Основные параметры современной системы международных отношений (В.Г. Барановский).

На рубеже двух столетий – XX и XXI – происходит грандиозная трансформация системы международных отношений. Переходный период начинается с середины 1980-х годов и продолжается до сих пор. Главное содержание переходного периода – преодоление биполярности дихотомии (раздвоенности) в международных отношениях, холодной войны как такого способа их организации, который доминировал в ареале Восток-Запад – точнее, по линии «социализм (в его советской интерпретации) versus капитализм».

Фазы переходного периода:

1. 1980-1990 гг. – на международной арене и во внутреннем развитии стран социалистического лагеря – оказываются поглощенными главные атрибуты биполярности.

2. 1990-е – 2000-е гг. – изменения в институтах, моделях внешнеполитического поведения, принципах самоидентификации, постепенное становление новых элементов. Она включает в себя целый ряд событий и явлений:

· Бывший социалистический лагерь. Демонтаж Ялтинской системы. Формальное прекращения деятельности ОВД и Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). За воздействие на международно-политическую ориентацию этого пространства идет временами скрытая, а временами и открытая борьба – причем Россия участвовала в ней энергично и инициативно. Обсуждаются разные возможности касательно статуса указанной зоны: отказ от вхождения в военно-политические структуры, возрождение формулы “срединной Европы” и т.п.

· НАТО и ЕС. Среди таких «несостоявшихся» моделей – роспуск НАТО, превращение этого альянса в политическую организацию. В переходный период возникает проблема в отношениях Москвы как с западными странами, так и с бывшими восточноевропейскими союзниками. Таковой стала линия на включение последних в НАТО. Расширение ЕС также вызывает политический дискомфорт в России.

· Балканы. В ходе распада биполярности и в причинной связи с этим процессом на протяжении почти двух десятилетий разворачиваются драматические события в территориальном ареале бывшей Югославии. Здесь впервые после окончания холодной войны были продемонстрированы как возможности, так и пределы воздействия внешнего фактора на развитие этноконфессиональных конфликтов. Здесь же возник богатый и весьма неоднозначный опыт миротворчества в новых международных условиях.

· Ирак. Этой стране выпала участь стать еще одним “полигоном” новых международно-политических реалий постбиполярного мира. Причем дважды и в совершенно разных контекстах. Когда в 1991г. Багдад совершил агрессию против Кувейта, ее единодушное осуждение стало возможным только в связи с начавшимся преодолением биполярной конфронтации. И в 2003 г. военная операция против режима Саддама Хусейна. Но несмотря на прямо противоположный контекст в обеих ситуациях, сами они стали возможными именно в новых условиях и были бы немыслимы при “старом” международно-политическом порядке.

· США. Всплеск американского унилатерализма (односторонности действий) и затем – выявление его несостоятельности. Прослеживается в 1990-е годы, на почве эйфории от победы в холодной войне и статуса «единственной оставшейся сверхдержавы».

· Россия, выйдя из биполярной конфронтации в новое состояние, тоже не избежала определенной эйфории от триумфального вступления в «сообщество цивилизованных государств», что потребует значительных усилий по преобразованию страны и обеспечению ее совместимости с другими развитыми странами. К середине первого десятилетия нашего века Россия начинает все чаще демонстрировать наступательный активизм в сфере взаимоотношений с внешним миром, это действия на Украине и в Южной Осетии.

3. 2010-е гг. – завершающий этап в становлении системы. Идея многополярность организации наиболее популярная сегодня формула. Иногда высказывается предположение о том, что на место «старой» биполярности придет новая. При этом существуют разные суждения касательно структуры нового бинарного противостояния. Явно не оправдалась сформулированная Ф.Фукуямой идея «конца истории». Даже если либерально-демократические ценности получают все большее распространение, их «полная и окончательная победа» на обозримую перспективу не просматривается, а значит, и международную систему не удастся скроить по соответствующим лекалам. Не подтвердилась универсалистская интерпретация концепции “столкновения цивилизаций” С.Хантингтона. Межцивилизационные коллизии, при всей их значимости, не являются ни единственным, ни даже самым значимым «драйвером» развития международной системы. Трансформация международно-политической системы все еще не закончена, но некоторые ее контуры уже прорисовываются достаточно отчетливо. Очевидна главная роль в структурировании международной системы крупнейших государств, образующих ее верхний уровень. В международной системе произошло (и продолжает происходить) перераспределение удельного веса между различными существующими и возникающими центрами влияния – «традиционного», центрального и периферийного. К “традиционным” полюсам относятся страны ЕС/ОЭСР, а также Россия, к периферийным ряд наиболее успешных государств Азии и Латинской Америки, а также ЮАР. Начинает происходить смена полюсов. При относительном ослаблении позиций США сохраняются их огромные возможности влияния на международную жизнь. Геополитически центр тяжести международной системы смещается в направлении Восток/Азия. Главная интрига в формирующейся международной системе будет развёртываться в отношениях по линии “развитый мир versus развивающийся мир” (или, в несколько иной интерпретации – “центр versus периферия”).