Отаденсне-не-о ней ватэй (О-Ш-йе-попе-пе-о па \уа'-1а), или благодарение клену 9 страница

Они верили, что злые духи являлись творениями Ханегоэйте-геха — Злонамеренного. Мор и болезни считались делом злых ду­хов. Полагали, что ведьмы и колдуны одержимы злыми духами. Были также духи ядовитых растений и кореньев. Все силы зла вызы­вались к жизни и находились под властью Злонамеренного. Усилия Великого духа и сонма его помощников непрестанно были направ­лены на противодействие их козням. На своих религиозных'празд-никах ирокезы призывали Хавеннейю защитить их от тайных замыс­лов сил зла. «Великий дух, повелитель всех существ, видимых и невидимых; Великий дух, повелитель других духов, добрых и злых, заставь добрых духов помогать твоим детям, заставь злых духов держаться вдали от них» ^и.

Ирокезы верили, что табак был дан им как средство общения с миром духов. Воскуривая табак, они могли с его восходящим дымом воссылать Великому духу в угодной ему форме свои просьбы и приносить свою благодарность за его благодеяния. Без посред­ничества табачного дыма нельзя было бы достигнуть уха Хавен­нейю. Таким же способом на каждом периодическом празднике они воздавали благодарность Невидимым помощникам за их дружествен­ные услуги и заботливое попечение. У них в обычае было также

Ьа НопЪап,

обращаться с благодарностью к деревьям, кустарникам и растени­ям, к источникам, рекам и потокам, к огню и ветру, к солнцу и звездам — одним словом, к каждому объекту природы, который слу­жил их нуждам и, таким образом, пробуждал чувство благодарно­сти. Но это совершалось без посредничества табачного дыма. Они обращались непосредственно к самому объекту.

Вера в колдовство существует до сего дня и всегда была од­ним из представлений, глубоко укоренившихся в умах ирокезов. Их верования обретали крайнюю степень чудесного и сверхъестест­венного. Любой человек, старый или молодой, мужчина или женщи­на, мог стать одержимым злым духом и превратиться в колдуна или ведьму. Одержимый мог принять по желанию образ любого животного, птицы или пресмыкающегося и, выполнив свое злодейское намерение, снова обрести первоначальный вид или, если необходимо было избегнуть преследования, обратиться в неодушевленный пред­мет. Колдуны и ведьмы были одарены силой делать зло и были склон­ны исключительно к дурным делам. Когда кто-нибудь становился колдуном, онпереставал быть самимсобой. Согласно ходячему верова­нию, он не только был готов отнять жизнь у своего ближайшего дру­га, но именно тот был предпочтительным объектом его мести. Оруди­ем смерти был невидимый яд. Так силен был всеобщий ужас перед ведьмами, что по ирокезским законам они заранее были приговоре­ны к смерти. Всякий раскрывший колдовское действие мог не только уничтожить ведьму, но и взять на себя опасное право определить, кто же это был. По сие время почти невозможно никакими логиче­скими доводами избавить ум сенека от глубоко засевшей у него веры в колдунов и ведьм ^к.

Среди ирокезов распространено поверье, что эти демоны связа­ны вместе в тайную, имеющую определенную систему организацию, которая существует веками, что у них бывают периодические собра­ния, обряды посвящения и вступительные взносы. Эти собрания справляются по ночам, а вступительным взносом новичка должна быть жизнь его ближайшего и самого дорогого друга, отнятая с по­мощью яда накануне его посвящения ⁷.

Склонность индейского ума к суевериям можно приписать главным образом их легендарной литературе. Сказания, передавав­шиеся из поколения в поколение, из года в год для пересказа моло­дежи, могли бы заполнить тома. Эти фантастические рассказы по богатству воображения и экстравагантности выдумки превосходят истории, рассказываемые у очагов всех других народов, их разно­образию и числу, по-видимому, нет предела. Есть мифы о расе карликов, которые жили внутри'земли, но были одарены такой гер­кулесовой силой, что вырывали лесной дуб с корнями и расстре­ливали его из своих луков; мифы о бизоне таких громадных разме-

^к Лишь год назад в резервации Аллегейни (сенека) была застрелена женщи­на по обвинению в колдовстве. Подобные примеры нередки среди сенека в течение последних 50 лет. Не менее своеобразной чертой в данном случае является то, что они иногда признаются в колдовстве. Некоторое основание для этого стран­ного заблуждения может быть в явлениях природы.

