Конфигурации юридической ответственности

Понятие юридической ответственности, которое является тра­диционным для отечественной юридической литературы, означает, что она представляет собой применение государством санкции в от­вет на правонарушение. Сущность санкции состоит в негативной реакции по отношению к виновному лицу, совершившему правона­рушение. Такого рода ответственность можно охарактеризовать как способ реагирования по отношению к факту правонарушения, это динамическое воздействие следует считать направленным в про­шлое, ответственность является в этом смысле ретроспективным отрицанием и публичной государственной акцией.

Приведенная нами ранее дифференциация различных видов юридической ответственности, в которой теоретическая юриспру­денция выделяет уголовно-правовую и административную виды от­ветственности, опирается на понятие санкции как установленной

Денисов Ю. А. Указ. соч. С. 77, 78.

философская антропология юридической нормы 305

законом меры воздействия в отношении лица, совершившего право­нарушение. Такой способ воздействия, поскольку его качество и ме­ра напрямую определены юридической нормой, характеризуются как наказание.

Отличительной характеристикой санкции является то, что она представляет собой публично устанавливаемую по объему и качест­ву меру ответственности и в ней присутствуют признаки наказания, кары и возмездия. Особенно отчетливо это можно видеть в таком правонарушении, как преступление.

Преступление по российскому уголовному праву определяется как виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещен­ное уголовным законом под угрозой наказания (ч. 1 ст. 14 УК РФ).

Авторы одного из учебников уголовного права, в котором вы­ражается общепризнанная позиция в этом вопросе, пишут: «Россий­ское законодательство рассматривает в качестве преступления такое поведение человека, которое специально предусмотрено в диспози­циях статей Особенной части УК. В науке уголовного права приве­денный признак преступления принято называть противоправно­стью, или противозаконностью. Противоправность свидетельствует о том, что лицо, совершившее преступление, нарушило запрет, со­держащийся в уголовно-правовой норме.

Общественная опасность является объективным свойством пре­ступления. Оно причиняет вред общественным отношениям незави­симо от сознания и воли законодателя, потому что по своей внут­ренней сущности противоречит нормальным условиям существова­ния общества. Задача же законодателя состоит в том, чтобы правильно оценить условия жизни общества на данном этапе и при-

,- "39

нять решение об отнесении деяния к числу преступлении».

В «Курсе уголовного права» указывается, что «Уголовный ко­декс РФ 1996 г. впервые в отечественном и зарубежном уголовном законодательстве сформулировал понятие наказания. В ст. 43 сказа­но: "Наказание есть мера государственного принуждения, назначае­мого по приговору суда. Наказание применяется к лицу, признанно­му виновным в совершении преступления, и заключается в преду-

³⁹ Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник/ Под ред. проф. Б. В. Здравомыслова. М., 2002. С. 49, 50.

306____________________________________________________ Глава 2

смотренных настоящим Кодексом лишении или ограничении прав и свобод этого лица'".

... Цель наказания в виде восстановления социальной справед­ливости предполагает: а) оптимально возможное возмещение, за­глаживание посредством наказания причиненного преступлением вреда личности, обществу, государству; б) соразмерность опасности наказания опасности преступления, личности виновного, смягчаю­щим и отягчающим обстоятельствам; в) запрет двойного наказания; г) недопущение в качестве цели наказания причинения физических страданий или унижения человеческого достоинства.

Итак:

1. Наказание обладает шестью свойствами:

а) оно предусмотрено Уголовным кодексом,

б) оно суть мера государственного.

в) принуждения,

г) выносимая судом,

д) заключающаяся в лишениях и ограничениях прав и свобод
лица,

е) признанного виновным в совершении преступления.

2. Наказание преследует три цели: восстановление социальной
справедливости; исправление осужденного; общую и специальную
превенцию.

3) Общие цели наказания конкретизируются в соответствующих видах наказания.

Понятие исправления мы находим в ст. 9 Уголовно-исполнительного кодекса: "Исправление осужденных — это форми­рование у них уважительного отношения к человеку, обществу, тру­ду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и сти­мулирование правопослушного поведения"... Цель исправления — это специальное предупреждение, и она достигается, когда осуж­денный не совершает новых преступлений. Таким образом, цель на­казания в виде исправления считается достигнутой, если осуждсн-

,- 40

ныи перестает быть рецидивоопасным».

В работе видного дореволюционного российского юриста—• теоретика уголовно-процессуального права И. Я. Фойницкого ука-

Курс уголовного права. Общая часть. Т. 2: Учение о наказании. Учебник для вузов. М.. 1999.0.1,22, 19.

