Из дневниковой записи, август 1977 года.

Я стою в очереди. Уже два года я живу один. Все дела приходится делать самому. Самые худшие – стоять в очередях.

Старик впереди меня просит продавщицу, молодую толстошеею женщину:

– Будьте любезны, мне три помидора покраснее. Пожалуйста…

– Что? Покраснее? Да у тебя пупок развяжется, старый хрыч.

Очередь покорно молчит.

– Молчите, молчите, – дёргает меня сзади за рукав женщина. Я не знаю её…

По словам одного из бывших руководителей внешней разведки России в 1998 году, сказанным по телевидению, Польше не повезло со своими руководителями. Данные внешней разведки России свидетельствуют о том, что премьер-министр польского правительства в эмиграции пан Миколайчик являлся не просто агентом английской разведки, но агентом платным. В свою очередь, министр иностранных дел Польши накануне второй мировой войны пан Бек числился агентом германской разведки [146].

Но и нам, русским, нечего предаваться благодушию. В каком государстве на земном шаре двое его руководителей, один за другим, оказались бы отборными предателями, а один к тому же и пропойца, да ещё забубённый.

Доголосовалась Русь…

ГЛАВА VII

1917-й…

Вглядываюсь в то время, вглядываюсь, пока не растворяюсь в той улице, иду с людьми, вливаюсь в толпу. Слышу её движение, покашливания, смешки, отзыв на каждое слово оратора. Кроют матеркам, не стесняются. Горло перехватывает дым от самосада, натужливо, въедливо звучат голоса ораторов. Все распинаются в любви и верности России. В ответ – свист, шарканье сапог, выкрики, негодующий или одобрительный гул и напор толпы ближе к трибуне, коли оратор нравится, коли не говорит, а режет по живому.

Заморосит октябрьский дождь. Зябко подует ветер. Толпа разбредается, пропадая в первых сумерках.

И я бреду по той чёрной улице. Один…

Пока один…

В глубокой ночи вижу свет…

Иду на этот свет…

Жить и верить – одно невозможно без другого, ибо свет этот горит в моей душе.

Представитель нашего патриотического движения встретился с потомком старинного русского рода – графом N, – ныне удачливым банкиром. Граф подытожил обмен мнениями: "Вам я помогать не буду. Я мечтаю войти в мировую элиту, мечтаю оказаться там, где бывает Генри Киссинджер…"

Генри Альфред Киссинджер – государственный секретарь США при президенте Ричарде Никсоне (годы президентства Никсона: 1969-1974-е; вскоре после избрания на второй срок Никсон из-за жульничества на выборах оказался вынужден покинуть Белый Дом). В 1999 году 76-летний Киссинджер – по-прежнему глава влиятельной, поистине всемогущей чисто еврейской масонской организации "Бнай Брит", перед которой гнут спину американские президенты.

Чему удивляться? Не Милюков и не Керенский предали последнего русского самодержца. Они всегда были его врагами и присяге изменили без внутренних терзаний, с охотой и весёлым перемигиванием. Первыми же предали те, кто стоял у трона, кто пользовался всеми привилегиями и милостями своего сюзерена [147], всё это именитое дворянство: раззолоченные бароны, графы, князья… – в своём подавляющем большинстве сугубо космополитическая, наднациональная верхушка России ("вы, жадною толпой стоящие у трона…"), хотя и не вся она была такая. Взять, к примеру, графа Игнатьева…

Сердце моё принадлежит русскому народу – его обыкновенным, простым людям,, на деле вовсе не простым и вовсе не обыкновенным. Они мне свои, родные…

Жизнь хаотична и глупа, если человек лишён воли. Воля защищает человека в хаосе случайностей, выводит из-под гнёта болезней и не даёт потерять смысл, делая стойким, даже неуязвимым перед врагом.

В общем-то демократия из-за своей идеологии – космополитизма – всегда является выражением международного интереса в национальном пространстве. Она всегда двоедушна по отношению к народу. Всегда готова к сговору с чужим, иностранным миром, сговору в ущерб народу и своей национальной экономике. Она вращается в кругу космополитических интересов, преданно обслуживает их: собственно, для сего она и вызвана к жизни капитализмом (не о народе же печётся строй, в котором за божество стоит прибыль и только прибыль; значит, народ – мордой в землю).

Демократия в современном виде – порождение капитализма, его дитя. Где демократия, там в национальное пространство вторгаются иностранные интересы интересы самых властных и денежных монополий и банков, обычно это или американские, или японские, или израильские банки и монополии (что американские, что еврейские – чаще всего сие одно и то же).

А что значит прислуживать капитализму?

Обратимся вновь к словам Данинга из марксова "Капитала". Нам, пожившим при капитализме, даже очень понятна их логика:

"Капитал боится отсутствия прибыли. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10% – и капитал согласится на любое применение (даже противозаконное. – Ю.В.). При 20% – становится оживленным. При 50% – положительно готов сломать себе шею. При 100% – он попирает все законы. При 300% – нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти…"

Вот это демократия и призвана обеспечивать, не щадя людей. Для сего она и рождена историей. Свобода, равенство, братство! – дабы умирать за прибыли капиталистов.