ров, что на ходу он валил леса; мифы о свирепых летучих головах, носящихся по воздуху; о змеях, завораживающих взглядом; о чу­довищном моските, который вонзал жало в тела своих жертв и вы­сасывал их кровь в мгновение ока. Есть мифы о расе каменных ве­ликанов, живших на севере; о чудовищном медведе, еще более ужасном, чем бизон; о чудовищной ящерице, более губительной, чем змея. Есть рассказы о ведьмах и сверхъестественных посеще­ниях наряду с чудесными историями о личных приключениях. Кроме мифов этого типа есть легенды на тысячи тем, в которых действи­тельность приукрашена вымыслом. Эти легенды вошли в обычаи повседневной жизни и в жизнь индивидов, они объясняют множест­во народных поверий.

С этим множеством мифов перемешаны исторические предания ирокезов. Эта область их неписаной литературы и ценна и интерес­на. Предания удивительно упорно придерживаются истины, и между всеми ними существует поразительная согласованность фактов. Каж­дый, кто воспользуется случаем сравнить части этих преданий с соот­ветствующей им историей, удивится их точности, исходит ли эта версия от онейда, онондага, сенека или могауков. Приукрашивания, появлявшиеся в результате их передачи, обычно легко отделимы от сущности, и последняя дает право относиться к преданиям с дове­рием. С этими мифами, легендами и преданиями индейский юноша был хорошо знаком с детства. Его ум насыщался и переполнялся фантастическими вымыслами. Без книг и без постоянного дела, в про­межутках между охотой, советом и военным походом человеческий ум, естественно, обращался к этой неписаной литературе лесной глуши. Эти чудесные рассказы составляли главное развлечение у очага в индейской деревне, а также в шалашах, затерявшихся да­леко в глубине лесов. Доверчивость молодежи не знала пределов, когда сам повествователь верил рассказываемой им сказке. Достиг­нув зрелости под влиянием такого просвещения, молодой воин с тру­дом мог найти различие между тем, что было слишком чудесно и принималось на веру, и тем, что было сообразно с истиной: он прини­мал все как одинаково вероятное. Подобное раннее и постоянное по­знавание множества безудержных фантазий породило стойкую склон­ность ума к суеверным представлениям, и это гораздо менее удиви­тельно, чем если бы подобные заблуждения вообще отсутствовали.

Из-за смутной и неопределенной боязни эти мифы никогда не рассказывались в летнее время, когда воображение особенно воспри­имчиво. Как только почки раскрывались на деревьях, эти рассказы умолкали и сменялись историческими преданиями. Но когда листья начинали опадать, пересказ мифов снова составлял главное развле­чение в часы досуга в индейском обществе.

Бессмертие души было одним из твердых убеждений ирокезов. Это представление вообще господствует среди всех красных рас в различных формах и с различной степенью отчетливости. «Счаст­ливая обитель за заходящим солнцем» веселила сердце и светилась в угасающем взоре индейца еще до того, как корабли Колумба при­несли крест в эту западную часть мира. Этот возвышенный вывод яв-

ляется еще одной из тех истин, начертанных божеством в душе че­ловека, и легко может быть вычитан из книги природы неизвращен­ным разумом. Этой истине всегде^ учили ирокезов как основному положению веры.

Их веру в будущее возмездие следует поставить в связь с верой в бессмертие души. Утверждают, что эта вера является частью их древней религии, но, насколько это верно, определить трудно. Сейчас ее исповедует не обращенная в христианство часть ирокезов как существенное положение их религии.