философская антропология юридической нормы 307

зывается, что «наказание как правовой институт имеет в основании своем разнообразные потребности человека, к удовлетворению ко­торых оно призывается и во имя которых происходят простейшие факты, мало-помалу образующие понятие наказания. Потребности эти лежат или в человеке как индивиде, или же в общежитии людей. Они могут быть разбиты на: 1) потребности материального сущест­вования; 2) потребности, лежащие в чувственной, сенсуальной сто­роне человеческой природы; наконец, 3) потребности, лежащие в его стороне умственной, интеллектуальной. Все они определяли наказа­ние, каждая из них создавала в этом институте своеобразные черты. Фемида, богиня юстиции, по преимуществу уголовной, изображает­ся в форме женщины с повязанными глазами; в одной руке она дер­жит меч — эмблема потребностей материального существования, женская фигура с повязкой на глазах — эмблема потребностей сен­суальных, весы — эмблема потребностей интеллектуальных.

... Наказание покоится на потребностях и способностях матери­ального существования, чувственных и умственных. Потребности материального существования вызывают реакцию, отпор против всего того, что вредит такому существованию личности и государст­ва; способности чувственные сообщают этой реакции характер нравственной необходимости, способности умственные выдвигают требование о соответствии между вредом и репрессией».⁴¹

Не проводя аналитического обзора эволюции законодательства в истории России, отметим, что идея наказания в своем предназна­чении и смысле нашла закрепление в действующем законодательст­ве, и нам остается только понять ее концептуальную сущность как одного из видов юридической ответственности.

В указанной авторами современного учебника по уголовному праву под общим понятием восстановления социальной справедли­вости как одного из целеполагающих аспектов наказания скрывают­ся все его возможные квалификации, в том числе кара и возмездие или их синтез как историческое сочетание публичных и частных способов обвинения и реакции на совершенное преступление.

Государственное принуждение, поскольку оно исходит от пуб­личной власти, ассоциируется именно с наказанием как отображени-

Фойницкиа И. Я Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. М., 2000 С. 15,29,30.

308____________________________________________________ Глава 2

ем некоего публичного, всеобщего начала, действие этого начала в силу его реактивности, восстановительного и утвердительного в своей правоте действия приобретает одновременно признаки кары, возмездия и воздаяния

Естественно, что такими признаками не обладает санкция, пре­дусмотренная за административное правонарушение, хотя в дейст­вующем законодательстве она также получила наименование нака­зания, некоторые авторы относят ее к штрафной ответственности. Денежное взыскание в этом случае не является актом, восстанавли­вающим чье-либо субъективное право, поскольку речь идет о таких объектах правовой защиты, как общественная безопасность, право­порядок, общественная нравственность. Административное наказа­ние предназначено дисциплинировать поведение субъектов соответ­ствующих правоотношений и не несет в себе потенциала борьбы с общественной опасностью, однако признак реагирования как ответ на правонарушение присутствует и здесь.

Нужно отметить, что в случае как уголовного, так администра­тивного права речь идет о нарушении, которое представляет собой один из многочисленных составов правонарушений, предусмотрен­ных Особенной частью УК РФ и Кодекса РФ об административных правонарушениях. Это законодательство в соответствии с результа­тами предшествующей аналитической работы следует отнести к нормативному массиву негативной рецептивности.

Если действие лица подпадает под признаки соответствующего состава правонарушения и включается в контекст этой отрицатель­ной рецептивности, то за совершение этого правонарушения насту­пает юридическая ответственность согласно санкции, предусмот­ренной в законе.

Что касается гражданско-правовой ответственности, то она ос­новывается на нормативном массиве позитивной рецептивности и, как уже указывалось, объем, качество, размер ответственности оп­ределяется исходя из системы обязательств, предусмотренных зако­ном (ст. 8 ПК РФ). Позитивная рецептивность юридической нормы заключается в том, что в ней содержится схематизм договорных от­ношений на основе взаимного определения прав и обязанностей сторон соглашения Причинение вреда, или сфера гражданско-правового деликта, также входит в область обязательств, где глав-

философская антропология юридической нормы 309

ным разграничением от уголовной ответственности является харак­тер вменения и размер ущерба

Применение гражданско-правовой ответственности при внедо-говорном причинении вреда нельзя признать имеющей характер санкции, поскольку закон устанавливает общую обязанность воз­местить вред без установления его размера, последний определяется лицом, потерпевшим от ущерба, или судом при разрешении спора между участниками такого юридического конфликта

Таким образом, имущественная ответственность по динамиче­ской конфигурации ее применения к виновному лицу существенным образом отличается от уголовной и административной ответствен­ности. В последних случаях объектом принудительного воздействия со стороны государства является личность виновного лица, хотя при применении уголовной ответственности и также может применяться изъятие имущества в виде его конфискации

Имущественную ответственность в юридической литературе ха­рактеризуют как правовосстановительную ответственность, связан­ную с устранением нарушенного права за счет имущества виновного лица. Применение этой ответственность базируется на частном и собственном интересе в вопросе обращения за защитой нарушенно­го права.

