Глава 2.4. историческая эволюция государства
§2.4.1. Типологическая парадигма исторического развития государства
Любое государственно-правовое явление не терпит статики: оно возникает, развивается, изменяется, совершенствуется и «умирает». Поэтому «историко-типологический подход к государству, - как справедливо отмечает В.Я. Любашиц, - фиксирует наше внимание на его относительно устойчивых сущностных свойствах, в развитом состоянии. Это предполагает необходимость генетического подхода к государству, его познания в динамическом состоянии зарождения, переходя к развитым формам, гибели данного конкретно-исторического типа государства и замены его государством нового исторического типа»[727].
Таким образом, следует рассмотреть эволюцию государственности в ретроспективном разрезе нескольких эпох, вплоть до наших дней.
В научной литературе нет единства мнений о градации исторических форм организации публичной власти, хотя моделей существует невероятное множество. Связано это с тем, что человеческая память, отражая уже свершившиеся события, «является составной частью исторического сознания, в котором представление об обществе интегрируется в единстве его прошлого, настоящего и будущего»[728]. По существу, субъекты познания создают собственную интерпретацию истории не похожую или отличающуюся от своих предшественников. Ведь, «время наряду с пространством, движением, материей и духом является фундаментальной категорией действительности, включающей в себя бытие Вселенной и экзистенцию человека»[729]. По-мнению, А.И. Косарева, «государства … в стадиях своего роста повторяют движение народов»[730]. Обусловлено это тем, что прошлое, настоящее и будущее составляют одно измерение. Данный подход не пытается повернуть время вспять, он лишь восстанавливает связь предков с их потомками[731].
Так, русский историк Н.И. Кареев выделял следующие исторические типы государств:
- государство – город;
- восточная деспотия;
- феодальное поместье – государство;
- сословная монархия;
- западноевропейская абсолютная монархия;
- конституционное государство[732].
Западные теоретики зачастую склоняются к двоичной дефиниции государственности: демократии и автократии. Поэтому, Ганс Кельзен считал, что в основу классификации современных государств достаточно положить «идею политической свободы»[733].
Французский автор Реймон Арон также различает два основных типа современного государственного строя в зависимости от того, господствует ли многопартийная или однопартийная система[734].
Американский профессор Макайвер делит все государства на а) династические, где общая воля (государственная) не совпадает и не выражает воли большинства подданных и б) демократические, в которых общая воля отражает волю всего общества или большинства его[735].
Классики марксизма К. Маркс и Ф. Энгельс, основываясь на совокупности «производственных отношений, составляющих экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и, которому соответствует определенная форма общественного сознания»[736], выделяли следующие общественно-экономические формации: первобытнообщинный строй (догосударственный); рабовладельческий строй; феодализм; капитализм; социализм; коммунизм.
Соответственно, при первобытнообщинном строе (догосударственном) государство отсутствовало, при рабовладении – оно было рабовладельческим, при феодализме – феодальным, при капитализме – буржуазным, а при коммунизме государство отмирало. Социализм являлся переходной формацией от капитализма к коммунизму.
Вместе с тем догматизм данной теории имеет ряд недостатков.
Во-первых, она идеализирует социалистическую общественно-экономическую формацию, представляя ее базисом высшего неэксплуататорского типа государства. Этот изъян обусловлен исходным положением данной концепции, которым выступает принцип последовательного и необходимого восхождения от одного строго определенного порядка производственных отношений к другому, более прогрессивному.
Во-вторых, очередность появления общественно-экономических формаций устанавливается в строгой иерархии, не допускающей скачков и регрессных изменений, причем каждый вид государственности рассматривается как качественно превосходящий предшествующий. Более того, последовательное появление на исторической сцене социальной жизни подобных форм организации публичной власти представляется в качестве абсолютного проявления мирового прогресса.
В-третьих, после отказа стран Восточной Европы в конце 80-х годов
XX века строить социализм и распада СССР в 1991 году, возникли новые капиталистические государства. Некоторые из них, перестраивая политическую надстройку общества, на практике от республики советов пришли к фактической монархии. Яркий пример таких изменений демонстрирует Туркменистан. Хотя, в его Конституции 1992 года форма правления государства определяется как президентская республика (ст.1)[737], специальным постановлением Меджлиса (законодательного органа) Президенту С.А. Ниязову присвоено имя Туркменбаши («Отец туркменского народа»), аналогичное титулу первого Императора Всероссийского Петра Великого – отца отечества, и учрежден ежегодный всенародный праздник – день рождения Сапармурата Туркменбаши[738]. В 1999 году Конституционным законом Туркменистана, принятым в соответствии с постановлением Народного совета первому главе государства было предоставлено исключительное право осуществлять свои полномочия без ограничения срока[739]. Кроме того, на основании ст. ст. 45 и 53 Конституции Туркменистана, Президент руководит Высшим представительным органом государства – Халк маслахатом (Народным советом), а также является главой правительства (исполнительной власти)[740].