В словах Данинга выражена вся мораль капиталистического общества, во всяком случае, российского, – вся его лживость и лицемерие, прикрытые рассуждениями о правах человека. Свободы при этом строе, действительно, сколько угодно, но вся она сводится к одному: труду во имя барышей хозяев капиталов. Иначе бедность и гибель. Ничто, кроме прибыли, этот строй не интересует. Этот строй всё опошляет и уродует: любовь, веру, искусство, семью, национальную природу народов и государств.

Низменные цели, низменная природа строя определяют и сущность его идеологической надстройки. Она гнусна и обманна.

Не моя власть, не мой порядок, не для меня эти дни.

Нельзя забывать, что в буржуазном государстве правят владельцы капиталов, но никогда – народ. В этом заключена ещё одна великая ложь демократии. Когда читаешь или слышишь слова "всенародно избранный", то чувствуешь, в какой великий обман играют с народом и что за ложь – демократическая избирательная система.

Итак, сионизированный капитализм к исходу XX столетия предельно обострил борьбу за бренное существование. Каждый воюет против всех.

Социализм даже нельзя сравнивать в этом с капитализмом. Мы, прожившие при социализм 50 и более лет, можем оценивать это беспристрастно. Много тяжёлого и даже уродливого происходило при социализме – уравниловка, пренебрежение личными нуждами и ограничение личных свобод, но в основном это касалось утверждения и сбережения советской власти. Здесь развёртывались множественные убийства, лагерное изничтожение людей; здесь свирепствовали сыск и доносительство. По преимуществу только здесь…

Со знанием дела рассуждает о нынешней кремлевской власти бывший вице-премьер правительства России Владимир Филиппович Шумейко (можно сказать, стремянной "всенародно избранного")

"…Единственное, что мы создали, – унитарное (единое, составляющее одно целое. – Ю.В.) государство Кремль. Беззаботный остров в океане народного горя… Здесь нет долговременной политики, люди никого не интересуют, ради них никто пальцем не шевельнет, они просто не входят в сферу (в круг, в область. Ю.В.) интересов государства. Да и государства-то нет. Власть одного человека. Цинизм (бесстыдство. – Ю.В.), демагогия (обман лживыми обещаниями. – Ю.В.), во сто крат превосходящая партийную. Главная задача – спасение самих себя. Придумать ничего доморощенные политики не способны. Задавить новыми налогами, отнять… последнее – вот и всё. Тех же коммерсантов с "новыми русскими" на руках носить надо! Они же производители, наполняют бюджет (чей только бюджет? Ведь средства в основном вывозятся на Запад и работают на Запад. – Ю.В.). С них вообще ничего брать нельзя. А окружение Ельцина своё: "Главное – мы удобны Западу, открыли не только душу, но и ресурсы, любые технологии. Берите, пользуйтесь! Все нами довольны. И мы – собой…" [148]

Словно будущая фотография в проявителе, которая всё более яснее обозначает как детали, так и всю картину, всё чётче и чётче выступает из мглы времени очертания зла, содеянного Ельциным и его сторонниками: размах и разрушительность преступления против народа и государства.

Втоптать народ в землю, но разбогатеть. Задушить хозяйство страны налогами, лишить народ зарплаты, разорить всех – самое жгуче важное: разбогатеть и уйти от ответственности. А для сего превратить свою власть в ПОЖИЗНЕННУЮ ДИКТАТУРУ. Растоптать законы, превратить их в бумажную видимость. Превратить, превратить…

Давид сказал: "Что хвалишься злодейством, сильный? Весь день беззаконие… умышляет язык твой".

Этот режим – порождение Запада. К всероссийскому престолу Ельцина под руки вели Буш, Миттеран, Колль, Клинтон и денежные воротилы земного шара… Почти всех можно отнести к уродам мировой истории.

Теперь российские банки дают ему силу стоять у власти, а он им отдаёт Россию. Сырьевая подстилка Европы и США.

Давно уже пора проветривать помещение…

"Они же… наполняют бюджет".

Наполняют слезами и кровью народа.

Новые космополиты-буржуа бюджет не наполняют. Его на 90% наполняет народ, обобранный и голодный. А новые буржуа, имея всё, угоняют деньги на Запад сотни миллиардов долларов. Они научились ловчить и обманывать закон. В Россию они не верят. Они верят в доллар. И все они по гроб жизни благодарны Ельцину за то, что не помешал растащить ЗА ГРОШИ народную собственность: героический и во многом бескорыстный труд трёх поколений народа, его пот, боль, страдания, гордость. Всё-всё пошло прахом! Всё провалилось в карман "приватизатора". Общее, созданное общим трудом и надрывом, внезапно стало частным…

Народ не имеет таких средств, чтобы из своей среды выдвигать кого-либо в кандидаты на власть (не только высшую). Посему народ наблюдает (всего лишь наблюдает), как кучка богачей оспаривает президентскую власть друг у друга, дабы после тешить честолюбие, упиваясь подчиненностью миллионов.

