени и 5 раз от имени моих сыновей и внуков. Во время этих игр участвовало в боях около 10000 человек. Зрелище состязаний созванных отовсюду атлетов дважды я представлял народу от своего имени, а в третий раз – от имени моего внука. 4 раза я устраивал игры от своего имени, а так­ же 23 раза – вместо других магистратов (от их имени). В консульство Г. Фурния и Г. Силана я как глава коллегии квиндецемвиров с М. Агриппой в качестве коллеги устроил Секулярные игры[328] от имени этой коллегии. В свое 13-е консульство я впервые устроил Марсовы игры[329], которые после этого устраивали ежегодно по постановлению сената консулы вместе со мной. От своего имени или от имени моих сыновей и внуков я 26 раз устраивал для народа травлю африканских зверей в цирке, или на форуме, или в амфитеатрах. При этом было истреблено 3500 животных.

XXIII. Я устроил для народа зрелище морского сражения за Тиб­ром, там, где сейчас находится роща Цезарей, вырыв для этого в земле (пруд) 1800 футов в длину и 1200 футов в ширину. В сражении бились друг с другом 30 трирем или бирем, снабженных таранами, а также множество более мелких кораблей. В составе этих флотов кроме греб­цов сражалось еще около 3000 человек.

XXIII. В храмы всех общин провинции Азии я, став победителем, вернул украшения, которые присвоил, похитив их у храмов, тот, с кем я вел войну[330]. В Городе стояло около 80 серебряных статуй, изображавших меня пешим, на коне или в квадриге. Я убрал их, а на день­ги, полученные от этого, я послал золото в храм Аполлона в качестве приношения от своего имени и от тех, кто в мою честь поставил ста­туи.

XXV. Я очистил море от пиратов. Во время этой войны[331] было за­ хвачено почти 30 000 рабов, которые бежали от своих господ и под­няли оружие против государства. Я передал их господам для (надле­жащего) наказания. Вся Италия по своей воле принесла мне присягу и потребовала, чтобы я был вождем в той войне, в которой я одержал победу при Акции[332]. Такую же присягу мне принесли провинции Гал­лии, Испании, Африка, Сицилия, Сардиния. Из тех, кто сражался тогда под моими знаменами, сенаторов было более 700[333]. В их число входило 83 консула, которые получили свой пост либо до этого, либо уже после – к тому времени, когда это было написано, а также около 170 жрецов.

XXVI. Я расширил территорию всех провинций народа римского, с которыми граничили народы, не подчинявшиеся нашей власти. Я усмирил провинции Галлии и Испании, а также Германию, которые омываются океаном от Гадеса и до устья (реки) Альбы[334]. Альпы я велел усмирить начиная с того района, который ближе всего подходит к Ад­риатическому морю и вплоть до Тускского моря[335]. При этом ни на один народ я не пошел войной противозаконно. Мой флот совершил плава­ние по океану от устья (реки) Ренус в сторону находящейся к востоку области, достигнув земли кимвров, до которой раньше не добирался ни один из римлян ни по суше, ни по морю. Кимвры, хариды, семноны и другие германские народы из того же края через (своих) послов про­сили о дружбе моей и народа римского. По моему приказу и под моим верховным командованием почти в одно и то же время два войска было двинуто (в поход) на Эфиопию и на Аравию, которая называется «Счастливой». Громадные армии каждого вражеского народа были разбиты в сражениях и множество городов было захвачено. В Эфиопии (войско) дошло вплоть до города Набата, который находится около Мерое. В Аравии оно дошло до города Мариба на земле сабеев[336].