В-четвертых, в рамки формационного подхода не вписывается социальная структура древневосточных государств, так как она не ограничивается биполярным противостоянием классов антагонистов: рабов и рабовладельцев, феодалов и зависимых крестьян. Например, в истории Индии особую роль играли ученые-брахманы, а в Китае – образованные слои чиновничества – шеньши[741]. Характерно также, что усиление авторитарно-деспотических черт древневосточных государств, происходило зачастую не в процессе борьбы с народом, а со знатью, с аристократическими и жреческими кругами, их сепаратизмом. Оно сопровождалось не столько произволом, сколько активным правотворчеством, созданием писанных правовых судебников (Законы Хаммурапи в Вавилоне в XVIII в. до н.э. и др.). Стремление же к поддержанию правопорядка было свойственно архаичным восточным монархам, как правило, в периоды их расцвета и подъема[742].
В-пятых, из способа производства невозможно логическим путем выявить особенности правовых систем различных обществ, проанализировать, например, отношения собственности в Индии и Китае, и ответить на вопрос, почему в «поднебесной» сложилась экзаменационная система отбора чиновничества, а на полуострове Индостан – замкнутая группа каст. Также нельзя объяснить и создание неких надгосударственных общностей духовных ценностей сложившихся под влиянием конфуцианских учений и буддистских заветов стран Дальнего Востока или мировых моделей религиозного права: мусульманского, индусского и т.д. Так, Веды, Коран, Библия, Талмуд служили и продолжают в той или иной мере служить идейно-религиозной основой современных политико-правовых доктрин различных держав[743].
Таким образом, очевидно, что нельзя рассматривать экономическую ось единственным вектором общественного развития, предопределяющего эволюцию всех социальных институтов. Изменения в одном секторе производственных отношений (например, сферы собственности или присвоения прибавочной стоимости) вовсе не означает метаморфоз политической системы и, в частности, государственно-правовых институтов. Наоборот, такие перемены могут сопровождаться деградацией в других областях публичной действительности: образовании, культуре, правосознании и т.д. Главное же заключается в том, что историческое развитие государственности представляет собой сложный результат взаимодействия самых различных факторов, каждый из которых при определенных условиях может сыграть решающую роль. По мнению Н.С. Розова, к определяющим аспектам (переменным) ретроспективного анализа прошлого человечества относятся десять базовых социальных режимов (уровней):
1) уровень политической эволюции (качество управленческих структур и институтов);
2) уровень организации военной силы и коммуникаций сообщения, таких как транспорт, связь, средства наблюдения;
3) уровень развития самостоятельного производства вооружения;
4) уровень дипломатии, т.е. способности создавать и поддерживать альянсы, обеспечивать внутреннюю и внешнюю легитимацию;
5) уровень накопления и развития знаний и практики;
6) уровень аккультурации;
7) уровень духовных потребностей;
8) уровень воспроизводства человека и материальных благ;
9) уровень развития способов перераспределения и обмена в условиях экономико-географического разнообразия;
10) уровень развития техники и технологии в мирной сфере[744].
Вместе с тем, современное понимание генезиса моделей организации публичной власти выдвигает на первый план человеческую личность, т.е. то качество жизни, которое обеспечивается ей государством. Поэтому особого внимания заслуживают методы типологизации государственности, использующие данные об уровне духовности народа, его традиций, особенностях национального характера, географической среды, международном окружении и правосознании.
В связи с этим в конце XX века огромную популярность получил «цивилизационный» подход. По мнению А. Тойнби - цивилизация есть не что иное, как некоторый тип человеческих сообществ, вызывающий «определенные ассоциации в области религии, архитектуры, живописи, нравов, обычаев – словом, в области культуры»[745]. В науке выделяют различные виды цивилизаций: американскую, древнюю (или раннюю), китайскую, индийскую, славянскую, современную и т.д.[746] И.Л. Семменникова описывает три основных типа цивилизации: первобытная, восточная и европейская[747]. Первый присущ народам без идеи развития, т.е. существующих вне исторического времени. К этому типу относятся первобытные сообщества людей, сохранившиеся в различных регионах земного шара – в Австралии, Африке, Америке, Сибири и т.д.[748] Восточная цивилизация имеет цикличный характер изменений. Ее отличает приоритет религиозно-нравственных норм над правом, традиции над нововведениями, отсутствие ярко выраженных классовых различий и частной собственности на землю, сохранение кастовых общин, которые, не будучи связанными, друг с другом, опираются на сильную централизованную власть. Прогресс в током обществе идет циклами, мало, чем отличающихся от предыдущих. В основе европейской (прогрессивной) цивилизации стоит идея непрерывного совершенствования. Признаками такого типа являются рационализм, престиж результативного труда, развитая частная собственность, рыночные отношения, классовая структура с активно действующими политическими партиями, наличие гражданского общества[749].
Используя методологию системного анализа публичных институтов социального управления, В.Я. Любашиц выделяет три исторических типа государства: 1) традиционное, 2) феодальное, и, 3) современное (национальное)[750].