Полагают, что верования ирокезов не претерпели значительных изменений в течение столетий, что во всех отношениях они остались такими же в наши дни, какими были в начале их общения с белыми. Но их религия, очевидно, подверглась некоторому расширению. По-видимому, они исподволь усвоили те мысли миссионеров, которые могли гармонично переплестись с их собственным религиозным миро­воззрением, в то же время они упорно и постоянно отвергали все те верования, которые не согласовывались с их собственной религиоз­ной системой в целом. Пример, это подтверждающий, можно найти в их современных взглядах на сущность и цель будущего возмездия. Они верят, что нечестивые после смерти попадут в мрачную область Ханегоэйтегеха(На-пе-§о-а1;е'-§еп), где они подвергнутся наказаниям за свои злые дела. Те из них, кто не погибнет от тяжести наказаний, после этого очищения попадают в обитель Великого духа и будут пре­бывать в вечном блаженстве. Злые дела в этой жизни уравновеши­ваются похвальными поступками. Если после подведения итогов преобладают добрые дела, то дух идет прямо в обитель Великого духа Хавеннейюгех (На.-луеп-пе'-уи-§еп). Но если перевесят злые дела, то он сразу попадает в Ханисхэйногех (На-шз-па-о-по'-деп), оби­талище Злонамеренного, где наказания назначаются соответственно его преступлениям. За некоторые преступления, как, например, за колдовство и убийство, наказания были вечными, а за другие — вре­менными. Сходство между этой системой наказания и чистилищем католической церкви наводит на мысль, что ирокезы заимство­вали от иезуитов некоторые из их идей о сущности и цели возмездия и о его ограниченности. Хотя ирокезы могли получить более разви­тые и широкие взгляды на этот предмет извне, тем не менее они ут­верждают, что они всегда верили в то, что нечестивые изгоняются с небес и посылаются в страну несчастья. Их предания имеют тен­денцию обосновать веру в будущее возмездие как догмат их древней религии.

Есть еще один обычай, сейчас всеобщий среди ирокезов, который, по-видимому, еще более определенно берет начало от иезуитов. Это исповедь грехов. Перед каждым из их периодических религиозных праздников происходит общая публичная исповедь. За несколько дней до праздника народ собирается по соглашению, и каждый по очереди, кто хочет исповедаться, поднимаясь и беря в руку шнурок белого вампума, признается в своих грехах и проступках и публично заявляет о намерении исправиться. Белый вампум является симво­лом чистоты и искренности. Им индеец подтверждает и отмечает свои

Слова. Мотивом или целью исповеди не являлось отпущение или про­щение грехов. Она' относилась исключительно к будущему пове­дению. Тот, кто был готов признаться в поступке из чувства рели­гиозного долга, укреплял с помощью этого действия свой разум про­тив будущего искушения. Этот обычай распространен среди них так давно, что они забыли его происхождение. Ни в одной христианской общине не встречается подобного обычая, что побудило бы нас припи­сать его внешним влияниям, но все же он носит в себе такой привкус христианства, что пробуждает в уме сомнение в его индейском про­исхождении. Однако ни в коем случае не исключено, что это один из их собственных первобытных религиозных обычаев в видоизмененной форме.

Уважение к старым составляло также одну из заповедей их древ­ней религии. Племена, кочующие по лесным чащам, нередко поки­дали старых и беспомощных, а в некоторых случаях ускоряли их смерть, считая это более милосердным, чем оставление беспомощного. Но ирокезы в эпоху образования Лиги жили в постоянных деревнях, которые давали убежище для старых. Одной из замечательных целей их первого законодателя, Дегановеды, было объединить народ на основе семейных уз родства и таким образом создать всеобщий дух гостеприимства и постоянное желание социального общения. После учреждения Конфедерации, конечно, описанные выше обычаи не были распространены среди ирокезов. Наоборот, их религиозные наставники внушали, что обязанность защищать престарелых ро­дителей есть веление божества. «Это воля Великого духа, чтобы вы почитали стариков,' даже если они беспомощны, как дети»^л.

Повиновение детей, наставление их на путь добродетели, доброе отношение к сиротам, гостеприимство ко всем и общее братство были теми доктринами, которые провозглашались их религиозными на­ставниками. Эти правила проповедовались как воля Великого духа, а покорное их выполнение вызывало его благоволение. «Если вы завяжете одежды ребенка-сироты, Великий дух заметит это и воз­наградит вас за это»; «Усыновление сирот и воспитание их в добро­детели приятно Великому духу»; «Если чужестранец блуждает около твоего жилища, приветствуй его в твоем доме, будь гостеприимен, говори с ним ласковыми словами и никогда не забывай помянуть при этом Великого духа» ^м.

Еще одной составной частью их религии было почитание умерших. В различные периоды их истории оно проявлялось в различных и очень своеобразных формах. Погребальные обычаи каждого на­рода интересуют любознательный разум. Смерть является величай­шим несчастьем для людей. И достиг ли человек высочайшего ин­теллектуального уровня, или он еще сидит подле лесного ручейка в младенческом состоянии своего умственного развития, это событие захватывает его ум со всей своей торжественной и поглощающей серьезностью. Что касается способа погребения, то у ирокезов были

^п Зозе-Ьа'-тта (ТоЬпзоп) — Сосехэйва (Джонсон). ^м Джонсон.

