Письмо русского посла в Париже Извольского министру иностранных дел Российской империи
18/5 марта 1914 г.
Милостивый государь Сергей Дмитриевич,
Французский посол в С.-Петербурге г. Палеолог, находящийся здесь в отпуску, сказал мне, что в милостивом разговоре, коим государь император удостоил его вслед за вручением им верительных грамот, его величеству угодно было, между прочим, затронуть вопрос о роли Англии в Тройственном соглашении и о желательности привести лондонский кабинет к сознанию необходимости принять на себя более точные и связывающие обязательства по отношению к России.
Приблизительно год тому назад я имел честь писать вам (весьма доверительное письмо от 15/2 февраля 1913 г.) о происходившем в то время между парижским и лондонским кабинетами оживленном обмене сообщений по вопросам, касавшимся секретных соглашений между французским и английским генеральными штабами. Обмен этот, как я мог с тех пор удостовериться, привел к подписанию особого политического соглашения, точный текст коего мне неизвестен, но смысл коего заключается в том, что оба правительства заявляют, что, в случае, если обстоятельства приведут Францию и Англию к совместным активным действиям, они обязуются принять в соображение выработанные их генеральными штабами военные соглашения.
Таким образом, в настоящее время англо-французские отношения определяются двумя актами, а именно военно-морским и политическим соглашениями. Первое из этих соглашений, военно-морское, по словам, сказанным мне бывшим министром иностранных дел, г. Жонаром, в техническом отношении еще более разработано, нежели такое же соглашение между Францией и Россией; но, с другой стороны, в отличие от русско-французской военной конвенции (и дополняющей ее морской конвенции), оно носит лишь факультативный характер. Политическое соглашение, хотя и изложено на письме, также не имеет связывающего значения; вопрос о том, примет ли Англия или нет участие в войне, будет решен великобританским правительством сообразно с обстоятельствами; но если по ходу событий Англия решится на совместные с Францией активные действия, военно-морское соглашение вступит автоматически в силу. Я уже писал вам, что руководители французской внешней политики считают, что, при наличности как французского, так и английского государственного устройства, вряд ли возможно заключить между Францией и Англией более связывающее соглашение. Год тому назад французское правительство, основываясь на общем характере получавшихся им от лондонского кабинета заявлений, не сомневалось в том, что в случае, если бы Франция была вовлечена в войну, она могла рассчитывать на вооруженную помощь Англии; хотя с тех пор в общем политическом положении Европы не произошло никаких коренных перемен, лондонский кабинет, под влиянием внутренних затруднений, по-видимому, ныне менее склонен к активной внешней политике и охотнее прислушивается к голосу сторонников сближения с Германией. Как я мог убедиться из последних разговоров моих с г. Думергом и президентом республики, здесь думают, что недавняя кампания германской печати против России произвела большое впечатление на английское правительство, которое, как это видно из несомненно инспирированной сегодняшней статьи газеты «Times», опять пробуждается к сознанию опасности, грозящей европейскому миру со стороны Германии, и необходимости серьезного отпора попыткам германской гегемонии.
Я воспользовался последними свиданиями моими с г. Думергом и президентом республики, чтобы коснуться вопроса о русско-английских отношениях; как тот, так и другой оказались вполне точно осведомленными о том, что государю императору благоугодно было высказать г. Палеологу. Г. Думерг сказал мне, что он вполне согласен с мыслью, что, после недавнего опыта во время балканского кризиса и ввиду сплоченности и единства действий держав Тройственного союза, было бы весьма желательно побудить Англию принять на себя по отношению к нам более определенные обязательства; он прибавил, что предстоящий приезд сюда сэра Эдуарда Грея, который будет сопровождать короля Георга, даст ему случай лично поднять этот вопрос в разговорах своих с английским министром. Г. Пуанкаре высказался в том же смысле и выразил намерение обратить на тот же вопрос внимание короля Георга. Приезд великобританской королевской четы назначен на 21/8 апреля; поэтому, если бы вы считали, что гг. Думерг и Пуанкаре могли бы в этом отношении оказать полезное влияние на лондонский кабинет, я просил бы вас заблаговременно снабдить меня инструкциями о том, каким образом вы понимаете настоящий вопрос; лично мне кажется, что предстоящие беседы между руководителями французской и английской внешней политики могли бы подать весьма удобный случай для выяснения того, до какой степени лондонский кабинет был бы склонен вступить на путь более тесного соглашения с Россией, но что вопрос о форме и содержании подобного соглашения должен обсуждаться непосредственно между нами и англичанами.
Примите и пр.
Извольский.