По его мнению, традиционное государство характеризуется наличием мелких деспотий, королевств, царств, княжеств и т.д., управляемых централизованными учреждениями чиновников, способных принуждать людей к труду и войне. К этому типу он относит государство Инь в Китае и все, что предшествовало империи Цинь вплоть до III в. до н.э.; всю раннегосударственную эпоху Японии, заканчивающуюся периодом Нара (III –VI вв. н.э.); Критто-Микенскую и этрусскую цивилизации (II – I тыс. до н.э.), англосаксонские, скандинавские и славянские государства IX – XII вв. в Европе; державы Малинке, Сонгай VII – XV вв. н.э., государство народа хауса с X – XI вв. н.э., королевства Конго, Буньоро и Буганда (с XVIII в. н.э.) в Африке и т.д.[751]
В феодальном государстве наблюдалась дисперсия или дуализм политического господства: с одной стороны существовала центральная власть суверена, а с другой обширные полномочия местных сеньоров. На локальном уровне правители таких вассальных сообществ имели различные наименования: цари, базилевсы, князья, ханы, бояре, бароны, мандарины, баи и т.д., но все они выполняли одни и те же публично-правовые функции. Благодаря их деятельности сформировались кодексы общих законов, конкурировавшие с традиционными нормами провинций и городов[752].
Современное (национальное) государство типологически берет свое начало в Нидерландах с конца XVI в., в Англии с конца XII в., во Франции и Пруссии в разном измерении с середины XVIII – начала XIX вв., в России около XVIII – начала XIX вв., в Турции и Японии – с конца XIX в., а в Китае, Индии, Бразилии и большинстве стран остального мира – с середины XX в.[753] «Благодаря территориальному принципу организации политической власти, централизации и институционализации политического авторитета и монополии на легитимное применение силы внутри общества национальное государство было способно сохранять население и контролировать правопорядок, наращивать военный потенциал и завоевывать новые территории, поддерживать гражданскую лояльность и использовать преимущества рыночной экономики»[754]. В.Я. Любашиц выделяет четыре инновационных этапа в развитии современного политического господства: гражданское государство, правовое государство, демократическое правовое государство и социальное правовое государство[755].
Однако, все выше перечисленные варианты классификаций тенденциозны, однобоки и ограничены. Зачастую они имеют существенные разрывы между теорией и практикой. Например, конституции стран говорят о правовой государственности, но реально таковую не удалось создать нигде. Наиболее приемлемую градацию исторических типов государств, предложил Г. Еллинек. Основываясь на идеи достигнутой гражданином личной свободы, он выделил следующие исторические формы государства: 1) древневосточное государство; 2) эллинское государство; 3) римское государство; 4) средневековое государство; 5) современное государство[756].
Для древневосточного государства (Аккада, Шумера, Вавилона, Египта и т.д.) характерны следующие черты: традиционализм; цикличность (повторяемость) социального развития; патриархальное рабство (признание раба младшим членом большой патриархальной семьи); деспотическая форма правления во главе с обожествляемым наследственным правителем; существование автономной сельской общины; единство норм права, политики, религии и морали; отсутствие права частной собственности на землю.
Идентификационными отличиями эллинского государства является: классическое рабство (раб есть говорящее орудие); полисная организация общества с обособленными автаркичными (самодостаточными) гражданскими общинами (городами); признание права частной собственности на землю; зачастую несовпадение правил политики, юриспруденции, морали и религии.
Важнейшими признаками Древнеримского государства могут быть признаны: классическое рабство; абсолютизация права частной собственности, культ силы в политики и религии; развитые формы классического частного права.
Особенности средневековой государственности состоят в господстве власти духовной (церковной) над светской; в существовании отношений вассалитета-сюзеренитета между правителем и его подданными; отсутствием единых держав из-за удельной раздробленности; и, прикреплением крестьян к земле.
В отличие от выше перечисленных исторических типов, современное государство является светским; национальным; капиталистическим, т.е. эксплуатирующим труд наемных рабочих; и, признающим формально-правовое равенство своих граждан. По-существу в его недрах происходит секуляризация традиционных средневековых ценностей: религиозности, партикуляризма, крепостничества и т.д. Поэтому современное государство Г. Еллинека с позиции XXI века стоит именовать секулярным.
Вместе с тем, данный подход нуждается в существенной модернизации.
Так, в лоне современного общества зародился новый исторический тип государственности, который может быть назван социально-гарантийным. Основная его особенность состоит в том, что публичная власть обязуется гарантировать и поддерживать высокий жизненный уровень народа, независимо от занимаемого статуса и происхождения любого гражданина.
Следовательно, для системного комплексного изучения исторической реальности генезиса государственности, исследование эмпирической реальности Древнего Востока, античной Греции, архаического Рима, средневековья и эпохи секуляризма необходимо проводить параллельно в рамках единого анализа, а социально-гарантийное государство рассматривать отдельно от других политических типов.