Во всех случаях применения ответственности она имеет свойст­во ретроспективности. т. е. основывается на единстве факта и права Это означает, что стадии применения юридической ответственности предшествует факт совершения правонарушения, именно он порож­дает эту ответственность При этом следует отличать предусмотрен­ные гражданским законодательством штрафные санкции от мер публично-правового воздействия, характерных для уголовного и административного права, поскольку это меры потждения к испол­нению гражданско-правового обязательства, а не меры принужде­ния, имеющие качество реакции на нарушение права

Интересной следует признать дискуссию в отечественной юридиче­ской литературе о негативной и позитивной видах ответственности

Характеристика этой дискуссии была в свое время дана в работе Н. С. Малеина «Правонарушение' понятие, причины, ответствен­ность»: «С недавнего времени некоторыми юристами выдвигается тезис об ответственности без правонарушения, основанный на об-Щесоциологическом понятии термина "ответственность'". Проявля-

310____________________________________________________ Глава2

ется стремление "обогатить" традиционное понятие юридической ответственности, объединить его с общесоциологическим понятием и создать, таким образом, общую категорию ответственности.

Сторонники такого мнения полагают, что в современных усло­виях понятие ответственности должно иметь более широкое значе­ние, включающее не только ретроспективную (негативную, пассив­ную) ответственность (как последствие правонарушения), но и от­ветственность в позитивном смысле

Под позитивной (перспективной, активной) ответственностью понимаются определенное внутреннее состояние индивида, его от­ношение к порченному делу, обществ}', государству, и своему по­ведению (в настоящем и будущем), чувству самодисциплины, созна­тельности.

Объявление ответственностью обязанности совершить преду­смотренные законом действия (долг) ведет, с одной стороны, к уд­воению терминологии: одно и то же явление одновременно имену­ется и обязанностью и ответственностью, и с другой — вносит неяс­ность в терминологию: ответственностью называется и сама обязанность, и последствия ее неисполнения, при этом допускается смешение этих двух качественно различных явлений.

... Конструирование двух видов ответственности — негативной и позитивной — или объединение их в одну специфическую юриди­ческую категорию вряд ли применимо. Ведь содержание отношений и положение субъекта так или иначе различны: когда он надлежаще пользуется своими правами, добросовестно выполняет обязанности и когда он их нарушает».

В работе О. Э. Лейста «Санкции и ответственность по советско­му праву» в качестве завершающего дискуссию жеста указывалось, что позитивную ответственность необходимо понимать как ответст­венность, основанную на правомочии, она может быть конститутив­ной, функциональной и персональной. В частноправовом варианте она выражается в феномене гражданской ответственности, которая имеет ярко выраженную ориентацию на идейно-политическое со­держание задач государства и общества.

⁴² МалеинН С. Правонарушение понятие, причины, ответственность.М., 1985. С 130, 131, 133.

философская антропология юридической нормы 311

О. Э, Лейст делает вывод, что «позитивная правовая ответст­венность не является оборотной стороной юридической ответствен­ности за правонарушения, ее. так сказать, зеркальным отражением, вторым аспектом этого понятия. Позитивная ответственность связа­на с ретроспективной в том отношении, что последняя служит од­ним из средств пресечения и предупреждения правонарушений. Но эти понятия ответственности существенно разнятся по содержанию и по целям. Правонарушитель привлекается к ответственности за общественно вредное деяние, совершенное в прошлом; несущий по­зитивную ответственность отвечает за достижение общественно по­лезных результатов в настоящем и будущем. Если через ретроспек­тивную ответственность осуществляются охранительные функции социалистического государства, то в позитивной ответственности выражается его демократический характер и творческая созидатель­ная роль. Привлечение к ответственности правонарушителя связано с ограничением его прав; возложение позитивной ответственности, наоборот, сопровождается предоставлением лицу или органу, сораз­мерных ей правомочий. Поведение лица, привлеченного к ответст­венности за правонарушение, характеризуется претерпеванием пра-воограничений и мер принуждения; позитивная ответственность требует активной деятельности, направленной на достижение опре­деленного результата. Обвиняемый не обязан доказывать свою не­виновность, давать объяснения, отчитываться в содеянном; позитив­ная ответственность включает подотчетность. Ретроспективная от­ветственность направлена против пережитков прошлого; позитивная ответственность организует и воспитывает строителей будущего».⁴³

Оставляя без внимания идеологическое наслоение, которое бы­ло неизбежным в отечественной юридической литературе более 20 лет назад, зададимся вопросом о том, имеется ли. в частности, в вопросах о позитивном, негативном, ретроспективном и перспек­тивном относительно юридической ответственности рациональное содержание, которое распознаваемо вне и помимо идеологии социальной ответственности.