распространены различные обычаи. Одно время они хоронили в си­дячем положении, с лицом на восток. В различных частях штата еще находят скелеты в этом положении, с ружейным стволом, присло­ненным к плечу, что позволяет относить эти погребения ко времени первых сношений этого народа с белыми.

Предполагают, что этот обычай был оставлен благодаря увеще­ваниям миссионеров, хотя есть предание, приписывающее это иной причине. Издавна у них был распространен еще один необычный спо­соб погребения. Тело умершего выставлялось на помосте из древес­ной коры, устанавливаемом на стойках или укрепляемом на сучьях деревьев, и оставлялось до превращения его в скелет. После того как труп сгнивал на открытом воздухе, кости переносились или в прежний дом умершего, или в маленький, специально сооруженный домик из коры около него. Таким способом сохранялись скелеты всей семьи из поколения в поколение благодаря сыновней или роди­тельской привязанности живых. По истечении нескольких лет или в период общественного бедствия, или накануне оставления деревни было в обычае собирать эти скелеты всей общины и предавать их одному общему погребению. Этому обычаю, который существовал не только у ирокезов, несомненно, следует приписать курганы и мо­гильные насыпи, встречающиеся в большом количестве в различных частях страны. При вскрытии этих курганов обычно находят ске­леты, лежащие горизонтальными слоями в конической пирамиде, в каждом слое расходящиеся радиальио от общего центра. В других случаях их находят расположенными беспорядочно ^н.

В соответствии с религиозной системой ирокезов, путешествие от земли до неба продолжается много дней. Первоначально предпо­лагалось, что оно длится год, и период траура по умершему был оп­ределен на этот срок. По истечении его родственники покойного, согласно существующему обычаю, устраивали пиршество; душа усоп­шего достигала небес и состояния блаженства, и больше не было ни­каких причин для траура. Дух печали сменялся духом веселья. В но­вые времена период траура сократился до десяти дней, а теперь счи­тают, что путешествие души совершается в три дня. Полагали, что душа усопшего витала вокруг тела в течение некоторого времени, прежде чем удалиться окончательно; и не раньше чем по истечении года, согласно древнему верованию, и десяти дней — согласно со­временному, она обретала вечный покой на небесах. Прекрасный обы­чай существовал в древние времена — ловить птицу и выпускать ее над могилой вечером после погребения, чтобы она унесла душу к небесному месту ее успокоения. Их представления о состоянии ду­ши, лишенной тела, неопределенны и разнообразны, но все они схо­дятся на том, что во время путешествия она требует такого же пита­ния, как тогда, когда обитала в теле. Поэтому они помещали около

^н Есть еще среди сенека, живущих сейчас в резервациях Тонаванда и Кат-тарогес, люди, которые помнят, что видели около 60 лет назад в Каттарогесе эти подмостки из коры, на которых были тогда выставлены трупы. Этот обычай еще преобладает у сиу на верхней Миссисипи и у некоторых племен на дальнем западе.

умершего его лук и стрелы, табак и трубку и необходимую для пу­тешествия пищу. Они также раскрашивали лицо и одевали покойника в его лучшую одежду. Ночью на могиле поддерживался огонь, чтобы дать возможность душе приготовить себе пищу. С этими знаками печали и этими суеверными заботами о благополучии усопшего дети леса совершали погребальные обряды над своими умершими род­ственниками °. Вопли и причитания свидетельствовали о глубине их горя^п. После того как период траура кончался, имя умершего никогде не упоминалось из деликатного отношения к нежным чув­ствам его друзей.

Если погребальные обряды не были совершены, то верили, что духи умерших бродили некоторое время по земле в большом горе. Отсюда величайшая забота ирокезов о телах своих убитых в битве.

Небо было местопребыванием Великого духа, последним приютом верующих. Ирокезы верили, что с неба естьдорога вниз к двери каж­дого человека. По этой невидимой дороге душа возносилась в боже­ственном полете, пока не достигала своего небесного обиталища. Как отмечалось выше, предполагалось, что дух остается некоторое время около тела и, возможно, снова посещает его. Вследствие этого верования распространился суеверный обычай оставлять небольшое отверстие в могиле, через которое он мог бы войти вновь в свое преж­нее обиталище. И поныне часть ирокезов, после того как тело поло­жено в гроб, просверливает в нем отверстия для той же самой цели.