XXVII. Египет я подчинил власти народа римского. Великую Армению, которую я мог превратить в провинцию, когда был убит ее царь Артакс, я предпочел по примеру наших предков передать через Тибе-рия Нерона, который тогда был моим пасынком, царю Тиграну, сыну Царя Артавазда и внуку царя Тиграна[337]. Когда же впоследствии ее народ отложился и взбунтовался, я через моего сына Гая усмирил ее и передал царю Ариобарзану, сыну царя мидян Артабаза, а после его смерти – сыну его Артавазду. Когда же он был убит, я послал в это царство Тиграна, который происходил из рода армянских царей[338]. Я вновь отвоевал все провинции к востоку от Адриатического моря и Кирену, большей частью которых владели цари[339], а перед этим Си­цилию и Сардинию, захваченные во время рабской войны.

XXVIII. Колонии воинов я вывел в Африку, Сицилию, Македо­нию, в обе Испании, Ахайю, Азию, Сирию, Нарбонскую Галлию, Писидию. Италия же имеет 28 колоний, выведенных по моей инициативе, которые при моей жизни были многолюднейшими и богатейшими.

XXIX. Множество военных значков[340], утраченных другими вож­дями, я отвоевал у побежденных врагов в Испании, Галлии и Далма­ции. Я заставил парфян вернуть мне трофеи и значки, захваченные у трех римских армий, и обратиться к народу римскому с мольбой о дружбе[341]. А значки эти я положил в святилище храма Марса Мстителя.

XXX. Племена паннонцев, с которыми до моего принципата никогда не сталкивалось войско народа римского, после того как они были побеждены Ти. Нероном, который являлся тогда моим пасынком и легатом, я подчинил власти народа римского и раздвинул границы Иллирика до берега реки Данувий[342]. Переправившееся через нее войско даков было побеждено и уничтожено (армией) под моим верховным командованием, затем мое войско, перейдя Данувий, заставило племена даков переносить власть народа римского[343].

XXXI. Цари из Индии часто направляли ко мне посольства – явление дотоле невиданное ни при одном из римских вождей[344]. О нашей дружбе просили через послов бастарны, скифы, цари сарматов, которые живут у реки Танаис[345] и дальше, цари албанов, иверов и мидян.

XXXII. У меня искали убежища с мольбою (о защите) цари пар­фян Тиридат и затем Фраат, сын царя Фраата; царь мидян Артавазд; царь адиабенов Артаксеркс; цари британцев Думнобеллун и Тинкоммий, царь сугамбров Мелон, царь маркоманнов и свевов ...рус. Царь парфян Фраат, сын Орода, послал ко мне в Италию всех своих сыновей и внуков не из-за того, что он был побежден на войне, но для того, чтобы просить о нашей дружбе через своих детей-заложников. Также и многие другие народы, которые раньше не были связаны с народом римским ни посредством посольств, ни благодаря дружбе, во время моего принципата (решились) испытать покровительство народа рим­ского.

XXXIII. По просьбе парфян и мидян, выраженной их послами, я назначил у них царями первых среди них людей: парфянам – Вонона, сына царя Фраата, внука царя Орода[346], мидянам – Ариобарзана, сына царя Артавазда, внука царя Ариобарзана.

XXXIV. В 6-е и 7-е консульства, после того как я потушил гражданские войны, владея при всеобщем согласии высшей властью, я передал государство из своей власти в распоряжение сената и народа римского. За эту мою заслугу постановлением сената я был назван Августом[347], дверные косяки моего дома были всенародно украшены лаврами, над входом был прикреплен гражданский венок[348], а в курии Юлия был установлен золотой щит с надписью, гласящей, что сенат и народ римский даровали мне его за доблесть, милосердие, справедливость и благочестие[349]. После этого я превосходил всех (своим) авторитетом[350], власти же я имел ничуть не более, чем те, кто были моими коллегами по каждой магистратуре.

XXXV. Когда я был консулом в 13-й раз, сенат, всадническое сословие и весь народ римский провозгласили меня «Отцом отечества» и постановили, чтобы это было записано в вестибуле[351] моего дома, в курии Юлия и на форуме Августа под квадригой, которая была установлена там в мою честь по постановлению сената. Когда я написал это, мне шел 76-й год.