Во-первых, нужно согласиться с позицией Н. С. Малеина и ука­зать на недопустимость смешения социальной и юридической ответ-

⁴³ Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву М , 1981. С. 237, 238.

312 Глава 2

ственности и включение в качестве ингредиента в объем последней дополнительного содержания обязывающей нормативности, свойст­венной для стремления к общественному благу, которое формулиру­ется в сфере политической идеологии общества. Однако нужно со­гласиться с тем, что при характеристике юридической ответственно­сти необходимо отметить признак утвердительного отрицания по отношению к правонарушению через применение санкции. Такая конфигурация юридической ответственности оценивается как пас­сивная ответственность, поскольку она основана на идее следования закону и недопустимости его нарушения, в этом отношении воздер­жание от правонарушения не может считаться активным отношени­ем в области пользования правами и свободами

С точки зрения разделения законодательства на сферы негатив­ной и позитивной рецептивности юридическая ответственность так­же может быть разделена на ответственность в сфере негативной рецептивности (уголовное и административное право) и в сфере по­зитивной рецептивности (гражданское право). Промежуточное по­ложение между ними занимает ответственность за действия, нару­шающие права и свободы граждан и юридических лиц, которая свя­зана с использованием правомочий и надлежащим исполнением обязанности должностными лицами и коллегиальными органами

Во всех случаях основанием для юридической ответственности является совершение правонарушения, и в этом смысле ответствен­ность применяется на основании совершенного или имевшего место правонарушения как факта, ее порождающего.

Совершенно правильно отметил профессор О. Э. Лейст в одной из более поздних публикаций: «Теоретическое исследование про­блем юридической ответственности будет успешным и плодотвор­ным при непременном учете объема этого понятия. Юридической ответственности нет и не может быть за пределами действующего права. Как и правовое регулирование в целом, юридическая ответст­венность возможна лишь там, где объективно существует доказуе­мость и исполнимость правоотношений средствами юридического процесса, причем ее реализация требует специального аппарата,

философская антропология юридической нормы 313

способного применять правовые нормы и при необходимости при­нуждать к их исполнению и соблюдению».⁴⁴

В отмеченной особенности как раз и заключается логическое и хронологическое значение признака ретроспектив ности в содержа­нии юридической ответственности. Но поскольку в результате ее применения происходит публичное воздействие в виде санкции, возложения обязанности или имущественного взыскания, т. е. имеет место утвердительное отрицание правонарушения, то одновременно открывается и перспектива Эта перспективность усматривается в определении положения дел в настоящем и будущем, поскольку фе­номен внешнего применения ответственности представляет собой динамику утверждения должного в праве и суть вклад в перспективу законности и правопорядка.

Во всех случаях применения юридической ответственности можно говорить об ответственном отношении субъектов права в осуществлении принадлежащих им прав либо о посягательстве на это право, установлении недозволенного законом препятствия для его осуществления, непризнании за ним соответствующей значимо­сти либо его прямом отрицании Разнообразие этих видов отноше­ния к правам и обязанностям приводит к возникновению и истори­ческой эволюции различающихся между собой конфигураций юри­дической ответственности, под которыми следует понимать особые нормативные формы применения юридической ответственности, связанной с особенностями правонарушений. В зависимости от это­го происходит разграничение охранительной функции государства в сфере сохранения прав и свобод граждан на соответствующие ре­гионы (публичное и частное) и отрасли права (уголовное, админист­ративное, гражданское) и тяготеющие к ним подотрасли права и правовые институты.

Само по себе постулирование обязанности в какой-либо юриди­ческой норме — предписании или принципе —* не может являться основанием для применения юридической ответственности, по­скольку применение ее связывается с конкретным фактом правона­рушения. Для того чтобы раскрыть единство видов юридической ответственности, число которых не совпадает с отраслевым делени-

Проблемы теории государства и права. Учебное пособие/ Под ред Н. Марченко. М., 2002. С. 640

314____________________________________________________ Глава 2

ем правовой системы, необходимо обратиться к динамическим кон­фигурациям ее применения в указанных отраслях права.

Если исходить из целеполагания юридической ответственности, которое связывается с восприятием правопорядка и законопослуша-ния, то первичным признаком эффективности принуждения в праве следует считать воссоздание правовой дисциплины как режима са­моконтроля в осуществлении права свободы гражданами. Дисцип­лина в праве представляет собой компонент вменения, который со­провождает осуществление прав и обязанностей субъектом права.