⁰ Этому всеобщему обычаю красной расы помещать ценные предметы усоп­шего около него, равно как п утварь и посуду для приготовления и хранения его ппщи, мы обязаны всеми реликвиями более ранних периодов истории наших аборигенов. Из года в год еще выкапываются из земли предметы, и некоторые из них восходят к эпохе строителей курганов.

^п В древние времена был распространен обычай обращаться к мертвым перед погребением, так как существовала уверенность, что они могут слышать, хотя ц не в состоянии ответить. Близкие родственники и друзья и все, кто хотел, приближались к телу но очереди и, после того как затихали вопли, обращались к умершему с патетической или хвалебной речью. Обычай этот еще не вышел из употребления. Следующая речь одной ирокезки-матерп пад телом ее сыпа была произнесена совсем недавно. Когда она приблизилась к его бездыханному толу, чтобы взглянуть на него в последний раз, ее горе в течение нескольких ми-пут было безутешным. Но нот ее вопли прекратились, и она обратилась к нему: «Мой сын, послушай еще раз слова твоей матери. Ты был рожден к жизни ее му­ками. Ты был вскормлен ее жизнью. Она старалась быть честной, воспитывая тебя. Когда ты был молод, она любила тебя, как свою жизнь. Твое присутствие было источником большой радости для нее. В тебе она искала поддержки п уте­шения в дни ее старости. Она всегда надеялась достичь конца жизненного пути ранее тебя. Но ты опередил ее и ушел раньше ее. Наш великий и премудрый Творец так повелел. По его воле я остаюсь вкушать еще несчастья этого света. Твои друзья п родные собрались вокруг твоего тела, чтобы взглянуть на тебя в последний раз. Они оплакивают, как одна душа, твой уход от нас. У нас тоже осталось лишь несколько дней, и паше путешествие окончится. Теперь мы рас­стаемся, и ты исчезнешь с наших глаз. Но мы скоро встретимся и опять будем смотреть друг на друга. Тогда мы больше не расстанемся. Наш Создатель при­звал тебя в свой дом. Туда последуем и мы, Нейхо, Ка-Ьо'». После этого несколь­ко минут продолжался вопль, пока выносили тело. Вышесказанное было сооб­щено автору Хасэйноэйндэем (Эли Паркером), который сам это слышал.

См. также образец обращения к мертвому в Ьа НопЪап'з Уоу (1Чог1п Ат., ЪопА, е<1, 1735, уо!. 2, с, 54).

Предполагали, что душа, окончательно покинув тело, поднимается выше и выше по своему небесному пути, постепенно поворачивая на запад, пока не достигнет равнины небес.

Ирокезы верили, что жители этой безгрешной обители Хавен-нейю обладали телом и чувствами, вкусами и склонностями, как в земной жизни. Они приносили с собой все свои знания и память о прежних друзьях. Половые различия не сохранялись, но семьи воссоединялись и жили вместе в вечном согласии. Все силы индей­ского воображения напрягались для изображения сверкающих кра­сот их небесного жилища. Ему была придана'форма, отвечающая естественным чувствам. Обширная равнина, безграничные просторы развертывались во всем разнообразии природного пейзажа, который мог бы радовать глаз или удовлетворять воображение. Повсюду — леса, вечно одетые зеленой листвой, цветы всех оттенков в вечном цве­тении, плоды всех сортов в постоянной зрелости, одним словом, при­рода в зените своих чар. Чтобы создать рай непревзойденной кра­соты, Великий дух собрал все творения мира природы, которые восхищали бы чувства, и, разместив их в обширном, но стройном порядке и вернув им их'первоначальные образы, рассеял над этими красотамиприроды сияние бессмертия. В этой счастливой обители бы­ло суждено наслаждаться бесконечным блаженством. Никакое зло не могло войти в этот мирный приют невинности и чистоты. Никакая сила, никакие страсти не могли нарушить спокойствия этой счастли­вой страны. В забавах и отдыхе проводили ее обитатели свою жизнь. Празднества, которые услаждали их во время земной жизни, вновь справлялись в присутствии великого Творца их бытия. Они наслаж­дались всем счастьем земной жизни, не отягощенные ее бедствиями.