Я насмотрелся на это с самого близкого расстояния, будучи кандидатом в президенты на июньских выборах 1996 года. Выборы были, есть и будут лишь денежной операцией, не имеющей ровно никакого отношения к правам человека, свободе и демократии. Как лжив здесь лозунг: свобода, равенство, братство – в чём равенство, в чём свобода? В праве подчиняться воли денежных воротил – и покорно голосовать?…

И впрямь, отчего не поучаствовать в президентском споре за власть? У одного – своё телевидение. У другого – вообще всё государство в кармане. У третьего – миллиарды долларов… И у всех – телевизионное время (да целые программы свои), газеты, своры купленных литераторов, журналистов, известных интеллигентов-крикунов, особливо артистов-крикунов. У каждого свои огромные помещения, десятки машин, автобусов, сотни людей в командах – деньги на оплату и не считают. "Схвачены" все областные газеты, телестудии. В кармане областные власти, войсковые генералы, службы министерства внутреннх дел. Всем раздаются должности, деньги, поездки на курорты, автомобили, квартиры, звания; пособляют "кандидатам" и секретные службы, а кое-кому доллары на избирательную кампанию отваливают из-за границы (им надо сохранить такую Россию)… – ну как не выиграть?…

И ты стоишь один против всех, один против всей их бешеной денежной мощи и бесстыдства…

И всё вместе это называется ДЕМОКРАТИЕЙ. Какой же в этом смысл? Где же право быть избранным, коли без денег это несбыточная мечта? Однако об этом праве гордо возглашает конституция России и всех прочих демократических государств. На высшую должность в стране не может прийти человек, не имеющий весьма внушительных средств, которые и присниться не в состоянии простым людям. Правда, миллионы долларов кандидату могут вручить банки и отдельные воротила экономики, ежели годится на роль ревностного исполнителя их воли по новому обогащению. Это и называется демократией – быть холуем у больших денег. Это и есть венец свободы – предать свой народ.

Народ – это такое образование людей, такое его множество, которое не имеет права на власть.

Народ не имеет права на власть.

Народ не имеет права на власть.

Народ бесправен.

Народ зажался, никому не верит.

Права человека…

Смотрю в окно: луна накладывает на улицы свои краски. Призрачно гнётся на ветру одинокий дым слева за Ленинградским шоссе…

Ради этого мира стоит не щадить себя. Счастье, когда тебя любит женщина!…

Растерянность, озлобление, бессилие и убийства, убийства, как подступы к гражданской войне.

Похоже, на просторах России снова витает мятежно-кровавый дух короля террористов Бориса Викторовича Савинкова. Снова будут, как он, кровью добиваться социальной справедливости, пулями, взрывами, ненавистью…

В истории мало нового. Она прокручивает всё одни и те же, известные нам ходы…

Какое христианство? Какой Бог?…

Одна часть людей, притом ничтожная, попирает другую часть, то есть всех людей. И не попирает, а пожирает во имя своего довольства и похоти. Мало того, что пожирает, но и выжимает семь потов из людей во славу своего счёта в банке.

Все эти так называемые реформы – настоящая оргия сытых и богатых на костях, слезах, проклятиях десятков миллионов обычных людей. Это какое-то узаконенное перекачивание крови всего народа в плоть горстки жирных и богатых. У власти одна задача: оглупить, разложить и лишить воли к сопротивлению народ.

Да будет тьма!

Куда ни глянь – отовсюду таращатся черепные глазницы нужды и попусту, по жадности и преступности сгубленных жизней.

Хорошо любить человечество, легко любить его. Но любить всех, когда твоему народу едва достает сил держаться на ногах, – это уже душевная чёрствость, это своего рода бегство из ратного строя в канун решающего сражения. Люби и служи своему народу!

В 1960-1970-х годах в Латинской Америке наблюдалась борьба в католической церкви. Для верующих становилось всё более очевидным, что церковь насквозь проституировала богачами и продажными политическими режимами.

Если не изменить положение, и у нас влияние церкви окажется необратимо подорванным…

Чудесные слова встретил я у Лундквиста:

"Новое, манящее, неизвестное можно найти повсюду, стоит лишь захотеть: в песчинке, капле воды, атоме или среди планет вселенной…" [149]

Бедой Сталина было отсутствие последовательной и целостно-развитой национальной политики. Национальной политики, как таковой, у Сталина не было. Он действовал здесь "фрагментарно" (отрывочно, какими-то кусками национального мышления, но не целостной национальной политикой) и только себе на пользу, беря под свою власть всё то, что могло её укреплять, не очень задумываясь о будущем государстве. Многое говорит о том, что он не верил в будущее Русского государства после своей смерти. Он видел, как складывается мировое (всеобщее) масонское государство сверхбогачей и видел, что нет в социалистическом стане вождей, способных управлять этим станом, а без вождя борьба народа и народов невозможна…