Дисциплина как состояние создается в результате научения и опыта пользования правами. В случае совершения преступления применение наказания рассчитано на достижение эффекта исправ­ления и перевоспитания индивида., т. е. преобразования вменения и воссоздания сознания и воли, которые ориентированы на соблюде­ние закона и обретение устойчивого состояния правовой дисципли­ны как принципиальной невозможности в силу соответствующей трансформации сознания индивида совершить подобное правона­рушение вновь.

Санкция в административном праве также рассчитана на то, чтобы исключить правонарушение путем угрозы применения адми­нистративного наказания вновь. При этом применение наказания в отношении других лиц имеет то же самое значение, которое раскры­вается через понятие общей превенции, т. е. схемы отрицательной рецептивности уже в сфере применения наказания и его неотврати­мости в каждом случае совершения правонарушения.

В то же время наказание в уголовном и административном пра­ве отличается от гражданско-правовой ответственности, где лица в результате ее применения принуждаются к иснолнению обяза­тельств, т. е. к исполнению того, что они были обязаны сделать и без внешнего воздействия по условиям соглашения или в силу закона. При этом ответная сторона (ответчик), становящаяся таковой в силу того требования, которое выдвигается истцом как другой стороной отношения, согласно схематизму наказания не несет бремени лише­ния и претерпевания, а всего лишь обязывается к тому, что необхо­димо было предоставить и что причиталось притязающей стороне согласно распределению прав и обязанностей по договору либо по­лагается в соответствии с требованиями закона.

философская антропология юридической нормы 315

Эта особенность как раз связана с тем, что правонарушение в области осуществления гражданских прав является правонарушени­ем в частной сфере жизни и основано на обязательстве, по поводу которого может быть достигнуто соглашение, не требующее по­средничества государства и его вмешательства. Вмешательство го­сударства происходит при обращении в суд за защитой нарушенного права. В связи с этим гражданско-правовую ответственность харак­теризуют как правовосстановительную и компенсационную, где имущественное взыскание направлено на удовлетворение обязатель­ства по договору либо из других оснований, которые предусмотрены гражданским правом. В данном случае можно с точностью опреде­лить размер ущерба, причиненного виновным лицом, поскольку речь идет о возможности количественного измерения последствий правонарушения, качество правонарушения заключено в таком объ­екте защиты, как имущественное и неимущественное право лица.

Подобные количественные параметры не могут быть установле­ны, когда речь идет о достоинстве личности и ее правах в случае со­вершения преступления и заключения такого рода конфликта в уз­кие рамки частной сферы, где не может быть эффективного средства для его конструктивного разрешения. В то же время в случае совер­шения преступления как общественно опасного деяния, где потер­певшим одновременно с жертвой преступного деяния становится все общество, недопустимо использовать частное количественное изме­рение, и здесь должен быть применен адекватный универсальный масштаб определения меры ответственности. Поэтому в данном случае происходит операция исключения и вытеснения социально неприемлемого, которое зафиксировано в нормативном массиве не­гативной рецептивности уголовного кодекса. Аналогичная ситуация имеет место и в сфере административного права.

В нормативном массиве позитивной рецептивности, к которому следует отнести область гражданского права, наоборот, действует принцип утверждения нормы как стандарта и регулятивное обязы-вание в ее соблюдении. Позитивная рецептивность здесь основыва­ется на принципе договора и закона, которыми определяется право и обязанность субъектов правоотношений.

Если взять сферу договорного права, то здесь оно реализуется на основании тех условий, которые определяются договором и фак­тическими действиями, обусловленными соглашением, направлены

316 Глава 2

на установление, изменение и прекращение имущественных прав и обязанностей. Исходя из этого возложение обязанности судом на сторону, не исполнившую обязательство по договору, является при­нудительным способом утверждения той позитивной рецептивно-сти, которая зафиксирована в гражданском праве и относится к кон­кретным договорным отношениям, возникшим между субъектами права.

Ведущими в сфере этой нормативной рецептивности являются понятия сделки и договора как стандартных способов осуществле­ния гражданских прав. При этом определяющим в установлении по­зитивного качества названных способов осуществления граждан­ских прав является их соответствие требованиям закона. Существует общее правило, заключающееся в том. что сделка, совершенная с нарушением закона, является ничтожной по своим юридическим последствиям. Иными словами, утвердительное как позитивная ре-цептивность норматива-сделки ничего не утверждает, т. е. не влечет каких-либо правовых последствий, если это утвердительное совер­шено с нарушением действующего законодательства.