У ирокезов небеса не считались «охотничьими угодьями», как это, по-видимому, имеет место у некоторых индейских наций. Пропитание перестало быть необходимым. Когда верующий отведывал плодов, постоянно его окружавших, он делал это лишь ради удовольствия, а не для поддержания жизни.

Среди новейших верований, наслоившихся на древнюю веру, есть одно, заслуживающее особого упоминания. Оно относится к Ва­шингтону р. Согласно их современной вере, ни один белый человек не достигал когда-либо индейских небес. Поскольку он не был тво­рением Великого духа, для него не было предусмотрено место в их системе теологии. Он был выведен как с небес, так и из места воз­мездия. Но для Вашингтона было сделано исключение. Благодаря его справедливости и благосклонности к индейцам он возвышался над всеми другими белыми людьми. Когда при заключении мира в 1783 г. индейцы были покинуты их английскими союзниками и им было пре­доставлено самим договариваться с американским правительством, ирокезы оказались под угрозой применения к ним более суровых мер, чем к другим племенам, союзным англичанам. В этот крити­ческий момент Вашингтон заступился за них как защитник? индей-

' Его имя у ирокезов Ханодаганеэйрс (На-по-Да-^а-пе-агз), что означает «Разрушитель городов» ⁸.

ских прав и сторонник наиболее просвещенной политики справед­ливости и гуманности по отношению к ним. После его смерти ирокезы оплакивали его как благодетеля их расы, и его память чтилась с бла­гоговением и признательностью. Между ними широко распростра­нилось поверье, что Великий дух принял его в небесную обитель на равнине небес, единственного белого человека, благородные поступки которого дали ему право на эту небесную милость. Как раз при входе на небо имеется обнесенное стеной место, на обширных пространствах которого тянутся аллеи и тенистые дорожки. Внутри стоит обширный чертог, построенный в виде крепости. Все дары природы, которые могут радовать тонкий вкус, собраны в этом цветущем Эдеме, чтобы превратить его в восхитительное обиталище бессмертного Вашингто­на. Верующий индеец, входя на небеса, проходит мимо этого ограж­денного места. Он видит и узнает знаменитого обитателя, когда тот ходит взад и вперед в спокойном размышлении. Но никогда ни одно слово не слетает с его уст. Он одет в свой мундир, и в состоянии со­вершенного блаженства ему суждено оставаться вечно в одиноком наслаждении небесной обителью, уготованной для него Великим духом.

Несомненно, благочестие и благодарность ирокезов, вместе взя­тые, воздвигли Вашингтону вечный-памятник превыше небес, более выразительный в своей хвале, чем самая горделивая надпись на обе­лиске, и более прочный, чем сиенит, сохраняющий надпись взору столетий.

Верования наших первобытных жителей, приведенные в систему, естественно, вызывают удивление. Если исходить из общепринятой оценки индейского характера, то трудно допустить веру столь ду­ховную, столь свободную от примеси человеческих страстей и от гру­бого суеверия. Несчастье индейца в том, что он никогда не был верно понят, особенно в его социальных отношениях. Их религиозные и нравственные чувства, какими они были, оказывали такое решающее влияние на индейское общество, какое заповеди христианства ока­зывают на просвещенные общины. Они были источниками действия, правилами общения и силами воздержания. Но где дано изображе­ние индейской общественной жизни, которое вскрывало бы их до­машние добродетели, великодушие дружбы, честность в отношениях человека с человеком, гармонию общения и сердечность, которые процветали в глубинах леса? Мы встретили краснокожего человека на тропе войны, а не у очага. Мы имели с ним дело как его угнета­тели, а не как его друзья. Его дурные черты, присущие каждой душе, стали мерилом суждения о нем; и когда перед нами открываются его добродетели, они скорее вызывают удивление, чем отвечают нашему ожиданию, так как норма оценки несправедлива в целом.