В Гражданском кодексе РФ перечислены случаи, при которых сделки считаются ничтожными, т. е. не порождает той позитивной рецептивности договорных связей, которые составляют внутреннее содержание всего массива нормативности гражданско-правовых от­ношений. Наряду с этим выделяются оспоримые сделки. Их недей­ствительность, с точки зрения порождающего правовое качество от­ношений между людьми эффекта, зависит от таких фундаменталь­ных оснований позитивной рецептивности, как правоспособность и дееспособность физических и юридических лиц, соблюдение объема их правомочий, отсутствие пороков воли при совершении действий, направленных на установление, изменение и прекращение имущест­венных отношений.

Одним из последствий признания сделок недействительными является возвращение сторон в первоначальное состояние (Restitutio in mtegrum), которое, с точки зрения дисциплины в праве, можно считать возвращением в исходное состояние готовности к осущест­влению имущественных прав Эта первоначальность является также и возвращением к истоку позитивной рецептивности, которое вы­звано неправильным способом, методом, формой совершения юри­дически значимых действий по распоряжению правом, когда наме-

"

философская антропология юридической нормы___________________ 317

пение по осуществлению права потерпело неудачу в силу ошибоч­ности совершенных действий, которые вместо реализации указанно­го намерения породили спор между сторонами.

В идее restitutio in mtegmm кроется представление о недопусти­мости утверждения в имущественном обороте и контексте соверше­ния сделок по распоряжению имуществом (вещами) обмана, наси­лия, заблуждения, злоупотреблений, т. е. в широком смысле произ­вола и юридического иррационализма. Эта идея, будучи принадлежностью римского частного права, была воспринята евро­пейским правом и в качестве последствия недействительности сдел­ки применяется как один из способов защиты нарушенного права.

В работе М. Бартошека «Римское право: Понятия, термины, определения» дается следующее определение этого публичного результата в оценке совершенной сторонами сделки как недействи­тельной и влекущей в качестве своего последствия применение restitutio in integrum. «Restitutio in integrum. Восстановление в первоначальном состоянии, чрезвычайное средство (auksilium aekstrordinarium). с помощью которого претор по причинам, заслу­живающим особого внимания (iusta causa r-nis), устраняет некото­рые вредные последствия гражданского права так, как будто они вообще не наступали Restitutio in integrum всегда должно было опираться на imperium магистрата, который волен был поступать по своему усмотрению, однако со временем основные причины и условия restitutio in integrum стали составной частью преторского эдикта, поэтому стороны получали право притязать на защиту в этих пределах».⁴⁵

Restitutio in integrum можно считать неким публично выражен­ным актом научения в праве, неким видом дрессуры в точном и без­укоризненном воспроизведении требования юридической нормы, которая включена в массив позитивной рецептивности Такой вид гражданско-правовой ответственности применяется наряду с при­нуждением к исполнении обязанности по договору и имуществен­ным взысканием как результатам определения размера ущерба, на­ступившего вследствие причинения внедоговорного вреда (деликт). При этом в качестве оснований для признания сделок недействи-

БартошекМ Римское право Понятия, термины, определения М, 1989 С 278

318____________________________________________________ ГлаваЗ

тельными современное гражданское право содержит указание на различные пороки воли, т. е. связывает возврат в первоначальное положение сторон по сделке опять же со сферой вменения. В каче­стве разрушительных для юридически конструктивного воплощения свободы воли субъекта права признаются такое единство внешних и внутренних факторов, как заблуждение, обман, насилие, стечение тяжелых обстоятельств, злонамеренное соглашение участников до­говорных отношений.

В связи с этим restitutio in integrum допускает истолкование ее правовой сути как возврат к нормативному истоку и к сфере пози­тивной рецептивное™ тем способом, с помощью которого из граж­данско-правового оборота исключаются и вытесняются перечислен­ные негативные последствия поведения участников имущественных правоотношений, поскольку присутствие перечисленных компонен­тов поведения в этой сфере жизни разрушает доверие и взаимность в обмене правами и обязанностями сторон этих отношений.

В итоге мы видим, что все три проанализированных нами вида юридической ответственности направлены на воссоздание социаль­ной фигуры добропорядочного субъекта права и связаны с такими динамическими конфигурациями в сфере вменения, как побужде­ние, перевоспитание и исправление, т. е. с целой серией внешних воздействий, направленных на создание такого феномена, как пра­вовая дисциплина.

Во всей отчетливости видна дифференцирующая тенденция в области уголовно-правовой санкции, которая связана с тем, что ос­новным видом наказания становится лишение свободы. Индивидуа­лизирующий потенциал этого вида наказания, предполагающий конкретный характер, раскрывается через серийность различных режимов, включающих в себя разнообразие по тяжести способов принуждения, лишений и силового воздействия при его отбывании. Теперь наказание отнюдь не фокусируется вокруг смертной казни и тела осужденного, что составляло его принадлежность в течение многих веков истории. М. Фуко в работе, специально посвященной этому вопросу отмечает: «"'Очевидность'' тюрьмы, с которой нам так трудно расстаться, основывается прежде всего на том, что она — простая форма "лишения свободы''. Как же тюрьме не быть пре­имущественным средством наказания в обществе, где свобода -— достояние, которое принадлежит равным образом всем и к которому

философская антропология юридической нормы 319

каждый индивид привязан "всеобщим и постоянным" чувством. В отличие от штрафа, оно — "уравнительное" наказание. Кроме того, тюрьма позволяет исчислить наказание в точном соответствии с пе­ременой времени. Но очевидность тюрьмы основывается также на ее /предполагаемой или требуемой) роли машины для преобразования индивидов. Как можно не принять тюрьму без колебания, если, за­точая, исправляя и делая послушными, она просто чуть более акцен-тированно воспроизводит все тс механизмы, что уже присутствуют в теле общества?»⁴⁶

Лишение свободы как вид юридической ответственности уже не связано с безвозвратным исключением преступника из общества, оно ориентировано на возвращение его в социальный контекст в преобразованном виде. Эту динамику возврата в обычное состояние правопорядка следует считать возвращением к истоку правомерного поведения, поскольку уже признается, что преступное поведение не является прирожденным способом отношения виновного лица к ми­ру повседневных дел. В связи с этим наблюдается определенное ро­довое сходство в конфигурации уголовно-правовой ответственности в виде лишения свободы и такого способа защиты нарушенного имущественного права при совершении сделки, как возвращение сторон в первоначальное положение. Restitutio in integrum и возвра­щение лица, отбывшего наказание в виде лишения свободы, в обще­ство по своему нормо логическом у смыслу являются однотипными конфигурациями в завершении процесса применения юридической ответственности. В том и другом случае субъект права возвращается в квазиисходное состояние начала пути, когда предшествующий способ осуществления права оценивается как правонарушение и признается неприемлемым. Тем самым лицу предоставляется шанс использовать негативный опыт в позитивном направлении право­мерного действия. Иными словами, акцент ответственности перено­сится не на субъекта как носителя вредоносной активности, а на возможность исправления ситуации использования свободы и права.

Таким образом, конструктивным субстанциальным признаком юридического является такие модификации, как самопринуждение, самоконтроль, обязанность, долг, порядок, а не беспрепятственный выход вовне желания, влечения, склонности и вожделения.

Фуко М. Надзирать и наказывать, Рождение тюрьмы М., 1999. С. 339, 340.

320____________________________________________________ Глава 2

С точки зрения соотношения между присваивающей активно­стью, приносящей благо и пользу, и феноменом самоограничения преимущество следует отдать последней конфигурации вменения, поскольку именно в ней коренится начало авторитетности всего су­щего по отношению к человеку и именно здесь присутствует источ­ник действительного приятия иного и Другого. В этом отношении состояние нормы существования человека в обществе определяется через синтез внешнего и внутреннего, где пустое желание свободы и абстрактное право получают внутри себя импульс подчинения чело­века всему своему существу. Отсюда, свобода как произвол есть вид крайней зависимости, которая по своему онтологическому выраже­нию и есть самоподчинение или самопринуждение в ее собственной пустоте как пустоте права, желания, наклонности. Здесь прогляды­вает динамика Ничто, что с точки зрения витальной эстетики озна­чает крайнюю степень уничиженности, т. е. причастности к антро­пологическому Ничто или голой эстетике витальности.

Нужно, чтобы это подчинение витальности стало подчинением социальным, этическим и юридическим, а это значит, чтобы та пи­ща, которую вожделеет голая витальность, стала другой, т. е. чтобы она перестала быть пищей смерти живого, а превратилась в пищу приемлемого сосуществования людей друг с другом. Эта голая ви­тальность и должна быть принесена в жертву сущему, так как бытие человека становится в смысле создания совместного бытия прием­лемым для другого человека и его активность рядом с другим при­обретает характер добровольности приношения произвола в объем социального качества. Это добровольное приношение следует счи­тать результатом всеобщего усилия, которое внешне выглядит как проявление открытого публичного насилия.

Система обязывания или дисциплины в праве и есть тот жерт­венник, на котором оттачивается эффективность юридической от­ветственности, именно за счет него в человеческом сообществе соз­дается правовое качество отношений. Право и свобода в обществе есть система взаимного самоограничения, которая базируется на двух ранее указанных нормативных типах позитивной и негативной рецептивности законодательства и где присутствует просвет этиче­ского различения между добром и злом, благом и вредом.