Разум ирокезов был глубоко насыщен религиозными чувствами, практические результаты, фактические плоды которых, большей ча­стью невидимые для тех, кто знает индейца лишь в его общении с бе­лыми, раскрываются во всей своей неожиданной красоте, когда мы изучаем его социальные отношения и видим его в домашней жизни. Влияние религии на ирокезов в их общении с другими нациями не-

4 Заказ № 2548 97

избежно имеет второстепенное значение. Чтобы судить о прямых воздействиях их религиозной системы, необходимо взглянуть на само индейское общество. Здесь по крайней мере должно сказаться ее основное влияние. Благодарной задачей было бы стройно изложить возникшие в глухих уголках лесной чащи добродетели, чтобы осве­тить характер краснокожего человека. От гармонии, которая харак­теризовала их политические отношения под руководством Лиги, и до домашнего покоя лесного дома картина была бы в основном одна и та же. Мир, гостеприимство, милосердие, дружба, согласие, чест­ность, религиозное вдохновение, домашние°привязанности нашли бо­гатое развитие'и широко культивировались у ирокезов. Гений, эру­диция, христианство меняют черты общества и набрасывают на него искусственный покров, но элементы его остаются теми же. Не дол­жно вызывать удивления то, что индеец соперничает во многих из высших добродетелей с цивилизованным и исповедующим христи­анство человеком, а в некоторых из редчайших черт человеческого характера он значительно его превзошел.

Какими бы достоинствами ни обладал ирокезский характер, их следует приписать в значительной степени дарованиям ирокезов и, главное, их неослабевающей вере в Великого духа. Следуя той ве­личественной, но простой истине, что существует Высшее существо, которое создало и сохранило их, они не только избежали идоло­поклоннического культа, но и впитали более облагораживающую и духовную веру, чем выпала на долю всякого другого нехристиан­ского народа.

ГЛАВА II

Культ ирокезов. — Хранители веры. — Благодарение кле­ну. — Праздник посева. — Праздник ягод. — Праздник зе­леной кукурузы. — Праздник жатвы. — Празднование Новсго года. — Жертвоприношение белой собаки. —Обра­щение к Великому духу. — Влияние их культа

Культ ирокезов представлял собой своего рода систему. Он состо­ял из периодически повторяющихся празднеств, происходивших в определенные времена года. Эти празднества обусловливались сме­ной времен года, созреванием плодов и сбором урожая. Они соверша­лись ежегодно с одними и теми же установившимися обрядами, ко­торые передавались из века в век. Культ ирокезов, как указывалось выше, не претерпел изменений в течение столетий: во всех суще­ственных особенностях этот культ остается таким же, каким он был в эпоху их открытия. Некоторые поверхностные изменения, несом­ненно, должны быть приписаны поучениям миссионеров, но они слишком незначительны и не могут изменить форму или нарушить гармонию целого. При изучении главных особенностей всей системы станет очевидно, что это был преимущественно благодарственный

культ, хотя мольба к Великому духу о продлении его покровитель­ства входила в нее как существенный элемент.

Ирокезы соблюдали шесть регулярных праздников или благодар­ственных служений. Первым по времени был праздник клена. Он представлял собой выражение благодарности самому клену, давшему людям свой сладкий сок. Следующим был праздник посева, целью которого было главным образом обращение к Великому духу с прось­бой благословить семена. Третьим шел праздник земляники, уста­новленный в благодарность за первые плоды земли. Четвертым был праздник зеленой кукурузы, предназначенный для выражения при­знательности за созревание кукурузы, бобов и тыкв. Следующим справ­лялся праздник жатвы, установленный для общего благодарения «Нашим кормилицам» после сбора урожая. Последним в этом перечне был праздник Нового года, грандиозное празднество ирокезов, на котором приносилась в жертву белая собака.

Идея формального культа Великого духа, приуроченного к опре­деленным срокам, и преданность, с которой ирокезы и в благоден­ствии и^в несчастье из поколения в поколение придерживались свя­занных с этим культом обрядов, имеют гораздо большее значение для суждения об их религиозных чувствах, чем сами обряды. Этого постоянного признания зависимости от божественной силы вполне достаточно для того, чтобы пробудить чувство симпатии и уважения к народу, который без помощи откровения пришел к таким возвышен­ным заключениям. Собираясь в определенное время и воздавая благо­дарность Хавеннейю за его дары, они целиком признавали обязан­ность, возлагавшуюся на них как на получающих указанные мило­сти. Умоляя о продлении его бдительных забот и призывая его благословить их поступки, они обнаруживали искренность своей ре­лигии и полноту своей веры в великого Творца их бытия. Но их обря­ды и сами по себе не лишены своеобразного интереса. Они дают уму отчетливое представление о сущности и простоте их культа. Мы не собираемся подробно описывать эти обряды. Краткий очерк обрядов, соответствующих каждому празднику, достаточно наглядно выяснит их общий характер и цель.