В связи с этим наряду с уравнивающей и распределяющей ви­дами справедливости, которые в качестве динамических состав-

философская антропологияюридической нормы 321

ляющих добродетели, претендующей на статус публичной ценности, охарактеризовал еще Аристотель, в сфере права и юридической от­ветственности формируется феномен коммуникативной справедли­вости. Она связана с тем, что внешний пространственный и количе­ственный способы реализации, свойственные для названных Ари­стотелем видов справедливости, дополняются внутренним динамическим качеством, которое основывается на учете личного достоинства субъекта права и предоставления ему относительно су­веренного местопребывания в обществе и государстве. Это личное достояние в правовом измерении утверждается в виде неразложимо­го «тела» прав и основных свобод человека и гражданина. В связи с этим создается просвет и дистанция во взаимном >~чете прав и сво­бод, которыми обладает каждый человек. Это дистанцирование реа­лизуется в таких модификациях, как неприкосновенность частной жизни, право на личную и семейную тайну, недопустимость умале­ния и унижения достоинства личности.

Такой взаимоучет может существовать только в условиях со­блюдения прав, которые принадлежат каждому члену общества, и в этом отношении голый эгоизм становится невозможным, поскольку он исключает возможность социальной, этической и юридической нормы. Обязыванис, долг и самоограничения включаются в риту­ально-символический и реальный схематизм добровольного жертво­приношения, которое привносится субъектом права в общее право­вое пространство. Именно при этом условии возможно право и сво­бода в их позитивном качестве, исключающем произвол. В связи с этим система долженствования как следования юридической норме в массивах позитивной и негативной рецептивности создает два ре­гиона, порождающих правовое качество социальной действительно­сти: воздержание от того, что признано принципиально неприемле­мым и составляет содержание преступлений и административных правонарушений, а также исключение при осуществлении прав того. что противоречит условиям договора или требованиям гражданского законодательства. Воздержание и исключение различаются как пас­сивный и активный способы отношения к действительности, и именно через их гармоническое сочетание создается внутреннее по­зитивное пространство права и свободы. Однако оба эти способа включают в себя компонент обязанности и долга, в одном случае — со знаком «-», означающий соблюдение или хранение запрета, в

П Зак 4184

322____________________________________________________ Глава 2

другом — со знаком «+», означающий соблюдение обязательства, вытекающего из закона или договора, что одновременно означает исключение обратного как проявления вероломства.

В связи с этим обязанность, долженствование и законность представляют собой динамические конфигурации, которые в случае их игнорирования приводят к различным видам правонарушений. Отсюда формализм, который представляет собой начертание и фор­му позитивной и негативной рецептивности в определении нормы существования людей в обществе. Традиционным является взгляд, в соответствии с которым такого рода формализм не имеет какого-либо содержательного наполнения. Но это не так, поскольку эта форма наполняется текучим материалом реализуемой или нереали­зуемой обязанности и есть динамическое, процессуальное состоя­ние, а не готовый, статичный результат. Позитивное и окончатель­ное наполнение этой формы должным как обязанностью означало бы утверждение правопорядка как идеального состояния, заверше­ния процесса долженствования и обретения всеобщей пользы и бла­га. Это означало бы утверждение предельного самоуничижения че­ловека в праве, окончательную победу над эгоизмом и одновремен­но — прощание с живой человеческой природой и переход в царство Священного.

В связи с этим в позитивной рецептивности гражданского права. призванной обеспечить соблюдение условий договора и требований закона, существует также тенденция воздержания, дистанцирования и разрыва отношений. Это следует из характеристики такого вида ответственности, как расторжение договора, например, при сущест­венном нарушении его условий одной из сторон. Таким образом, кроме принуждения к исполнению обязательства из договора и при­чинения вреда, существует и ситуация публичного одобрения и про­цедура отказа от продолжения отношений, связанная с понятием недобросовестной стороны в договоре.

В области права и юридической ответственности находят во­площение и этические компоненты ответственности, связанные с узаконением отрицательной реакции на уклонение от взаимности в осуществлении права.

Окончательным выводом из этой аналитики юридической от­ветственности является констатация того, что этот вид социальной ответственности фундирован в сфере аксиологической рецептивно-

. ..

философская антропология юридической нормы 323

сти, которая относится уже не к действующем)' законодательству, а имеет непосредственное отношение к субъектам права. Эта рецеп-тивность в качестве принципов и презумпций добросовестности, разумности и справедливости, например, закреплена в ст. 10 Граж­данского кодекса РФ.